Борис Кершенгольц: Руководство страны не определилось, для чего нужна наука в стране
YAKUTIA.INFO. На прошлой неделе, а именно 8 февраля в России отметили День науки. В нынешнем году эта дата имеет особенное значение, поскольку президент Владимир Путин объявил Год науки и технологий. Впрочем, каких-то особенно заметных мероприятий пока не было, да и День науки прошел почти незаметно. За исключением скандала в ходе заседания президентского Совета по науке и образованию. Так, во время Прямой линии с Академгородком ученая пожаловась президенту на низкую зарплату.
А буквально на следующий день на РБК появились результаты социологического опроса, согласно которому позитивные оценки науки гражданами России сократились. В частности респондентами были отмечены такие очень неприятные аспекты, как коррупция и расцвет лженауки в стране. Нельзя тут не отметить и реформу РАН, о которой в исследовании ничего не было написано, но та атмосфера, в которой она проходила, совершенно точно оказала влияние на отношение россиян к науке. Кстати, Якутия не осталась в стороне от свежих некрасивых фактов о научной среде — на прошлой неделе произошла очень неоднозначная история с замминистра науки и образования Якутии Марьяной Марковой.
«Якутия.Инфо» попросила прокомментировать результаты социологического исследования нашего постоянного собеседника по проблемам науки — доктора биологических наук и вице президента Академии наук Якутии Бориса Кершенгольца. Несмотря на то, что с момента последнего разговора прошел всего месяц, обсудить есть что. Да и сама беседа вышла далеко за рамки простого комментария, превращаясь местами в дольно острый обличительный монолог. Главная идея которого – нынешнее состояние науки в стране очень плачевное.
— Хочу сказать, что я был знаком с подобным опросом, который проводился несколько лет назад. Там предлагалось определить общественные и государственные структуры, которым более всего доверяет наше общество. В первую тройку вошла Российская Академия Наук, - говорит Борис Моисеевич.
А то, что недавний опрос показал снижение доверия к науке, – я считаю, что это процесс закономерный. Сложно представить что-то другое после всего того, что власть сотворила с наукой и высшим образованием. Вначале руками Михаила Котюкова, а теперь руками министра Валерия Фалькова.
Напомню еще раз о двух основных тезисах Котюкова, которые он заложил в основу реформирования академической науки в России. Это сокращение числа бюджетополучателей и резкое омоложение руководящих кадров в науке. Причем совсем необязательно, чтобы даже директором института был ученый. Главное быть «молодым эффективным менеджером».
— Факты известные. Словосочетание «эффективный менеджер» в науке уже стало своеобразной притчей во языцех.
— Нет, я не против молодежи. Но против, когда эти три слова находятся в одном словосочетании. В свое время эти эффективные менеджеры создали все те проблемы, которые были в стране в 90-е годы. Итак, после Котюкова пришел Фальков. Почему вернули в Минфин России Котюкова? Потому что он свою сверхзадачу по превращению Российской Академии Наук в «клуб учёных» выполнил. Почему этот пост занял Фальков? Нетрудно догадаться – чтобы реорганизовать (читай развалить) и вузовскую науку.
— Как именно?
— Следуя опыту своего предшественника Котюкова, вскоре после занятия своей должности, Фальков опубликовал свои тезисы по реорганизации системы высшего образования в России. Мы уже об этом говорили. ВУЗов в России очень много. Предлагается разбить все ВУЗы на три категории, причем две трети из них попадут в низшую, третью категорию. Там есть очень интересный момент, в котором речь идет о том, что профессура ВУЗов первой категории будет разрабатывать программы, писать учебники.
А задачи профессуры ВУЗов третьей категории – это фактически лаборантские задачи. То есть читать студентам лекции, разработанные профессорами ВУЗов первой категории. И даже не читать, а прийти в аудиторию и поставить диск с лекцией московского профессора.
— Это именно есть в программе реорганизации или вы опасаетесь, что будет так?
— Да. Так есть, там все это прописано. Это такая стандартизация. Болонский процесс. Если, к примеру, студент из Магадана пожелает перевестись в МИФИ, то программы у них одни и те же. Эта система может работать в Европе, например.
— Не совсем так. И видимо не везде. Моя бывшая супруга была из Италии, но училась в Тринити колледже в Дублине. Когда она вернулась в Италию и захотела легализовать свой ирландский диплом, ей предложили сдавать экзамены, прослушать какие-то курсы. Программы не совпадали совершенно.
— Но в любом случае я считаю, что гиперстандартизация не приемлема для России. В нашей стране есть очень большой разброс по климатическим, экономическим и социальным условиям. И подготовка специалистов не может быть стандартизированной на 100% во всех регионах. Например, в СССР было базовое ядро, а далее большой цикл региональных и специальных курсов.
Сейчас если модель Фалькова будет с таким же успехом внедрена, как и модель Котюкова, то в образовании мы придем к тому же, к чему и пришли в науке академической.
— К развалу.
— Да. И собственно теперь можно после этой преамбулы прокомментировать результаты соцопроса. Так вот, считаю, что население нашей страны не понимает и не ощущает, зачем наука стране. Скажу больше. Этого не понимает и значительная часть самого научного сообщества России. Причина, на мой взгляд, простая.
Руководство страны, а прежде всего чиновничий аппарат, не определилось, для чего нужна наука в стране, и поэтому ставит перед наукой две грандиозные взаимоисключающие задачи. С одной стороны, провозглашается, что наука – это надотраслевой ресурс научно-технологического развития всех отраслей экономики, социальной и гуманитарной сфер. А с другой стороны, достижения науки чиновники умудряются оценивать не по открытиям, технологическим разработкам, не по их внедрению, и даже не по патентам, а по публикациям в научных журналах.
Причем многие из них никакого реального отношения к научно-технологическому развитию страны не имеют. И, кстати, оценка в баллах научных публикаций с 2020 года, а, следовательно, стимулирующая часть зарплаты ученого различается на 100-200% в зависимости от того, где статья опубликована – в зарубежном или российском изданиях. В пользу, конечно, журнала зарубежного. А за публикацию статьи зарубежному журналу авторы статьи ещё и платят. И цены возросли. Теперь это минимум 1000 долларов. И ученому нужно платить журналам, чтобы в свою очередь, заработать за это баллы и получать достойную зарплату.
— Только за публикацию статей ученый получает баллы. А за патенты, изобретения?
— Только статьи. Даже за внедренную технологию не получает баллы. За патенты баллы начисляются, но они значительно ниже в сравнении с зарубежными статьями. Тут есть еще один момент. Почему-то в последнее время участились уголовные процессы против ученых по обвинению в измене Родине.
А ведь система ставит выбор – либо работать в интересах России и тогда у тебя не будет публикаций за рубежом и твоя стимулирующая часть зарплаты будет минимальной, либо сбрасывать самую ценную информацию в иностранные научные журналы и получать за это баллы, соответственно стимулирующую надбавку из бюджета России.
То есть ученые отдают всю самую ценную информацию за рубеж и за это еще вынуждены платить. Раньше у США, Великобритании и Германии были специальные аналитические службы, которые следили за публикациями в российских научных журналах. Теперь такие службы ликвидированы за ненадобностью.
Российские ученые сами вынуждены предоставлять эту информацию за рубеж и ещё за это и платить из своей зарплаты. То есть чиновники от науки в стране создали фактически внутрироссийскую разведывательную сеть, которая использует само научное сообщество для сброса информации за рубеж.
Хочу особо подчеркнуть – я ни в коем случае не против общения в рамках мирового научного сообщества. Оно, конечно, совершенно необходимо. Но оно должно быть, во-первых, на основах паритетности, равноправия, взаимоуважения и взаимозаинтересованности. И, во-вторых, в приоритете должны оставаться национальные приоритеты России.
— И кто благополучатель?
— Мы уже обсуждали ситуацию с Всероссийским институтом генетических ресурсов растений (ВИР) им.Н.И.Вавилова. За что сняли предыдущего директора Николая Дзюбенко? Оказалось, что определенная часть семенной коллекции просто была выведена за рубеж. А чтобы не создавать эффективную конкуренцию Мировому хранилищу семян растений в Норвегии, вот уже более восьми лет по всяким надуманным причинам тормозится проект создания в Якутии резервного криохранилища дублетных коллекций семян сельскохозяйственных видов растений и дикоросов в толще Вечной мерзлоты. Криохранилища, не требующего энергетических затрат на создание нужных отрицательных температур (охлаждение только за счёт запасания зимнего природного холода), чрезвычайно экономичного, автономного, наиболее защищенного от любых катаклизмов и аварий на дневной поверхности. Проект, реализация которого существенно способствовала обеспечению и продовольственной, и экологической безопасности России, дала бы и экономический эффект и принесла бы славу России. Вот и делайте выводы, кто благополучатель. Это один из примеров.
— Вообще, конечно странно, почему зарубежные журналы ценятся выше. Ведь у нас с высоких трибун только и говорят, что заграница нам не указ.
— Еще в 90-е издательство «Наука», издающее подавляющее число ведущих научных журналов, было продано. И его владелец теперь иностранный гражданин. Нужно было специально опустить рейтинги российских научных журналов, принизить российскую науку. Можно эту ситуацию описать известным выражением – «по указанию Вашингтонского обкома».
— Да, такие примеры, конечно, доверия к науке не прибавляют.
— Граждане России справедливо ждут от науки новых технологий, которые могли бы улучшить качество жизни в стране. Налоги платят не только «Роснефть» и «Газпром», но и граждане, чтобы те деньги, которые идут на науку, каким-то образом помогали жить людям. А в итоге люди слышат в СМИ о каких-то международных рейтингах, в которых российская наука, российские ВУЗы должны входить в группы лидеров. О рейтингах, которые к реальной жизни не имеют никакого отношения.
— Одной из причин недоверия была названа коррупция.
— В глазах общества ученые и чиновники «от науки» — это одно и тоже. Хотя это, конечно, не так. В реальном научном сообществе коррупции нет. Ее и быть не может, особенно если учесть уровень доходов ученых. А вот если рассматривать ученых и чиновников вместе то, тогда да. Коррупция же среди чиновников «от науки», к сожалению, имеет место быть. И расцветает она благодаря полной безнаказанности.
— Почему безнаказанная?
— Опять вспомню бывшего директора ВИРа Николая Дзубенко. Там явно уголовное дело. Продажа части семенной коллекции, начало которой положил еще легендарный академик Николай Вавилов. Уникальной коллекции, из которой даже в блокаду Ленинграда не пропало ни одно зернышко. Люди умирали с голоду, но коллекцию сохранили. И что сделали с бывшим директором? Убрали с поста, но теперь он в институте главный научный сотрудник. Почему? Видимо, если по-простому… Если поделился, то все будет в порядке. Безнаказанность приводит к формированию мнения, что коррупция в науке процветает. Буквально на днях случился скандал с республиканским замминистра науки и образования Марьяной Марковой.
Могу еще рассказать о такой схеме у нас в Якутии, когда под науку маскируют отмывание денег. Например, был создан коррупционный канал для вывода средств, отпускаемых на науку. Речь идет об Арктическом инновационном центре (АИЦ), в названии которого указана Академия наук Республики Саха (Якутия), и конкретно о трех чиновниках — Юрии Шипицыне, Артуре Хохолове, а также Анне Шишигиной, которая пришла в АИЦ позднее. Они перешли в этот центр, возглавив его, из различных министерств. Так вот, их товарищи из министерства в нарушение Федерального закона №44 без всяких конкурсных процедур выделяют бюджетные средства в виде субсидий для разработки иногда довольно замысловатых научных тем. Деньги сразу сбрасываются, при этом в сметах указаны только зарплаты и налоги.
Но как можно провести исследование, например, в Арктике, имея в смете только зарплату? Для выполнения «исследований» создаются Временные творческие коллективы (ВТК). При этом ни темы, ни отчеты не проходят экспертизу, не защищаются на Ученом совете Академии наук РС (Я), хотя в названии АНИЦ Академия наук указана. Более того, по Постановлению Правительства РС (Я) №391 от 04.12.2017 все документы Правительства Республики Саха (Якутия), содержащие вопросы научной и (или) научно-технической деятельности, направляются на согласование в Академию наук Республики Саха (Якутия). «Отчёты» складируются на полку, а подчас даже отчетов не требуется. А деньги, естественно, потрачены, точнее поделены, израсходованы. Реальный результат – НУЛЬ!!!
— Какими исследованиями там занимаются?
— Центру тогдашний президент АН Якутии Игорь Колодезников передал два направления – «Экология северных городов» и Лтдел социальных проблем труда. Ошибка была одна –назначить руководителем Юрия Шипицына. Он полностью ликвидировал экологическое направление, в несколько раз сократил количество сотрудников, занимающихся социальными проблемами труда. Но в тоже время был открыт отдел «Междисциплинарных исследований Севера и Арктики». Конечно, у АИЦ есть исследования с элементами науки и мы их одобряли. Но некоторые так называемые научные исследования к науке никакого отношения не имеют. И это главным образом проекты отдела Анны Шишигиной. И в итоге деньги освоены, а отчеты складированы. И экспертизы они не проходили. Что это, если не коррупция?
Один из примеров «такой научной работы» был совсем недавно. Нам представили отчет по теме «История природопользования в контексте эволюции вопросов управления в рамках научного направления научных исследований в интересах развития арктической зоны РФ», в котором половина текста просто взята из интернета, а вторая половина заключается в описании методик статистической обработки баз данных, известных сегодня среднему студенту. В «отчете» совершенно нет результатов собственных исследований. Весь текст представляет собой надерганные из интернета, часто не согласованные между собой факты, фразы и абзацы. Там в этом отчете есть такие перлы… Например, «По результатам первого года изучения фундаментальной темы НИР «История природопользования в контексте эволюции вопросов управления» творческим коллективом начата работа по формированию баз данных, которые предполагается использовать в качестве переменных в общей корреляционной формуле: природные катаклизмы, техногенные катастрофы, численность населения, уровень управления территорией, наличие точек роста (транспортных, промышленных и т.п.)». В нем даже есть слова о полифонической науке. В общем, там такое нагромождение разных терминов, «умных слов», которые вместе просто ни о чем не говорят.
— Звучит очень замысловато, конечно.
— Это, кстати, пример того, почему в том же социологическом опросе одним из пунктов недоверия к науке граждане определили расцвет лженауки. А это не просто пример лженауки, а пример профанации науки. Вот таким образом рейтинг науки в нашей стране и падает.
— И как же развивать науку и вместе с тем так, чтобы общество действительно понимало ее важность? И соответственно рейтинг доверия бы рос или хотя бы не падал.
— В корне изменить принципы организации и руководства научной деятельности.
Во-первых, определиться, для чего нужна наука России – стране, претендующей на статус Великой державы: для обеспечения научно-технологического развития страны или для лидерства в непонятных международных рейтингах. Во-вторых, и об этом говорили многие, в том числе и экс-президент РАН академик Владимир Фортов, если задача науки заключается не в рейтингах, а в настоящем содействии технологическому развитию страны, то совершенно необходимо создать государственный орган уровня не ниже Госкомитета, курируемого Председателем Правительства России. В его задачу входило бы осуществление прямых контактов между наукой и промышленностью не только в сфере вооружений, но и в сфере гражданских наукоемких технологий – аналог Госкомитета по науке и технике при Совете Министров СССР. В-третьих, необходимо вернуть самостоятельность Российской Академии наук.
И вообще, что сегодня получилось? Сейчас спрашивают – какое у вас отношение к науке? А что у нас сегодня наука – российская Академия наук? Но она фактически превратилась в клуб ученых, у которого нет реальных рычагов содействия развитию страны. Да, в качестве подачки Академии наук кинули право экспертной оценки проектов. Но на экспертизу Академии наук на федеральном уровне точно так же, как на экспертизу проектов Арктического инновационного центра на уровне Якутии, никто не обращает внимания.
Сейчас все академические институты, как и ВУЗы, отнесены в ведение Министерства науки и высшего образования РФ (в Миннауки их так и называют – «подведы»). Сотрудницы Миннауки – кураторы институтов подчас не могут даже запомнить названия вверенных им «подведов» и просят директоров институтов, которые к ним приезжают, называть номера своих институтов. Кто-то с чувством юмора предложил надевать бэйджики с номерами «подведов». И о какой научно технологической политике может идти речь при такой организации?