Епархиальный репортаж. Алапаевск
Несколько лет назад я порадовался появлению нового епископа. Спустя годы пришел ответ:
Добрый день, отец Андрей. Вот уже четыре года прошло с того момента, как Вы в своём ЖЖ поместили эту заметку. Подарок оказался «котом в мешке», при том, что «кот» вроде как и учёный, однако явно из другой реальности. За это время ситуация ожидаемо поменялась и тот «человечный епископ» о котором вы упоминали в заголовке сильно расчеловечился. Произошло ли это благодаря тому, что человек дорвался до бесконтрольной епископской власти, или сама по себе система РПЦ такова, что в ней невозможно выжить при другом устроении психики – сказать сложно.
Наблюдая за развитием событий с первых дней появления этого человека в Уральском регионе, вполне заметно, что регресс на лицо. Очень точно характеризуют его недавно прозвучавшие в одном из ЖЖ слова, которые я бы немного подкорректировал: «Часто именно слывущие «благочестивыми» архиереи являются нестабильными, сложными людьми, плохими администраторами. У них внутренние проблемы, свои демоны, с которыми они борются с переменным успехом, а подчинённые видят перепады настроения, смену целей, противоположные высказывания, внезапные симпатии и антипатии, потерю интереса. Как один чиновник сказал, увидев это "Ну, они монахи, у них свои трудности...». В своём приходе и среди людей не сталкивавшихся с тогда ещё простым, сельским священником кроме как на исповедях, Мефодий возможно и считался, да и сейчас считается человеком молитвенным и умным (тем более в биографии вроде бы Московский физико-технический институт по факультету молекулярной и химической физики). Но любой столкнувшийся с ним поближе смело может сказать, что жалеть людей и быть по настоящему благодарным (уж тем более по-христиански) он не умеет, и тот факт, что у работающих с ним людей есть потребность в простом человеческом одобрении, похвале и утешении, ему непонятен. Сам создаёт вокруг себя видимость того, что «находит утешение в молитве» (хотя прихожане центрального храма уже стали подзабывать, когда в последний раз совершалось всенощное бдение под воскресенье и великие праздники с его участием). Когда он был избран епископом, кое-кто из его местных почитателей изрек: «Наконец-то в России будет хотя бы один верующий архиерей». Но... Тот молитвенник, которого когда-то полюбили в провинциальном городке Ивановской области, или до епархии не доехал, или скрылся где-то внутри (да и был ли он). Да, кого-то, может, и радует, что он не голубой и не сластолюбец. Но он интроверт, не знающий реальной людской жизни. Когда ему была назначена государственная пенсия - он в разговорах выражал искренний ужас размером этого содержания. Однако для помощи людям которые реально тянут для него епархиальную действительность не только ничего сделать не подумал, но и постепенно урезает последние крохи.
Судя по манере управления, человек не стабильный и люди в епархии долго не задерживаются. Замечена одна, в общем то не плохая, вполне человеческая черта – очаровываться, загораться приходящими людьми. Однако, когда со временем выясняется, что человек может жить своими интересами (совершенно не расходящимися с его верой), или у человека нет той фанатичной самоотверженности, которой требует якобы перфекционистская манера управления Мефодия (хотя на самом деле он даже в планировании своих дел далёк от чёткости), когда выясняется, что людям помимо безоглядного исполнения его бесконечных «молекулярных» идей необходимо решать массу постоянно возникающих проблем (которые для самого Мефодия решает окружающая его обслуга), семейные и личностные вопросы, да просто жить (вне его охвата), он вдруг «разочаровывается» в человеке. Проще навесить человеку кучу работы - он её делает при минимальных условиях оплаты (часто это масса совмещений на пол, а то и четверть ставки), а лучше всего – безвозмездно, на волонтёрских началах. Если же человек вдруг начинает работать без натужного надрыва, его по-быстрому смахивают с доски. Мол, поволонтёрил для нашего блага и хватит. Кстати волонтёрство – ещё одна его любимая тема для тонкого издевательства над людьми. Яркий пример подобного отношения – бывшая глава паломнического отдела. Особа весьма бойкая и насколько можно было понять из её редких выступлений на епархиальных собраниях – пришедшая из сферы туризма. Долгое время она основательно курировала Алапаевск. Потом достаточно резко пропала. Поговаривали – толи сама ушла, не вынеся «молекулярного» руководства, толи выпихнули - «в связи с несоответствием требуемой работоотдаче». Паломническая деятельность епархии сейчас видимо нулевая, все места для паломничества отошли к новообразованной алапаевской. Хотя вот приехавшие с ним «волонтёры» - судя по внешнему виду, живут если и не на полном епархиальном обеспечении, то с довольно приличными заработными платами.
Есть несколько признаков того, что человек постепенно входит в немилость – ему урезается всякая епархиальная помощь, которая изначально могла ему оказываться. Прекращается субсидирование в оплате съемных квартир (на которых живёт не малая часть духовенства) или поддержка в оплате собственного жилья, отнимаются ставки за совмещаемые должности. Человек становится «не вхожим» (хотя ранее мог и приходить и звонить практически в любое время), часто можно заметить, как Мефодий делает вид, что «провинившегося» человека «нет». Начинается сбор разного рода сведений (а иногда и откровенных сплетен), шептание об этом человеке за спиной.
Что касается Алапаевска, то за пять лет управления именно самим Мефодием сделано ничтожно мало, что и было откровенно отмечено всеми участниками торжеств в Алапаевске 15-16 июля 2018г. Даже в речи Патриарха у шахты после службы, ни разу не упомянут каменский архиерей, все бонусы достались или бывшему – Викентию, или нынешнему – Кириллу. Это очень легко увидеть на видеозаписях. Практически все нынешние достижения активизированы к юбилейным дням, да и то с жесткого пинка и финансово-административного ресурса митрополита.
Раздел епархии потому и состоялся, что нужно активизировать популяризацию места страдания алапаевских мучеников и лично Елизаветы Фёдоровны Романовой. А вот помогать в этом именно Мефодию, судя по всему митрополит не намерен.
Ещё два интересных момента: к 100-летию Алапаевских мучеников был организован «Фонд святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы Федоровны и алапаевских мучеников» http://svelisaveta.ru . Интересно бы узнать, передан он новообразованной Алапаевской епархии, или его каким-то образом подомнут под каменскую, потому, что туда уже налажен поток средств, которые терять вряд ли захочется. Ну и выплывшая наружу история о том, что расчётный счёт главного храма Алапаевска заблокирован за долги ещё в самом начале правления Мефодия и с этим за пять лет ничего не сделано – вообще характеризует отношение архиерея к своему бывшему второму титулярному городу. А как известно из слов многих местных, да и московских меценатов, основные просьбы о пожертвованиях были именно на Алапаевские храмы и монастыри, Мефодий позиционировал себя как «Алапаевский» архиерей.
Кстати отношения с митрополитом самые преотвратные. По мнению многих митрополит давно бы просил Патриархию о назначении более деятельного и заинтересованного своей епархией управленца чем Мефодий, но тот размахивает своей занятостью в антинаркотическом движении, а так же тем, что его протектором в епископский сан был не кто-нибудь, а сам епископ Пантелеимон (Шатов), глава Синодального отдела, в который входит координационный центр по противодействию наркомании – руководителем его Мефодий и является. Этим покровительством он достаточно не прикрыто бравирует. Хотя, по отзывам тех, кто присутствовал на некоторых конференциях, уровень Мефодия не просто заметно уступает многим и многим выступавшим, но и вполне заметна его провинциальная зависть к более опытным в этом вопросе людям, с бОльшими наработками (особенно это касается зарубежных докладчиков на международных встречах). Было неоднократно отмечено желание оставить последнее слово за собой, комментирование к месту и не к месту, да к тому же эти реплики часто бывали совершенно не по делу и выглядели размазано, не компетентно.
Под этим соусом большую часть времени пребывает вне епархии, либо в Москве, либо на конференциях и семинарах (естественно все поездки скорее всего оплачиваются из епархиальной казны). Своё расписание и движение по епархии всегда планирует только исходя из согласования с графиком семинаров-конференций, епархиальными проблемами и жизнью приходов занимается только в пробелах между ними. Добиться приглашения его на приход, общественные мероприятия или большую часть происходящего на территории его епархии практически не реально, так как внутри-епархиальные его дела откладываются на потом, когда не обратись к его помощникам-секретарям, в ответ чаще всего можно услышать – владыка ещё не утвердил своё расписание.
В этой связи ещё пара печальных для епархии выхлопов от «антинаркотической деятельности». Это перетаскивание в неё бывших наркоманов. И вновь – дело вроде бы хорошее, давать шанс оступившимся людям на социализацию и возможность принести пользу Церкви. Но, увы. И тут есть свой огромный минус – эти люди тянутся на не последние в епархии должности. И соответственно оплачиваются не по минимальному размеру. А отдача от них, по отзывам людей хоть как-то вхожих в епархиальные дела – реально мизерная, если не сказать отрицательная. Из тех, кто на виду – фотограф и сисадмин (при нём говорят несколько раз слетала вся система в епархиальном управлении, удалялись данные с компьютеров), личный водитель и иподьякон, на выездных службах архиерея по словам духовенства может выпить до полбутылки вина, а после садится за руль, несколько раз попадал в аварию. Ещё одно лицо - начальник строительного отдела (есть на епархиальном сайте). Сам отдел развален, отдачи от него приходам никакой. Хотя это возможно наследство, доставшееся ему от предыдущего руководителя, тоже женщины. Эта дама не так давно ушла из епархии, хотя до этого их общение с Мефодием было «не разлей вода». Её можно было видеть во всех сферах, притом очень далёких от строительства. Позиционировала она себя строителем со стажем, по прихваткам - типичный прораб. И вдруг в одночасье исчезла, оставив по себе массу «долгостроев», а новый начальник (если судить по отсутствию, хоть сколько ни будь заметной активизации дел), тоже не блещет профессионализмом.
Вот несколько примеров самых известных «долгостроев», на каждый из которых регулярно собираются суммы не только с храмов епархии, но и попрошайничаются у разных организаций и частных лиц. И в принципе - не жалко. Фокус в том, что строительство этих объектов либо идёт темпами «мёртвой черепахи», либо вообще приостановлено. Здание будущего епархиального управления (находится вблизи главного храма города) при предшествующем епископе строилось довольно бодрыми темпами. Теперь там даже намёка на работу не видно. С достаточно большим размахом года два назад было прорекламировано строительство церкви в районе одного из городских кладбищ (вроде бы даже был установлен крест). Выделена ли земля – не известно. А вот то, что хоть каких-то работ там не ведётся – это точно. Место административного центра епархии – мужской монастырь в г.Каменске-Уральском (в котором находится епархиальное управление), тоже представляет собой типичный пример Мефодиевской манеры управления. Самый яркий пример - отопление в храме монастыря отключено осенью и теперь он отапливается воздушными «пушками», что видно любому приезжающему и приходящему туда человеку. А это вылетает в копеечку, при декларируемой архиереем бережливости, и целесообразности в распоряжении деньгами. Храм снаружи местами разваливается, начатое строительство одного из трёх крылец – застыло практически на начальной стадии, второе вообще с бетонными ступенями на временном железном каркасе. Крыльцо центрального входа в не малых трещинах (а под ним вроде жилые помещения)
Вечно перекопанная территория, обшарпанное здание нынешнего епархиального управления. Единственное строительство которое там идёт довольно активно – «духовно-просветительский центр» как об этом информировал баннер на заборе, но он строится на деньги выделенные по общероссийской программе из Москвы, и наверное только потому не заглох, что не удаётся растащить большую часть средств (отчитываться перед центром приходится за каждую мелочь).
Видимо финансовые потоки в епархии настолько иссякли, что даже такой опытный «прихватизатор» как бывшая глава строительного отдела и то сбежал.
Ещё один сомнительный момент «Благотворительный фонд праведного Иоанна Кронштадтского» учрежденный Синодальным отделом по церковной благотворительности – судя по всему в большей своей части содержится за счёт епархии (в том числе туда уходят большая часть различных пожертвований и деньги постоянно собираемые с приходов на различные епархиальные долгострои), хотя и говорится, что существует фонд только на гранты.
Да и Каменская епархия для, Мефодия досадная обуза, что с каждым днём становится всё очевиднее общающимся с ним руководителям разных уровней в областной и городской администрациях, представителям бизнеса и простым людям. Благодаря такому поведению, отношения с администрацией становятся всё хуже, постепенно он становится «нерукопожатным». Масса совместных проектов потихонечку саботируется, так как уже приносит больше репутационных и финансовых потерь для городской администрации и бизнесменов, чем пользы. Помощь в различных епархиальных мероприятиях постепенно становится всё меньше и меньше, потому как процент доверия и положительного общественного резонанса от них стремительно сокращается. Это чётко заметно на ещё одном «долгострое» - спроектированном в разрастающемся микрорайоне (где ежегодно сдаются по нескольку улучшенной планировки домов) здоровенном храме. Строительство его кстати, тоже было начато при прошлом владыке (даже имелся фонд, есть ли он теперь – не могу сказать). Уже при Мефодии совместно с администрацией города не однократно проводились различные акции по сбору денег на его строительство. Два или три года подряд проходили крестные ходы через оживлённые улицы города (которые для этого естественно перекрывались). Молодые люди с кружками отправлялись ездить в общественном транспорте, организовывались места для сбора денег на проходных городских заводов (пока вроде о принудительном отчисления работниками заводов оговорённых сумм из заработной платы не слышно было). Итог всего этого – частично огороженная забором из горбыля немалая территория, сам храм - до сих пор на уровне котлована, с торчащими из него бетонными сваями и меленькая деревянная церквушка, которая там изначально была выстроена так же - негативный настрой жителей города к подобного рода акциям и самой идее храма.
У Мефодия имеются две любимых песни. Первая - «меня готовили на другую епархию, но Святейший переиграл» (возможно, действительно готовилось назначение в московские викарии, которое бы очень устраивало и его самого и Шатова, но сорвалось, о чём всё чаще с горечью говорится день ото дня, во всеуслышание). Вторая – «архиереем я стал «за послушание», общение с большим количеством народа для меня вынужденная необходимость». Эти свои настроения он откровенно озвучивает на различных мероприятиях (застольных беседах при редких поездках по приходам, поздравлениях по разным поводам, банкетах).
Любому, более-менее близкому к епархиальным делам священнику и простому человеку теперь уже известно: хочешь делать какое-то дело хорошо и достаточно продолжительно – делай его так, чтоб архиерей имел к нему минимальное отношение. Иначе оно либо перетягивается Мефодием на себя в ущерб процессу (читай – на своё ближайшее окружение, которое в 90% состоит из женщин), либо превращается в бессмысленное занятие, которое в конце концов заходит в тупик и исполнитель либо сам откровенно отпихивается от этого, либо отстраняется «из за разочарования его способностями», (а эта формулировка – одна из любимейших у каменского архипастыря), что опять же означает, что все эти полномочия перейдут к его доверенным лицам – Панфиловой И.В. (начальнику имущественно-финансового отдела и гл. бухгалтеру, а по факту – негласного секретаря епархии), Хабибулиной Л.И. – начальнику отдела снабжения и помощнику епархиального архиерея по развитию и снабжению и прочим личностям, которые на данный момент в фаворе.
Как шутят в поповских кулуарах, в епархии две «проклятые» должности – секретарь и ключарь кафедрального собора (настоятелем которого, судя по сайту является сам Мефодий). За пять лет сменилось как минимум четыре секретаря епархии, и как говорят - трое из них сами откровенно сбежали с этого места, сделав всё, чтоб не занимать эту бесполезную и принципиально не нужную архиерею должность. Сейчас секретаря в епархии нет вообще, о чём свидетельствует епархиальный сайт (хотя как уже говорилось выше, по факту им является приехавшая за Мефодием из Ивановской области Панфилова И.В.). Судя по всему Мефодия это крайне устраивает – он не способен распределять властные полномочия в силу своей административной импотенции, боязни, что хоть какая-то часть управленческого процесса будет благополучно работать без его участия (что, как говорится, пошатнёт авторитет «первого лица», а по сути, просто болезненно ударит по самолюбию) и неистребимая местечковая патологическая зависть к личностям, хоть в чём-то более ярким чем он и способным быть от него независимым.
Что же касается ключарей кафедрального собора – их сменилось и того больше – целых шесть. Сейчас ключарём является дьякон, которому нет и трёх лет от момента хиротонии. Появился он откуда-то из Краснодарского края и изначально служил в одном из городов епархии, потом был взят в старшие дьякона архиерея, и когда очередной временный управляющий стал поднимать проблемы, для решения которых нужны постоянно утекающие из кассы в неизвестном направлении деньги - тут же был поставлен на его место. Может он и «семи пядей во лбу» и через какое-то время дела рванут в гору. Пока что его единственным реально видимым достижением является то, что в непродолжительное время он пристроил туда свою жену (скорее всего на фиктивную ставку), так как недавно родился второй ребёнок и она вряд ли может реально работать.
А вопрос о деньгах для этого храма более чем актуальный – по сведениям, задолженность по епархиальным и иным сборам у него примерно 5 миллионов. Это очередной результат отсутствия реального интереса Мефодия к проблемам и постоянного его отсутствия на месте. Служит он там достаточно редко (как и вообще по епархии), прихожан избегает, уезжая через боковой вход, с ним невозможно пообщаться. Воскресная школа – по слухам, вообще отдельный разговор. Её, если бы это было возможно, уже давно спихнули с баланса, что вроде бы неоднократно и предпринималось, но по каким-то причинам (скорее всего не желанию родителей-прихожан) пока не произошло.
Как явствует из Википедии, церковь эта – с богатой историей, не новодел. Является памятником регионального значения, так как нынешний её вид результат работы известного в 19 веке на Урале архитектора Малахова М.П. Не смотря на это, при внешнем осмотре – состояние плачевное и это видно даже человеку на знакомому с тонкостями строительного дела. Фундамент капитально сыплется, лепнина падает, облетела краска, стены потрескались, а местами и позеленели. И это главный храм целой епархии. Внутри тоже всё довольно не радостно. При самом входе – металлическая винтовая лестница, сваренная, как говорят люди едва ли не в те времена, когда там была ещё швейная фабрика (или при начале реставрации) и до сих пор практически не облагороженная. Росписей нет, стены с откровенными потёками грязи (не знаю, может и помыли-покрасили). Внутри – холодно и что тому причиной не знаю. Толи система отопления не продуманна, толи теплоизоляция. Вроде бы в разное время и при разных людях предпринимались попытки утепления, но чем дело закончилось – не известно. Я могу и ошибаться – но вроде всё же поменяли часть окон, на что был объявлен сбор денег. На некоторые из них (и это открытая информация) деньги содрали с родителей местной воскресной школы. Работники – в большей своей массе хамы и производят впечатление случайно набранных со стороны. Внутри ощущение замызганности, небрежно убираемого помещения и запущенности, в следствии нехватки средств на хорошую отделку и убранство.
Хотя, это скорее всего закономерность. Подтверждением этого служит ещё один значимый в религиозный объект – часовня на центральной площади города. Она является одним из символов города, фигурирует на многих фотографиях, её можно увидеть на сувенирах и заставках местного телевидения. Все они естественно ретушированы, потому как при ближайшем рассмотрении (при ярком свете – даже если проезжать мимо в сторону Курганской области) – такие же проблемы, что и у Троицкого храма. Зелёные пятна на белой извести, потёки на гранитном основании, общий обшарпанный вид. И это - место основных церковных и общегородских мероприятий. Задаёт ли какие-то вопросы местная администрация или махнула рукой – сложно сказать.
Среди четырёх епархий региона по сведениям в этой - самые высокие налоги, но при этом самые меньшие выплаты в Патриархию и на содержание семинарии. Мотивируется это «бедностью» епархии. Недобор епархиальных сборов огромен и не по тому, что не платят приходы, а потому, что непомерно задраны налоги и не от «большого ума» ведётся работа епархиального склада. Придумана система штрафов, за не своевременную выплату сборов, за товар, купленный в митрополии или со стороны. Склад хотя и забит, но основная часть товара – украинский и китайский ширпотреб, который и не сбывается толком и уже не востребован никем – ни самими храмами, ни прихожанами. Торговля серебром – качество серебра низкое, неоднократные жалобы людей на то, что изделия не то, что чернеют – краснеют (высокое содержание инородных металлов). Всем этим занимается довольно известная в Каменске персона - бывший административный работник Хабибулина Л.И. Теперь она - начальник отдела снабжения и помощник епархиального архиерея по развитию и снабжению, (о ней уже писалось выше). Судя по всему, её благополучно спихнули на пенсию с тёплой чиновничей должности, а теперь она как и на гос.работе больше болтает и создаёт видимость компетентности, чем реально приносит пользу. Любой её доклад на епархиальном собрании – на пол часа, но в нём «море разливанное». В основном там восхваление своей работы, которая на самом деле ниже плинтуса и дифирамбы начальству.
Ну и теперь самые главные причины тотальной, тщательно декларируемой, но далеко не реальной скудости епархии – выжимаемые суммы скорее всего делятся на три потока, каждый из которых невозможно уменьшить никак. И все они текут за пределы епархиальных нужд. Первый – это конечно же всем известные отчисления «наверх» и аппетиты там всё возрастают. Второй поток – это свой карман. Не смотря на тщательно создаваемую репутацию нестяжателя, не возможно выбить из престарелого провинциала, прожившего большую часть жизни на «подножном корме» и наконец получившего возможность достаточно большого финансового приток боязнь вновь оказаться с пустым карманом. Думается, что именно по причине острого дефицита средств он и организовал у себя реабилитационный центр (который принёс и деньги - в первую очередь в виде «взносов на благое дело», бесплатных работников и возможность через это выйти на патриархийный уровень). Ну и третий поток – московский антинаркотический фонд, о котором уже говорилось выше. Как известно, Патриархия деньги на подобные организации в своём составе расходовать нужным совершенно не считает (вопреки всем красивым заявлениям). Значит – искать деньги необходимо самим и главный в этом деле обычно руководитель. Гранты это конечно хорошо, но их ещё требуется написать, получить и освоить. А конкурентов в этой сфере день ото дня всё больше, да и если переложить эффективность управления епархией на фонд – вообще не понятно как эта контора ещё не развалилась. Самый заманчивый (потому как самый лёгкий) способ решить этот вопрос – черпать из ресурсов подконтрольных ему практически безраздельно. То есть из епархиального кармана. Что и показывает состояние постоянного безденежья. Ну а если даже все финансовые вопросы фонда вдруг и оказываются закрыты, почему бы через тот же самый фонд не отложить часть денег взятых в ущерб делам епархии себе в карман. А функционирование этого фонда жизненно важно, потому как именно он даёт возможность держаться на плаву в сложных отношениях с местным главой митрополии, который, как открыто говорят очень недолюбливает Мефодия. Ну и надежда рано или поздно перебраться поближе к Москве (возможно даже в виде викария), мотивируя это более плотным и качественным управлением синодальным подразделением никуда не исчезает. А это вероятно очень необходимо, потому как положение дел в епархии становится всё беспросветнее. Если в ближайшее время что-то не поменяется, лавина проблем двинется с места и многое под собой погребёт. Естественно, его по голове за это не погладят и могут предположить, с что он не справляется с управлением порученной ему епархии, в связи с постоянным отсутствием на месте и вполне реально предложат передать управление фондом и все дела в отделе другому, более территориально близкому и руководителю. Это будет жесткий удар под дых во всех смыслах. Ну или (что тоже не мало вероятно и будет очень на руку митрополиту) переведут на такое место, где епископской работы несоизмеримо меньше, но и доходов значительно беднее. И не факт, что это будет местечко в Москве. А это тоже крайне не желательно.
В итоге, наиболее прогнозируемый сценарий дальнейшего развития событий – поведение Мефодия всё более будет прогрессировать в сторону постоянного жонглирования высказываниями, идеями и моральными установками, которые будут меняться в зависимости от сиюминутных потребностей. Или по принципу «челночной дипломатии» - в одной аудитории и в одно время говорить одно, а другим и при других факторах вещать иное (возможно совершенно противоположное). Главное, чтоб были достигнуты требуемые цели. А это конечно деньги - которыми покупается тёплое, стабильное место в «системе», хорошая репутация перед начальством – что решается скрыванием реальных проблем и отсутствия их решений с помощью бесконечных отписок и очковтирательства, а перед подчинёнными – тихосапным убаюкиванием и отмахиванием от горестей и жизненных реалией простого народа (в числе коих первые – бесправные попы), ну и спокойная старость после отправления на покой. А в сфере управленчества и коммуникации - тотальное недоверие к людям, вечная неудовлетворённость отсутствием фанатичного послушания и вечный маятник (который будет набирать всё большую амплитуду) – очарование-разочароване возносящимися и пропадающими перед его взглядом лицами. Видимо всё же сказывается долгое и плотное общение с наркозависимыми на бывшем его приходе. Это же обычно люди, поведение, слова и действия которых нужно проверять и перепроверять на каждом шагу. Вот и в отношении епархии, священников и людей у него срабатывает именно такой шаблон поведения.
И ведь судя по Вашим публикациям – это не самый худший вариант. Страшно представить, что же у более одиозных персон происходит.
https://diak-kuraev.livejournal.com/744687.html?page=2
Сайт епархии и в самом деле крайне беден на новости. Но послушал проповедь владыки - и она мне понравилась. Прежде всего - своей простой нетеатральной интонацией.
http://kamensk-eparhiya.ru/arkhipastyr/slovo-arkhipastyrya/6249-propoved-19-yanvarya-v-prazdnik-kreshcheniya-gospodnya.html
Добрый день, отец Андрей. Вот уже четыре года прошло с того момента, как Вы в своём ЖЖ поместили эту заметку. Подарок оказался «котом в мешке», при том, что «кот» вроде как и учёный, однако явно из другой реальности. За это время ситуация ожидаемо поменялась и тот «человечный епископ» о котором вы упоминали в заголовке сильно расчеловечился. Произошло ли это благодаря тому, что человек дорвался до бесконтрольной епископской власти, или сама по себе система РПЦ такова, что в ней невозможно выжить при другом устроении психики – сказать сложно.
Наблюдая за развитием событий с первых дней появления этого человека в Уральском регионе, вполне заметно, что регресс на лицо. Очень точно характеризуют его недавно прозвучавшие в одном из ЖЖ слова, которые я бы немного подкорректировал: «Часто именно слывущие «благочестивыми» архиереи являются нестабильными, сложными людьми, плохими администраторами. У них внутренние проблемы, свои демоны, с которыми они борются с переменным успехом, а подчинённые видят перепады настроения, смену целей, противоположные высказывания, внезапные симпатии и антипатии, потерю интереса. Как один чиновник сказал, увидев это "Ну, они монахи, у них свои трудности...». В своём приходе и среди людей не сталкивавшихся с тогда ещё простым, сельским священником кроме как на исповедях, Мефодий возможно и считался, да и сейчас считается человеком молитвенным и умным (тем более в биографии вроде бы Московский физико-технический институт по факультету молекулярной и химической физики). Но любой столкнувшийся с ним поближе смело может сказать, что жалеть людей и быть по настоящему благодарным (уж тем более по-христиански) он не умеет, и тот факт, что у работающих с ним людей есть потребность в простом человеческом одобрении, похвале и утешении, ему непонятен. Сам создаёт вокруг себя видимость того, что «находит утешение в молитве» (хотя прихожане центрального храма уже стали подзабывать, когда в последний раз совершалось всенощное бдение под воскресенье и великие праздники с его участием). Когда он был избран епископом, кое-кто из его местных почитателей изрек: «Наконец-то в России будет хотя бы один верующий архиерей». Но... Тот молитвенник, которого когда-то полюбили в провинциальном городке Ивановской области, или до епархии не доехал, или скрылся где-то внутри (да и был ли он). Да, кого-то, может, и радует, что он не голубой и не сластолюбец. Но он интроверт, не знающий реальной людской жизни. Когда ему была назначена государственная пенсия - он в разговорах выражал искренний ужас размером этого содержания. Однако для помощи людям которые реально тянут для него епархиальную действительность не только ничего сделать не подумал, но и постепенно урезает последние крохи.
Судя по манере управления, человек не стабильный и люди в епархии долго не задерживаются. Замечена одна, в общем то не плохая, вполне человеческая черта – очаровываться, загораться приходящими людьми. Однако, когда со временем выясняется, что человек может жить своими интересами (совершенно не расходящимися с его верой), или у человека нет той фанатичной самоотверженности, которой требует якобы перфекционистская манера управления Мефодия (хотя на самом деле он даже в планировании своих дел далёк от чёткости), когда выясняется, что людям помимо безоглядного исполнения его бесконечных «молекулярных» идей необходимо решать массу постоянно возникающих проблем (которые для самого Мефодия решает окружающая его обслуга), семейные и личностные вопросы, да просто жить (вне его охвата), он вдруг «разочаровывается» в человеке. Проще навесить человеку кучу работы - он её делает при минимальных условиях оплаты (часто это масса совмещений на пол, а то и четверть ставки), а лучше всего – безвозмездно, на волонтёрских началах. Если же человек вдруг начинает работать без натужного надрыва, его по-быстрому смахивают с доски. Мол, поволонтёрил для нашего блага и хватит. Кстати волонтёрство – ещё одна его любимая тема для тонкого издевательства над людьми. Яркий пример подобного отношения – бывшая глава паломнического отдела. Особа весьма бойкая и насколько можно было понять из её редких выступлений на епархиальных собраниях – пришедшая из сферы туризма. Долгое время она основательно курировала Алапаевск. Потом достаточно резко пропала. Поговаривали – толи сама ушла, не вынеся «молекулярного» руководства, толи выпихнули - «в связи с несоответствием требуемой работоотдаче». Паломническая деятельность епархии сейчас видимо нулевая, все места для паломничества отошли к новообразованной алапаевской. Хотя вот приехавшие с ним «волонтёры» - судя по внешнему виду, живут если и не на полном епархиальном обеспечении, то с довольно приличными заработными платами.
Есть несколько признаков того, что человек постепенно входит в немилость – ему урезается всякая епархиальная помощь, которая изначально могла ему оказываться. Прекращается субсидирование в оплате съемных квартир (на которых живёт не малая часть духовенства) или поддержка в оплате собственного жилья, отнимаются ставки за совмещаемые должности. Человек становится «не вхожим» (хотя ранее мог и приходить и звонить практически в любое время), часто можно заметить, как Мефодий делает вид, что «провинившегося» человека «нет». Начинается сбор разного рода сведений (а иногда и откровенных сплетен), шептание об этом человеке за спиной.
Что касается Алапаевска, то за пять лет управления именно самим Мефодием сделано ничтожно мало, что и было откровенно отмечено всеми участниками торжеств в Алапаевске 15-16 июля 2018г. Даже в речи Патриарха у шахты после службы, ни разу не упомянут каменский архиерей, все бонусы достались или бывшему – Викентию, или нынешнему – Кириллу. Это очень легко увидеть на видеозаписях. Практически все нынешние достижения активизированы к юбилейным дням, да и то с жесткого пинка и финансово-административного ресурса митрополита.
Раздел епархии потому и состоялся, что нужно активизировать популяризацию места страдания алапаевских мучеников и лично Елизаветы Фёдоровны Романовой. А вот помогать в этом именно Мефодию, судя по всему митрополит не намерен.
Ещё два интересных момента: к 100-летию Алапаевских мучеников был организован «Фонд святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы Федоровны и алапаевских мучеников» http://svelisaveta.ru . Интересно бы узнать, передан он новообразованной Алапаевской епархии, или его каким-то образом подомнут под каменскую, потому, что туда уже налажен поток средств, которые терять вряд ли захочется. Ну и выплывшая наружу история о том, что расчётный счёт главного храма Алапаевска заблокирован за долги ещё в самом начале правления Мефодия и с этим за пять лет ничего не сделано – вообще характеризует отношение архиерея к своему бывшему второму титулярному городу. А как известно из слов многих местных, да и московских меценатов, основные просьбы о пожертвованиях были именно на Алапаевские храмы и монастыри, Мефодий позиционировал себя как «Алапаевский» архиерей.
Кстати отношения с митрополитом самые преотвратные. По мнению многих митрополит давно бы просил Патриархию о назначении более деятельного и заинтересованного своей епархией управленца чем Мефодий, но тот размахивает своей занятостью в антинаркотическом движении, а так же тем, что его протектором в епископский сан был не кто-нибудь, а сам епископ Пантелеимон (Шатов), глава Синодального отдела, в который входит координационный центр по противодействию наркомании – руководителем его Мефодий и является. Этим покровительством он достаточно не прикрыто бравирует. Хотя, по отзывам тех, кто присутствовал на некоторых конференциях, уровень Мефодия не просто заметно уступает многим и многим выступавшим, но и вполне заметна его провинциальная зависть к более опытным в этом вопросе людям, с бОльшими наработками (особенно это касается зарубежных докладчиков на международных встречах). Было неоднократно отмечено желание оставить последнее слово за собой, комментирование к месту и не к месту, да к тому же эти реплики часто бывали совершенно не по делу и выглядели размазано, не компетентно.
Под этим соусом большую часть времени пребывает вне епархии, либо в Москве, либо на конференциях и семинарах (естественно все поездки скорее всего оплачиваются из епархиальной казны). Своё расписание и движение по епархии всегда планирует только исходя из согласования с графиком семинаров-конференций, епархиальными проблемами и жизнью приходов занимается только в пробелах между ними. Добиться приглашения его на приход, общественные мероприятия или большую часть происходящего на территории его епархии практически не реально, так как внутри-епархиальные его дела откладываются на потом, когда не обратись к его помощникам-секретарям, в ответ чаще всего можно услышать – владыка ещё не утвердил своё расписание.
В этой связи ещё пара печальных для епархии выхлопов от «антинаркотической деятельности». Это перетаскивание в неё бывших наркоманов. И вновь – дело вроде бы хорошее, давать шанс оступившимся людям на социализацию и возможность принести пользу Церкви. Но, увы. И тут есть свой огромный минус – эти люди тянутся на не последние в епархии должности. И соответственно оплачиваются не по минимальному размеру. А отдача от них, по отзывам людей хоть как-то вхожих в епархиальные дела – реально мизерная, если не сказать отрицательная. Из тех, кто на виду – фотограф и сисадмин (при нём говорят несколько раз слетала вся система в епархиальном управлении, удалялись данные с компьютеров), личный водитель и иподьякон, на выездных службах архиерея по словам духовенства может выпить до полбутылки вина, а после садится за руль, несколько раз попадал в аварию. Ещё одно лицо - начальник строительного отдела (есть на епархиальном сайте). Сам отдел развален, отдачи от него приходам никакой. Хотя это возможно наследство, доставшееся ему от предыдущего руководителя, тоже женщины. Эта дама не так давно ушла из епархии, хотя до этого их общение с Мефодием было «не разлей вода». Её можно было видеть во всех сферах, притом очень далёких от строительства. Позиционировала она себя строителем со стажем, по прихваткам - типичный прораб. И вдруг в одночасье исчезла, оставив по себе массу «долгостроев», а новый начальник (если судить по отсутствию, хоть сколько ни будь заметной активизации дел), тоже не блещет профессионализмом.
Вот несколько примеров самых известных «долгостроев», на каждый из которых регулярно собираются суммы не только с храмов епархии, но и попрошайничаются у разных организаций и частных лиц. И в принципе - не жалко. Фокус в том, что строительство этих объектов либо идёт темпами «мёртвой черепахи», либо вообще приостановлено. Здание будущего епархиального управления (находится вблизи главного храма города) при предшествующем епископе строилось довольно бодрыми темпами. Теперь там даже намёка на работу не видно. С достаточно большим размахом года два назад было прорекламировано строительство церкви в районе одного из городских кладбищ (вроде бы даже был установлен крест). Выделена ли земля – не известно. А вот то, что хоть каких-то работ там не ведётся – это точно. Место административного центра епархии – мужской монастырь в г.Каменске-Уральском (в котором находится епархиальное управление), тоже представляет собой типичный пример Мефодиевской манеры управления. Самый яркий пример - отопление в храме монастыря отключено осенью и теперь он отапливается воздушными «пушками», что видно любому приезжающему и приходящему туда человеку. А это вылетает в копеечку, при декларируемой архиереем бережливости, и целесообразности в распоряжении деньгами. Храм снаружи местами разваливается, начатое строительство одного из трёх крылец – застыло практически на начальной стадии, второе вообще с бетонными ступенями на временном железном каркасе. Крыльцо центрального входа в не малых трещинах (а под ним вроде жилые помещения)
Вечно перекопанная территория, обшарпанное здание нынешнего епархиального управления. Единственное строительство которое там идёт довольно активно – «духовно-просветительский центр» как об этом информировал баннер на заборе, но он строится на деньги выделенные по общероссийской программе из Москвы, и наверное только потому не заглох, что не удаётся растащить большую часть средств (отчитываться перед центром приходится за каждую мелочь).
Видимо финансовые потоки в епархии настолько иссякли, что даже такой опытный «прихватизатор» как бывшая глава строительного отдела и то сбежал.
Ещё один сомнительный момент «Благотворительный фонд праведного Иоанна Кронштадтского» учрежденный Синодальным отделом по церковной благотворительности – судя по всему в большей своей части содержится за счёт епархии (в том числе туда уходят большая часть различных пожертвований и деньги постоянно собираемые с приходов на различные епархиальные долгострои), хотя и говорится, что существует фонд только на гранты.
Да и Каменская епархия для, Мефодия досадная обуза, что с каждым днём становится всё очевиднее общающимся с ним руководителям разных уровней в областной и городской администрациях, представителям бизнеса и простым людям. Благодаря такому поведению, отношения с администрацией становятся всё хуже, постепенно он становится «нерукопожатным». Масса совместных проектов потихонечку саботируется, так как уже приносит больше репутационных и финансовых потерь для городской администрации и бизнесменов, чем пользы. Помощь в различных епархиальных мероприятиях постепенно становится всё меньше и меньше, потому как процент доверия и положительного общественного резонанса от них стремительно сокращается. Это чётко заметно на ещё одном «долгострое» - спроектированном в разрастающемся микрорайоне (где ежегодно сдаются по нескольку улучшенной планировки домов) здоровенном храме. Строительство его кстати, тоже было начато при прошлом владыке (даже имелся фонд, есть ли он теперь – не могу сказать). Уже при Мефодии совместно с администрацией города не однократно проводились различные акции по сбору денег на его строительство. Два или три года подряд проходили крестные ходы через оживлённые улицы города (которые для этого естественно перекрывались). Молодые люди с кружками отправлялись ездить в общественном транспорте, организовывались места для сбора денег на проходных городских заводов (пока вроде о принудительном отчисления работниками заводов оговорённых сумм из заработной платы не слышно было). Итог всего этого – частично огороженная забором из горбыля немалая территория, сам храм - до сих пор на уровне котлована, с торчащими из него бетонными сваями и меленькая деревянная церквушка, которая там изначально была выстроена так же - негативный настрой жителей города к подобного рода акциям и самой идее храма.
У Мефодия имеются две любимых песни. Первая - «меня готовили на другую епархию, но Святейший переиграл» (возможно, действительно готовилось назначение в московские викарии, которое бы очень устраивало и его самого и Шатова, но сорвалось, о чём всё чаще с горечью говорится день ото дня, во всеуслышание). Вторая – «архиереем я стал «за послушание», общение с большим количеством народа для меня вынужденная необходимость». Эти свои настроения он откровенно озвучивает на различных мероприятиях (застольных беседах при редких поездках по приходам, поздравлениях по разным поводам, банкетах).
Любому, более-менее близкому к епархиальным делам священнику и простому человеку теперь уже известно: хочешь делать какое-то дело хорошо и достаточно продолжительно – делай его так, чтоб архиерей имел к нему минимальное отношение. Иначе оно либо перетягивается Мефодием на себя в ущерб процессу (читай – на своё ближайшее окружение, которое в 90% состоит из женщин), либо превращается в бессмысленное занятие, которое в конце концов заходит в тупик и исполнитель либо сам откровенно отпихивается от этого, либо отстраняется «из за разочарования его способностями», (а эта формулировка – одна из любимейших у каменского архипастыря), что опять же означает, что все эти полномочия перейдут к его доверенным лицам – Панфиловой И.В. (начальнику имущественно-финансового отдела и гл. бухгалтеру, а по факту – негласного секретаря епархии), Хабибулиной Л.И. – начальнику отдела снабжения и помощнику епархиального архиерея по развитию и снабжению и прочим личностям, которые на данный момент в фаворе.
Как шутят в поповских кулуарах, в епархии две «проклятые» должности – секретарь и ключарь кафедрального собора (настоятелем которого, судя по сайту является сам Мефодий). За пять лет сменилось как минимум четыре секретаря епархии, и как говорят - трое из них сами откровенно сбежали с этого места, сделав всё, чтоб не занимать эту бесполезную и принципиально не нужную архиерею должность. Сейчас секретаря в епархии нет вообще, о чём свидетельствует епархиальный сайт (хотя как уже говорилось выше, по факту им является приехавшая за Мефодием из Ивановской области Панфилова И.В.). Судя по всему Мефодия это крайне устраивает – он не способен распределять властные полномочия в силу своей административной импотенции, боязни, что хоть какая-то часть управленческого процесса будет благополучно работать без его участия (что, как говорится, пошатнёт авторитет «первого лица», а по сути, просто болезненно ударит по самолюбию) и неистребимая местечковая патологическая зависть к личностям, хоть в чём-то более ярким чем он и способным быть от него независимым.
Что же касается ключарей кафедрального собора – их сменилось и того больше – целых шесть. Сейчас ключарём является дьякон, которому нет и трёх лет от момента хиротонии. Появился он откуда-то из Краснодарского края и изначально служил в одном из городов епархии, потом был взят в старшие дьякона архиерея, и когда очередной временный управляющий стал поднимать проблемы, для решения которых нужны постоянно утекающие из кассы в неизвестном направлении деньги - тут же был поставлен на его место. Может он и «семи пядей во лбу» и через какое-то время дела рванут в гору. Пока что его единственным реально видимым достижением является то, что в непродолжительное время он пристроил туда свою жену (скорее всего на фиктивную ставку), так как недавно родился второй ребёнок и она вряд ли может реально работать.
А вопрос о деньгах для этого храма более чем актуальный – по сведениям, задолженность по епархиальным и иным сборам у него примерно 5 миллионов. Это очередной результат отсутствия реального интереса Мефодия к проблемам и постоянного его отсутствия на месте. Служит он там достаточно редко (как и вообще по епархии), прихожан избегает, уезжая через боковой вход, с ним невозможно пообщаться. Воскресная школа – по слухам, вообще отдельный разговор. Её, если бы это было возможно, уже давно спихнули с баланса, что вроде бы неоднократно и предпринималось, но по каким-то причинам (скорее всего не желанию родителей-прихожан) пока не произошло.
Как явствует из Википедии, церковь эта – с богатой историей, не новодел. Является памятником регионального значения, так как нынешний её вид результат работы известного в 19 веке на Урале архитектора Малахова М.П. Не смотря на это, при внешнем осмотре – состояние плачевное и это видно даже человеку на знакомому с тонкостями строительного дела. Фундамент капитально сыплется, лепнина падает, облетела краска, стены потрескались, а местами и позеленели. И это главный храм целой епархии. Внутри тоже всё довольно не радостно. При самом входе – металлическая винтовая лестница, сваренная, как говорят люди едва ли не в те времена, когда там была ещё швейная фабрика (или при начале реставрации) и до сих пор практически не облагороженная. Росписей нет, стены с откровенными потёками грязи (не знаю, может и помыли-покрасили). Внутри – холодно и что тому причиной не знаю. Толи система отопления не продуманна, толи теплоизоляция. Вроде бы в разное время и при разных людях предпринимались попытки утепления, но чем дело закончилось – не известно. Я могу и ошибаться – но вроде всё же поменяли часть окон, на что был объявлен сбор денег. На некоторые из них (и это открытая информация) деньги содрали с родителей местной воскресной школы. Работники – в большей своей массе хамы и производят впечатление случайно набранных со стороны. Внутри ощущение замызганности, небрежно убираемого помещения и запущенности, в следствии нехватки средств на хорошую отделку и убранство.
Хотя, это скорее всего закономерность. Подтверждением этого служит ещё один значимый в религиозный объект – часовня на центральной площади города. Она является одним из символов города, фигурирует на многих фотографиях, её можно увидеть на сувенирах и заставках местного телевидения. Все они естественно ретушированы, потому как при ближайшем рассмотрении (при ярком свете – даже если проезжать мимо в сторону Курганской области) – такие же проблемы, что и у Троицкого храма. Зелёные пятна на белой извести, потёки на гранитном основании, общий обшарпанный вид. И это - место основных церковных и общегородских мероприятий. Задаёт ли какие-то вопросы местная администрация или махнула рукой – сложно сказать.
Среди четырёх епархий региона по сведениям в этой - самые высокие налоги, но при этом самые меньшие выплаты в Патриархию и на содержание семинарии. Мотивируется это «бедностью» епархии. Недобор епархиальных сборов огромен и не по тому, что не платят приходы, а потому, что непомерно задраны налоги и не от «большого ума» ведётся работа епархиального склада. Придумана система штрафов, за не своевременную выплату сборов, за товар, купленный в митрополии или со стороны. Склад хотя и забит, но основная часть товара – украинский и китайский ширпотреб, который и не сбывается толком и уже не востребован никем – ни самими храмами, ни прихожанами. Торговля серебром – качество серебра низкое, неоднократные жалобы людей на то, что изделия не то, что чернеют – краснеют (высокое содержание инородных металлов). Всем этим занимается довольно известная в Каменске персона - бывший административный работник Хабибулина Л.И. Теперь она - начальник отдела снабжения и помощник епархиального архиерея по развитию и снабжению, (о ней уже писалось выше). Судя по всему, её благополучно спихнули на пенсию с тёплой чиновничей должности, а теперь она как и на гос.работе больше болтает и создаёт видимость компетентности, чем реально приносит пользу. Любой её доклад на епархиальном собрании – на пол часа, но в нём «море разливанное». В основном там восхваление своей работы, которая на самом деле ниже плинтуса и дифирамбы начальству.
Ну и теперь самые главные причины тотальной, тщательно декларируемой, но далеко не реальной скудости епархии – выжимаемые суммы скорее всего делятся на три потока, каждый из которых невозможно уменьшить никак. И все они текут за пределы епархиальных нужд. Первый – это конечно же всем известные отчисления «наверх» и аппетиты там всё возрастают. Второй поток – это свой карман. Не смотря на тщательно создаваемую репутацию нестяжателя, не возможно выбить из престарелого провинциала, прожившего большую часть жизни на «подножном корме» и наконец получившего возможность достаточно большого финансового приток боязнь вновь оказаться с пустым карманом. Думается, что именно по причине острого дефицита средств он и организовал у себя реабилитационный центр (который принёс и деньги - в первую очередь в виде «взносов на благое дело», бесплатных работников и возможность через это выйти на патриархийный уровень). Ну и третий поток – московский антинаркотический фонд, о котором уже говорилось выше. Как известно, Патриархия деньги на подобные организации в своём составе расходовать нужным совершенно не считает (вопреки всем красивым заявлениям). Значит – искать деньги необходимо самим и главный в этом деле обычно руководитель. Гранты это конечно хорошо, но их ещё требуется написать, получить и освоить. А конкурентов в этой сфере день ото дня всё больше, да и если переложить эффективность управления епархией на фонд – вообще не понятно как эта контора ещё не развалилась. Самый заманчивый (потому как самый лёгкий) способ решить этот вопрос – черпать из ресурсов подконтрольных ему практически безраздельно. То есть из епархиального кармана. Что и показывает состояние постоянного безденежья. Ну а если даже все финансовые вопросы фонда вдруг и оказываются закрыты, почему бы через тот же самый фонд не отложить часть денег взятых в ущерб делам епархии себе в карман. А функционирование этого фонда жизненно важно, потому как именно он даёт возможность держаться на плаву в сложных отношениях с местным главой митрополии, который, как открыто говорят очень недолюбливает Мефодия. Ну и надежда рано или поздно перебраться поближе к Москве (возможно даже в виде викария), мотивируя это более плотным и качественным управлением синодальным подразделением никуда не исчезает. А это вероятно очень необходимо, потому как положение дел в епархии становится всё беспросветнее. Если в ближайшее время что-то не поменяется, лавина проблем двинется с места и многое под собой погребёт. Естественно, его по голове за это не погладят и могут предположить, с что он не справляется с управлением порученной ему епархии, в связи с постоянным отсутствием на месте и вполне реально предложат передать управление фондом и все дела в отделе другому, более территориально близкому и руководителю. Это будет жесткий удар под дых во всех смыслах. Ну или (что тоже не мало вероятно и будет очень на руку митрополиту) переведут на такое место, где епископской работы несоизмеримо меньше, но и доходов значительно беднее. И не факт, что это будет местечко в Москве. А это тоже крайне не желательно.
В итоге, наиболее прогнозируемый сценарий дальнейшего развития событий – поведение Мефодия всё более будет прогрессировать в сторону постоянного жонглирования высказываниями, идеями и моральными установками, которые будут меняться в зависимости от сиюминутных потребностей. Или по принципу «челночной дипломатии» - в одной аудитории и в одно время говорить одно, а другим и при других факторах вещать иное (возможно совершенно противоположное). Главное, чтоб были достигнуты требуемые цели. А это конечно деньги - которыми покупается тёплое, стабильное место в «системе», хорошая репутация перед начальством – что решается скрыванием реальных проблем и отсутствия их решений с помощью бесконечных отписок и очковтирательства, а перед подчинёнными – тихосапным убаюкиванием и отмахиванием от горестей и жизненных реалией простого народа (в числе коих первые – бесправные попы), ну и спокойная старость после отправления на покой. А в сфере управленчества и коммуникации - тотальное недоверие к людям, вечная неудовлетворённость отсутствием фанатичного послушания и вечный маятник (который будет набирать всё большую амплитуду) – очарование-разочароване возносящимися и пропадающими перед его взглядом лицами. Видимо всё же сказывается долгое и плотное общение с наркозависимыми на бывшем его приходе. Это же обычно люди, поведение, слова и действия которых нужно проверять и перепроверять на каждом шагу. Вот и в отношении епархии, священников и людей у него срабатывает именно такой шаблон поведения.
И ведь судя по Вашим публикациям – это не самый худший вариант. Страшно представить, что же у более одиозных персон происходит.
https://diak-kuraev.livejournal.com/744687.html?page=2
Сайт епархии и в самом деле крайне беден на новости. Но послушал проповедь владыки - и она мне понравилась. Прежде всего - своей простой нетеатральной интонацией.
http://kamensk-eparhiya.ru/arkhipastyr/slovo-arkhipastyrya/6249-propoved-19-yanvarya-v-prazdnik-kreshcheniya-gospodnya.html