Профсоюз о закрытии шахт в Кузбассе: следующий этап — социальный взрыв

Тайга.инфо: Как вы сейчас оцениваете ситуацию на шахте «Заречной» и на «Алексиевской»? — Очень плохо, но в этом случае, наверное, нельзя говорить «плохо». Это ситуация, которая выбивает из колеи тысячи семей. 3 тысячи работающих парней. В Кузбассе мы это количество умножаем как минимум на 4, а то и на 5, кого это коснётся. И самое главное здесь — не приходится удивляться сложности ситуации. Она развивается уже с 2013 года. Постепенно нарастает, набирает обороты, зажимается гайка этих противоречий экономических и социальных. Как оценивать? Страшная ситуация. Даже слово «плохо» не могу сказать, потому что если плохо, то завтра будет хорошо. И для меня видится опасным то, что не предпринимаются шаги для локализации ситуации, изменения или решения этих проблем. Которые требуют, я считаю, реакции и действий от властей любого уровня, начиная от правительства России. У нас есть ряд показательных, так будем говорить, встреч в Министерстве энергетики и в Российской трехсторонней комиссии под председательством Татьяны Голиковой, то есть с представителями власти, работодателей и профсоюзов. 31 января у нас было заседание комиссии РТК, 25 февраля с замминистра энергетики Анатолием Яновским, протоколы есть. Мы очень надеялись на Российскую трехстороннюю комиссию под председательством Голиковой, где были даны поручения, в том числе решить вопросы с железной дорогой: увеличение вагонной нормы и норм отгрузки. Которые обязательно планируются на железной дороге и очень строго. И при дефиците отгрузки угля по восточному направлению — а для нас это является ключевым и жизнеобеспечивающим моментом, но, к сожалению, до сих пор этот вопрос не решен. Тайга.инфо: А какой должна быть помощь? — Шахтеры — специфические люди, со специфическим образование и специфическим наплевательством на свою жизнь и на свое здоровье. Те вопросы, которые могла бы решить власть, местная или федеральная, — такие решения не принимаются, к сожалению. Я предлагал: 3000 парней, ради них вы можете разделить долги, которыми бы вы, власть, занималась бы. Для меня очень интересно было — как они образовались, 90 миллиардов долгов? Шахтеры красную икру не ели, на золотом оборудовании не работали. И как я считаю, 90 миллиардов долгов — это просто бывшие хозяева отмыли деньги. Этот бизнес завязав, исчезли в сторону Украины, Казахстана, а проблемы оставили России. Проблемы коллектива, проблемы людей стали проблемами Кузбасса. Мы предлагали — вы со всеми долгами, с кредиторами разбирайтесь, и если для вас важнее судьба 3000 шахтеров, дали бы возможность им работать. Сохраните наши рабочие места. В 2018 году Всеволод Львович Вуколов, глава Роструда, приезжал к нам на шахту «Октябрьскую». И он сказал, что принято решение закрыть ваши шахты. Я с ним лично вел разговор 1,5 часа в присутствии заместителя губернатора Евгения Хлебунова, мэра города Полысаево Валерия Зыкова. И профсоюз убедил Вуколова в том, что предприятие действительно закрывать не нужно. Запасы угля есть, работоспособные коллективы, работающие механизмы. Всё это время мы пытались донести, что при завершении банкротства в первую очередь нужно убрать оборудование, продать его, вырученные деньги заплатить кредиторам. Понимаете, что получается? А интересы 3000 работающих, способных к работе еще долгое-долгое время, десятки лет, коллективов — уже не рассматривается. Мы готовы работать, не надо ничего выдумывать. Тайга.инфо: Какой все-таки ваш прогноз, если торги 27 марта не состоятся, и шахтеры будут уволены. Что ждет горняков и район? — Катастрофа. Я такое даже представить не могу. Если наше государство вообще существует, Россия, и есть нормальное правительство или есть нормальные люди в нем — ну не могут они этого допустить. Это крик души моей. Я уже раз был на мероприятии, когда люди стихийно собрались в городе Полысаево. Я пошел как председатель первичной профсоюзной организации, чтобы предостеречь людей от эмоциональных, несанкционированных выступлений. Это противозаконно. Но их лишают права трудиться. А шахтер больше ничего не умеет, он посвятил себя шахтерскому труду. Судя по программе, которую нам представил областной департамент труда, они готовы всех трудоустроить. Когда мы разговаривали со службой занятости города Ленинска-Кузнецкого в прокуратуре, (кстати, прокуратура в этом принимает участие) служба занятости в лице ее руководителя сказала, что это катастрофа. Служба занятости области не сможет переварить вот этих высвобождаемых людей. И тут опять у меня возглас вырывается — да не надо высвобождать! Пожалуйста, дайте нам возможность работать. Не закрывайте наши шахты насильно! Тайга.инфо: Можно ли этот кризис сравнить с теми, что были раньше, в 90-е например? — В 90-е я такого не ощущал. Там были неплатежи и был полный бардак. Сейчас на фоне управляемости государства нет таких потрясений. А внутренне-экономическое решение и такая вот ситуация весьма напрягает меня. Во-первых, как старого шахтера, а во-вторых, как председателя профсоюза. Тайга.инфо: Как вы считаете, если ситуация развивается в негативном ключе, могут ли появиться другие лидеры, кроме профсоюзных? И к чему это может привести? — При нерешаемости проблем, да. На «Заречной» так и случилось. Пришла какая-то общественная организация. Пообещали решить все проблемы, и люди с надеждой к ним кинулись. Они не кинулись в службу занятости, они не кинулись в трудовую инспекцию, хотя прекрасно знают, где она расположена. Люди уже теряют надежду. Люди не видят источник, куда можно обратиться. Понимаете, люди при невозможности решения своих вопросов, начинают решать их по-своему. Тайга.инфо: К социальному взрыву может привести негативный сценарий развития ситуации с шахтами, к протестным акциям? — Так это прямое, следующий этап — это социальный взрыв. Помните, я рассказывал, что пришел на встречу? Я пришел только для того, чтобы удержать. Началось сразу: «почему профсоюз не организовывает перекрытие дороги Ленинск-Кузнецкий — Новокузнецк?» Я говорю: это незаконно? Потом: «а почему мы не можем остаться под землей?» Это тоже противоправные действия, это связано с жизнью, со здоровьем. Там кто-то остался, мало ли что может случиться. «Давайте выйдем к администрации города, давайте маршем сходим на Москву». Представляете? «Или «хотя бы на Кемерово» — это прямая речь. Человек, если чувствует, что к нему относятся безразлично, он тоже становится апатичным. Ему ничего не надо, ему как бы семью прокормить. Но момент перехода, когда он становится безрассудным, я это наблюдал на этой встрече, — это одномоментно. Они ко мне, как к тому звену, которое их связывает с властью относятся и просят: «нам что делать, как накормить, как это, когда не выполнять свои обязанности по платежам, по ЖКХ, по кредитам». Понимаете, какие они вопросы задают? И самое интересное — я не могу на них ответить. И мы когда задаем вопросы власти, они отвечают, что мы можем только порекомендовать что-то сделать, но вопросы не решаются. Это как называется? Как людям жить? Нас всегда попрекают, что мы такие вопросы задаем, но дело в том, что без них никуда не деться. Тайга.инфо: Была информация, что закрытие «Заречной» может привести к подтоплению других шахт. — Да, этот вопрос известен и этот вопрос всегда стоит. Водоотливы — всё по проекту, по водопритоку же рассчитывается и рассматривается в нормальное время. Каждое предприятие в округе работает, каждое качает свою долю воды и в принципе из этого исходя. Если затопится шахта «Октябрьская», вода пойдет дальше на все поля других собственников или других компаний. Если рассматривать в геологическом строении нашу ленинскую свиту пластов — это такая синклинальная складочка, вниз направленная синусоида. И шахта Октябрьская находится в самом низу, в замке этой скважины. И там насосная у них, три насоса, которые качают всю воду, дренируют, как бы занимаются водопонижением. Представляете, 2000 метров кубических в час качает шахта. В пиковые моменты доходит до 4500 кубометров в час. Установленная мощность вот этих водоотливных насосов 3400 кВт/час. Почему я знаю — потому что это очень опасный момент. Поэтому каждый на своей шахте — главный инженер, директор, генеральный директор — смотрят за судьбой шахты «Октябрьской». Потому что если они перестанут качать воду, эту воду придется качать всем. Тайга.инфо: Если она остановится, перестанет качать эту воду, вода пойдет в остальные? — Вода начнет накапливаться. Это будет техногенная катастрофа. Смысл в чем — непредсказуемо, как эта ситуация будет развиваться. Никто, никакой гидрогеолог не возьмется предсказывать, потому что там есть еще пойма реки Иня. При накоплении воды не известно, какие чакры земные раскроются и по каким каналам под землей пойдет вода. С таким же успехом с брошенных шахт может вывалиться и огонь. Пожар подземный — это тоже страшная вещь. Ну не бросают просто так шахты с углем. Их отрабатывают и потом консервируют, и за ними следят. Это наука, это тяжелый и ответственный труд. конечно, длительный, но очень непредсказуемый. Кстати, есть свои неприятности на «Алексиевской» по поводу самовозгорания угля. И если «Алексиевскую» бросят, потом к этим участкам никто никогда подойти не сможет. Тайга.инфо: По вашим оценкам, сколько понадобится времени, чтобы разработать проект консервации. И какие затраты потребуются? — Не этого мы ждем. Я об этом не то, что разговаривать не хочу, я во-первых, не могу — есть специалисты и институты. Я считаю, все силы должны быть направлены на сохранение коллективов, на сохранение наших людей. Кузбасс поднимали столько поколений. Я работал в шахте им. Ярославского, сейчас на этом месте ничего нет. Тайга.инфо: Была информация, что может закрыться «Полысаевская» и другие предприятия в Ленинске-Кузнецком. У вас есть какие-то такие данные? — То, что случилось с «Заречной» и «Октябрьской» — это ни в коей мере не перекликается с работой шахт других собственников. Там совсем другая ситуация. Там можно приостановить работы, люди будут работать на откачке воды, на подготовке, по наведению порядка. Там какая-то часть работ будет вестись. И как только экономическая ситуация на рынке угля маленько исправится, и мы включимся в работу, и мы будем добывать уголь миллионами тонн. Это не проблема. А когда вы коллектив разрушите, вы погубите предприятие. Вы не восстановите его. Если внутри СУЭК — у них есть возможность перевести людей в другие шахты. Работать на других, более мощных пластах, разрабатывать другую часть месторождения, которая потребует меньше вложений, чем разрабатывать дальше район шахты «Полысаевская». Это обычный технологический процесс, когда людей этими сокращениями не пугают. Есть вопросы, они решаются и без проблем. А когда говорят, всё закрывается и именно из-за банкротства — вот это страшно. Люди не виноваты, люди готовы работать. Кстати, люди же работают. Люди работают, добывают уголь — а вы что собираетесь сделать? Вытащить оборудование, продать на металлолом — какую часть вы восполните? Проявите рациональность! Пусть люди работают. Они добудут уголь, продадите уголь, и будет больше денег. Мы-то ожидали помощь еще в какой-то мере и от железной дороги. Если изменилась конъюнктура рынка, и на запад сейчас уголь не идет, рынок готов купить его на востоке. Но тут другая проблема — дорога не пропускает. Пропускной способности нет. Получается, всё упирается в железную дорогу. Уголь можем добывать, он у нас есть, на складах лежит 30 млн тонн, но как их отправить на восток? Это же и есть мудрость или специализация железнодорожников, экономистов — тех, кто мог и должен был это предвидеть.Шахты «Заречная», «Алексиевская» и шахтоучасток «Октябрьский», которые расположены в городе Полысаево и в деревне Красноярка Ленинск-Кузнецкого района, входили в УК «Заречная». Ее основным владельцем было московское ООО «Интерконсалтинг», принадлежащее, по данным сервиса «Контур-Фокус», Егору Кудашову, Александру Будникову, Павлу Косинову и Виктору Нусенкису. В конце 2018 года суд признал несостоятельной УК «Заречная». Имущество предприятий несколько раз безрезультатно выставлялось на торги.