«Хотелось чего-то российского, родного»: ставропольский режиссёр представил новый спектакль

Без шаблонных декораций — Валентин Валентинович, как объясните свой выбор пьесы для постановки? — Я устал от зарубежной драматургии, хотелось чего-то российского, родного: наших человеческих отношений, речи.  Название пьесы Степана Лобозёрова, по которой поставлен спектакль — «Семейный портрет с посторонним». Именно посторонний, появившийся в деревенской семье, как лакмусовая бумага, всё выявляет. Не было бы его, не было бы возможности пристально посмотреть на происходящее. А раздутая из лжи история завершается тем, что «крыша поехала» — буквально и метафорически. Это выражение и дало новое название спектаклю. — Этот спектакль уже входил в репертуар краевого драмтеатра. Чем отличается ваша работа от прежней постановки? — Я посмотрел много вариантов постановок, включая кинофильм. Везде акцент на именинах главного героя. Но, на мой взгляд, пьеса не про это, а о том, что выживание, быт захлестнули то, с чего начинается семья: любовь, уважение. Поэтому, когда крыша съезжает — оголяется чердак, где хранится хлам, как символы прожитого. Мне кажется, в спектакле много нового, прежде всего — в прочтении, трактовке самой пьесы. Я постарался размыть время: то, о чём говорится в спектакле — вещи вечные. Кроме того, в других постановках о котятах лишь упоминают, а я решил их как бы одухотворить. Придумано пластическое решение (только в самых нужных моментах, чтобы не перегружать действие) — «кошачьей» хореографией выражать горе, радость, другие человеческие эмоции.— По какому принципу подбирали актёров, что для вас было важно увидеть в них?— Конечно, это психофизические данные актёра. Особое внимание — выбору главного героя. Борис Щербаков — казак, родом из станицы Бекешевской. У него богатый жизненный опыт. Ему хорошо знакомы сельский быт, отношения в станичных семьях. В своей роли он очень органичен.То же самое с выбором другой героини — бабки, которую обычно изображают возрастные артистки. В нашем спектакле её играет молодая актриса Ольга Клочко, только начинающая свой творческий путь. Но именно её корни помогают передать суть персонажа.— Какую задачу вы ставили перед художником спектакля?— Я не хотел шаблонных декораций с бревенчатой избой, с паутиной. Было необходимо метафорическое решение, точно передающее образ. Получилась лёгкая конструкция, которая особенно зрелищно срабатывает в финале. «Конфликт не бытовой, а шекспировский» — Какие сложности пришлось преодолевать в процессе работы над спектаклем? — Главное — сделать текст живым, побуждающим зрителей к размышлению. Мы часто говорим об актёрской энергетике, но её нужно было пробудить, заинтересовать исполнителей. Режиссёрская задача выполнена, когда зрители сопереживают происходящему на сцене, и зал на одной волне с актёрами. Приятно, что и все цеха прониклись, готовя спектакль. Они соскучились по незатейливой, простой истории. Но местами пьесе нужно было придать эпический характер, выйдя за бытовые рамки. Рождались неординарные идеи. В начале пьесы главный герой настаивает, чтобы ему принесли пиджак. И мы изображаем это как целый обряд. Причём это делают коты — персонажи из другого мира. Именно они обряжают, бреют, причёсывают главного героя, подают ему казачью шашку. Другая деталь: появление жены. Мы задумали это как значимое явление — героиня Светланы Колгановой входит, как пава, как лебёдушка. Все эти штрихи создают в спектакле особую, оригинальную атмосферу. — Что для вас как режиссёра недопустимо в жанре комедии?— «Комикование» — когда всё делается ради хохмы. К слову, во многих спектаклях и даже в фильме, созданном по пьесе «Семейный портрет с посторонним», это стремление ощущается. Мы же решили делать всё на полном серьёзе. Я убеждён, что конфликт, заложенный между персонажами пьесы — не бытовой, а шекспировский. Глупость приобретает вселенский масштаб. Из-за небрежной, безответственной лжи начинает раскручиваться машина страха и недоверия. Постоялец боится хозяев, а те — приезжего.— Какой из этапов подготовки спектаклей вам больше всего нравится и какой самый сложный?— Интересно ещё на этапе выбора пьесы. Но самое увлекательное — моя домашняя работа, когда рождается идея спектакля. Возможно, в пьесе придётся что-то сократить, что-то адаптировать для придуманного образа, сценического решения.Самое сложное — найти единство с актёрами во взгляде на материал. Люди разные, но нужно обязательно всех убедить, чтобы все задышали твоей идеей. В противном случае режиссёр встретит непонимание и сопротивление, и все труды окажутся бесполезными. «На сцене должно быть много всяких чудес!» — Что важнее в театре: форма или содержание? Как находите баланс между этими двумя составляющими? — Идеальная постановка — это умное, тонкое содержание при яркой, выразительной театральной форме. В каждом спектакле форма своя, разная. Конечно, оригинальная подача важна. Она цементирует спектакль. И наоборот, если ты придумываешь броскую форму, но запихиваешь в неё не то содержание — всё рухнет, спектакль будет неинтересен зрителю. Мне довелось в Москве видеть массу постановок, где режиссёры сосредоточены на том, чтобы соригинальничать. А у меня как у зрителя в душе было пусто, сердце не стучало от волнения. Но ведь театр существует, чтобы человек жил и дышал тем, что он видит на сцене. — Существует ли поколенческая разница: чем старше становится человек, тем его больше интересует театр, а молодых всё же манит кино?  — Зрителя надо воспитывать с театрализованных игр в детсадах, развивая у малышей образное мышление. Потом — кукольный театр со сказками, позднее — театр драмы. Но всё начинается с семьи. Мне бабушка читала книги, научила любить сказки Пушкина и Андерсена. Поэтому я трепетно отношусь к детскому репертуару: с него у ребёнка начинается знакомство с театром. Моя постановка «Сестры моей Русалочки» шла около 40 лет, её посмотрело огромное количество людей разных поколений. И спектакли обязаны быть яркими, захватывающими. Я художнику ставлю задачу создавать красивые костюмы и эффектные декорации. На сцене должно быть много всяких чудес! Тогда зрители, особенно дети, обязательно вернутся в театр. — В одном интервью вы сказали: «Нужно ставить не то, что тебе хочется, а то, что в данный момент нужно театру». Что это значит? — Театр — живой организм. И ты должен жить в нём не ради себя, а для театра. Сейчас я понимаю, что на первом месте должны быть интересы дела, а не собственные амбиции. Хотя, в молодые годы, конечно, компромиссы давались с трудом. Возникали обиды и споры, например, с более опытным, мудрым режиссёром Алексеем Малышевым. Теперь я полностью разделяю его точку зрения. Театр в Ставрополе — живой — Какой вам видится театральная палитра Ставрополя? — Все критики, которые приезжают к нам, повторяют важную для меня вещь: «Любой театр можно оценивать, как „хороший“, „плохой“, „средний“. А в Ставрополе он живой!». Каждый наш спектакль — это оценка стойкости театра, правильности выбранного пути. Для зрителей необходимо репертуарное многообразие. Я нормально отношусь к разным театральным студиям, альтернативным площадкам Ставрополя. Туда приходят в поисках нового. Например, есть театр в ДК имени Юрия Гагарина — там уже свой зритель. Или театральная студия «Слово», которую породил мой любимый артист, участник многих наших постановок Володя Гурьев. Чем больше возможностей приобщить людей к театру, тем лучше. — Как оцениваете завершающийся театральный сезон? — Мы поставили восемь спектаклей, хотя обычно ставим три–четыре. Было много юбилеев, включая актёрские, которые мы с честью выдержали. Игорь Барташ получил в подарок спектакль-бенефис «Свадьба Кречинского». Борис Щербаков блистал в «Проделках Ханумы». Как всегда, была на высоте Людмила Ковалец. Запомнился спектакль «Демон», поставленный к 180-летию нашего театра Натальей Зубковой по произведениям Лермонтова. Освежила репертуар постановка «Принцесса Турандот» молодого режиссёра Арсения Кудри. Мне очень дорог спектакль «Загадочный визит» — колоритная, удачная работа нашего белорусского товарища Сергея Ковальчика. — Что предстоит репетировать к следующему сезону?— В сентябре приезжает известный московский режиссёр Борис Морозов. Он намерен поставить чеховский «Вишнёвый сад». Для баланса директор театра уже попросил меня задуматься о каком-то лёгком спектакле, комедии. В планах ещё несколько пьес, среди которых — классическая и трагифарс. Кроме того, на следующий сезон выпадает мой юбилей. Хочется сделать спектакль, который мне дорог. Называть пьесу пока не буду: я суеверный человек!