Блеск и нищета русской армии 1814 года
Вступление в Париж, репродукция
Так вспоминал об этом событии его очевидец и участник Николай Лорер, впоследствии прославившийся как декабрист, а пока — прапорщик лейб-гвардии Литовского полка.
Войска коалиции входят в Париж. 1815 годВоспоминаний хватает, и всякий раз в конце марта их вываливают без разбора, нимало не заботясь о том, кому они принадлежали. Такое впечатление, что главное здесь — создать атмосферу всеобщего праздника и показать, насколько русский солдат превосходил по своим моральным качествам всех других. Основной посыл примерно такой: «Французы думали, что их захватили варвары, а русские оказались настолько благородны и щедры, что приводили всех окружающих в изумление».
Отчасти так и было. И потому в ход идут откровенно сусальные картинки. Например, вот такая: «Русские, которых они нашли вовсе не такими, как воображали: стройность их полков, блестящая щеголеватость офицеров, говоривших с жителями их языком, красота русского царя, миролюбивые его намерения, кротость в войсках, какой не ожидали, — всё это было так внезапно для парижан, так противоположно тому, что они привыкли воображать…»
Или вот: «Парижане, воображая русских, по описанию своих патриотов, варварами, питающимися человеческим мясом, а казаков — бородатыми циклопами, чрезвычайно удивились, увидевши российскую гвардию. И в ней — красавцев-офицеров, щеголей, не уступающих как в ловкости, так и в гибкости языка и степени образования, первейшим парижским франтам».
Фокус, однако, в том, что первая цитата-артинка принадлежит перу Николая Бестужева, лейтенанта, историографа флота и писателя. Сам он Париж не брал, хотя его повесть «Русский в Париже 1814 года» и написана, что называется, «по реальным событиям».
Второй документ принадлежит перу артиллерийского офицера Ильи Радожитского, который как раз за отчаянную храбрость при взятии Парижа был произведён в штабс-капитаны. Тут сомнений быть не может: у него должна быть написана вся правда.
Георг Эмануэль Опиц одна из литографий «Казаки в Париже», исполненной с натуры в 1814 году.
Просто цитируют только тот фрагмент правды, который попадает в общий бравурный тон. Тон же задаётся, как правило, мемуарами ветеранов гвардии. Скажем, воспоминаниями Ивана Казакова, прапорщика лейб-гвардии Семёновского полка: «Стоянка наша была сносная. Там было много ресторанов, где мы в первый раз по вступлении во Францию порядочно пообедали. Как нам, так и солдатам хорошее житьё было в Париже; нам и в голову не приходила мысль, что мы в неприятельском городе. И французы все — от высшего общества до крестьян — полюбили русских».
Лейб-гвардии конный полк в Париже. Богдан Виллевальде
Ещё бы не полюбить — при таком-то аттракционе неслыханной щедрости! Другой лейб-гвардеец, на этот раз из гусар, пишет: «Кто бывал в Париже, знает, что там почти птичьего молока можно достать, только были бы деньги. А деньги были розданы по повелению императора Александра Павловича чуть ли не накануне в размере двойного и тройного жалованья за все три кампании: 1812, 1813 и 1814 годов. Можно себе представить, каков поднялся кутёж в занятой нами неприятельской столице!»
Бивуак русских войск на Елисейских Полях в Париже
Представить можно. Другое дело, что многие русские офицеры, бывшие в Париже одновременно с этими мемуаристами, тоже могли себе только представить их кутежи. Потому что сами были вынуждены жить согласно поговорке: «Видит око, да зуб неймёт». Тот же самый артиллерист, штабс-капитан Илья Радожитский, вспоминает то, что цитируют крайне редко: «Но как у нас карманы были пусты, то мы не покушались зайти ни в одну ресторацию. Зато гвардейские офицеры наши, вкусив всю сладость жизни в Пале-Рояле, оставили там знатную контрибуцию».
Бивуак казаков на Елисейских полей, Париж, 31 марта 1814 года
Бивуак казаков на Елисейских полей, Париж, 31 марта 1814 года, фрагменты
И в самом деле — зачем каким-то армейским артиллеристам деньги? Достаточно того, что этому воспитаннику Императорского военно-сиротского дома вообще повезло побывать в Париже. Подумаешь — без денег! Перебьётся.
Другой русский офицер, Алексей Карпов, тоже оставил воспоминания о своём пребывании в Париже. Воспитанник Новгородского Военно-сиротского отделения для солдатских детей, он за Парижское сражение получил звание поручика. И как раз в тот момент, когда гвардия вступала в город и готовилась предаться блестящим кутежам, записал: «Так как война кончилась, следовательно, и фуражировка запретилась, а потому явился у нас в корпусе во всём недостаток, — в фураже, в провианте, даже и в дровах — а доставления ниоткуда не было. Тут мы и узнали всю тяжесть войны. Главное же начальство собралось всё в Париже, пировало от радости с Государем, а войско терпело во всём недостаток, и никто о том не думал, ни один генерал или полковой командир — всё пресмыкалось в Пале-Рояле».
Впрочем, ему тоже повезло оказаться если не в самом городе, то хотя бы в Версале. Проездом. Или, вернее, проходом. Вот как это выглядело: «Когда мы проходили через Версаль своим парадом, как только можно чище и опрятней одеться старались. Но как вошли в Версаль, народ французский, видя нашу негодную одежду, разных цветов крестьянского сукна мундиры, людей, изнурённых до чрезвычайности, из которых половина босых, говорил: „И эти нас побили?“»
В записках Муравьева-Карского можно прочесть: "Войска занялись несколько грабежом и достали славных вин, которых и мне довелось отведать; но сим более промышляли пруссаки. Русские не имели столько воли и занимались во всю ночь чисткою амуниции, дабы вступить на другой день в параде в город. К утру лагерь наш был наполнен парижанами, особливо парижанками, которые приходили продавать водку; boire la goutte, и промышляли...
Парижанки приходили продавать водку a boire la gotte... Наши солдаты скоро стали называть водку берлагутом, полагая, что это слово есть настоящий перевод сивухи на французском языке. Вино красное они называли вайном и говорили, что оно гораздо хуже нашего зелена вина. Любовные похождения назывались у них трик-трак, и с сим словом достигали они исполнения своих желаний".
Мы помним, что ещё с момента вступления войск коалиции на территорию Франции Александр I приказал обходиться с жителями как можно дружелюбнее, и побеждать их более великодушием, нежели мщением, отнюдь не подражая примеру французов в России. Государь щадил самолюбие французов, но при этом зачастую приносил в жертву достоинство своих войск. Случалось, что победители чувствовали себя в Париже побежденными... Генерал от инфантерии Фабиан Вильгельмович Остен-Сакен, назначенный после занятия Парижа генерал-губернатором французской столицы, и военный комендант полковник русской армии французский эмигрант граф де Рошешуар строго придерживались напутствия царя, заслужив признательность горожан. Но русские офицеры и солдаты не всегда были этим довольны. Во все время пребывания нашего в Париже часто делались парады, так что солдату в Париже было более трудов, чем в походе, (из Воспоминаний поручика Николая Муравьёва, будущего Карского, Русский архив, 1886 г., 1 кн.). В первые дни случалось, что войска даже забывали накормить.
Русского казака стрижёт собачий парикмахер на Новом мосту. Здесь предлагали свои услуги разные мастеровые, продавцы и ремесленники. Раскрашенная гравюра
Не обходилось и без стычек между союзниками и демобилизованными или отправленными в отпуска французскими офицерами, наводнившими Париж в конце апреля, а также прибывшими в столицу с королём Людовиком XVIII: ...видя спокойное поведение союзных войск, они начали дерзить и наглеть, в особенности по отношению к хорошо дисциплинированным и терпеливым русским (из воспоминаний английского очевидца). Нередко в городе случались и дуэли: Наши русские тоже дрались и более с французскими офицерами армии Наполеона, которые не могли нас равнодушно видеть в Париже (Николай Муравьёв). Чтобы предотвратить подобные столкновения, губернатор Остен-Сакен приказал союзным офицерам находиться в Париже только по служебным делам, а остальным вернуться к месту дислокации частей. Подобным образом поступило и французское руководство. В дальнейшем эти проблемы были решены.
Урядник Лейб-Гвардии Казачьего полка с лошадью на площади Людовика XV в Париже. Карл Верне
Гвардейский экипаж в Париже. 1814 год. Иван Розен
Гвардейский экипаж в Париже. 1814 год. Иван Розен
Гвардейский экипаж в Париже. 1814 год. Иван Розен
Гвардейский экипаж в 1814 году на фрегате Архипелаг. Акварель А.А.Тронь
В столице находилась только небольшая часть русских войск: корпус, сформированный из кирасиров и гвардейцев, Гвардейский морской экипаж, некоторое количество казаков. Последние располагались не на квартирах, как было тогда заведено, а в казармах и даже на биваках на Монмартре, столичных улицах и бульварах, привнося в парижскую жизнь особую экзотику и своеобразный шарм...В начале XIX века ещё не существовало фотографии и фотографов, которые могли бы запечатлеть наших соотечественников в Париже, так что вся надежда на живописцев, оставивших разнообразные и замечательные рисунки-свидетельства. Одним из них был австрийский подданный, известный живописец-миниатюрист, портретист и график Георг-Эмануэль Опиц, ученик Франческо Казановы (кстати, брата небезызвестного авантюриста Джакомо), яркий представитель стиля бидермайер. Находясь в свите одной из дочерей Петра Бирона, герцогини Курляндской Шарлотты-Доротеи, он был свидетелем окончания войны с Наполеоном, входа и пребывания союзных войск в Париже, что позволило ему создать целый цикл ярких костюмных акварелей-репортажей, посвященных этим событиям, пользовавшихся большой популярностью. Позже он выполнил по этим рисункам литографии. Серия Казаки в Париже в 1814 году насчитывала более 40 листов и живо передавала ту необычную праздничную атмосферу, которая царила в столице Франции весной 1814 года. Опиц зарисовал с натуры множество сценок, запечатлел интересные ситуации и эпизоды из жизни казаков, показав их, может быть, не слишком утончёнными и деликатными, но при этом добрыми, симпатичными и весёлыми.
Пройдёмся же вслед за художником и понаблюдаем за времяпрепровождением русских казаков в Париже, их лагерями и стоянками, прогулками по паркам и улицам, общением с местными жителями, посещением достопримечательностей города.
Одним из первых через городские ворота Парижа в столицу Франции вошёл лейб-гвардии Казачий полк. Именно за ним во главе огромной свиты в город въехал Александр I и европейские монархи. На этих рисунках Опица изображен марш казачьего войска по Парижу во время вступления в город 21 марта 1814 года.
Отряд казаков проходит мимо Триумфальной арки 31 марта 1814 года. Оккупация Парижа в 1814. Казаки проходят через город.
Казак раздает парижанам декларацию Александра I
Бивуак казаков на Елисейских полях, Париж, 31 марта 1814 года. Георг Эммануэль Опиц
Лагерь казаков на Елисейских полях
Марди Гра. Колонна военнопленных
На этот раз, 3 апреля 1814 г. карнавал был особым; стремясь смягчить горечь поражения, французы устроили пышный праздник, разыграв сцены победы французов над союзниками. Побеждённые французские гвардейцы конвоировали русских, переодетых военнопленными, демонстрируя согласие французов с фактом своего поражения в этой кампании и свидетельствуя о доброжелательном их отношении к победителям, которым было разрешено принять участие в этом городском празднике. Да и утомлённые, уставшие от сражений и маршей русские солдаты с большим удовольствием отпраздновали Широкую Масленицу с таким размахом впервые за несколько лет.
У этой акварели есть разные названия: Национальные гвардейцы конвоируют пленных русских солдат и казаков по улицам Парижа; Русских пленных в Париже ведут мимо китайских бань; Казак во главе импровизированного шествия мимо китайских бань
Приготовление мяса в лагере казаков
Казаки на Монмартре. Русские казаки делят добычу прямо на растеленном на земле одеяле. Обратите внимание: на левой руке казаков белые повязки. Белый цвет - цвет роялистов, выступавших за реставрацию династии Бурбонов. Повязка на руку была введена во избежание путаницы между войсками союзников. Австрийцы, к примеру, носили зеленые ветви.
Казаки на улице, ведущей к Вандомской площади
Выступление уличного фокусника и предсказателя в центре Парижа.
Казаков приглашают зайти в кофейню
Кукольное представление в кафе
Игра в карты в игорном доме
Игра в рулетку в игорном доме
Казаки играют с парижскими детьми в саду Тюильри
Конный казак на улице города
Купание коней в Сене
Казаки и торговки рыбой и яблоками. Казаки на рынке
Нередко и казаки посещали городские рынки. Высшие русские офицеры предпочитали использовать в качестве ординарцев именно казаков, так как те отличались расторопностью, сметливостью, ловкостью, были коммуникабельными и быстрыми в исполнении любых поручений, в том числе закупки провизии. На картине казак приценивается к домашней колбасе, а слуга отрезает от колбасы кусок на пробу. Отношения между продавцами и покупателями приветливые и доброжелательные.
Прогулка казаков по галерее с лавками и магазинчиками
На акварели казаки в сопровождении прелестных парижанок рассматривают и живо обсуждают витрины, товары, вывески ресторанов и парикмахерских: Восковые бюсты с париками, выставленные при некоторых лавках под стеклом, показались нам столько же белы и живы, как сами парикмахеры, Вывески на ресторациях были очень привлекательно разрисованы и заманивали к себе, но время и обстоятельства не позволяли нам лакомиться. Из толпы зрителей останавливались и смотрели на нас большей частью дамы, пригожие француженки... (из Походных записок артиллериста 1812-1816 Ильи Тимофеевича Радожицкого)
Казак спорит со старой парижанкой на углу улицы дe Граммон
У статуи Аполлона в музее
Казачья пляска ночью на Елисейских полях
Казаки рассматривают карикатуры на самих себя. Георг-Эммануэль Опиц
Общение офицеров и солдат союзных армий с парижскими женщинами это особая песня. Многие русские мемуаристы в своих воспоминаниях отмечали, что француженки в большинстве своём не красавицы, но достаточно симпатичны и милы, с живыми быстрыми глазами и приятной улыбкой; они стройны, грациозны, элегантны, веселы и кокетливы. Одевались просто, но опрятно и красиво, носили коротенькие платья, чтобы ножки были видны. Парижанки стали частью потрясающего праздника, которым для многих участников последних наполеоновских кампаний оказалось короткое пребывание в Париже, своеобразной наградой за годы тяжких походов и лишений.
Сценка на улице Парижа: австрийский офицер, казак и русский офицер прогуливаются с двумя парижанками
Георг-Эммануэль Опиц
Французы раскинули все сети, расставили все приманки и не щадили никаких уловок, никаких средств, чтоб только наших заманить, очаровать и обобрать!.. (из Писем русского офицера Фёдора Глинки)
Русские в Париже. Комплименты дамам
Сатира на русских солдат в Париже в 1814 году. Жан Батист Жанти
Как сделать счастливыми сразу двоих. Толстый английский солдат платит французской даме, не подозревая, что та предпочла лихого русского военного и протянула ему другую руку.
Француженки оказывали явное предпочтение русским офицерам, особенно гвардейским, что было не удивительно, ведь многие из них являлись людьми образованными, воспитанными, представителями высшего столичного светского общества, знакомыми с правилами этикета и прекрасно говорящими по-французски. А.И. Михайловский-Данилевский писал, что невозможно и нам забыть ласкового, дружеского обращения парижан с нами, домы и сердца их были открыты русским. Появление наших офицеров нередко возбуждало рукоплескания в театрах.
Урок элегантности. Русский офицер в парадной форме с плюмажем на шляпе прихорашивается перед зеркалом в обществе маленькой собачки, дамы и денщика.
Русские и англичане на пирушке
Улан и казак танцуют с девушками на открытом воздухе, а двое русских офицеров наблюдают
Прекрасная парижанка: как сложно сделать выбор! Мальбранш
Естественно, что после длительной походной жизни мужчины ощущали тоску по женской ласке, чувственному взгляду соблазнительниц, лёгкому прикосновению их рук... В свою очередь Иветты, Колетты, Лизетты, Мюзетты, Жоржетты прелестницы разных возрастов и социальных слоёв искали случая познакомиться с победителями везде: на биваках, улицах и бульварах, кафе и ресторанах, театрах и музеях; они теснились в толпе мужчин, строили глазки и, согласно тактике своего военного искусства, даже иногда больно щипали самых непонятливых.
Казаки развлекающие парижанок
Галантная сцена с казаками подле бивака. Георг-Эммануэль Опиц
Как уже говорилось, повышенный интерес парижанки проявляли к казакам, в том числе и гвардейским: На лейб-казаков женщины смотрели с любопытством, но сначала издали. Они боялись их, полагая, как им натолковали, что мы северные варвары, а казаки совершенно дикие, полунагие, с пленных сдирают кожу, а по деревням, где им попадаются малые дети, они их жарят и едят. Однако удостоверившись, что они ничуть не звери, а напротив, кротки и обходительны, они стали поближе их рассматривать и, видимо, любовались красотою и костюмами наших донских молодцов (из воспоминаний Александра Яковлевича Мирковича). В общем, казаки на два месяца стали главной достопримечательностью Парижа.
Уличная сценка. Казаки в компании парижанок. Георг-Эммануэль Опиц
Уличная сценка. Прогулка казаков по улицам Парижа. Георг-Эммануэль Опиц
Во время прогулок по городу русские военные всегда оказывались в центре внимания француженок. Одни, не стесняясь, обступали их, рассматривая с нескрываемым любопытством, другие – непринуждённо общались, как со старыми знакомыми, третьи – с улыбками выглядывали из окон, приветствовали, махая руками, платками. Женщины в пленительных одеяниях и истощают все искусства к оживлению важности своего лица! С томными глазами бросают они сладострастные взгляды на мимо ходящих; мнимой невинностью обвораживают неопытность, и буйственная молодость с пламенными чувствами покоряется власти соблазнительных прелестниц! Трудно и старикам оставаться здесь равнодушными. (Фёдор Глинка) В своих записках Николай Муравьёв писал, что любовные утехи у солдат и казаков, не владевших французским языком, назывались трик-трак, и с сим словом достигали они исполнения своих желаний...
Русские казаки на рю де Бон-Анфан. Георг-Эммануэль Опиц
На этой акварели действие происходит у входа в Полупансион юных дам, с балкона которого жрицы любви приветствуют проходящих мимо казаков. На стене дома висит рекомендация о способах предохранения от венерических заболеваний. Щедрый казак бросает монетку, парижане, как обычно, обступают победителей, мальчишки затевают драку.
Сценка в борделе
И, наконец, главное святилище парижских злачных мест – Маленький Париж в большом Париже (как назвал его русский офицер Краснокутский А.Г.) – дворец Пале-Рояль, где плуты и обольстительницы хитро расставили сети для неопытных и неискушённых союзников. Честь и добродетель изгнаны из мест сих. Алчность к золоту, картежная игра, плуты, обманщики и целые толпы прелестниц со всеми силками и приманками их встречают тут неопытную юность!.. ...Обманутые иностранцы называют Пале-Рояль средоточием деятельности, удовольствий и забав Парижа; а человек благоразумный назовет его средоточием соблазнов! Так со слов Фёдора Глинки охарактеризован Пале Рояль в книге Указатель Парижа.
Дворец Пале Рояль, Орлеанская галерея. Фридрих Нэн
Этот дворец был построен по воле кардинала Ришелье в 1636 году и назвался Дворцом Ришелье, потом Кардинальским дворцом. Позже Людовик XIV отдал его во владение герцогам Орлеанским. Последний владелец Пале Рояля Филипп Эгалите кардинально поменял образ королевского дворца. По его заказу архитектор Виктор Луи застроил свободное место домами с аркадами, где разместились кафе и торговые лавки; были открыты публичные сады, возведены величественные колоннады с лавками. Здесь же возник французский театр, впоследствии ставший Комеди Франсез.
"Женщины с пониженной социальной ответственностью" и их клиенты беседуют в Пале-Рояле. Неизвестный художник
В галереях Пале Рояля. Луи-Леопольд Буальи
На несколько лет квартал превратился в огромный развлекательный центр Парижа. Здесь засияли огнями самые модные клубы, кофейни, магазинчики города, сам дворец превратился в огромный бордель, где можно было найти девушку на любой вкус и кошелёк. После казни Филиппа Эгалите в 1793 году Пале Рояль был национализирован.
И вот в апреле 1814 года сюда пришли войска союзников. Многие офицеры практически ежедневно посещали Пале-Рояль, это весёлое и одновременно пагубное место (средоточие шума, бегания, девок, новостей, роскоши, нищеты, разврата по мнению Батюшкова), где можно было провести время за бутылочкой французского вина в приятном обществе друзей, поискушать судьбу, сыграв в карты или рулетку, зачастую полностью опустошив свой кошелёк.
Русские казаки в Пале-Рояле
Редкий день обходился в Пале Рояле и без барышень, нимф радости, которых бесстыдство превышает все. Не офицеры за ними бегали, а оне за офицерами. Это продолжалось до полуночи при шуме народной толпы, при звуке рюмок в ближних кофейных домах и при звуке арф и скрыпок... (из письма Константина Батюшкова Николаю Гнедичу). А вечером был апофеоз: дворец освещался "...очаровательной иллюминацией! Весь Пале-Рояль как волшебный замок пламенеет и магнетизирует чародейством! Вдруг являются на сцену обольстительные прелестницы; разряжены в соблазнительных уборах, распрысканы благовоннейшими духами! Они расхаживают с подпрыжками, затрагивают всех мимоходящих, припевая неблагопристойные песни и толпятся между множеством мужчин, собирающихся в сие время кучами на поприще беззаконных распутств! Все наглые способы употребляются, дабы пленять зрителей; все дышат нахальством; нравственность заглушается сладострастием, и источник заразительных болезней брызжет как водопад на обвороженную прелестями неосторожность! Не только молодые, но часто и старики вязнут в сей тине смертоносной гнилости!" (Взгляд русского офицера на Париж, во время вступления Государя Императора и Союзных войск, в 1814 году. Краснокутский А.Г.)
Как же устоять от таких соблазнов новичку?
Первый шаг молодого казачьего офицера в Пале Рояле. Адриан Годфруа
На этой гравюре автор запечатлел первый визит застенчивого молодого казачьего офицера в школу разврата. Его товарищ, более искушённый в азах науки страсти нежной увлекает неопытного юношу к дамам полусвета. А умудрённый жизнью денщик с ужасом пытается удержать его, дёргая за широкие шаровары.
Прощание в Пале-Рояле или Следствие первых шагов
Посещение Пале-Рояля и тесное общение с его обитательницами не всегда заканчивались счастливо. Если верить некоему французскому мемуаристу, Офицеры союзников не вылезали из ресторанов и домов терпимости, Наполеон мог взять коалиционную армию в Париже голыми руками... Зацвели пышным цветом неизвестные до того в России венерические заболевания. Вот как писал об этом в Записках прапорщик лейб-гвардии Семёновскаго полка Ивана Казаков: Раз я отпросился сходить к своим офицерам, также жившим на отведенных квартирах. Всех, кого я только застал дома, даже ротнаго моего командира, нашел одержимыми – par un rhume ecclesiastique. Это т.н. церковный или гусарский, французский насморк.
Самого 17-летнего Ивана Казакова предостерёг от посещения гнусных вертепов доктор Дюпюитрен, в доме которого офицер был на постое, сводив его на экскурсию в палату сифилитиков в своей больнице. Зрелище подействовало на молодого человека так сильно, что отбило всякую охоту к любовным приключениям...
Через несколько минуть мы остановились у подъезда огромнаго здания, на фронтоне котораго большими словами виднелась надпись: Hotel-Dieu. Я подумал, что это церковь; но сбежавшие с лестницы швейцар и прислуга в фартуках, и большия залы, при входе в которыя его встретил очень почтительно какой-то чиновник, — дали мне понять, что это госпиталь. Когда он стал осматривать больного, я спросил про него у окружающих, и узнал от них, что он и есть le fameux directeur de l’Hotel-Dieu (знаменитый директор госпиталя Отель-Дье). Наконец, пройдя через несколько отделений, мы вошли в палату сифилитиков; что я тут увидел, подействовало на меня так сильно, что я хотел уйти, но Дюпюитрен схватил меня за руку:
– non, non, mon cher, il faut que vous sachiez – que cela vous arrivera, si vous coureres les lieux pablics; et voila pourquoi je vous ai force de venir ici avec moi. Donnez moi votre parole, que vous n’irez pas dans сеs bouges infames! (Нет, нет, дорогой мой, вам нужно знать, что и с вами будет то же, если вы будете бегать по публичным местам; и вот почему я вас принудил заехать сюда со мной. Дайте мне слово, что вы не пойдете в эти гнусные вертепы).
– От всей души даю вам честное слово даже и не думать о них.
На акварели некий господин даёт рекомендации и предлагает офицерам союзных войск, пострадавшим при осаде Парижа препараты для лечения или профилактики любовных недугов. А на последней акварели Опица торговка советует казакам пользоваться антисифилитическим платьем – презервативом.
Парижский мир, 1814 год. Сергей Гавриляченко
Однако сразу после заключения Парижского мирного договора русские части начали покидать французскую столицу. В последние дни пребывания наших войск в Париже был напечатан очерк Прощание русских с парижанами, написанный якобы от лица русского офицера. Его Фёдор Николаевич Глинка перевёл и процитировал в своих Письмах русского офицера. Вот несколько фрагментов:
Прощайте поля Елисейские, прощай и ты, Марсово поле! Мы расположили на вас биваки свои, застроили вас хижинами, шалашами, будками и жили в них как в палатках. Нередко милые городские красавицы навещали кочующих соседей своих. Они не пугались ратного шуму и прыгали зефирами по грудам оружия...
Мы никогда не забудем ваших чудесных трактирщиков, купцов и конфетчиков... Актеры и актрисы, певцы и певицы, прыгуны и прыгуньи, прощайте! Мы уже не будем более есть апельсинов в комедии, восхищаться прыжками в опере, забавляться ухватками плутоватых гаеров на булеварах, мы не увидим чудесных прыгунов по канату в Тиволи, обезьян на площади Музеума, ораторов в Антенеи и китайских теней в Пале-Рояль....
Прощание с парижанкой. Раскрашенная гравюра Филибера-Луи Дебюкруа по рисунку Карла Верне
Прощайте, милые, прелестные очаровательницы, которыми так славится Париж: вы, блестящие в опере, разгуливающие по булеварам и порхающие в галереях и садах Пале-Рояля!.. Забудем ли ваши прелести, ласки, ваше постоянство! Нет! С берегов Невы и Дона будем мы посылать к вам страстные вздохи свои. Вы смотрели не на лицо, но на достоинство... Брадатый казак и плосколицый башкир становились любимцами сердец ваших – за деньги! Вы всегда уважали звенящие добродетели! Прощайте, Софии, Эмилии, Темиры и Аглаи! Прощайте, резвые пламенные смуглянки, томные белянки, прощайте, черные и голубые глаза; мы не имели ни средства, ни времени списывать портреты ваши, но мы имеем другие памятники: ваши стрелы у нас в сердцах и полученные от вас раны долго будут напоминать нам о вас.
Вот, пожалуй, и всё.
https://aif.ru/society/history/uvidet_parizh_i_ostatsya_v_zh...
https://legal-57.livejournal.com/6906.html
https://pro100-mica.livejournal.com/201439.html