Не чайные клиперы

Ночь на 5 января 1856 года в Архангельске была морозной. Впрочем, а какой ещё она могла быть в Архангельске? Этой ночью на городских верфях в обстановке строгой секретности были заложены шесть корабельных корпусов непривычных обводов. Названия кораблей были под стать времени закладки: «Разбойник», «Стрелок», «Джигит», «Пластун», «Опричник», «Наездник». Прямо по Пушкину: «Я скажу тебе, надёжа православный царь, что товарищей у меня было четверо: ещё первый мой товарищ — тёмная ночь, а второй мой товарищ — булатный нож, а как третий-то товарищ — то мой добрый конь, а четвёртый мой товарищ — то тугой лук, что рассыльщики мои — то калёны стрелы...» — всё лихие люди (в уголовном смысле этого слова). Но удивляли не имена кораблей, а их класс — винтовые клиперы...


К тому времени клипер уже успел стать быстроходным торговым парусником, доставлявшим скоропортящиеся товары (в основном чай). Но родословная у этих кораблей была гораздо интереснее! Первые корабли, называемые «балтиморскими клиперами», появились в конце XVIII века. Строили их, как и следует из названия, на среднеатлантическом побережье Соединённых Штатов, главным образом в Балтиморе, но постепенно они стали популярны и в Великобритании. Парусное вооружение этих двухмачтовых кораблей чаще всего было — шхуна или бригантина. Но главная фишка заключалась не в нём, а в обводах корпуса: очень острых, с v-образной подводной частью, сильно наклонёнными штевнями. Мачты у балтиморских клиперов были немного наклонены назад.



Первый рисунок подобного корабля с названием HMS Berbis датируется 5 августа 1789 года. Зачем же американским торговцам были столь быстроходные суда? Ну, дело в том, что работорговля к тому времени уже перестала быть почтенным занятием... Да, первые балтиморские клиперы были весьма популярны у торговцев «чёрным деревом» и контрабандистов, так что Королевский флот обзавёлся подобными кораблями именно с целью борьбы с этими джентльменами. Ну и, само собой, в случае войны именно балтиморские клиперы любили использовать каперы — возможность догнать любого купца и уйти от фрегата или корвета была у них весьма востребована.


Следующий импульс развитию класса придала англо-американская война 1812 года. Англичане перешли на клиперах к парусному вооружению барка или корабля — шхуна была не самой устойчивой орудийной платформой, да и маневренность у неё оставляла желать лучшего. А каперам захотелось иметь корабли побольше маленьких шхун, поэтому появились клиперы с оснасткой брига, такие как «Генерал Армстронг» или «Князь де Нефшатель». Их успехи стали легендарными: «Князь де Нефшатель» отбился от нападения «Эндимиона» — самого быстроходного английского 40-пушечного фрегата и захватил больше вражеских кораблей, чем весь флот США, «Шассёр» захватывал английские суда в Ла-Манше и Ирландском канале...

В Крымскую войну британские адмиралы боялись того, что Россия начнёт каперскую войну, что было бы весьма перспективным ходом: торговое судоходство в Мировом океане на 90 процентов было английским и французским, так что проблем с призами у русских каперов не могло возникнуть, но... Николай I не успел организовать подобные действия во время войны, так что инициативы отдельных русских офицеров, таких как находившийся на этот момент в США капитан-лейтенант А. С. Горковенко, предложивший купить несколько американских клиперов для войны на коммуникациях, воплотились в жизнь несколько позже.


Великий князь Константин Николаевич, второй сын императора Николая Павловича, вступил в должность Главкома ВМФ (генерал-адмирала по тогдашней терминологии) 22 августа 1833 года. Правда, генерал-адмиралу на тот момент было только пять лет, так что его время наступило уже после смерти отца: одним из первых дел вступившего на престол Александра II стала передача всей власти в Морском ведомстве брату, всё-таки 27 лет — не 5, можно доверить серьёзную работу! Правда, была и небольшая проблема... Как писал принявший дела и обязанности Великий князь: «Пишу под грустным впечатлением всего, что вижу, и при горьком сознании, что я теперь не что иное, как генерал-адмирал без флота».

А флота и в самом деле не было! И дело было даже не в том, что Черноморский флот затопили (Балтийский-то остался!), а в том, что корабли во второй половине XIX века устаревали очень быстро. И Великий князь начал строить новый флот. Вводятся в строй 10 фрегатов, строятся 14 корветов, и появляется новый класс кораблей — винтовые клиперы. Константин Николаевич учёл уроки Крымской войны и решил поставить на крейсера. Флот вышел из «Маркизовой лужи» и Финского залива на просторы мирового океана, и ему понадобились океанские корабли.


Дело в том, что пароход в бою имел преимущество — мог зайти паруснику с кормы и дать продольный залп, но под парами тогдашние корабли могли идти очень недолго, от 3 до 5 дней: паровые машины были неэкономичны, а запас угля ограничен, так что океанский корабль был обязан сочетать паруса с машиной. Строить винтовые корабли на Белом море предложил главный командир Архангельского порта вице-адмирал Степан Хрущёв в марте 1855 года. Теоретический чертёж корпуса, разработанный поручиком корпуса корабельных инженеров Аристархом Иващенко, Кораблестроительный комитет рассмотрел в том же году, а летом начальник Адмиралтейских Ижорских заводов инженер-генерал Александр Вильсон получил из Морского ведомства письмо, где запрашивалась возможность изготовления шести паровых машин высокого давления мощностью 120 лошадиных сил и отправки их в Архангельск до марта 1856 года.


Постройка кораблей и изготовление механизмов велись в режиме строгой секретности. Управляющему Кораблестроительным департаментом Морского ведомства капитану 1 ранга Михаилу Тебенькову, вместе с документацией по паровым машинам, было дано чёткое указание: «Назначение вышеупомянутых механизмов не должно ни под каким видом быть оглашено, а оставаться известным только Вашему Превосходительству».

В список судов флота от 12 сентября 1855 года клиперы были внесены под названием «винтовые лодки». Наблюдение за постройкой кораблей с декабря 1855 года осуществлял капитан 2 ранга Андрей Попов — будущий адмирал. Помимо наблюдения за ходом работ им были внесены предложения по усовершенствованию конструкции корпуса, рангоута и расположения внутренних помещений. Кроме того, было решено использовать три котла вместо двух по первоначальному проекту.


Спуск кораблей на воду состоялся 20 июня 1856 года. К тому времени из Севастополя в Архангельск прибыли экипажи — из числа моряков затопленных в Севастопольской бухте кораблей, участвовавших в обороне города. 29 июля «Стрелок», «Джигит», «Разбойник» и «Пластун» под парусами вышли из Архангельска, а в начале сентября прибыли в Кронштадт. Корпуса кораблей переход выдержали с оценкой «отлично», а вот парусное вооружение... Дело в том, что по первоначальному проекту клиперы несли парусное вооружение трёхмачтовой гафельной шхуны (как и балтийские клиперы!), и оно для кораблей оказалось недостаточным. В Кронштадте его сначала изменили на баркентину, а с 1858 года — на барк.


Силовая установка на клиперах была представлена паровой машиной «паровозного типа» — горизонтальной, прямого расширения, мощностью 150 лошадиных сил. Винт было решено сделать поднимающимся: во время движения под парусами двухлопастной винт тормозил движение корабля, поэтому его приходилось проворачивать на малых оборотах, что приводило к перерасходу угля. Поэтому на корме клиперов был сделан специальный винтовой колодец, куда винт поднимался во время перехода под парусом. Телескопическая дымовая труба размещалась за фок-мачтой.


Главным калибром винтовых клиперов стали две гладкоствольные 60-фунтовые пушки №1 конструкции Н. А. Баумгартена, две гладкоствольные 60-фунтовые пушки №2 (данные орудия различались только длиной ствола) и две гладкоствольные 24-фунтовые пушки-карронады. На вооружении стояли чугунные и стальные ядра, бомбы и картечь. Стальное ядро с дистанции в 100 саженей могло пробить 114,3-мм брони — аккурат как у английских броненосцев типа «Уорриор». Впрочем, связываться с этими кораблями русским клиперам явно не стоило: 40 орудий против 6 — не самый лучший расклад...


Мореходные качества винтовых клиперов были отличными! Впрочем, здесь стоит дать слово Андрею Попову, принимавшему участие в испытаниях этих кораблей:



Не менее восторженно описывал корабли командир 1-го Амурского отряда капитан 1 ранга (впоследствии — контр-адмирал) Дмитрий Кузнецов:



Учитывая, что опыт с постройкой первых шести клиперов можно было признать успешным, было решено построить ещё три корабля того же проекта. Правда, на этот раз на зарубежных верфях — Великий князь Константин развил настолько бурную деятельность, что отечественные верфи оказались загружены под завязку.

В 1859 году на английской верфи инженер (и по совместительству владелец верфи) Питчер заложил клипер «Гайдамак», а на финских верфях на острове Реве — клиперы «Абрек» и «Всадник» (я в курсе, что Финляндия была на тот момент в составе России, но клиперы финской постройки с седой древности принято также считать «иностранцами»). Машины для «Гайдамака» заказали в Англии у фабриканта Гомфрейса, а для «Абрека» с «Всадником» — в Финляндии. В результате на английскую машину нареканий не было, а финские пришлось допиливать напильником на казённом Кронштадтском пароходном заводе, что помогло, конечно, но... проблемы с машинами у «финнов» прослеживались ещё очень долго. Хоть комиссия, сравнивавшая клиперы «Абрек» и «Гайдамак», и пришла к выводу, что финская постройка тщательнее английской...


Не успели вступить в строй три клипера «второй серии», как в Санкт-Петербурге в 1860 году были заложены «Жемчуг» и «Алмаз», а в 1861-м — «Изумруд» и «Яхонт». Машины для первой пары были заказаны в Англии у того же Гомфейса, а для второй — в Бельгии, на заводе Коккериль. Мощность английских машин при этом была 350 лошадиных сил, а бельгийских — 300. Эти корабли получили на флоте шутливое название «камушки».

Вооружение у всех вышеуказанных семи клиперов состояло из 3х60-фунтовых гладкоствольных пушек №1 на поворотных платформах, но орудия среднего калибра были значительно разнообразнее. На «Абреке» стояли две 8-фунтовые нарезные пушки, «Гайдамак» и «камушки» несли по четыре аналогичные пушки. Не повезло «Всаднику»: ему новых нарезных орудий не досталось, но вместо них корабль получил пару древних полупудовых «единорогов», имевших вполовину меньшую дальность стрельбы гранатой.

Жизнь у винтовых клиперов первого поколения была недолгая, но славная. После Крымской войны производство офицеров в следующий чин привязали к «морскому цензу», поэтому клиперы в Кронштадте не появлялись подолгу! Их именами названы заливы и бухты в Приморском крае: «залив Стрелок», «бухта Разбойник», «мыс Гайдамак»... И эти названия даны вполне заслуженно: экипажами клиперов нанесены на карты побережье российского Дальнего Востока, проведены исследования берегов Японии, Китая и Филиппин, открыты острова и архипелаги. А вот повоевать им не довелось. Если, конечно, не считать участием в боевых действиях североамериканские экспедиции во время Гражданской войны в США. Дело в том, что «просвещённые мореплаватели» в американской междоусобице открыто симпатизировали Югу, а Россия — Северу. Так что присутствие русских кораблей у американского побережья служило для англичан стимулом сохранять нейтралитет.


Из всех русских клиперов первого поколения погибли только два. «Пластун» после возвращения с Дальнего Востока погиб от взрыва крюйт-камеры в 18 августа 1860 года. Ходили слухи, что взрыв организовал кондуктор Савельев, доведённый до отчаяния вечными придирками со стороны командира, лейтенанта барона Дистрело, и старпома, лейтенанта Розенберга, злоупотреблявших телесными наказаниями. Впрочем, в итоговом докладе в качестве причины взрыва были указаны неосторожность и «беспорядок по содержанию артиллерийской части».

«Опричник» в декабре 1861 года пропал в Индийском океане. Экипаж голландского барка «Зваан» утверждал, что видел трёхмачтовый корабль, по описанию напоминавший русский винтовой клипер, направлявшийся в центр урагана. Зачем командир клипера, капитан-лейтенант Селиванов, направил туда свой корабль — неизвестно (согласно одной из версий, он слишком сильно дружил с алкоголем). Так же как неизвестно, «Опричник» ли видел экипаж голландского корабля.