«Пока я крестился нам забили гол». Русский вратарь Худобин – о жизни в США, бросках Овечкина, дружбе с Радуловым
Вратарь «Даллас Старз» Антон Худобин стал гостем ютуб-канала бывшего голкипера НХЛ Николая Хабибулина. Sport24 выбрал главное из почти двухчасового разговора.
— Как проводите время на карантине?— Стараюсь дома не сидеть. Если бы был отпуск, то больше бы отдыхал. Сейчас же ситуация иная. Перешел Енисей пешком. Катаемся на квадроциклах, в том числе с Саней Семиным. Он застрял в воде, вытаскивали его тросом. Также купил PlayStation, играю только в Need For Speed. С большим количеством людей не контактирую. В город я не езжу, собираемся по несколько человек. Тренируюсь, катаюсь на велике, гуляю
— Как вы оказались в Красноярске? Вы же родились в Усть-Каменогорске.— По распределению мама попала в Усть-Каменогорск. Там мы жили, я начал заниматься хоккеем, меня перевезли в Магнитогорск. Потом надо было выбирать город, решил поехать в Красноярск. Все отлично, я кайфую здесь.
— Когда вы начали заниматься, много детей было в команде?— Народу было много, тренер нас разделял. В ворота я встал только в 10 лет, до этого три года в защите гонял. Не любил никогда за шайбой гоняться, ждал, когда ко мне она сама придет. Ловил на себя шайбы, и от меня все рикошетом залетало в наши ворота. Мне предложили попробовать в воротах. Посоветовался с отцом и решил, что стану голкипером. Спустя какое-то время президент «Металлурга» Рашников сказал, что нужно поднимать хоккей в Магнитогорске. И так получилось, что лучших из наших отправили туда, включая меня.
— Помните первые щитки?— Советские! Главпромспорт. JOFA — это было слишком круто. Я помню, как боялся садиться на колени. Им же нельзя намокать! Мне отец помогал латать щитки постоянно. Как они еще кололись страшно.
— Кто был вашим кумиром детства?— Набоков, Хабибулин и Бродер. И это не из-за того, что Николай сейчас это слышит!
— Какой самый памятный турнир из детства?— В одном турнире смогли обыграть ЦСКА, в котором играли Паршин, Лямин, Широков, Лемтюгов. Там играли все самые лучшие. На последних минутах там удержали все. Я тогда стал лучшим вратарем турнира.
— Какое знаковое событие в карьере запомнилось?— В 2004 году на чемпионате мира в Минске я забил гол. Никто не верит, но я забил тогда. Это было в матче с финнами, в том матче у них Раск стоял, он мне специально говорит всегда, что не помнит этот гол
— Вы и Кубок Стэнли выигрывали.— Не считаю себя обладателем Кубка Стэнли. Я тогда был третьим вратарем в «Бостоне». Прямо после обмена из «Миннесоты». Тогда в команде был основной вратарь Тим Томас.
— Правда, что вы в детстве пропустили гол на первой секунде из-за того, что крестились?— Да. Это был матч сборных регионов. Играли с Москвой. С Саней Радуловым недавно вспоминали. Соперник выиграл вбрасывание и сразу с центра пульнули. Я смотрю, шайба в воротах.
— Бывали во взрослой карьере подобные случаи?— В «Миннесоте» меня во второй год вызвали в первую команду. Я волновался. Играли против «Колорадо», они бросили с центра и прямо передо мной шайба изменила направление. Тренер тогда мандражировал, он сейчас в «Тампе» работает. Но меня тогда спас основной вратарь Никлас Бекстрем, сказал тренеру, чтобы поставил меня на вторую игру подряд. Там я отстоял на ноль!
— На МЧМ вы поехали уже после драфта НХЛ?— Да, в 2004-м мы сыграли на юниорке в Минске, а потом уже поехал на МЧМ после драфта. Меня «Миннесота» взяла.
— Ездили на драфт?— Нет, я даже не знал, что это такое! Мне позвонил агент и сказал, что меня задрафтовала «Миннесота». Я ответил, что, наверное, это круто, но я не знаю, ха-ха. Вообще от драфта ничего не зависит, я был задрафтован в третьей сотне. Очень многие крутые вратари драфтовались под поздними номерами. А тот же Монтойя, выбранный в топ-5, где он сейчас? И Дипьетро, но он просто больше подтягиваться любил, а не играть, ха-ха!
— Какие были впечатления от переезда в НХЛ?— Ты должен попасть в струю, чтобы сошлись все звезды. В «Миннесоте» у меня бы ничего не получилось, а «Бостон» все изменил. Тим Томас сказал, что уходит из хоккея, им пришлось меня ставить в состав. Было много разговоров, как они пойдут в сезон с двумя молодыми вратарями. В итоге мы дошли так до финала плей-офф. Что касается жизни, то первые два года вообще ничего не отдуплял там в жизни. Звал кого-нибудь погулять, чем-нибудь заняться, но все занятые.
— Помните первый матч там?— Он был еще за юниорку. Это было до поездки в АХЛ. Товарищеская игра в WHL за «Саскатун». Мы проигрываем 1:0 по буллитам, по моим воротам бросили 62 раза. Я тогда пришел в раздевалку и подумал: «И куда я приехал? Всегда так будет? Взять что ли билет в Россию?». Ко мне подошел капитан и успокоил, сказал, что не всегда так будет.
— Как обживались?— Мне очень помогла русская семья, до сих пор с ними общаюсь. Английский быстро выучил. Потом я приехал в Америку, там все с начала началось. У тебя есть зарплата, иди покупай квартиру и так далее. Первые два года вообще все было дико, я вообще не мог ни к чему привыкнуть, не понимал, что происходит. Потом уже осваивался, сам себе готовил, созванивался с мамой по скайпу, она меня учила готовить.
— С кем больше всего общались из русских?— С Коляном Кулеминым больше всего. Я с ним даже ездил на Рождество к Игорю Королеву. Иногда с Малкиным переписывались.
— Самая неудобная команда в НХЛ?— Терпеть не могу «Анахайм». Я в их городе не могу играть. У меня худшая статистика против них.
— Что у вас не получилось в «Анахайме»?— Все не получилось. Когда приехал туда, чувствовал себя приведением. Вроде есть такой игрок Худобин, а вроде нет. С самого начала все было непонятно как и непонятно зачем. Так я и поехал в фарм-клуб там. Кроме меня там из вратарей были Фредерик Андерсен и Джон Гибсон. Предсезонка прошла нормально, а вышли на сезон, и тренер сказал: «Я знаю, что ты можешь быть первым вратарем. Первые 10 игр даю тебе с Андерсеном напополам, сыграете по пять матчей». В итоге я сыграл две, а он восемь. С того момента все покатилось.
— С другими вратарями всегда нормальные отношения?— Были странные. Никлас Бекстрем отличный, но он перед играми вообще ни слова не говорил никому. Просто ни одного слова совсем. А так, со всеми отличные отношения. С Раском, с Бишопом сейчас, с Уордом угарали вообще.
— Бывали вратари-лидеры?— Томас. Я его не так много застал, но он прям мог зарядить команду, напихать кому-нибудь.
— Я слышал такое еще про Патрика Руа.— Про него знаю историю, что его тренер после первого периода сменил. Тот пошел в комнату тренера и разбил ему плазму, сказал: «Не делай так больше!». Подобных историй про него много.
— Какие нынешние вратари вам нравятся?— Раск, Прайс. Куик тоже хорош, но в последнее время перебарщивает своей гимнастичностью. Что касается наших, то Василевский — номер один. Бобровский — работяга, у него есть конкретные движения, и он их не меняет.
— В России в клубах постоянно трех вратарей держат. Правильно ли это?— Все зависит от тренера вратарей, который проводит тренировки. У нас в «Далласе» тренер Джефф Риз, с которым вы, Николай, играли. Он нам на после каждой тренировки давал одно и то же упражнение. Я ему говорю: «Риз, ты заколебал! Чего мы одно и то же делаем весь сезон. У меня вот есть такие слабые места, может, лучше с этим поработать». Он соглашается, мы начинаем несколько месяцев долбить новое упражнение. Не, Риз –замечательный человек, я говорю про подход. В «Бостоне» же нам давали большой план.
— Насколько сложно ловить броски Овечкина из его офиса?— Он хорошо и сильно бросает. За 10 таких бросков он обязательно сделает неберущийся. Тем более за последние годы он не просто шьет ее оттуда. Он может и прострел сделать на дальнюю штангу, либо специально бросит в коньки, чтобы шайбу там докопали. То есть ты не можешь просто приехать к нему и отбить этот сильнейший бросок. Нужно угадывать его действия.
— Есть у вас самый неудобный нападающий?— Сложно сказать. Против Кори Перри тяжело играть, он умеет так шайбу выкручивать, что ты не можешь ничего сделать. Уэбер — это просто ужас.
— Перед матчами с «Вашингтоном», наверное, всегда знаете, что Овечкин будет бросать?— Знаю, но не думаю об этом. Меня больше интересует, будет ли Кузнецов играть. Он может сделать, что угодно и бросить из любой зоны. У того же Никласа Бэкстрема все иначе, ты примерно представляешь, откуда ждать его бросок.
— Какой город в США больше всего любите?— Бостон. Обожаю этот город. Погода бывает ветреная, но я там кайфую от людей, энергии, прогулок. Сами люди в Бостоне приближены к русским, они любят погулять, пошуметь, подраться, расслабиться.
— Ходите в «Макдональдс»?— В этом году один раз был. Только в России хожу в него, потому что в Америке мне не нравится «Макдональдс».
— Хорошо общаетесь с Радуловым и Гурьяновым?— Да. В поездках всегда вместе. Дома иногда семьями куда-нибудь собираемся.
— Радулов — уникальный человек. Он может 100 слов за минуту сказать!— Я его с 14 лет знаю! Когда два года назад мы с ним встретились, я сказал: «Сань, ты вообще не изменился. Только возраст изменился».
— Вас покалывал Уорд после падения?— Конечно, больше всех ржал. Мы тогда играли против «Рейнджерс». Покатился на скамейку, мне крикнули бежать обратно, а потом снова сказали на скамейку. Я решил попробовать перепрыгнуть борт с левой ноги, чтобы было быстрее. А инерции не было, я не допрыгнул. И Уорд меня с одним защитником перевалил через борт. Он сидел ржал вообще. Мы потом вместе сделали видео и выложили в инстаграм.
— После завершения карьеры думаете о тренерской деятельности?— Если честно, не хочу быть тренером. Разве что со своей школой. Мне больше импонирует руководить. Пошел бы генеральным менеджером, думаю, у меня получится. Пытаюсь в Красноярске свою школу развить, если все пойдет нормально, буду ею руководить. В любом случае, работа будет связана с хоккеем.
— Хотите перед завершением карьеры сыграть в КХЛ?— Да, планирую. Хочу поиграть за «Металлург». Хорошо бы собраться нашей бандой сезончик: я, Кулемин, Малкин. Может, выиграем Кубок Гагарина.
Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене