Герой труда нашего времени

30 апреля президент России Владимир Путин присвоил звание Героя Труда Российской Федерации пятерым гражданам страны. Первым в указе главы государства значится капитан-наставник отдела департамента безопасности и качества ПАО «Дальневосточное морское пароходство» Геннадий Антохин. Еще в 1985-м он мог получить Звезду Героя СССР, но тогда – в первый и единственный раз – обстоятельства оказались сильнее Антохина. Поэтому нынешняя награда – это в том числе торжество справедливости по отношению к человеку, воля и решительность которого не раз спасали жизни других людей.  «– Тщеславия у меня никакого нет. Я прекрасно понимаю, что я за человек. Знаю свои недостатки и достоинства.» «Только российские капитаны могут выполнить любую задачу, даже на «хромом» ледоколе. Все остальные по-другому работают» Разговаривали с новоиспеченным Героем Труда мы в день, когда принято почитать труд, – 1 Мая. Геннадий Иванович принял журналиста «В» на своем рабочем месте – в управлении ДВМП на Алеутской, откуда он как дежурный мониторит ситуацию на судах пароходства. Нашу беседу то и дело прерывали звонки с поздравлениями от тех, кто вместе с героем работал в море. Путь к «вишенке на торте»   – Я только что прилетел во Владивосток из Магадана. Сходили с дочкой в кино, сидим обедаем у тещи. Тут раздается телефонный звонок, – вспоминает Геннадий Антохин, как начиналась операция по спасению научно-экспедиционного судна «Михаил Сомов», зажатого в антарктических льдах. – На том конце провода замначальника отдела кадров Олег Степанович Парфентьев говорит: «Антохин, собирайся, в Антарктиду пойдешь. Больше некому – все заняты в рейсах».  …История «Сомова» вновь получила широкую известность благодаря фильму «Ледокол», который капитан Антохин считает успехом с художественной точки зрения, но галиматьей – с профессиональной.  Научное судно периодически становилось дрейфующей полярной станцией, и случай 1985 года не должен был быть из ряда вон. Если бы не одно «но» – корпус, поврежденный в трех местах после неудачного маневра у берегов Антарктиды. Две пробоины экипажу удалось заделать, а третью не успели из-за резкого ухудшения погоды. Судно зажало льдами, и, чтобы замерзающая внутри танка забортная вода не разорвала корпус «Сомова», в поврежденный отсек провели трубопровод от котла.  «Отопительный сезон» вдвое увеличил ежедневный расход топлива, которое, согласно расчетам, должно было закончиться 15 августа – в самые суровые дни антарктической зимы. Это грозило экипажу медленной и мучительной смертью от холода. Прийти на помощь заблокированному «Михаилу Сомову» было некому: сначала история замалчивалась, и лишь после обнаружения парохода иностранным самолетом начался поиск вариантов спасения судна. Однако ледокол «Красин» из Мурманска к тому времени обеспечивал северный завоз, а дальневосточные «Ермак» и «Адмирал Макаров» – навигацию у восточных берегов страны. В итоге выбор пал на ледокол «Владивосток», хотя в его способности преодолеть льды у берегов Антарктиды многие сомневались.  Руководителем спасательной экспедиции под эгидой ААНИИ (НИИ Арктики и Антарктики) назначили прославленного полярника заместителя председателя Госкомгидромета Артура Чилингарова. Вертолетную площадку «Владивостока» укрепили для размещения вертолета Ми-8, а на главной палубе разместили бочки с авиакеросином. Судно оснастили новейшей станцией спутниковой связи. После перехода из Приморья в столицу Новой Зеландии Веллингтон, где ледокол был под завязку забункерован топливом и водой, «Владивосток» направился к «Сомову».  На пути к кромке льдов произошел единственный эпизод, когда Геннадию Антохину, по его собственному признанию, стало по-настоящему страшно. Во время жесткого шторма с палубы смыло четверть бочек с горючим для вертолета. И едва не смыло начальника экспедиции Чилингарова… Тем не менее ледоколу удалось в кратчайший срок подойти к кромке и, позаимствовав еще один вертолет у судна обеспечения «Павел Корчагин», начать пробиваться через льды.  – Антарктические льды отличаются от арктических. Тихоокеанский массив самый мощный: лед здесь под два метра толщиной, заснеженный. Но самая большая опасность – это маленькие обломки айсбергов, которые локатор не видит. Сначала шли круглые сутки, но после того, как однажды ледокол заклинился, продолжали движение только в сумерках – часа три в день, – вспоминает Геннадий Антохин.  Вскоре «Владивосток» все-таки застрял. Но программа-минимум к тому моменту была выполнена: к «Сомову» удалось подойти на плечо досягаемости вертолета – 90 миль. Началось снабжение дрейфующего судна топливом. А вскоре представился случай, который нельзя было не использовать: воздушная разведка увидела систему трещин, по которым «Владивосток» мог быстро проскочить к «Сомову». Курс проложил судовой гидролог Анатолий Москалев. – Долго не думали – пошли ночью, в лунном свете. «Сомов» был как вишенка на торте – стоял в центре овального поля смерзшегося льда. Но ничего, раздолбили лед, окололи судно. Чилингаров говорит: «Швартуемся, делаем митинг!» А я ему: «Рвем когти отсюда, пока выпускают!» – делится Геннадий Антохин.  Митинг все-таки провели, достигнув безопасной зоны, а вот поздравлений от Михаила Горбачева пришлось подождать. Зато когда через несколько дней телеграмму от генсека передали по спутниковой связи, радости не было предела! Так закончилась эпопея со спасением научного судна, к которому было приковано внимание всего мира. В Веллингтоне «Владивосток» и «Михаила Сомова» встречали дипломаты и министры, а экипажи судов стали желанными гостями на новозеландской земле. А вот на родной, советской, начались сюрпризы… Выговоры вместо наград Разумеется, после прибытия в родной порт встал вопрос о наградах для тех, кто спасал «Сомова». Однако на заседании у тогдашнего главы Приморья Дмитрия Гагарова начальник приморской милиции заявил: Геннадий Антохин уходил в спасательный рейс, будучи под следствием! Капитану инкриминировали статью 93.1 Уголовного кодекса РСФСР, по которой можно было получить до 15 лет тюрьмы с конфискацией. Якобы в 1984 году, будучи на ремонте в Японии, Антохин незаконно выплатил командировочные экипажу… Конечно, переживать неожиданную опалу было тяжело, хотя капитан шутит: часть 2 статьи 93 УК вообще была расстрельной. Разрулить ситуацию не смог даже начальник экспедиции Артур Чилингаров. И хотя шитое белыми нитками дело даже не дошло до суда, представлять Геннадия Антохина к каким-либо наградам, не говоря о Звезде Героя СССР, не хотели. Героями Советского Союза в итоге стали начальник спасательной экспедиции Артур Чилингаров, капитан «Михаила Сомова» Валентин Родченко и летчик Борис Лялин. А старший механик «Владивостока» Олег Андрусенко был удостоен ордена Ленина. Такую же награду получил и ледокол в целом.  И только капитан «Владивостока» Геннадий Антохин остался без наград, зато получил два выговора и несколько тысяч рублей штрафа. В стране шла антиалкогольная кампания, и в ходе разбора полетов парторги припомнили ему даже пресс-конференцию на борту «Владивостока» – она, как написало иностранное информагентство «Рейтер», «по русскому обычаю закончилась фуршетом с рюмкой водки и красной икрой для прессы». Но спустя время награды все-таки нашли героя. Орден Трудового Красного Знамени и орден Мужества – в советское время, орден «За морские заслуги» и орден «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени – в новой России. Кстати, последнюю медаль Геннадию Антохину вручал Дмитрий Медведев, на тот момент занимавший пост президента РФ. Эту награду капитан ДВМП получил за освобождение из ледового плена у берегов Сахалина плавбазы «Содружество» и еще четырех судов в начале 2011 года. Так совпало, что эту операцию – последнюю для Антохина в качестве капитана – осуществил ледокол «Адмирал Макаров», с которого в 1975 году началась ледовая карьера Геннадия Ивановича.  После Сахалина Геннадий Антохин сошел на берег и стал флагманским капитаном, а затем – капитаном-наставником ДВМП. Сегодня его обязанности – это контроль текущей обстановки на судах пароходства и определение маршрутов для них, обучение и аттестация капитанов и помощников капитанов. Уникальный опыт Антохина пригодился и участникам антарктической экспедиции дизель-электрохода «Василий Головнин», который в 2019 году попал в сложные условия.  – Тщеславия у меня никакого нет. Я прекрасно понимаю, что я за человек. Знаю свои недостатки и достоинства. Думал так: нет Звезды – так нет, а если дадут, то, конечно, неплохая прибавка к пенсии выходит, – с юмором говорит Геннадий Иванович.  «К этому нужно иметь талант» Геннадий Иванович Антохин – первый Герой Труда в постсоветской истории ДВМП. И второй из ныне здравствующих представителей предприятия, который получает Звезду Героя. Поэтому будет правильно вспомнить о выдающихся капитанах, с которыми Антохин имел честь работать.  – Геннадий Иванович, как вы попали на ледоколы? – В 1975 году мне предложили поехать на приемку судна в Финляндию, говорят: Вадим Абоносимов просит путного второго помощника. Спрашиваю: а как судно называется? – «Адмирал Макаров». – Красивое название, а тип судна? – «Ледокол». Думаю: да ни за что! Попадешь на ледоколы, потом всю жизнь во льдах… Посоветовался с женой, она сказала то же самое. Но я выслушал женщину и сделал наоборот. И с тех пор застрял: очень понравилась работа на ледоколах. Я просто влюбился в лед и в Арктику… Приняли «Макарова» в Финляндии, зашли в Ленинград, набрали провианта и воды. Потом в Мурманск – там две недели ждали, когда из достройки выйдет атомный ледокол «Арктика». Пошли с ним по Севморпути. До сих пор вспоминаю мощь «Арктики» и ее капитана, осетина Юрия Кучиева. Он жил очень просто, в скромной двухкомнатной квартире на Васильевском острове в Петербурге. А когда стал Героем Соцтруда, земляки купили ему большой дом в его родной станице – представьте, как они им гордились! В честь него потом в Осетии еще выпускали водку «Ледокол», но это другая история.  – Вы много лет наставляете молодых капитанов. А кого считаете своими наставниками? – Для моего поколения учителями были Абоносимов, Филичев, Холоденко, Анчутин. Набирался опыта и у гидрологов, с которыми работал, – Шаталина, Рогозина, Москалева. Выдающиеся капитаны моего возраста – Коваленко, Данилавичус, Курбацкий, Васильев, Кузин. Когда я был флагманским капитаном в департаменте специального флота, подбирал экипажи, многих старпомов вывел в капитаны. И сейчас у нас достаточно нормальных, грамотных молодых специалистов.  – Есть ли какие-то особые требования к тем, кто работает на ледоколах? – Специальных требований нет. Главное – это опыт и талант. Если этот талант у человека есть, то он будет хорошо работать. Был у меня на «Макарове» старпом, который перешел с пассажирского флота. Думал, не потянет. А он справлялся настолько хорошо, что уже через неделю я оставлял его на мостике одного! И наоборот: знаю людей, которые поработали на ледоколе, но не проявили особых способностей.  На ледоколе надо на все реагировать моментально. Когда долго работаешь, начинаешь физически чувствовать каждое движение судна. Мне очень нравились ледоколы, работа в Арктике. Вот в Антарктике хуже, там климат другой: сухой воздух, суровое солнце. Просто физически плохо. Но очень интересно!  – Вам приходилось испытывать страх? – Страх, может быть, когда ты чего-то не знаешь и бессилен что-либо предпринять. А работа на ледоколах часто связана со спасением или оказанием помощи. И очень часто это работа на грани допустимого. Например, сахалинская эпопея в 2011 году – я до сих пор не могу понять, как мы оттуда вышли! Иногда чувствуешь: ситуация безвыходная, тупик. Но попросишь своего ангела-хранителя, и ситуация выправляется.  – Сейчас техника сделала огромный шаг вперед по сравнению с серединой 80-х. Стало ли плавание во льдах более безопасным? – Лед есть лед. Просто благодаря развитию средств навигации и связи сейчас гораздо быстрее можно оценить обстановку, принять решение. В Арктике в летний период сейчас почти нет льда, но все циклично, так что ледоколы еще понадобятся. Снабжение полярных станций в Антарктиде тоже никто не отменял. И здесь только российские капитаны могут выполнить любую задачу, даже на «хромом» ледоколе. Все остальные по-другому работают.  А вообще, главное правило: самая короткая дорога во льду – по чистой воде. Даже если она в пять раз длиннее. Справка «В» Научно-экспедиционное судно «Михаил Сомов» было зажато льдами в марте 1985 года во время обеспечения станции «Русская». В апреле с дрейфующего судна вертолетами Ми-8 были эвакуированы 77 человек, еще 53 остались бороться за сохранение «Сомова». В июне к берегам Антарктиды был отправлен ледокол «Владивосток», который 26 июля 1985 года освободил «Михаила Сомова» из ледового плена. 11 августа оба судна вышли на чистую воду, а 17 августа прибыли в столицу Новой Зеландии Веллингтон.  Герой Труда Российской Федерации – высшее звание и государственная награда РФ, высшая степень отличия за особые трудовые заслуги перед государством и народом. Является вторым по статусу званием России после Героя Российской Федерации. Звание Героя Труда РФ учреждено Указом президента России Владимира Путина № 294 от 29 марта 2013 года. Согласно указу № 294 звание Героя Труда РФ присваивается гражданам России, трудовые отличия которых, как правило, ранее были отмечены орденом «За заслуги перед Отечеством». Герою Труда вручаются знак особого отличия – золотая медаль «Герой Труда Российской Федерации» и грамота о присвоении звания Героя Труда Российской Федерации. Начиная с 2014 года звания Героя Труда РФ были удостоены более 70 человек. Чаще всего героями становились работники промышленности и транспорта, а также ученые, деятели культуры, медицины, сельского, рыбного и лесного хозяйства. Александр САЛКОВ Фото: Алексея ВОРОНИНА, из архива ПАО «ДВМП», из архива «В»