Вихри враждебные веют над нами. Бунтующие гиганты эпохи революции и СССР

Отгремела Русско-японская и революция первая, на флоте стало спокойнее, в том числе и благодаря уменьшению этого самого флота до величин, скорее, номинальных для уровня сверхдержавы, наступил период затишья. Строился новый флот, в том числе и четыре балтийских гиганта – дредноуты типа «Севастополь». Именно на одном из них – «Гангуте» и произошло очередное восстание, уже в годы Первой мировой.


А предыстория довольно простая и типичная.

Во-первых, дредноуты в бой не пускали, превратив в некий отряд охраны минно-артиллерийской позиции Финского залива. Выходов в море – масса, боевых действий – ноль, что на личный состав действует разлагающе.

Во-вторых, все те же угольные погрузки – отопление котлов «Севастополей» смешанное, а нанимать в порту грузчиков было как-то не принято, на Руси матросики традиционно все тяжелые работы выполняли сами.

В-третьих – немцы, в смысле, офицеры с немецкими фамилиями во время войны с Германией.

В-четвертых – разгильдяйство командного состава, с подчинёнными не работающего, от слова «вообще», скинув это дело на священников, которые частенько были недостаточно грамотными и отрабатывающими сугубо формально.

Ну и агитация – если корабли торчат зиму в базах, то и лезет в головы, неотягощенные войной, всякое-разное, например, агитация революционных партий.

Оно, в принципе, не могло не рвануть, в итоге и рвануло, и уже традиционно по причине дури командира:


Была такая традиция – после угольных погрузок (занятия, мягко говоря, не легкого) давали макароны с мясом. Но их то ли действительно не было в продаже, то ли искать было лень, но приготовили кашу. Вполне ожидаемо личный состав ее есть отказался. Ситуация типичная для нашей армии любой эпохи и гасится она на раз – выдается чего повкуснее да посытнее, и все. Старший офицер докладывает командиру, а тот решает, что перебьются вообще без ужина, после тяжелой-то работы, и уезжает на берег.

Как-либо комментировать не выходит – те же грабли, что и на «Потемкине». Результат в общем схож:


Но до восстания не дошло, командир вернулся с берега и сделал то, что надо было изначально:


Потом много писали о руководящей и направляющей роли РСДРП, но где здесь революция?

Даже лицо никому не побили, побузили и, получив консервы, разошлись. Типичная бытовуха, даже не наказали толком никого: каторга, с учетом той простой вещи, что бунт на корабле в военное время – это виселица. И даже этот раз хоть как-то наказали офицеров – арестом в каюте с приставлением часовых и выговорами. Большевики же, наоборот, пытались это дело, по их воспоминаниям, притормозить, им бунт на линкоре был в тот момент невыгоден. А через два года грянул год 1917 и Кронштадт.

Великая и бескровная в Кронштадте

Тема резни офицеров на Балтике у нас окрашена в идеологические тона и сводится в основном к Кронштадту, что в какой-то мере справедливо – часть убийств произошла там, это близко к столице и вызвало широкий отклик. Но часть это не все – в Гельсингфорсе убито 45 офицеров, в Кронштадте – 36, в Ревеле – 5, в Петербурге – 2. В Гельсингфорсе в основном убивали на линейной бригаде, где с дисциплиной и до этого было трудно, все-таки шесть линейных кораблей, ни разу не побывавших в бою – это готовая бомба, а вот Кронштадт...

На 1917 год Кронштадт – это огромная учебка. И во главе этой учебки был самый неподходящий человек для такого дела – вице-адмирал Роберт Вирен. Герой Порт-Артура, отличный строевой командир военного времени, он не был трусом и был умелым моряком, но при этом человеком, возводившим дисциплину в абсолют. Наказывал новобранцев он много и охотно, причем проделывал это за любую мелочь, любое малейшее отклонение от устава. Одним словом, хороший воин, но плохой наставник, а поставили его именно наставником. Кронштадт в глазах матросов был форменной каторгой и, когда в Петрограде произошла революция – сразу и рвануло. Самого Вирена убили жутко, подняв на штыки, сбросив тело в овраг и запрещая хоронить долгое время. Зверства были и в Гельсингфорсе, на «Павле I» и на других кораблях... Хорошо про это написал Белли, послуживший и в императорском, и в советском флотах:


Все так, и пережитки феодализма, и неумение работать с личным составом, и никакая организация службы. А потом недобитые писали о «зверствах большевиков и немецких шпионах», а убийцы – «о палачах царского режима». Неизбежный тупик вылился кровью.

Что интересно – меньше всего убийств было на эсминцах, подводных лодках и прочих кораблях с небольшими экипажами, регулярно ходивших в бой. Волей-неволей, а война сближает, и эти самые феодальные пережитки под огнем отмирают. Ну и Черноморский флот, который действительно воевал, продержался гораздо дольше. Рвануло на Балтике, там, где в Кронштадте с полуграмотных новобранцев требовали во всю, рвануло на линкорах, которые много работали, но не воевали, и рвануло на «Авроре», которая стояла в ремонте.

Год 1921

То, что с Кронштадта началось, в Кронштадте и окончилось, только четыре года спустя, когда то, что осталось от флота, снова решило управлять государством, выдвинув требование о полной смене власти в стране в ходе догорающей Гражданской войны:


Революция пожирает своих детей, а любая анархия оканчивается порядком, и с этой точки зрения осуждать Ленина у меня не выходит никак.

Ошибки правительства царского привели к взрыву, а правительство новое просто наводило порядок. Еще один виток охлократии и передела всего Россия бы попросту не пережила. Остальное – дело эмоций, просто забавно смотреть, как люди, гневно клеймящие матросиков 1917 года, гневно клеймят большевиков за матросиков 1921 года.

К бунтам военных моряков Кронштадт имеет минимальное отношение, он стал попросту неким порогом, за которым старый флот сменил новый, а анархию сменил порядок. О крови тоже рассуждать не тянет – обе стороны к тому времени ее пролили столько, что искать в ту эпоху святых – дело глупое и бессмысленное.

Времена советские

Как ни крути, а в советские времена с появлением замполитов и окончанием сословности отпустило. В смысле, проблемы и беспорядки бывали, но легко и непринужденно гасились:


На соседнем крейсере «Сенявин» шло кино, матросы обиделись... Командный состав частью вылетел из флота, частью – запорол себе карьеру, несколько матросов пошли под трибунал, и все.

Были и другие мелкие инциденты – там, где офицеры расслаблялись или условия были вовсе нечеловеческие. Был БПК «Сторожевой», но там Саблина экипаж, по сути, не поддержал, и это скорее бунт офицерский, чем матросский.

Даже при развале страны флот не бунтовал, даже попытки новорожденной Украины поднять на кораблях КЧФ сепаратистские мятежи ничего толком не дали, даже 90-е с их нехваткой всего не привели к бунтам...

Стоило только наладить службу и убрать сословные противоречия.

И если не искать в событиях 1905–1921 годов идеологию, германских/японских шпионов, «бунтующее быдло», то все просто – невосприятие экипажей в качестве людей к добру не вело и привести не могло. Там, где командиры оказывались умнее, вроде Рожественского, до больших бунтов не доводили. А там, где Кедров приказывал в стиле «не хотят каши – пусть спят голодными» или матросам в наглую предлагали тухлятину под угрозой расстрела – там взрывалось.

В итоге проблему, которую можно было уладить способом законным, решила революция. Впрочем, как и множество других проблем Российской империи.