Курский врач Александр Задорожный: «Ковид» негативно действует на нервную систему
Пандемия коронавируса, несомненно, затронула не только страны Европы и Америки, но и абсолютно все города России. В беседе с ФАН врач-уролог Александр Задорожный рассказал о буднях курских врачей и о тяжелых испытаниях, с которыми ему пришлось столкнуться из-за COVID-19.
Пандемия коронавируса, несомненно, затронула не только страны Европы и Америки, но и абсолютно все города России. В беседе с ФАН врач-уролог Александр Задорожный рассказал о буднях курских врачей и о тяжелых испытаниях, с которыми ему пришлось столкнуться из-за COVID-19.
― Александр Анатольевич, как Вы впервые столкнулись с коронавирусом?
― С первым, в своей практике, заболевшим я встретился лицом к лицу в апреле, причем на амбулаторном приеме в рамках своей профильной специальности, благо прием велся в средствах индивидуальной защиты и ни этот, ни последующие аналогичные контакты не привели к заражению меня самого. Тогда же, в апреле, появились первые случаи заболевания моих коллег, кого я знал лично.
― Я знаю, что многие врачи в нашем городе отказались работать в ковидных центрах по ряду личных причин. Что вас подтолкнуло помогать пациентам с таким опасным инфекционным заболеванием?
― Не могу точно сказать, что подтолкнуло. У меня не было никаких сомнений на этот счет. Уже с первых дней, как пандемия COVID-19 начала свой марш по нашей стране, наблюдая за опытом борьбы с вирусом в других странах, да и в самой Москве, на тот момент, стало очевидным, что потребуется помощь медиков во временных инфекционных госпиталях ― я уже на тот момент совершенно четко осознавал, что пойду добровольцем.
― Почти все врачи по всему миру были вынуждены жить отдельно от своих семей, чтобы их не заразить корнавирусом. Вы тоже были изолированы от своих родных?
― Да, все верно. Как только появились первые случаи заболевания в Курске, я изолировался от своей семьи. На тот момент об этом вирусе было крайне мало информации, да и та была зачастую крайне противоречива. И все мы, врачи, отдавали себе отчет в том, что мы в первую очередь находимся в группе риска даже не работая в самом ковидарии. Поэтому я принял такое решение сразу, еще до перехода в инфекционный стационар. Я жил один несколько месяцев, видел своих детей только на улице с расстояния в несколько метров, не имея возможности их обнять ― это действительно было тяжело.
― За что и за кого Вы беспокоитесь больше всего?
― Причин для беспокойств на самом деле много. Это и здоровье немолодых уже родителей, это и состояние моих пациентов в отделении, в то же время беспокойство вызывает и качество обучения моих старших детей, которое неминуемо сейчас страдает. Пандемия дала почву для беспокойства самого разного толка и качества ― самое главное ни в чем не поддаваться панике и сохранять холодное и здравое мышление в любой ситуации.
― Когда к Вам в больницу стали поступать первые пациенты с коронавирусом?
― Собственно с первых же дней открытия нашей больницы как стационара для оказания помощи больным с новой коронавирусной инфекцией.
― Что Вам на тот момент было известно о новой инфекции, и как строился план/алгоритм лечения, ведь в тот период мало кто знал, какие действия необходимо было предпринимать для спасения поступающих пациентов с COVID-19?
― На тот момент уже были разработаны отечественные временные клинические рекомендации, было множество зарубежных работ, быстро организовались врачебные сообщества в соцсетях, по которым молниеносно распространялись все свежие статьи по теме COVID-19, как российские, так и англоязычные, вплоть до переводов китайских статей фактически в день их публикации. Поэтому дефицита актуальной информации как такового не было. Другой вопрос, что весной еще многое оставалось неизвестным, как в течение самого заболевания, так и в его терапии. Более того, даже имелись некоторые заблуждения на его счет. Но медицина и наука не стоят на месте и уже сейчас мы имеем достаточно глубокое понимание этого заболевания, что позволяет нам более эффективного лечить людей им заболевших.
― С какими трудностями Вам пришлось столкнуться?
― Трудностей хватало и хватает до сих пор. Это и достаточно тяжелые физические условия работы, это и сам объем работы, это и та же изоляция от семьи, это сложные больные. Причем сложные не только в клиническом плане, но и в психологическом ― люди находятся в состоянии стресса, они откровенно напуганы своим диагнозом, да и сам «ковид» достаточно негативно действует на нервную систему, усугубляя проявления этого стресса. Приходится одновременно быть и психологом, стараясь успокоить человека, и, к сожалению, далеко не всегда это легко удается сделать. Как следствие, в последующем приходится еще и разбираться с обилием достаточно абсурдных жалоб. Но это издержки ситуации, с этим приходится мириться. Так что трудностей хватает, но трудности для того и существуют, что бы их преодолевать.
― Расскажите, как обычно проходит Ваша рабочая смена?
― Рабочая смена делится на две части ― работа в красной зоне, и работа и отдых в чистой зоне. Работа в красной зоне начинается с обхода всех больных, контроля их состояния, жалоб, контроля уровня насыщения крови кислородом ― сатурации, других данных, коррекции назначений при необходимости, приеме в отделение поступающих больных. Это работа non-stop, изнуряющая как своим объемом, так и тем, что все это выполняется в защитном облачении, в котором с каждым часом все сложнее дышать и все тяжелее находиться. В чистой же зоне происходит работа с документацией, обсуждение с коллегами тактики лечения больных, в общем зоной отдыха чистая зона называется лишь номинально.
― Какая из смен была самой тяжелой?
― Самая тяжелая смена это, безусловно, первая смена, когда в первый же день открытия поступали один за одним больные, когда ты в принципе впервые видишь пациентов с СOVID-19 в качестве их лечащего врача, когда огромный механизм больницы начал впервые проворачивать шестеренки в качестве инфекционного госпиталя. Тогда действительно было нелегко всем, от санитарочек до врачей. Но мы справились, как и справимся со всеми остальными вызовами, которые нам постоянно дает SARS-CoV-2.