Рождённый побеждать. Николай Иванович Гродеков. Глава восьмая

Из цикла “Туркестанские генерал-губернаторы” После успешного завершения Хивинского похода и ликвидации Кокандского ханства, туркменские земли оставались единственной “ничейной” территорией между владениями двух империй. Подчинение этих земель России являлось приоритетным вопросом для Военного министерства и Генерального штаба. Кавказский наместник Великий князь Михаил Николаевич отмечал в письме к военному министру Милютину, что с переходом Хивинского ханства в вассальную зависимость от России: “немедленное установление вполне обеспеченного, прямого и постоянного сообщения между отрядами нашими у Каспийского и Аральского морей, приобретают, несомненно, ещё большее значение”. 21 марта 1874 года был учреждён Закаспийский военный отдел, первым начальником которого стал участник Хивинского похода генерал Ломакин. Он сразу же приступил к активным рекогносцировкам западной части, подчинённой ему области, свидетельствующие о том, что решение о подчинении Туркмении было уже принято. Такие крупнейшие военные стратеги и знатоки Туркестана, как Скобелев, Гродеков и Куропаткин приступили к разработке планов будущей кампании. В своих рапортах царю и военному министру они настаивали на скорейшей оккупации туркменских земель, мотивируя это увеличением количества секретных миссий британских агентов, наводнивших этот регион. И это соответствовало истине. Сделаем небольшой обзор действий английских спецслужб в приграничных районах Персии и Афганистана для большего понимания ситуации, сложившейся к этому времени на сцене “Большой игры”. Сохранились записи британского резидента в Мешхеде Аббас-хана, в которых он вёл летоисчисление по именам агентов, прибывающих туда с различными секретными заданиями. Так, 1872 год назван им годом капитана Марша, следующий, 1873-й – полковника Бейкера, 1874-й капитана Нэйпира, 1875-й – годом полковника Мак-Грегора. Иногда посылались целые группы шпионов для сбора сведений под видом научных изысканий. В 1874 году полковник Бейкер, капитан Клейтон и лейтенант Гилл длительное время занимались “научным изучением бассейна реки Атрек”. По возвращении, Бейкер представил своему правительству “Политическое и стратегическое донесение о Средней Азии”, в котором отмечал высокие боевые качества туркмен, “вооруженных порой бирмингемскими ружьями”, и делал вывод, что под командованием английских офицеров эти “сто двадцать тысяч великолепных всадников” могут охранять большую территорию. От кого охранять, совершенно понятно. А те самые бирмингемские ружья – недорогие английские двустволки - большими партиями стали приходить в Туркмению из Индии, о чём докладывал командованию Ломакин. В своей статье “Военная география Средней Азии”, опубликованной в журнале военно-научного общества в Лондоне, Бейкер подробно охарактеризовал дороги от Герата к Каспийскому морю и возможности их использования на случай войны с Россией. Бейкера сменил Нэйпир, однофамилец главнокомандующего англо-индийской армией фельдмаршала Роберта Нэйпира Магдальского. Официально британский агент, прибыл туда для изучения “обстоятельств набега”, якобы совершенного из афганского Герата на персидский город Хаф. На самом деле в его задачу входил сбор информации о районе соприкосновения персидских, афганских и туркменских земель и, - idee fixe британцев, - о возможностях использования туркменских племен в борьбе Англии против России. В июне 1874 года Нэйпир прибыл в Тегеран и оттуда направился к границе с туркменскими землями. Там он приложил массу усилий, агитируя вождей племён в пользу Англии и обещая снабдить их современным оружием. Русская разведка установила, что английский агент возможно осуществлял отправку из Тегерана в Мерв каравана, груженного шестью тысячами тех самых бирмингемских ружей. Об этом сообщил российский посланник в Персии Бегер. В своих докладах в Министерство иностранных дел он доносил, что Нэйпир двигаясь вдоль персидско-туркменской границы, составил карту пути следования, на которую были нанесены пограничные укрепления и указана численность местных гарнизонов. Большой интерес, англичанин проявил к судоходству на Каспии и к дислокации русских войск на морском побережье. После возвращения в Калькутту Нэйпир подготовил отчет о своей поездке, который английские власти опубликовали под грифом “совершенно секретно” всего в 25 экземплярах. В середине 1875 года в Мешхеде появляется ас британской разведки полковник Чарльз Метклаф Мак-Грегор. По мнению этого действительно выдающегося разведчика и военного деятеля, главная угроза безопасности Индии, - жемчужины в короне Британской империи, - исходила от России. Каждое её территориальное приобретение в Средней Азии, считал Мак-Грегор, является частью плана российского Генштаба по демонтажу британского господства в Индии. И поэтому, каждый новый шаг России в этом регионе требует от британской разведки активной деятельности на внешних границах по направлению к Индии. В планы Мак-Грегора входило отправиться из Мешхеда в Мерв и Керки, оттуда переправиться через Аму-Дарью в Восточную Бухару. Помочь ему в этом должен был завербованный британской разведкой туркмен Каушут-хан. В Мерве английский полковник предполагал самолично ознакомиться с положением дел в городе и расспросить о дорогах, “ведущих до Каспийского моря и к Афганистану - к важным стратегическим пунктам Меймене, Бала-Мургабу и Герату”. План этот не удалось осуществить. Достигнув Герата Мак-Грегор получил от своего начальства в Калькутте срочное указание прекратить дальнейшее путешествие из-за опасения, что оно может спровоцировать Кауфмана. Тем не менее Мак-Грегор сумел собрать немало ценной информации по этому малоизвестному региону, детально исследовав местность между Персидским заливом и Гератом, отметив на карте каждое селение, “представляющее значение для любого будущего командира, ведущего колонну в этом направлении”. В июле 1875 года Мак-Грегор прибыл в Серахс, который он считал важнейшим стратегическим пунктом, переправился через реку Теджен (Герируд) и углубился на два десятка километров в сторону Мерва, особенно интересовавшего англичан. Вернувшись в Мешхед, британский полковник отправился в Келати-Надири, снял планы местных укреплений, затем через Шахруд и Астрабад приехал на остров Ашур-Адэ, где была расположена база российских войск в Туркмении. Оттуда, через Тифлис и Владикавказ, он вернулся в Англию. Едва закончилась миссия Мак-Грегора в игру вступил следующий игрок. Искатель приключений, авантюрист, журналист и шпион, капитан британской армии Фредерик Густавус Барнаби. Получив в Петербурге разрешение от военного министра Милютина на посещение Хивы, он попытался оттуда отправиться в Мерв, однако начальник Амударьинского отдела Н. А. Иванов, не дал этому осуществиться и развернул британца обратно. В конце 1876 года в Тегеране вновь появился Нэйпир. Он попытался проникнуть в Мерв с конкретным поручением укрепить связи с отдельными туркменскими ханами и склонить их на сторону Британи. Инструментом, для выполнения этого задания, англичанин выбрал золото. Пытаясь подкупить вождей туркменских племён, он так сорил деньгами, что привлёк внимание русского посланника в Тегеране, который сообщал, что “чрезмерная щедрость” Нэйпира “вызвала удивление” даже у хорасанской администрации. Без внимания русской разведки британский агент конечно не остался. В своём донесении начальник Закаспийского отдела Ломакин пишет: “как мне известно, он (Нэйпир, В. Ф.) недавно был в Кучане и Буджнурде, где, кажется, находится и теперь; буджнурдский ильхани ему заметно покровительствует, содействуя сношению с ахал-текинцами. При настоящих натянутых отношениях России с Англией не может быть никакого сомнения, что он всячески старается теперь возбудить и вооружить против нас еще более текинцев, - что подтверждается и тем, что уже несколько времени как текинцы совершенно прекратили с нами всякие сношения; повсюду содержат строгие караулы; никого не пропускают ни от себя, ни к нам, ни от нас к себе; говорят у них большие сборы, говорят, что они раздобыли даже откуда-то две-три пушки, словом, по-видимому, они что-то затевают, и здешние туркмены, не без основания, конечно, приписывают все это влиянию и проискам находящегося в столь близком соседстве с ахал-текинцами английского офицера”. Во всяком случае, чтоб узнать, наверное, что теперь делается в Ахал-Текинском оазисе за прекращением с оным прямых сношений, я счел необходимым послать туда надежных людей: одного со стороны Хивы, а другого через земли курдов”. В 1876 году в Персию отправляется капитан Батлер, для исследования реки Атрек. Но было ещё одно задание, которое капитан получил лично от вице-короля Индии Литтона. Ни много, ни мало организовать и возглавить отряды туркмен для борьбы против России в Ахал-Текинском и Мервском оазисах, о чём он сам позже рассказал в январском номере журнала «Globe» от1881 года. В Петербурге стало известно об этом, российское правительство выразило резкий протест и Батлер был отозван. Подытоживая активность британских разведчиков и политических эмиссаров, приведу слова журналиста Чарльза Марвина из его книги “Разведка Средней Азии” (Reconnoitring Central Asia): “Если бы Бэйкер и Мак-Грегор, Нэйпир и Батлер не появлялись на северо-восточной границе Персии, Россия была бы избавлена от целой серии кампаний. От завершения Хивинской кампании 1873 г. ...до осады Геок-Тепе не проходило года без того, чтобы английский офицер или кто-либо другой не продвигались вдоль туркменской границы от Серахса к Каспию... Поездки Бейкера, Мак-Грегора, Нэйпира и Батлера сделали больше для преграждения продвижения России, чем все торжественные обсуждения английских кабинетов, мешки с дипломатической перепиской, тысячи парламентских речей и запросов и мириады статей, опубликованных по среднеазиатскому вопросу между 1873 и 1881 гг.”. Сказано, конечно, с изрядной долей хвастовства, но по сути верно. Рыцари плаща и кинжала, британские разведчики. Сверху: Ч. М. Мак-Грегор и У. Ф. Батлер. Внизу. Слева направо: У. М. Гилл, Ф. Г. Барнаби, В. Бейкер В декабре 1878 года Гродеков возвращается в Петербург и сразу же докладывает военному министру о своих впечатлениях о поездке. В дневнике Милютина в записи от 31 декабря, читаем: “Приехавший на днях полковник Генерального штаба Гродеков, отважно проехавший чрез Маймане и Герат до Астрабада, рассказывает, что соседние с Хоросаном туркменские племена сделались крайне дерзкими относительно русских и недавно захватили в плен некоторых наших солдат в самых окрестностях нового укрепления Чат, основанного Ломакиным при слиянии Сумбара с Атреком. По поводу этих известий вчера, в субботу, было совещание у великого князя Михаила Николаевича. Кроме меня приглашён был Гирс и затем специалисты наши, близко знакомые с азиатскими странами: ген.-м. Глуховский, полковники Куропаткин и Гродеков, - все трое Генерального штаба. Пока ещё не пришли ни к какому конкретному заключению и положили выждать обещанных Зиновьевым (посланником нашим в Тегеране) обстоятельных сведений”. Дерзость туркмен, возможно, объяснялась посулами английских эмиссаров, обещавших поддержку в случае столкновения их с Россией. Пытались британцы и Персию сделать своей союзницей в борьбе с Россией, обещая территориальные приращения за счёт Афганистана, с которыми у них в это время шла война. Вновь обращаемся к дневнику Милютина. Военный министр пишет: “В присланной мне вчера Гирсом (товарищ министра иностранных дел, В. Ф.) телеграмме Зиновьева из Тегерана сообщается секретное сведение, […] о предложениях, сделанных персидскому правительству английским посланником Томсоном занять Герат, но на таких условиях, которые поставили бы Персию в вассальные отношения к Англии и враждебные к нам. […]. Очевидно, что англичане очень хитро стараются втянуть персиян в сферу своих замыслов, явно направленных против нас.” Надо сказать, Россия ранее уже пыталась усмирить Туркмению. В 1877 году против текинцев был предпринят военный поход под командованием генерала Н. П. Ломакина. Но, несмотря на значительный урон, нанесённый противнику, русский отряд, не смог, - как было предписано, - закрепиться в селении Кызыл-Арват. Из-за нехватки продовольствия пришлось отступить. Текинцы восприняли это как свою победу. Через год Ломакин повторил экспедицию, но и она завершилась провально. Эта неудача, несколько уронила, как тогда выражались “обаяние” России в Азии и по отношению к себе это сразу почувствовал русский посол в Тегеране. Талантливый дипломат Иван Алексеевич Зиновьев, прекрасно разбиравшийся в ситуации на Среднем Востоке, предлагает изменить стратегию. А именно: не постепенное завоевание туркменских степей силами малых отрядов, а нанесение мощного удара большими силами в центр Ахалтекинского оазиса. И вновь, почти в том же составе собирается совещание, и после обсуждения решено согласится с русским послом, мнение которого поддержали и присутствовавшие на совещании офицеры Генштаба. Для похода были собраны внушительные силы в 7000 пехотинцев, 2900 кавалеристов при 34-х орудиях. Основная цель - овладение крепостью Геок-Тепе. Командующим назначается участник русско-турецкой войны генерал И.Д. Лазарев. Однако, едва прибыв к назначенным в поход войскам в селение Чат, он неожиданно скончался. Командование Ахалтекинским отрядом принял генерал-майор Н. П. Ломакин. Но и этот поход не стал победным, более того русские войска потерпели самое крупное поражение за всю историю Туркестанских походов. Авторитет Российской империи мог упасть до нуля, необходимо было исправить положение и 1 марта 1880 года, принимается решение о новом походе. Ещё одного поражения Россия не могла себе позволить, поэтому к выбору военачальника, долженствующего возглавить экспедицию в Туркмению подошли особенно тщательно. Выбор был сделан лично Александром II. Из Минска вызывается 37-летний командир IV армейского корпуса генерал-лейтенант Скобелев. После беседы с Императором в Зимнем дворце, герой Плевны и Шипки выходит оттуда командующим Ахалтекинской экспедицией. Начальником своего штаба он назначает полковника Гродекова. Продолжение следует На заставке: Улица в туркменской крепости Сунче. Гравюра из журнала “Всемирная иллюстрация”, 1878 г. В. ФЕТИСОВ