Александр Соколянский (интервью) // «Вечерний Магадан», 11 июня 2020 года
«Нам дано огромное богатство в виде русского языка»
Интервью с профессором кафедры русской филологии и журналистики СВГУ, доктором филологических наук Александром Соколянским.
6 июня, в День рождения поэта, драматурга и прозаика Александра Сергеевича Пушкина — основоположника современного русского литературного языка, в России и в мире отмечают День русского языка.
У кого-то изучение «великого и могучего» происходит исключительно в рамках школьной программы, а кто-то раскрытие тайн, особенностей и глубин русского языка делает своей профессией. Стремясь при этом не просто передать молодому поколению знания о функциях, строении и историческом развитии языка, но и привить своим ученикам любовь к красивой литературной речи.
Накануне праздника нам удалось поговорить с одним из таких людей, искренне влюбленных в родной язык — профессором кафедры русской филологии и журналистики СВГУ, доктором филологических наук Александром СОКОЛЯНСКИМ. В интервью «ВМ» он рассказал о своем отношении к молодежному сленгу, о том, что угрожает русскому языку и как можно повысить собственную грамотность.
Вопрос — ответ
— Александр Анатольевич, Вы преподаете у студентов — будущих филологов и журналистов. Как оцениваете уровень знания русского языка у ребят, которые к вам приходят после школы?
— Я считаю, что сегодня знание русского языка оставляет желать лучшего, его плохо знают не только молодые люди после школы, но и те, кто постарше. Огромное значение имеет то, что мы перешли в совершенно другой мир — компьютерный. В силу этого навыки грамотной речи просто иначе теперь используются. Сейчас я говорю исключительно о правописании, то есть орфографии и пунктуации. И, что греха таить, грамотное письмо не так нужно молодым людям сегодня, как это было еще совсем недавно.
— А почему вы считаете, что оно не нужно?
— Во-первых, есть Word. Когда мы с вами очень быстро набираем что-то, то допускаем опечатки или ошибки. Опечатка — это следствие отсутствия внимания, ошибка — свидетельство о нашем незнании правописания. Компьютер нам просто подчеркивает и то, и другое. Обычно мы, не задумываясь, в чем же была наша ошибка — описка или ошибка — исправляем с помощью того же компьютера выделенное красным подчеркиванием и торопимся писать дальше.
Во-вторых, практически исчезли ситуации, когда нам нужно действительно быть грамотными. Бумажных писем мы практически не пишем. В электронных письмах наша орфография опять-таки проверяется с помощью электронных средств.
Пока компьютерная техника еще очень примитивно проверяет пунктуацию, но я думаю, что это дело времени. Появятся такие программы, которые и запятые будут проставлять за нас. Тогда нам не понадобятся и глубокие знания пунктуации.
Кроме того, с возникновением интернета почти мгновенно возникла такая сфера коммуникации, как чаты. Там общение осуществлялось очень быстро. Люди набирали тексты и абсолютно не следили за тем, как это оформляется — правильно или неправильно. Главное, быстрее написать, только бы все поняли, что ты хочешь сказать.
У меня есть такой пример. Грамотный молодой человек в чатах сознательно писал неграмотно: он не хотел противопоставлять себя большинству, то есть, как ни странно, престижно было не выделяться из этой безграмотной толпы пишущих.
Сейчас ситуация меняется, но связано это не с ростом грамотности. Чаще всего мы общаемся в звуковом формате. Когда только возник интернет, такой возможности почти не было. Будем ждать и следить за тем, как будет меняться отношение к русскому правописанию в связи с описанными и другими процессами, происходящими в обществе.
— Вы сказали, что у молодежи, которая только приходит учиться, не очень высокий уровень грамотности. Но они же, по идее, должны были чему-то научиться в школе?
— Я не сказал, что они ничего не знают — что-то они знают. Но эти ребята все-таки учились не только в школе, но и в той самой среде, где непрестижно подчеркивание своей грамотности. Грамотность все меньше ценится. Фактически нашу грамотность оценивает только учитель. Так ли сегодня высок авторитет педагога, чтобы сегодняшний школьник прислушивался к нему?
— Но есть же и в обычной жизни люди, которые обращают внимание на то, грамотно пишет их собеседник или нет. Мне, например, всегда приятно, когда даже в личных сообщениях все запятые расставлены по своим местам.
— Я тоже обращаю внимание на грамотное оформление текста. Но много ли таких, как мы? Мне нравится одна мысль писателя Дмитрия Быкова. Он сказал как-то, что все мы часто пытаемся изображать не себя, а кого-то другого. Хотим казаться умнее, сильнее, остроумнее. Но труднее всего изобразить из себя грамотного человека. Если человек безграмотный, то уже в первых трех строчках это будет видно. Грамотность не подделаешь. В этой мысли что-то есть.
Например, есть такие форумы, где пишут исключительно грамотные люди. Человека с низким уровнем грамотности на таких форумах даже не захотят дочитать до конца. Здесь действуют другие требования. Мы сами выбираем, в какой сфере мы хотим общаться, в каком мире мы хотим существовать.
— Как бы вы ответили тем, кто говорить: «зачем говорить или писать правильно, мы же не на уроке русского языка»?
— Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Повторюсь, если человек общается в среде, где грамотность ценится, то тогда у него не возникнет такого вопроса. Если он общается в среде, где грамотность — это дело 25-е, то этому человеку мне нечего сказать — пусть находит умных друзей.
— Как вы относитесь к молодежному сленгу? Одно время было модно говорить: «хайп», «зашквар»... Сейчас некоторых уже коробит от этих слов… По вашему мнению, они портят русский язык или их влияние незначительно?
— Вы болели ветрянкой? Значительная часть людей ею переболела. В большинстве случаев ветрянка проходит бесследно. Я приблизительно так же, как к ветрянке, отношусь к подобным словам. Это не проблема языка. Это проблема каждого отдельного человека. Ему кажется, что его не поймут, если он не будет употреблять жаргонных слов. В этом есть доля истины. В молодежной среде трудно обойтись без слов подобного рода. Человек, который их не использует, будет выглядеть, как белая ворона.
В то же время эти слова очень быстро исчезают. Я иногда студентам говорю, что буду объяснять те слова, которые знаю я, они будут толковать мне те слова, которые используют они. Я вот «зашквар» узнал недавно. Так как мне сильно не нужно знать значение этих слов, то я часто их забываю. Один из последних примеров из моего опыта. На занятии с журналистами одна студентка задает вопрос другой. Вдруг понимает, что здесь присутствует человек, у которого может быть плохо со знанием некоторых слов. Студентка обращается ко мне: «Александр Анатольевич, вы знаете что такое «шипперить»? Конечно же, я не знаю. Вся группа мне объясняет значение слова. Думаю, что такая ситуация нормальна. Мне не надо подстраиваться под молодежь. Я считаю, что интересен молодежи не тем, что я принадлежу их среде. Понятно, что они не будут воспринимать меня как своего.
Поэтому прошу их просто объяснять мне «молодежные» слова. Но при этом предупреждаю, что уже через пару лет они будут замечать, что те слова, которые для них были так необходимы, и им казалось, что без знания этих слов нельзя прожить, исчезнут. Через несколько лет придет другое поколение и скажет, обращаясь к нынешним молодым людям: «Что за слова вы говорите? Это какие-то устаревшие и непонятные слова». У них будут другие слова — новые. Поэтому у меня нет большого интереса в том, чтобы выучивать слова, которые скоро исчезнут. Понятно, что такой подход не распространяется на тех, кто занимается научным изучением молодежного жаргона. Все это они обязаны глубоко знать. Мои научные интересы лежат вне изучения жаргонной лексики. Пока мне достаточно того, что студенты иногда объясняют на занятии слова, которые я не знаю.
Обычно эти слова редко задерживаются в литературном языке. Какое-то очень небольшое количество этих слов может попасть в литературный язык и закрепиться в нем. В этой ситуации моя позиция такая: если какое-то слово закрепится в языке, тогда я точно выясню, когда оно впервые употреблено в русском языке и что оно значит. Это узнать не так сложно. Но опять-таки слово должно пробиться и доказать, что оно не однодневка.
Это моя позиция. Некоторые преподаватели считают, что они должны быть ближе к учащемуся и поэтому любят такими слова блистать. Я к этой категории людей не отношусь, но считаю, что каждый имеет право на свой выбор стратегии общения.
— Всегда ли необходимо следить за своей грамотностью или можно себе позволить пропущенные запятые в личной переписке в мессенджере?
— Я исхожу из практики — можно. Почти все это делают. Я стараюсь следить за запятыми в мессенджерах. Но и здесь я непоследователен. Если я вижу, что пропустил занятую в переписке со студентами, то я исправляю текст. Если это переписка с коллегами, то (вы будете удивлены!) оставляю так, как оно есть. Среди филологов некоторая небрежность в пунктуационном оформлении текста воспринимается почти как норма. Если я буду в мессенджерах писать также тщательно, как пишу статьи и лекции, то я буду делать это в три раза медленнее. Тут самый важный фактор — это скорость. Поэтому во имя скорости, к сожалению, мы все жертвуем безупречностью нашего письма. Это просто данность, с которой мы должны считаться.
Ну и как человеку, связанному с наукой, мне интереснее подобного рода явления изучать, а не осуждать.
— Как воспитать у ребенка любовь к родному языку?
— Отвечу одним словом — Пушкин. Любовь к родному языку нельзя воспитать заучиванием словарных слов — человек выучит эти словарные слова, но полюбить русский язык он не сможет. Вряд ли большую любовь к русскому языку прививает диктант в школе. Если ребенок написал диктант, а учитель ему все почеркал и поставил двойку, а потом спрашивает у ученика: «Ну как, Петя, ты больше стал любить русский язык?». Можно себе представить, что подумает Петя.
Поэтому, мне кажется, что любовь к русскому языку надо прививать через литературу. Величайшую литературу, написанную на русском языке.
Я не всегда согласен с писателем Дмитрием Быковым, но уже второй раз упоминаю его. Он как-то высказал очень близкую для меня мысль: «Господь создал русских, чтобы ему было что почитать». Наша литература настолько блестяща, особенно литература 19 века, что, на мой взгляд, она выше всех европейских литератур того времени. В 20 веке, наверное, еще не пришло время измерить вес нашей литературы в мировом масштабе. Но то, что она занимала одно из первых мест, — это тоже бесспорно.
Поэтому мы должны быть счастливы, что имеем возможность читать замечательнейшие тексты, написанные на русском языке. Мы должны убедить студента, школьника — что Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Чехов — это награда, причем данная нам не за что, просто по факту рождения. Нам дано огромное богатство в виде нашей литературы. И меня немножко огорчает, когда студенты говорят о том, что русской литературе предпочитают зарубежную.
Нужно понимать, что любая литература произрастает из национальной почвы. И если вы так полюбили бразильскую литературу, а о Бразилии ничего не знаете, вы не сможете понять истоки того, что вы прочитали.
Я очень поздно для себя открыл близкую нам сербскую литературу — Милорад Павич, Иво Андрич... В сербской литературе удивительным образом происходит смешение православного христианства и язычества. У нас тоже это есть, но в сербской литературе все сделано органичнее. Думаю, что наша литература что-то могла бы усвоить из родственной сербской. Правда, об этом мало сказать в газетном интервью, надо быть гением, чтобы воплотить такой подход в жизнь. Из современных писателей к этому ближе всего, как мне кажется, Е. Г. Водолазкин.
Поэтому, когда вы любите зарубежную литературу, но не понимаете жизни той страны, которая описана — это несколько поверхностное, мне кажется, восприятие. Может быть, к этому поверхностному восприятию и стремятся. Чтобы понять того же Достоевского, нужно слишком много знать об истории России и русском национальном характере. А чтобы подумать, что вы поняли какого-то испанского писателя, вам достаточно просто прочитать текст. При этом вне вашего внимания зачастую остаются глубинные свойства этой литературы.
Миру до сих пор нужна русская литература. Интерес к Достоевскому, Толстому, Чехову не ослабевает. Культурные люди всего мира обязательно что-то находят для себя в Достоевском. Наверное, понимание человеческой природы. То, как Достоевский вывернул человеческую душу и нам ее показал,. не смог в 19 веке сделать ни один из писателей. Наверное, с этим редко какой писатель на Западе может сравниться.
— По вашему мнению, есть что-то, что угрожает русскому языку?
— Да. Опять-таки, упираемся в Пушкина. Достаточно вырастить одно поколение, которое не прочитает «Евгения Онегина», чтобы мы потеряли Пушкина навсегда. То есть если ваши дети не будут читать Пушкина, то, поверьте, внуки, тем более не будут читать его, и вся эта величайшая литература просто отомрет.
Вы же в детстве не увлекались стихами Ломоносова. Я понимаю, что у него мы находим устаревшие слова, в какой-то степени не современная поэтика, тематика с нашей точки зрения однообразная. Можно много говорить… Но ведь и Пушкин от нас далек, а мы его понимаем, потому что он всегда в обращении. А эпоха Ломоносова может интересовать только филологов, ну и каких-нибудь энтузиастов…
Вот если мы перестанем читать лучшие тексты, написанные на русском языке, вот это очень сильно искорежит наш язык, и это очень большая угроза — смена приоритетов. Боюсь, что это происходит. Мне бы этого очень не хотелось, но это так.
Недавно Е. Шульман в одной из передач сказала, что современные люди не стали меньше читать. «Что-то же они читают в своих гаджетах? Объем прочитанной информации не стал меньше». Я написал ей в Facebook что-то вроде того, что чтение Толстого нельзя приравнивать к чтению очередного постановления о борьбе с коронавирусной инфекцией только на том основании, что «Войну и мир» и постановление можно измерить в байтах. Е. Шульман ответила, что современный человек в первую очередь заинтересован в актуальной для него информации. В этом я с ней не могу согласиться. Или у нас разное понимание актуальности. Конечно, свое утро сейчас я начинаю со знакомства с эпидемиологической информацией. Пандемия рано или поздно кончится, а Толстой с нами останется. Наша литература — это гарантия существования русского литературного языка. Как написал поэт Д. С. Самойлов:
Пока в России Пушкин длится,
Метелям не задуть свечу.
— Кофе — оно или он? Как вы относитесь к подобным послаблениям — нужны они или вредят?
— У меня почти нет к этому отношения. Я понимаю, что слова, оканчивающиеся на «е» в большей части относятся к среднему роду. Но в то же время, когда-то за это «кофе» зацепились и сделали его такой лакмусовой бумажкой для проверки правильности речи. Проверяем — ты грамотный или не грамотный. Если кофе — он — молодец! Если — оно — пойди поучись.
Есть такие слова, которые оказались проверочными словами на речевую грамотность. Я стараюсь употреблять кофе в мужском роде. Это традиция. Понятно, как она возникла. Для обозначения этого напитка было два слова — «кофе» и «кофий». Кофий — он. Поэтому — крепкий кофий… Далее произошла какая-то странная трансформация. По всем признакам должно было выжить слово, которое ближе к русскому языку — кофий, потому что оно склоняется как обычное русское существительное, но выжило другое. А род с «кофия» перескочил на «кофе». Поэтому у нас так сложилось. Повторяю, я не могу идти против народа, а он убежден, что это способ проверки речевой грамотности. Поэтому я говорю кофе — мужского рода. Но я не готов убить человека, который говорит «кофе» в среднем роде.
Кстати, был такой словарь, где кофе среднего рода считалось допустимым. Но потом, наверное, одумались. Последние словари, которые выходят, этого послабления не допускают.
— Мне всегда почему-то особенно бросается в глаза ошибочное написание «вообщем», я обычно говорю — можно добавить еще третье «о» — хуже уже не будет… Какие ошибки, которые допускают студенты, вас удивляют, раздражают?
— Здесь сложность вот в чем. Мой любимый предмет — фонетика, где я студентов заставляю писать так, как они произносят слова, а не так, как положено по орфографическому словарю. Поэтому мне труднее всего осуждать неправильные написания. Если студент мне на занятии по фонетике транскрибирует слово «корова» через «о» — я зачеркиваю и исправляю на «а». Если я проверяю ЕГЭ и работе школьника нахожу там «карова» — я зачеркиваю «а» и выношу на полях ошибку.. То есть с точки зрения орфографии он должен писать «о», а на моем предмете он должен писать «а», потому что мы так произносим. Поэтому у меня глаз уже привык к самым неожиданным написаниям. Но есть удивление — что человек, который так пишет, делает на филфаке? Я понимаю, что мы должны с этим человеком работать, потому что не всегда это его вина. Есть люди, которые просто патологически безграмотны. Этих людей нужно отчислять и помочь им найти себя в той области, где это не так для них будет болезненно.
Что касается вашего примера — меня вообще ничего не раздражает. Впрочем, нет. Раздражает, но не правописание. С этим уже смирился. Очень не люблю, когда студенты-журналисты предлагают на проверку не отформатированный текст. Абзацев нет, шрифт — уродливый «по умолчанию» и др.
Но иногда бывают, конечно, удивительные примеры. Но опять-таки и здесь мы должны относиться терпимее. Я убежден, что жесткой зависимости грамотности человека и его умственных способностей, нет. Человек может писать неграмотно, но быть очень образованным человеком в других сферах деятельности.
— День русского языка был учрежден для его сохранения, поддержки и дальнейшего развития как общенационального достояния народов нашей страны, средства международного общения и неотъемлемой части культурного и духовного наследия мировой цивилизации… По вашему мнению, что для этого необходимо делать?
— Пока мы можем сильно не беспокоиться о судьбе русского языка. Но это только пока… О пропаганде русского языка, его распространении мы говорить должны. Мы сейчас почти потеряли все наши бывшие республики Советского Союза. Там городские жители говорили по-русски очень хорошо. Сейчас мы видим, что уровень знания русского языка у тех, кто приезжает к нам работать и проходит тестирование по русскому языку, — это просто небо и земля по сравнению с тем, что было еще 30 лет назад.
Поэтому там мы должны работать. Если думать всерьез и надолго о будущем, мы в бывших советских республиках должны строить свои школы, причем за свои деньги. Понимаю, что мы тоже не богатые люди, но если мы думаем о будущем России, то мы должны делать эту работу. Незаметно, без показательных мероприятий. Где-то открыть школу, где-то филиал вуза и так постепенно возвращать свои позиции. И если там люди будут получать качественное образование, то они сами к нам приедут, они сами захотят учить русский язык. Это кропотливая долгая работа на десятилетия.
В мире, к сожалению, сейчас русский язык тоже не пользуется большим спросом… Определенные исследования показывают, что в мире интерес к русскому языку небольшой. Надо работать над этим. Нам нужна мощная система высшего образования — к нам сейчас массово не едут учиться иностранцы. У нас должно быть производство, то, что было при советской власти. Свои технологии (где они?) мы должны распространять по всему миру. Люди должны знать, что русский язык — это путь к их личному успеху они получат образование на русском языке, а в их городе стоит завод, который построен по русской технологии, и они будут там востребованы. А это уже работа на сотню лет… Мы должны технологически вернуться в этот мир.
— Есть какой-то способ, как человеку повысить собственную грамотность? Может, какой-то совет? Я подозреваю, что вы опять скажете — Пушкин.
— У вас правильные подозрения. Но нужно учитывать, что все люди разные. Я, например, отношусь к такому типу людей, которому чтение почти не помогает. Я в школе читал очень много, но это совершенно не повышало мою грамотность. Это, наверное, не мой путь. Но кому-то это помогает. Что здесь можно посоветовать? Смотря, какие задачи вы ставите. Если вы хотите сдать ЕГЭ — найдите себе хорошего репетитора. Под эту задачу, повторюсь, нужен хороший репетитор или хороший учитель в школе.
Если же вы просто хотите повысить грамотность, то, мне кажется, к этому не надо подходить очень серьезно. Больше игры. Сейчас в интернете разные ресурсы предлагают написать диктант. Я периодически себя так тренирую. Увидели тест «Знаете ли вы русский язык?» — пройдите его. Глядишь, из 10 слов — 3 напишете неправильно. Обратите внимание, какие ошибки вы совершили. Не истерикуйте, если какое-то слово не можете запомнить. В следующий раз запомните. К сожалению, у нас нет хороших книг по правописанию для взрослых. Они предназначены либо детям, либо ученым. Хорошо бы иметь что-то среднее. Ставьте себя в ситуации, когда надо следить за своей грамотностью. И тогда все получится.
Интервью с профессором кафедры русской филологии и журналистики СВГУ, доктором филологических наук Александром Соколянским.
6 июня, в День рождения поэта, драматурга и прозаика Александра Сергеевича Пушкина — основоположника современного русского литературного языка, в России и в мире отмечают День русского языка.
У кого-то изучение «великого и могучего» происходит исключительно в рамках школьной программы, а кто-то раскрытие тайн, особенностей и глубин русского языка делает своей профессией. Стремясь при этом не просто передать молодому поколению знания о функциях, строении и историческом развитии языка, но и привить своим ученикам любовь к красивой литературной речи.
Накануне праздника нам удалось поговорить с одним из таких людей, искренне влюбленных в родной язык — профессором кафедры русской филологии и журналистики СВГУ, доктором филологических наук Александром СОКОЛЯНСКИМ. В интервью «ВМ» он рассказал о своем отношении к молодежному сленгу, о том, что угрожает русскому языку и как можно повысить собственную грамотность.
Вопрос — ответ
— Александр Анатольевич, Вы преподаете у студентов — будущих филологов и журналистов. Как оцениваете уровень знания русского языка у ребят, которые к вам приходят после школы?
— Я считаю, что сегодня знание русского языка оставляет желать лучшего, его плохо знают не только молодые люди после школы, но и те, кто постарше. Огромное значение имеет то, что мы перешли в совершенно другой мир — компьютерный. В силу этого навыки грамотной речи просто иначе теперь используются. Сейчас я говорю исключительно о правописании, то есть орфографии и пунктуации. И, что греха таить, грамотное письмо не так нужно молодым людям сегодня, как это было еще совсем недавно.
— А почему вы считаете, что оно не нужно?
— Во-первых, есть Word. Когда мы с вами очень быстро набираем что-то, то допускаем опечатки или ошибки. Опечатка — это следствие отсутствия внимания, ошибка — свидетельство о нашем незнании правописания. Компьютер нам просто подчеркивает и то, и другое. Обычно мы, не задумываясь, в чем же была наша ошибка — описка или ошибка — исправляем с помощью того же компьютера выделенное красным подчеркиванием и торопимся писать дальше.
Во-вторых, практически исчезли ситуации, когда нам нужно действительно быть грамотными. Бумажных писем мы практически не пишем. В электронных письмах наша орфография опять-таки проверяется с помощью электронных средств.
Пока компьютерная техника еще очень примитивно проверяет пунктуацию, но я думаю, что это дело времени. Появятся такие программы, которые и запятые будут проставлять за нас. Тогда нам не понадобятся и глубокие знания пунктуации.
Кроме того, с возникновением интернета почти мгновенно возникла такая сфера коммуникации, как чаты. Там общение осуществлялось очень быстро. Люди набирали тексты и абсолютно не следили за тем, как это оформляется — правильно или неправильно. Главное, быстрее написать, только бы все поняли, что ты хочешь сказать.
У меня есть такой пример. Грамотный молодой человек в чатах сознательно писал неграмотно: он не хотел противопоставлять себя большинству, то есть, как ни странно, престижно было не выделяться из этой безграмотной толпы пишущих.
Сейчас ситуация меняется, но связано это не с ростом грамотности. Чаще всего мы общаемся в звуковом формате. Когда только возник интернет, такой возможности почти не было. Будем ждать и следить за тем, как будет меняться отношение к русскому правописанию в связи с описанными и другими процессами, происходящими в обществе.
— Вы сказали, что у молодежи, которая только приходит учиться, не очень высокий уровень грамотности. Но они же, по идее, должны были чему-то научиться в школе?
— Я не сказал, что они ничего не знают — что-то они знают. Но эти ребята все-таки учились не только в школе, но и в той самой среде, где непрестижно подчеркивание своей грамотности. Грамотность все меньше ценится. Фактически нашу грамотность оценивает только учитель. Так ли сегодня высок авторитет педагога, чтобы сегодняшний школьник прислушивался к нему?
— Но есть же и в обычной жизни люди, которые обращают внимание на то, грамотно пишет их собеседник или нет. Мне, например, всегда приятно, когда даже в личных сообщениях все запятые расставлены по своим местам.
— Я тоже обращаю внимание на грамотное оформление текста. Но много ли таких, как мы? Мне нравится одна мысль писателя Дмитрия Быкова. Он сказал как-то, что все мы часто пытаемся изображать не себя, а кого-то другого. Хотим казаться умнее, сильнее, остроумнее. Но труднее всего изобразить из себя грамотного человека. Если человек безграмотный, то уже в первых трех строчках это будет видно. Грамотность не подделаешь. В этой мысли что-то есть.
Например, есть такие форумы, где пишут исключительно грамотные люди. Человека с низким уровнем грамотности на таких форумах даже не захотят дочитать до конца. Здесь действуют другие требования. Мы сами выбираем, в какой сфере мы хотим общаться, в каком мире мы хотим существовать.
— Как бы вы ответили тем, кто говорить: «зачем говорить или писать правильно, мы же не на уроке русского языка»?
— Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Повторюсь, если человек общается в среде, где грамотность ценится, то тогда у него не возникнет такого вопроса. Если он общается в среде, где грамотность — это дело 25-е, то этому человеку мне нечего сказать — пусть находит умных друзей.
— Как вы относитесь к молодежному сленгу? Одно время было модно говорить: «хайп», «зашквар»... Сейчас некоторых уже коробит от этих слов… По вашему мнению, они портят русский язык или их влияние незначительно?
— Вы болели ветрянкой? Значительная часть людей ею переболела. В большинстве случаев ветрянка проходит бесследно. Я приблизительно так же, как к ветрянке, отношусь к подобным словам. Это не проблема языка. Это проблема каждого отдельного человека. Ему кажется, что его не поймут, если он не будет употреблять жаргонных слов. В этом есть доля истины. В молодежной среде трудно обойтись без слов подобного рода. Человек, который их не использует, будет выглядеть, как белая ворона.
В то же время эти слова очень быстро исчезают. Я иногда студентам говорю, что буду объяснять те слова, которые знаю я, они будут толковать мне те слова, которые используют они. Я вот «зашквар» узнал недавно. Так как мне сильно не нужно знать значение этих слов, то я часто их забываю. Один из последних примеров из моего опыта. На занятии с журналистами одна студентка задает вопрос другой. Вдруг понимает, что здесь присутствует человек, у которого может быть плохо со знанием некоторых слов. Студентка обращается ко мне: «Александр Анатольевич, вы знаете что такое «шипперить»? Конечно же, я не знаю. Вся группа мне объясняет значение слова. Думаю, что такая ситуация нормальна. Мне не надо подстраиваться под молодежь. Я считаю, что интересен молодежи не тем, что я принадлежу их среде. Понятно, что они не будут воспринимать меня как своего.
Поэтому прошу их просто объяснять мне «молодежные» слова. Но при этом предупреждаю, что уже через пару лет они будут замечать, что те слова, которые для них были так необходимы, и им казалось, что без знания этих слов нельзя прожить, исчезнут. Через несколько лет придет другое поколение и скажет, обращаясь к нынешним молодым людям: «Что за слова вы говорите? Это какие-то устаревшие и непонятные слова». У них будут другие слова — новые. Поэтому у меня нет большого интереса в том, чтобы выучивать слова, которые скоро исчезнут. Понятно, что такой подход не распространяется на тех, кто занимается научным изучением молодежного жаргона. Все это они обязаны глубоко знать. Мои научные интересы лежат вне изучения жаргонной лексики. Пока мне достаточно того, что студенты иногда объясняют на занятии слова, которые я не знаю.
Обычно эти слова редко задерживаются в литературном языке. Какое-то очень небольшое количество этих слов может попасть в литературный язык и закрепиться в нем. В этой ситуации моя позиция такая: если какое-то слово закрепится в языке, тогда я точно выясню, когда оно впервые употреблено в русском языке и что оно значит. Это узнать не так сложно. Но опять-таки слово должно пробиться и доказать, что оно не однодневка.
Это моя позиция. Некоторые преподаватели считают, что они должны быть ближе к учащемуся и поэтому любят такими слова блистать. Я к этой категории людей не отношусь, но считаю, что каждый имеет право на свой выбор стратегии общения.
— Всегда ли необходимо следить за своей грамотностью или можно себе позволить пропущенные запятые в личной переписке в мессенджере?
— Я исхожу из практики — можно. Почти все это делают. Я стараюсь следить за запятыми в мессенджерах. Но и здесь я непоследователен. Если я вижу, что пропустил занятую в переписке со студентами, то я исправляю текст. Если это переписка с коллегами, то (вы будете удивлены!) оставляю так, как оно есть. Среди филологов некоторая небрежность в пунктуационном оформлении текста воспринимается почти как норма. Если я буду в мессенджерах писать также тщательно, как пишу статьи и лекции, то я буду делать это в три раза медленнее. Тут самый важный фактор — это скорость. Поэтому во имя скорости, к сожалению, мы все жертвуем безупречностью нашего письма. Это просто данность, с которой мы должны считаться.
Ну и как человеку, связанному с наукой, мне интереснее подобного рода явления изучать, а не осуждать.
— Как воспитать у ребенка любовь к родному языку?
— Отвечу одним словом — Пушкин. Любовь к родному языку нельзя воспитать заучиванием словарных слов — человек выучит эти словарные слова, но полюбить русский язык он не сможет. Вряд ли большую любовь к русскому языку прививает диктант в школе. Если ребенок написал диктант, а учитель ему все почеркал и поставил двойку, а потом спрашивает у ученика: «Ну как, Петя, ты больше стал любить русский язык?». Можно себе представить, что подумает Петя.
Поэтому, мне кажется, что любовь к русскому языку надо прививать через литературу. Величайшую литературу, написанную на русском языке.
Я не всегда согласен с писателем Дмитрием Быковым, но уже второй раз упоминаю его. Он как-то высказал очень близкую для меня мысль: «Господь создал русских, чтобы ему было что почитать». Наша литература настолько блестяща, особенно литература 19 века, что, на мой взгляд, она выше всех европейских литератур того времени. В 20 веке, наверное, еще не пришло время измерить вес нашей литературы в мировом масштабе. Но то, что она занимала одно из первых мест, — это тоже бесспорно.
Поэтому мы должны быть счастливы, что имеем возможность читать замечательнейшие тексты, написанные на русском языке. Мы должны убедить студента, школьника — что Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Чехов — это награда, причем данная нам не за что, просто по факту рождения. Нам дано огромное богатство в виде нашей литературы. И меня немножко огорчает, когда студенты говорят о том, что русской литературе предпочитают зарубежную.
Нужно понимать, что любая литература произрастает из национальной почвы. И если вы так полюбили бразильскую литературу, а о Бразилии ничего не знаете, вы не сможете понять истоки того, что вы прочитали.
Я очень поздно для себя открыл близкую нам сербскую литературу — Милорад Павич, Иво Андрич... В сербской литературе удивительным образом происходит смешение православного христианства и язычества. У нас тоже это есть, но в сербской литературе все сделано органичнее. Думаю, что наша литература что-то могла бы усвоить из родственной сербской. Правда, об этом мало сказать в газетном интервью, надо быть гением, чтобы воплотить такой подход в жизнь. Из современных писателей к этому ближе всего, как мне кажется, Е. Г. Водолазкин.
Поэтому, когда вы любите зарубежную литературу, но не понимаете жизни той страны, которая описана — это несколько поверхностное, мне кажется, восприятие. Может быть, к этому поверхностному восприятию и стремятся. Чтобы понять того же Достоевского, нужно слишком много знать об истории России и русском национальном характере. А чтобы подумать, что вы поняли какого-то испанского писателя, вам достаточно просто прочитать текст. При этом вне вашего внимания зачастую остаются глубинные свойства этой литературы.
Миру до сих пор нужна русская литература. Интерес к Достоевскому, Толстому, Чехову не ослабевает. Культурные люди всего мира обязательно что-то находят для себя в Достоевском. Наверное, понимание человеческой природы. То, как Достоевский вывернул человеческую душу и нам ее показал,. не смог в 19 веке сделать ни один из писателей. Наверное, с этим редко какой писатель на Западе может сравниться.
— По вашему мнению, есть что-то, что угрожает русскому языку?
— Да. Опять-таки, упираемся в Пушкина. Достаточно вырастить одно поколение, которое не прочитает «Евгения Онегина», чтобы мы потеряли Пушкина навсегда. То есть если ваши дети не будут читать Пушкина, то, поверьте, внуки, тем более не будут читать его, и вся эта величайшая литература просто отомрет.
Вы же в детстве не увлекались стихами Ломоносова. Я понимаю, что у него мы находим устаревшие слова, в какой-то степени не современная поэтика, тематика с нашей точки зрения однообразная. Можно много говорить… Но ведь и Пушкин от нас далек, а мы его понимаем, потому что он всегда в обращении. А эпоха Ломоносова может интересовать только филологов, ну и каких-нибудь энтузиастов…
Вот если мы перестанем читать лучшие тексты, написанные на русском языке, вот это очень сильно искорежит наш язык, и это очень большая угроза — смена приоритетов. Боюсь, что это происходит. Мне бы этого очень не хотелось, но это так.
Недавно Е. Шульман в одной из передач сказала, что современные люди не стали меньше читать. «Что-то же они читают в своих гаджетах? Объем прочитанной информации не стал меньше». Я написал ей в Facebook что-то вроде того, что чтение Толстого нельзя приравнивать к чтению очередного постановления о борьбе с коронавирусной инфекцией только на том основании, что «Войну и мир» и постановление можно измерить в байтах. Е. Шульман ответила, что современный человек в первую очередь заинтересован в актуальной для него информации. В этом я с ней не могу согласиться. Или у нас разное понимание актуальности. Конечно, свое утро сейчас я начинаю со знакомства с эпидемиологической информацией. Пандемия рано или поздно кончится, а Толстой с нами останется. Наша литература — это гарантия существования русского литературного языка. Как написал поэт Д. С. Самойлов:
Пока в России Пушкин длится,
Метелям не задуть свечу.
— Кофе — оно или он? Как вы относитесь к подобным послаблениям — нужны они или вредят?
— У меня почти нет к этому отношения. Я понимаю, что слова, оканчивающиеся на «е» в большей части относятся к среднему роду. Но в то же время, когда-то за это «кофе» зацепились и сделали его такой лакмусовой бумажкой для проверки правильности речи. Проверяем — ты грамотный или не грамотный. Если кофе — он — молодец! Если — оно — пойди поучись.
Есть такие слова, которые оказались проверочными словами на речевую грамотность. Я стараюсь употреблять кофе в мужском роде. Это традиция. Понятно, как она возникла. Для обозначения этого напитка было два слова — «кофе» и «кофий». Кофий — он. Поэтому — крепкий кофий… Далее произошла какая-то странная трансформация. По всем признакам должно было выжить слово, которое ближе к русскому языку — кофий, потому что оно склоняется как обычное русское существительное, но выжило другое. А род с «кофия» перескочил на «кофе». Поэтому у нас так сложилось. Повторяю, я не могу идти против народа, а он убежден, что это способ проверки речевой грамотности. Поэтому я говорю кофе — мужского рода. Но я не готов убить человека, который говорит «кофе» в среднем роде.
Кстати, был такой словарь, где кофе среднего рода считалось допустимым. Но потом, наверное, одумались. Последние словари, которые выходят, этого послабления не допускают.
— Мне всегда почему-то особенно бросается в глаза ошибочное написание «вообщем», я обычно говорю — можно добавить еще третье «о» — хуже уже не будет… Какие ошибки, которые допускают студенты, вас удивляют, раздражают?
— Здесь сложность вот в чем. Мой любимый предмет — фонетика, где я студентов заставляю писать так, как они произносят слова, а не так, как положено по орфографическому словарю. Поэтому мне труднее всего осуждать неправильные написания. Если студент мне на занятии по фонетике транскрибирует слово «корова» через «о» — я зачеркиваю и исправляю на «а». Если я проверяю ЕГЭ и работе школьника нахожу там «карова» — я зачеркиваю «а» и выношу на полях ошибку.. То есть с точки зрения орфографии он должен писать «о», а на моем предмете он должен писать «а», потому что мы так произносим. Поэтому у меня глаз уже привык к самым неожиданным написаниям. Но есть удивление — что человек, который так пишет, делает на филфаке? Я понимаю, что мы должны с этим человеком работать, потому что не всегда это его вина. Есть люди, которые просто патологически безграмотны. Этих людей нужно отчислять и помочь им найти себя в той области, где это не так для них будет болезненно.
Что касается вашего примера — меня вообще ничего не раздражает. Впрочем, нет. Раздражает, но не правописание. С этим уже смирился. Очень не люблю, когда студенты-журналисты предлагают на проверку не отформатированный текст. Абзацев нет, шрифт — уродливый «по умолчанию» и др.
Но иногда бывают, конечно, удивительные примеры. Но опять-таки и здесь мы должны относиться терпимее. Я убежден, что жесткой зависимости грамотности человека и его умственных способностей, нет. Человек может писать неграмотно, но быть очень образованным человеком в других сферах деятельности.
— День русского языка был учрежден для его сохранения, поддержки и дальнейшего развития как общенационального достояния народов нашей страны, средства международного общения и неотъемлемой части культурного и духовного наследия мировой цивилизации… По вашему мнению, что для этого необходимо делать?
— Пока мы можем сильно не беспокоиться о судьбе русского языка. Но это только пока… О пропаганде русского языка, его распространении мы говорить должны. Мы сейчас почти потеряли все наши бывшие республики Советского Союза. Там городские жители говорили по-русски очень хорошо. Сейчас мы видим, что уровень знания русского языка у тех, кто приезжает к нам работать и проходит тестирование по русскому языку, — это просто небо и земля по сравнению с тем, что было еще 30 лет назад.
Поэтому там мы должны работать. Если думать всерьез и надолго о будущем, мы в бывших советских республиках должны строить свои школы, причем за свои деньги. Понимаю, что мы тоже не богатые люди, но если мы думаем о будущем России, то мы должны делать эту работу. Незаметно, без показательных мероприятий. Где-то открыть школу, где-то филиал вуза и так постепенно возвращать свои позиции. И если там люди будут получать качественное образование, то они сами к нам приедут, они сами захотят учить русский язык. Это кропотливая долгая работа на десятилетия.
В мире, к сожалению, сейчас русский язык тоже не пользуется большим спросом… Определенные исследования показывают, что в мире интерес к русскому языку небольшой. Надо работать над этим. Нам нужна мощная система высшего образования — к нам сейчас массово не едут учиться иностранцы. У нас должно быть производство, то, что было при советской власти. Свои технологии (где они?) мы должны распространять по всему миру. Люди должны знать, что русский язык — это путь к их личному успеху они получат образование на русском языке, а в их городе стоит завод, который построен по русской технологии, и они будут там востребованы. А это уже работа на сотню лет… Мы должны технологически вернуться в этот мир.
— Есть какой-то способ, как человеку повысить собственную грамотность? Может, какой-то совет? Я подозреваю, что вы опять скажете — Пушкин.
— У вас правильные подозрения. Но нужно учитывать, что все люди разные. Я, например, отношусь к такому типу людей, которому чтение почти не помогает. Я в школе читал очень много, но это совершенно не повышало мою грамотность. Это, наверное, не мой путь. Но кому-то это помогает. Что здесь можно посоветовать? Смотря, какие задачи вы ставите. Если вы хотите сдать ЕГЭ — найдите себе хорошего репетитора. Под эту задачу, повторюсь, нужен хороший репетитор или хороший учитель в школе.
Если же вы просто хотите повысить грамотность, то, мне кажется, к этому не надо подходить очень серьезно. Больше игры. Сейчас в интернете разные ресурсы предлагают написать диктант. Я периодически себя так тренирую. Увидели тест «Знаете ли вы русский язык?» — пройдите его. Глядишь, из 10 слов — 3 напишете неправильно. Обратите внимание, какие ошибки вы совершили. Не истерикуйте, если какое-то слово не можете запомнить. В следующий раз запомните. К сожалению, у нас нет хороших книг по правописанию для взрослых. Они предназначены либо детям, либо ученым. Хорошо бы иметь что-то среднее. Ставьте себя в ситуации, когда надо следить за своей грамотностью. И тогда все получится.