«Человек достал пистолет. Так я никогда не бегал!» Куда исчез талант из «Спартака» Карпина: интервью Павла Яковлева

Павел Яковлев — один из самых резвых левых вингеров в новейшей истории Премьер-лиги. Патлатый вингер с повязкой на голове фанатично обожал «Спартак», засверкал у Валерия Карпина, раскрылся в «Крыльях Советов» — все и везде Яковлева любили. Как к четвертому десятку лет Павел доплыл до чемпионата Казахстана, у него выяснил Александр Муйжнек.

Любера, шпана, кража перекладин с завода

— Ты люберецкий. Что это значит для тебя?

— Да, пошумел этот город в свое время в России. И меня он сделал мужиком, научил постоять за себя. Не скажу, что в Люберцах начала нулевых царила сплошная поножовщина, но место было криминальное. Лучше было расти порядочным пацаненком — тогда к тебе не приставали.

Я становился участником событий вроде драк район на район. На одно мероприятие меня взял с собой брат. Увидел, как человек достал пистолет. Что было дальше, не знаю: убежал так быстро, как никогда в жизни.

— От пули?

— Думаю, пистолет был нужен в большей степени для того, чтоб запугать. Вообще, типичная картина: взрослые решали вопросы, молодежь уходила.

Сейчас можно в интернете написать: «Ты такой-то». А при встрече — ни слова, кроме «извини», «пока». Раньше с людьми разговаривали и проблемы решали лицом к лицу. Я придерживаюсь тех же принципов. При этом без драк. Стычки случались на тренировках «Спартака», но до чего-то травмоопасного не доходило.

— Был знаком с люберами?

— Как явления этого не застал. Хотя пару таких узнаваемых людей в клетчатых штанах из тех времен видел.

— Можно сказать, что ты рос шпаной?

— В принципе, да. На улице находился 24/7, хотя не воровал, не хулиганил. А рядом был брат, старше меня на пять лет.

В Люберцах всегда был спорт: тренажерные залы с железом в каждом оборудованном подвале многоэтажек. Дети играли в футбол на небольшом поле — точнее, пятачке, где по диагонали росло по паре деревьев. Рядом с нами был деревообрабатывающий завод. Как-то ночью ребята постарше залезли туда через забор, перекинули нам пару деревяшечек. Мы прибили их между стволами деревьев, имитировали перекладины. Вроде бы нехорошо, зато во благо спорта. Да и ворота-то располагались в 300 метрах от завода. Захотели бы нас наказать — наказали бы.

Ушел из «Спартака» за год до золота, но помог его добыть голом «Зениту»: «Ребров написал: «Спасибо, красавцы»

— Знаешь, кто такой Артем Хачатурян?

— Знаю только Ашота Хачатурянца, президента РПЛ.

— Артем — скаут. Он рассказывал, как через своего отца присмотрел тебя 14-летнего для «Спартака». Якобы ты уже был почти в «Сатурне», а Артем через свою маму и твою бабушку достучался до родителей — и мама была против «Спартака», настоял только отец.

— Удаляй это вообще. Бредятина! Мама не возражала — наоборот, обрадовалась. А с папой они разошлись, когда мне было лет 10. С отцом я не общаюсь.

Отец когда-то играл в футбол и учил меня думать на поле, когда мы во дворе играли три на три: «Если ты потерял мяч, никто не поможет тебе отбирать». Его советы дорожить мячом я запомнил и стараюсь следовать им и сейчас.

— Так как все было со «Спартаком»?

— Моя первая команда — «Торгмаш» (мама отвела на просмотр туда нас с братом, но взяли одного меня). Землю, на который находился стадион, выкупили иностранцы для строительства жилья. Клуб закрылся и переехал в Городок А — это закрытый военный город. Местный стадион мы как могли облагораживали: убирали камни, высаживали траву, чтоб комфортно было. Там на одном турнире я хорошо выступил (да и до того много забивал). Ко мне подошел Михаил Череповский из агентства Алексея Сафонова, поговорил с родителями, забрал меня в «Мастер-Сатурн». Так я стал играть за сборную Московской области.

С ней я занял на чемпионате России второе место, уступив только сборной Москвы. Вскоре мне предложили детский контракт в «Сатурне». При этом никто никаких бумажек не дал, хотя после окончания чемпионата прошло уже два месяца. Через какое-то время Череповский сказал: тебя хочет «Спартак». Мы сразу поехали в Москву.

— За «Спартак» ты с детства?

— Конечно, как и все близкие. Кроме отчима — он за ЦСКА. У меня на стене в комнате висели плакаты Тихонова, Аленичева, Титова. Ездил с другом на сектор B6 в «Лужниках» — сам футбол особенно не смотрел, именно что болел. Помню и ничью с «Локомотивом» в Черкизово с голом Титова. «Спартак» тогда стал третьим, а чемпионом — только в 2017-м, вскоре после моего ухода. При мне дважды становились вторыми, в моем дебютном сезоне боролись с «Рубином» за чемпионство — жаль, что проиграли им дома, этого и не хватило.

Жалко, что не застал золота, но я искренне порадовался за ребят. И даже помог «Спартаку»: забил за «Анжи» играли на «Петровском» с «Зенитом», который боролся со «Спартаком» за первое место. Мы долго вели в счете, а закончили 1:1. Артем Ребров написал после игры: «Спасибо, красавцы».

«Сгонка веса при Карпине — издевательство над организмом. Иностранцы приносили по 5-10 тысяч штрафа»

— Каким помнишь интернат «Сатурна»?

— Там мы в тапочках ходили в школу. Учеба там была так же важна, как и футбол. Когда получали двойки за диктанты, переписывали их вместо тренировок. Кто не успевал, даже не допускался до матчей — занимался дополнительно и смотрел из окон класса на поле.

— Тренер академии «Спартака» Пискарев жаловался на тренера дубля Ромащенко: «Просто гадил мне. Взял однажды Яковлева, загрузил его по полной и вернул мне на игру. А как я его выпущу на матч, если у него вчера была интенсивная тренировка?»

— Я в том возрасте не уставал вообще, не было такого в голове. А дубль — это все-таки повышение после школы, роскошь для меня в то время.

Александру Михайловичу Пискареву спасибо за то, что перевел меня в команду на год старше. Доверял в решающий, мужицкий этап моей карьеры.

— К кому попал в основе?

— Из дубля меня подтягивал еще Черчесов. Требовательный человек, у него полная концентрация на тренировке.

Карпин же первое время был дядькой внутри коллектива, вожаком. А дальше перестроился. Началось внимание к питанию, жировой массе. Питание при Карпине было абсолютно правильным. Когда я только попал в «Спартак», вечером перед игрой мы пили в Тарасовке чай с трубочками со сгущенкой. Сумасшедшие, больше таких нигде не пробовал. Карпин эти чаепития убрал, как и вообще все сладкое. Стали измерять жировую, испанские специалисты по ней рекомендовали вес.

— У тебя хоть при Карпине проблем с лишним весом не возникало?

— Изредка и небольшие: может, грамм 500-600 лишних. И то я быстро исправлялся. Обходился без штрафов, тем более зарплата была маленькая.

Кто и сколько был должен за лишний вес по итогам сбора, сообщала таблица в массажной комнате. Некоторые иностранцы приносили по 5-10 тысяч [долларов] штрафа. При этом в первые два дня сборов нам давали время привести себя в порядок. Есть много проверенных способов быстро скинуть: идешь утром под холодный душ — и сто процентов минус 350-400 граммов. Издевательство над организмом, конечно, это неправильно — но уж как было, к взвешиваниям подходили строго. Многие из-за этой сгонки слабели на тренировках.

— Карпин на этих тренировках выглядел сильно?

— Они с Тихоновым такие вещи делали, так бегали, что все понимали, какие великие игроки это были. Часть упражнений и нам тяжело давалась, а Карпин с Тихоновым выполняли их с нами.

Я поработал и с Титовым, и таких футболистов, на мой взгляд, больше нет. Сейчас и уровень чемпионата упал — клубы готовят молодых ребят, это хорошо, но спрос раньше был больше. Молодежи надо было подстраиваться под опытных ребят и никогда не возражать. Отдал старшему неудобную передачу в квадрате — и не он заходит, а ты. Хотя это он находился в плохой позиции и поэтому не принял мяч. Было 500-процентное уважение и профессионализм.

Карпину же я особенно благодарен — за то, что дал шанс, что позволил мне состояться как профессиональному футболисту, что многому научил.

— Например, игре на левом фланге атаки.

— Да. Переход из центра нападения дался легко: бегал я всегда быстро, желания и здоровья много. Не было цели заработать — была цель биться за «Спартак» и ребят на поле, которых ты видел в детстве по телевизору, а теперь играешь с ними в одной великой команде.

В «Анжи», кстати, я долгое время выходил правым защитником.

Эмери не общался с русскими, Дзюба против трудностей, сгнобил ли Карпин

— «Преданнее, чем Яковлев, быстрее, чем Яковлев, нету существа», — тебе говорит что-то эта строчка?

— Не слышал ни разу.

— Это из озвучки в «Футбольном клубе». По сюжету Карпин просит своего двойника Вэлектроника найти кого-нибудь из дубля на замену Саенко. Молодежь тогда и правда подтягивали активно, а задержались только вы с Джано. Почему?

— Лучше подстроились под ситуацию, требования, ну и прогрессировали. Мы в один день попали в основу и в первый же сезон стали получать время. Джано — очень талантливый и умный. Играя с ним, получал удовольствие: понимали друг друга с полуслова. Возможно, еще и потому, что жили всегда в одной комнате.

— А как-то на выезде в Пермь тебя поселили с Алексом.

— Крутейшая история. Это было еще на сборах в Аликанте. Я Алекса стеснялся, боялся лишнее слово сказать — при том, что он никогда молодым не пихал, не ругался, а наоборот подсказывал.

Алекс целый день смотрел «Формулу-1». Досмотрел часам к десяти, я в это время еще не ложился. А Алекс включает на телефоне классическую музыку, что-то вроде Эроса Рамазотти, и спрашивает: «Тебе не будет мешать?» Плей-лист был из трех-четырех песен — когда они доиграли, Алекс уже спал. Да и я чуть не уснул!

Это лучший футболист, с кем я играл. Бразилец с европейским менталитетом. Алекс приехал и стал давать результат. И был настоящим капитаном, каким я помню и Мартина Йиранека.

— Еще Алекс вроде бы много болтал по телефону.

— Это Плетикоса. Приходил вечером с тренировки, ужинал, открывал ноутбук, что-то печатал и постоянно говорил. Я не мог понять: то ли с кем-то на связи, то ли сам с собой. Может, записывал на камеру? По-хорватски было непонятно, а спрашивать мне, молодому, было неудобно. Помню, как-то Стипе договорил, положил ноутбук и телефон, и резко лег спать.

— Веллитон приходил на тренировки в нерабочем состоянии?

— Он и тренировался всегда не на максимуме — расслабленным, на фреше́. И при этом забивал. Говорят, Вагнер Лав в ЦСКА был таким же, и Березуцкие с Игнашевичем его защищали всегда. Говорили не трогать: «Пока делает свое дело, пусть ведет себя, как хочет».

— Ты застал разделение в раздевалке между русскими и иностранцами?

— При Карпине этого не было — потому и боролись за первое место. Позже моменты проскакивали. Из-за них, честно говоря, Эмери и ушел. Когда стало тяжело, Унаи стал больше держаться легионеров.

— Почему у тебя с Эмери не сложилось?

— В первом туре в 2012-м после моего прострела забил в свои Григорьев — кто-то говорит, что на шару, но я помог «Спартаку» победить. Дальше, наверное, времени не заслуживал — хотя мог бы. Работал, ждал шанс .

Конфликтов с Унаи не было — более того, это, возможно, лучший тренер в моей карьере. У Эмери прибавляешь даже на тренировках. Каждый день новые упражнения, он всегда требовал играть быстро. В Тарасовке мы выходили на тренировку, а фишками все три поля заставлены. Закончили разминку, переходили на другое поле, и сразу начинались упражнения. Занятия непродолжительные, но интересные и интенсивные, плюс в течение недели обязательно тренировка только стандартов.

— Атмосферу при Унаи ты называл скованной: «Мы не получали удовольствия от футбола».

— Да, не очень хорошая была. Накалялась, словно сейчас что-то взорвется. Эмери очень мало общался с русскими, да и вообще почти ни с кем. Кому-то два слова скажет, а другим даже не объяснял, что делать. Только ругался: «Не так сделал то, это». Унаи был заряжен, но не счастлив, не воодушевлен.

Представь ситуацию: проигрываем в чемпионате, на следующий день тренировка. Мы стоим расстроенные, чуть поодаль иностранцы. Никогда бы Эмери не подошел к нам. Зато легионеров утешал. С таким подходом трудно добиться высоких целей.

— В штабе Эмери не было русских, которые общались бы с соотечественниками?

— Нет, в основном испанцы. Вообще, мне кажется, Эмери никто не поддерживал — начиная сверху и заканчивая командой. Мы не были единым целым.

После «Спартака» Эмери всем все доказал: тренировал топ-клубы, выигрывал еврокубки. Хотя если посмотреть, основных успехов добивался с испанскими клубами. Возьмет «Реал» или «Барселону» — наверняка приведет к чемпионству.

— Владимир Обухов говорил мне, что Дзюба вообще не умел проигрывать и возмущался каждым, кто привозил. Ты Артема таким и помнишь?

— Абсолютно. За счет этого он и играет так долго на высоком уровне. Когда появлялись трудности, Дзюба справлялся с ними на тысячу из ста. Такой вот он футболист и человек. Мы с ним долго дружили, Артем поддерживал меня всегда, говорил свое слово — все-таки он постарше.

— Понимаешь, почему у Дзюбы не сложились отношения с Карпиным?

— Не знаю, их какие-то дела. Не могу сказать, что при мне Артем как-то пагубно влиял на коллектив или ругался с Карпиным. Все, что произошло, было уже не со мной.

Это сейчас популярно обсуждать тренеров и отношения с ними, а во время моей молодости просто работали.

— В комментах про тебя читал: «Карпин сгнобил парня в пользу Хурадо».

— Всю жизнь приезжие ребята были моими конкурентами. Выигрывать у них конкуренцию было вдвойне тяжело. Получают раз в 15-20 больше меня, их надо ставить. Такая ситуация получилась и с Эбертом. Замечательный человек, но приехал не из топ-клуба (из «Вальядолида». — Sport24), ему дали возможность, а я сидел. Потом мне сказали, что от Патрика хотят избавиться. Для этого нужно, чтобы он играл — иначе не купят. И так каждый раз.

А Хурадо в порядке был, уехал из «Спартака» в АПЛ.

— Что помешало тебе проявить себя в «Спартаке» лучше?

— Начал я здорово, приносил пользу. На следующий сезон не играл, уехал в Самару за практикой — и опять играл, нравился Тарханову, помог не вылететь, стал лучшим молодым футболистом России. В этом статусе отправился на сборы «Спартака» и вообще не играл.

Сбавил требования к себе? Тогда бы я и в «Крыльях» не заиграл. Наверное, не почувствовал в «Спартаке» такого отцовского доверия — без него молодому труднее в большом клубе. Вот в Самаре вокруг меня словно была семья.

Чем похож на КраСаву и как заставил Жеку схватиться за голову, кто в «Крыльях» менял на сборах девушек

— Что именно так вдохновило тебя в Самаре?

— Это для меня второй дом. Там у меня получилось, меня полюбили. И сейчас во время отдыха езжу к друзьям — с семьями Антона Бобра и Игоря Шевченко прекрасно проводим время.

Город меньше Москвы. Почти каждый вечер всей командой встречались — в «Спартаке» такое было разве что на сборах, а по ходу сезона никогда. Я волновался, как меня примут в Самаре матерые ребята — Аджинджал, Будылин. Но Жека Савин с Олегом Ивановым быстро приняли меня: «Подтянем на высокий уровень». Пригласили меня на первый такой ужин, а там процентов 80 парней с женами. И так — каждый день!

С Жекой мы давно дружны: они с агентом Череповским отвозили меня на первую тренировку «Спартака». Сава тогда только получил жуткую травму за молодежную сборную, но был на позитиве — как и сейчас. Мне очень нравится Женин контент, реально красавец. Знаю его ситуацию, и не каждый бы вылез из такого гэ.

Кое в чем мы с Савиным схожи. Женя после неудачных игр уходил в себя, депрессовал. Я тоже в себе копался — хотя заниматься этим нельзя.

— Ты вспоминал Эберта, а в «Крыльях» играл с Йоаном Молло. Нам рассказывали, что над его ориентацией в команде подшучивали.

— Таких подозрений не было. Более того, как-то были с Самарой на сборах в Испании, и можно было привезти семью. С понедельника по среду с Молло была какая-то темнокожая девчонка. Через день ее сменила испанка. Еще через три дня — новая. Забавно.

— Мне сказали, что все голы за «Крылья» у тебя были важные и красивые. Вспомни самый-самый?

— В том же первом сезоне. Боролись за выживание, месяца два были задержки по зарплате. Впрочем, важно, что президент Развеев их объяснял, не молчал, а еще летал с нами на все выезды. На одном из них в Ростове я принял передачу от Олега Самсонова, с пыра попал в дальний угол и принес «Крыльям» важную победу. Савин тогда за голову схватился!

«У меня не было вариантов в Премьер-лиге, никаких. Влияют подковерные игры»

— Какой тренер Григорян?

— Интересный. Устраивал нам бой с тенью: стоишь и боксируешь с воображаемым соперником, уворачиваешься, отходишь. У Григоряна я был капитаном, так что часто общались. Из Хабаровска вместе летели восемь часов — и все это время проговорили.

Еще Григорян сильный мотиватор.

— Мог оскорбить своего же игрока, как это было с Базелюком?

— Команде не понравился один момент. На стадион как-то пришел Хабиб — пообщаться, поделиться опытом. Фотограф (по-моему, Сергей Расулов) фотографирует, щелкает затвором. Григорян прям при Хабибе сказал Сереге в грубой форме: «Иди отсюда».

— Где ты жил в Дагестане?

— На стадионе — точнее, в гостинице при нем. Постоянно находился в лежачем положении. Попить кофе, поесть в ресторане — да, а выехать в город уже проблематично. Боязно как-то было. Такой регион, что все может быть.

Номер был комфортный — правда, окна не открывались. Работал кондиционер, но свежий воздух не поступал. Зато все вместе, дружно: собирались, играли в карты, и это единение пригождалось на поле.

Я ушел до худшего сезона «Анжи», но тоже с задолженностью — три зарплаты. Подавать жалобу в РФС не стал, чтобы в Дагестане не закрыли футбол — его там все-таки любят.

— Какими запомнил в «Анжи» Гулиева и Глебова?

— Аяз был вспыльчивым, я просил его: «Спокойно, не надо распыляться. Ты публичная личность, держи эмоции при себе». Эмоции, мне кажется, Гулиева бы и подвели. А так пацан трудолюбивый, пахарь.

Глебовым подпускал к тренировкам Скрипченко. Мы прямо близко сдружились. С Пашей Долговым и Брызгаловым подтянули Даню к себе, брали с собой. Радуюсь, что он выстрелил и получил шанс у Карпина в «Ростове», как когда-то и я в «Спартаке».

— В «Мордовии» все было стабильнее, чем в «Анжи»?

— Да, и Юрий Палыч даже изыскивал возможности для дополнительных премий. Семин — фигура из фигур, легенда, к нему огромное уважение. Он меня и позвал в Саранск.

С Семиным мы заняли восьмое место, правда, победы в основном 1:0 — больше от оборонки играли. Поляна на «Старте» была ужасная в то время , невозможно было понять, куда мяч отскочит — и мы там брали очки.

— Ладно «Мордовия», а как тебя в «Факел» занесло? Это сейчас они в стыках, а с тобой стали 19-м в ФНЛ.

— Человек ты Петин — хорошо. Человек Сережин — нет. Такие реалии нашего футбола. Не понял?

— Не особо. Тебе перекрыли дороги в другие клубы?

— Об этом и мне говорят многие ребята, и в интервью это всплывает: нужно работать с определенными людьми, чтобы найти себе клуб. Большинству же это сделать очень тяжело. Велико влияние подковерных игр.

Я столкнулся с тем, что после Премьер-лиги у меня не было вариантов. Никаких вообще. И времени ждать не было — а я хотел играть, не сидеть в запасе, получая деньги.

— Еще хочется в Премьер-лигу? Сейчас тебя там примут?

— Желание есть. Все травмы прошли стороной. Начались они в Воронеже: я был перегружен, играли плохо. В конце 2020-го я не мог нормально работать.

С тех пор я стал тщательнее следить за здоровьем, готовиться к тренировкам. Сам для себя составил комплекс упражнений, стимулирующих мышцы. Просто нужно шарашить и концентрироваться на позитиве. Слишком мало осталось времени в карьере, чтобы тратить себя на что-то другое.

Говорим про повязки Яковлева! За них называли Инспектором, покупает мотками в самом простом магазине, хочет постричься коротко

— Сколько повязок на голове ты сменил за жизнь?

— Ооо, очень много. Глушаков мне советовал: «Не идет что-то — выкинь зубную щетку, купи новый гель для душа». Так у меня с повязками: идет хорошо — стараюсь не менять, но, когда попадаю на черную полосу, надеваю новую. А те, в которых забивал, хранил — отношение к ним супербережное.

Повязки часто терялись. А если рвались, сам зашивал — главное, поймать момент, когда еще хоть немного цела. Покупаю повязки всю жизнь в самом обычном магазине с тканями. Дешевые и простые резинки, а мне больше и не требуется. Дома лежит моточек. Однажды купил от adidas, а она мне все лоб вмяла.

— Когда впервые надел повязку?

— Еще в «Сатурне». Такую же носил Федя Смолов. А в детстве-то у меня была короткая стрижка. И сейчас думаю постричься коротко.

— Партнеры когда-то шутили над прической, прятали повязку?

— Карлуш Фонсека, бывший партнер по «Кызыл-Жару», назвал меня Гаджетом — в честь Инспектора.

— Помню время, когда про тебя говорили реально много: носился в свежем карпинском «Спартаке», вызывался в сборную, тебя любили. Ощущал славу? Может, внимание фанаток?

— Это никогда не было проблемой. Не гулял, не раскидывался деньгами, не чувствовал звездой. Каким я был воспитан в детстве, таким и остался. Пример: шли в ресторан с другом, мог себе позволить филе миньон, а друг берет рибай — и я тоже рибай. Тоже мясо, такое же вкусное.

Даже в школе в Люберцах кто-то приезжал с последними мячами от adidas или лигочемпионским со звездочками — но это не про меня. У большинства был обычный Umbro. Я помню, ездил с Select, и то он был не самый дешевый (а в ФНЛ были мячи Jako, вот они вообще не предсказуемые).

Яковлев в «Кызыл-Жаре»: бетонная стена за лицевой, Колодин-тренер, протесты. Хочет вернуться в «Спартак» на любой пост

— Почему в 2021-м ты уехал в Казахстан?

— Были варианты в ФНЛ, но позвонили из Петропавловска. Сказали, что борются за четвертое место, за еврокубки — эта перспектива перевесила все другие опции (а цели мы и добились: стали четвертыми). Пообщался с капитаном «Кызыл-Жара», воспитанником «Локомотива» Мирославом Лобанцевым, и решился.

Мирослав, по-моему, один из лучших вратарей чемпионата. Безумно рады, что он с нами: своими сейвами дает уверенность всей команде. Пригодился бы сейчас и «Локо» или какой-то европейской команде.

— В Казахстане тебе сразу понравилось?

— Да, все супер. Было непонятно, куда еду, а на деле тут спокойно. Меня встретили, довезли, обеспечили жильем и питанием. Не совсем привычные условия для футбола встретил разве что в Актау. Стадион «Каспия» — местный Колизей, будто играешь где-то посреди города: сразу за лицевой линией — бетонная стена, пусть и обитая.

— Ты приходил к Андрею Карповичу, которому помогал другой бывший игрок «Динамо» Денис Колодин. Какой он тренер?

— Только начинает путь. Я быстро понял: у этого штаба большие перспективы, «Кызыл-Жар» — трамплин для них на более серьезный уровень. Карпович создал сумасшедшую атмосферу, где все основано на принципах семьи. Это тяжело в Казахстане: почти в каждой команде каждый год меняются составы. А мы были сильны коллективом и благодаря этому выполнили задачу.

— Пушка у Колодина все еще страшная?

— Да-да! Передачи и удары по-прежнему в порядке. Сильнее и точнее Колодина на моей памяти не бил никто. Тренеры перед матчами с «Динамо» просили не фолить не то что перед штрафной, а вообще по центру ворот. Денис показывал это и здесь, особенно часто — на зимних сборах, до которых из-за ситуации в стране не сразу доехали местные ребята.

— Как ты переживал зимние волнения в Казахстане?

— Тяжелая ситуация для страны и народа. Очень жаль, что пострадало много ни в чем не виновных людей. Это жизнь, такие сейчас реалии, их надо принять. И чтобы никогда ничего подобного не случалось ни в Казахстане, ни где-то еще.

Переживал за наших игроков — они не могли выйти на связь. Мы узнавали о ситуации из новостей, думали, как все отразится на футболе и стране? Хорошо, что все закончилось спокойно, и все наши живы-здоровы.

— Зимой думал уехать из Казахстана?

— Нет. Из клуба нас обнадеживали, сборы начались и прошли штатно. Никакой истерики не было. Других вариантов я не рассматривал: зимой руководители сказали, что рассчитывают на меня и дальше, а я благодарен за доверие. Здесь есть все, чтобы воплотить свои амбиции.

— А когда-то ты мог уехать в зарубежный чемпионат посерьезнее?

— Всплывала Скандинавия, и то больше слухи, чем конкретика. Разговоры-то вообще чуть ли не про «Челси». А самый реальный шанс — ПСВ Дика Адвоката и ПАОК. Его следовало бы использовать, чтобы получить развитие. Мне было 19-20 лет, только начинал в «Спартаке», агентом был Михаил Череповский. Тогда меня все устраивало, но нынешний я в той ситуации бы уехал.

— «Кызыл» значит красный. Этот цвет у тебя в сердце навсегда?

— Синий, кстати, для меня тоже особый цвет — самарский же. Обувь, повседневные вещи у меня обычно как раз синие, а спортивные — красные.

Вопрос я понял. Сколько бы ни было скандалов и интриг, буду поддерживать «Спартак». Я люблю «Спартак», люблю времена, когда с ним побеждал, люблю его болельщиков — они лучшие. Переживают за команду, достойны большего.

— У тебя остались знакомые в «Спартаке»?

— Помню молодого Максименко, выделялся. Сейчас ему нужна уверенность, поддержка. Знаком и с Селиховым, однажды даже отдыхали вместе (случайно вышло). И с Бакаевым играли за «Спартака-2» — в хорошем смысле дерзкий на поле.

— Сколько я ни говорил с Глушаковым, он повторял мне, что мечтает вернуться в «Спартак». А ты?

— С удовольствием бы. Может, как руководитель, менеджер, даже администратор. «Спартак» мне дал все, что я имею. Это как первая любовь в детстве.

Подписывайтесь на телеграм-канал автора