Журналисты ФАН подсчитали, что «независимые» почерковеды обманули Соболь на 5 млн рублей
Соболь устроила в ЦИК истерику из-за фальшивых подписей, за экспертизу которых отвалила огромные деньги непрофессионалом.
Центризбирком окончательно отказал в регистрации на выборах в Мосгордуму Любови Соболь, которая ранее получила административное наказание за организацию в столице незаконных сборищ. Отказ мотивирован тем, что у Соболь в подписных листах недопустимое количество фальсификаций.
Во время рассмотрения своего дела Соболь устроила истерику в ЦИК в связи с тем, что ранее заказала частную экспертизу копий своих подписных листов, за которые с нее взяли немалые деньги. Как показывает расследование Федерального агентства новостей, деньги она потратила зря: выбранные ею эксперты оказались как минимум непрофессионалами.
«Уникальные почерковеды» — кто они?
Перед заседанием рабочей группы ЦИК основным аргументом Любови Соболь стало то, что она заказала исследование собранных ею подписей необычайно квалифицированным независимым экспертам, и они полностью отрицают выводы экспертов-почерковедов МВД, которые ранее признали недействительными 616 листов.
ФАН провело собственное расследование, чтобы узнать, что за уникальные почерковеды работают в ООО «Версия», какие методики они используют при проведении экспертизы, и в какую сумму реально обошлось заказанное Любовью Соболь исследование.
Деньги
На заседании рабочей группы ЦИК по рассмотрению жалобы незарегистрированного кандидата в депутаты Мосгордумы Любови Соболь председатель Центризбиркома Элла Памфилова впервые озвучила сумму, которую было необходимо потратить на такую экспертизу — порядка 3,5 миллионов рублей.
«Средний ценовой показатель: 11,5 тысяч рублей за первую подпись и по пять тысяч рублей за каждую следующую. На все подписи Соболь надо было бы 3,6 миллиона рублей. Срок — неделя. Но с электронными копиями подписей организации обычно отказываются работать. Почерковедческие исследования таких записей сложны, в копиях недостаточно признаков. Для заключения нужны оригиналы документов», — пояснила Памфилова, ссылаясь на письма от МВД и Минюста.
Но, как удалось выяснить ФАН, в ООО «Бюро независимой экспертизы «Версия» расценки на порядок выше. Почерковедческая экспертиза — от 35 тысяч рублей за первую подпись и по восемь тысяч рублей за каждую следующую.
Так что Элла Памфилова еще поскромничала, назвав сумму в 3,5 миллиона рублей. Поскольку у Соболь недействительными были признаны 616 подписей, в реальности сумма — свыше пяти миллионов рублей. То есть за проведение экспертизы «борец за права неимущих», как позиционирует себя Соболь, потратила сумму, на которую можно было купить квартиру на окраине Москвы для тех самых неимущих.
Отметим еще одну странность: речь идет о суммах, обозначенных при работе в течение семи дней — именно столько необходимо затратить на экспертизу, согласно официальному сайту фирмы. У Соболь же экспертиза длилась два дня, так что за «срочность» ей наверняка пришлось переплатить.
Зачем же Соболь выбрала одну из самых дорогих экспертиз? Все просто: фирма «Версия» — единственная, которая согласилась работать с копиями документов.
Оригиналы и копии
На том же заседании Элла Памфилова рассказала о письме из Минюста, в котором говорится, что почерковедам надо работать только с оригиналами документов. У «Версии» же прямо на сайте обозначено: ее эксперты работают с копиями, в том числе цифровыми.
Формально «Версия» закон не нарушает. В 2015 году в Кировском районном суде Махачкалы слушалось дело, в котором почерковед делал экспертизу по копии документа, так как оригинал был утрачен. Суд Махачкалы отказался принимать такую экспертизу. Позднее Верховный суд счел это решение неправильным, мол действующее законодательство не запрещает проводить экспертизу по копии документа. Однако ни один уважающий себя эксперт не берется работать с копиями документов.
Вот, что пишет «Экспертно-криминалистический центр» МВД Российской Федерации:
«Следует отметить, что изображения почерковых объектов, выполненные с применением копировально-множительных устройств, являются непригодными для исследования по следующим основным причинам:
— по электрофотографическому изображению невозможно доказать факт существования рукописных записей, поскольку они могут быть сымитированы с применением технических средств;
— невозможно установить, были ли исследуемые записи (подписи) выполнены в оригинале документа, копия которого представлена на экспертизу, либо внесены в данную копию документа путем монтажа;
— невозможно установить факт предварительной технической подготовки записи (подписи);
— вероятность выявления и правильной оценки диагностических признаков (в том числе нажимных, ритмических и иных характеристик почерка) является минимальной в связи с их нивелированием или искажением в изображениях, изготовленных с применением копировально-множительных устройств;
— по изображению невозможно установить ряд важных идентификационных признаков;
— по изображению невозможно дифференцировать природу происхождения отдельных признаков (обусловлено ли их появление особенностями письменно-двигательного навыка исполнителя или спецификой работы копировально-множительных устройств)».
Эксперты МВД это взяли не с потолка, а выявили в результате проведения серии экспериментов.
Методики «Версии»
Пора рассказать о самом бюро «Версия». Основали его судебный эксперт-химик Дмитрий Гладышев и эксперт Станислав Шаповалов. Вот их характеристики с сайта арбитражных судов на 2013 год:
«Кандидат химических наук Гладышев Дмитрий Юрьевич (стаж экспертной работы непосредственно в области определения возраста рукописных записей девять лет); Шаповалов Станислав Евгеньевич стаж судебно-экспертной работы непосредственно в области определения возраста рукописных записей и оттисков печатей девять лет)».
Там же отмечено, что они имеют выданные МВД СССР и МВД РФ квалификационные свидетельства на право самостоятельного выполнения физико-химическим методами экспертиз материалов, веществ и изделий. То есть — при проведении экспертизы они используют методики МВД. Как и все их бюро.
Кроме того, выясняется, что Гладышев работал экспертом и старшим экспертом на Петровке, 38 (Главное управление МВД РФ по Москве) и в экспертно-криминалистическом управлении ГУВД Московской области.
Так как же утверждения Любови Соболь, что методики МВД неправильные, а ее «необыкновенные эксперты» работают по другим — «правильным» методикам? Выясняется, что сотрудники бюро используют те же самые методики, что и эксперты МВД. Может, вся проблема в том, что независимым экспертам пришлось работать с копиями документов?
Кстати, Гладышев действительно уникальный эксперт, известный во всей России, только вот специалист он — по наркотическим веществам.
Ошибки
То, что почерковеды «Версии» используют копии вместо оригиналов, периодически сказывается на их работе. Например, в арбитражных судах как минимум дважды одна из сторон высказывала недоверие к качеству экспертизы, проведенной специалистами «Версии». Документы находятся в открытом доступе на сайте арбитражных судов, «юрист с красным дипломом» Любовь Соболь спокойно может их посмотреть.
Да и отзывы о работе почерковедов «Версии» в Интернете не слишком хорошие:
«Являемся государственным судебным экспертным учреждением Минюста РФ. Довелось увидеть заключение специалиста (составлено к. ю. н. Пичугиным С. А.) на наше заключение почерковедческой экспертизы. Смеялись всем учреждением, в юридических вопросах он не разбирается, представления о почерковедческой экспертизе отсутствуют.
Так, в первых строках своего заключения специалиста он, подтверждая свою компетенцию, указывает недействующее свидетельство эксперта, при этом пытается делать замечания, что эксперт (заключение которого он исследует) не предоставил к заключению документы об образовании (данное требование предъявляется к негосударственным экспертам). При оценке заключения эксперта Минюста ссылается на методики МВД и т. д.».
Есть жалобы и в других областях экспертизы. Так что странно, что Соболь фактически выбросила 5 миллионов рублей, не ознакомившись с отзывами об этой фирме и с работой ее сотрудников. Или просто нужна была такая контора, которая за два дня сляпает нужное ей заключение?