А.С. Пушкин как православный христианин: о чем не расскажут учебники
"Пушкин - это наше всё". Кто не знает этих слов Аполлона Григорьева? Только в разное время и у разных людей в эти слова закладывается самый разный смысл, вплоть до полной противоположности.
Первое подозрение о том, что нам не всю правду рассказывали в школе про Пушкина, у меня появилось в студенческие годы, во время экскурсионной поездки в Пушкинские Горы. Меня заставил надолго задуматься рассказ молодой девушки-экскурсовода, которая с упоением рассказывала, что Пушкина "убил проклятый царизм", что его даже похоронить не дали с почетом и отпевали не в той церкви, куда он всегда ходил с семьей, а на задворках, на Конюшенной площади.
Всю обратную дорогу я мучительно думала: где же могла быть та самая, ближайшая к дому Пушкиных церковь, куда поэт ходил с семьей? Ведь от Мойки 12 до Конюшенной площади было две или три минуты неспешного шага, а каждый дом в том уголке исторического центра города имел свою историю.
Тогда, в конце 70-х годов ХХ века, я не знала, какой именно на Конюшенной площади был храм (после Октябрьской революции церковь была закрыта. В 1923 году в ней был размещён клуб конной милиции, а через несколько лет — отделение института Гидропроект. В алтаре, в лучших традициях богоборцев, был устроен туалет. Русской православной церкви храм был возвращен в 1990 году).
Не знала я тогда, что молодая девушка-экскурсовод несла свирепую чушь про тайное отпевание на задворках не по своей инициативе, основанной на том, что она не была в Ленинграде и не знала, что и где находится. Она излагала официально утвержденную ложь, автором которой был любимый богоборцами Герцен, один из первых лондонских сидельцев.
Тогда я отчетливо столкнулась с полным провалом в познаниях большинства моих сограждан относительно личности Пушкина, его поэзии и его миропонимания, которое, как это и полагается миропониманию любого мыслящего человека, проходит определенные стадии. И с полным, упорным нежеланием этот провал заполнить познанием.
Эту цитату приписывают также и Черчиллю. Исхожу из того, что Франсуа Гизо жил раньше. Кстати, по рассказам, умирая, он читал наизусть стихи Корнеля и тексты Святого Писания.
Нежелание применить этот широко распространенный тезис к жизни и творчеству А.С. Пушкина многие его исследователи объясняют нелюбопытством. «Нелюбопытство» доходит до грандиозной глупости, когда из Александра Сергеевича лепят русофоба и атеиста.
Но всем «нелюбопытным» Пушкин ответил сам: «Я далек от восхищения всем, что я вижу вокруг себя; как писатель, я огорчен, как человек с предрассудками, я оскорблен; но клянусь вам честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, ни иметь другой истории, чем история наших предков, как ее послал нам Бог».
Богатство личности Пушкина, не всеми осознаваемая глубина его творчества нередко приводят к тому, что его трактуют весьма и весьма избирательно, нередко в своих сиюминутных устремлениях выдергивая отдельные цитаты из контекста.
Поэтому в советское время про молодость Пушкина и лицейское вольнодумное братство рассказывали много, а вот про зрелые размышления и поздние стихи поэта не рассказывали ничего.
Однако тем, кто действительно интересуется личностью и творчеством поэта, важно увидеть тот факт, что есть один Пушкин - тот, каким его воспитала семья, лицей и ближайшее окружение, и есть другой Пушкин - тот, каковым он сделал себя сам, в результате проникновения в глубины истории, духовной жизни и мировосприятия России.
В семье Пушкиных, как и во многих других подобных семьях того времени, отмечает И. М. Андреев, господствовало ироническое отношение к религии, к церкви, к духовенству. В библиотеке отца А. С. Пушкина было много книг французских авторов. Особое влияние на Пушкина оказали Вольтер и Парни. Годы, проведенные в Царскосельском лицее, где господствовал дух либерализма, только усилили результаты домашнего воспитания.
Молодость Пушкина - это период «вольных стихов» (ода «Вольность», «Деревня», эпиграммы на царя Александра Павловича). Следствием была ссылка на юг России. На юге у него завязываются знакомства с некоторыми членами тайного общества. В 1824 году полиция вскрыла письмо Пушкина: тот писал Кюхельбекеру об увлечении «атеистическими учениями». За такие высказывания поэту грозила не просто отставка. Пушкина отправили в настоящую ссылку в семейное имение в селе Михайловском Псковской губернии.
В Михайловском Пушкин вел уединенный образ жизни. Родители вместе с сестрой Ольгой и братом Львом покинули имение, чтобы ссыльный дурно не влиял на семью. Затворнический образ жизни не стал губительным для Пушкина, скорее наоборот: писатель много читал, работал, размышлял о творчестве. Именно в этом уединении, в Михайловском, Пушкин вполне преодолел ту самую «болезнь века», которая в следующем столетии превратилась в повсеместную заразу, в моровое поветрие, а сейчас стала разрушительным тараном самой человеческой личности.
Здесь он впервые вошел в живое, непосредственное общение с церковью через братию Святогорского монастыря и окрестное духовенство. Над Пушкиным тяготело обвинение в безбожии, и духовное наблюдение за ним было поручено настоятелю Святогорского монастыря, который был хранителем заветов старого русского благочестия. «Наблюдая воочию эту тесную связь народа с монастырем и углубляясь в изучение „Истории“ Карамзина и летописей, где развертывались пред ним картины древней аскетической Святой Руси, Пушкин... не мог не оценить неизмеримого нравственного влияния, какое оказывала на наш народ и государство наша церковь» (Анастасий (Грибановский; 1873—1965). Пушкин в его отношении к религии и Православной Церкви , с.80)
Именно в Михайловском Пушкин пишет драму "Борис Годунов", которую сам Пушкин считал наиболее зрелым плодом своего творчества. Особое место в поэме занимает образ Пимена. В этом образе поэт дал самый законченный, самый правдивый тип православного русского подвижника, какой только был когда-нибудь в русской художественной литературе.
В этот период Пушкин внимательно изучал Четьи-Минеи, откуда делал выписки, готовясь составить Словарь о Святых православных в Российской Церкви. Такой "Словарь о святых, прославленных в российской церкви, и о некоторых сподвижниках благочестия местночтимых", составленный Пушкиным, увидел свет в 1836 г.
Только представьте себе: 12 огромных томов на старославянском языке, которые Пушкин не просто читал, он делал из них обширные выписки, он готовил перевод со старославянского жития тех святых, которые были для него особо значимы или особо интересны. В частности, он готовил перевод жития святого преподобного Саввы Сторожевского.
Здесь важно отметить, что именно образ св.прп. Саввы Сторожевского был пред Пушкиным, когда в 1822 году, в Кишеневе, в самые «неприкаянные» дни его молодости, "интересующийся атеизмом" Пушкин написал такие строки:
На тихих берегах Москвы
Церквей, венчанные крестами,
Сияют ветхие главы
Над монастырскими стенами.
Кругом простерлись по холмам
Вовек не рубленые рощи,
Издавна почивают там
Угодника святые мощи.
http://pushkinopen.imli.ru/tex...
Это говорит о том, что интерес к атеизму был у поэта поверхностным, наносным, данью моде и своему окружению, тогда как глубины его духовности открылись миру позднее, именно в родном Михайловском.
После возвращения из ссылки Пушкин всё чаще обращался в своём творчестве и в своей поэзии к православным источникам.
Про такие стихи и и такие мысли Пушкина наши учебники литературы не рассказывали и не рассказывают. Рассказывают о сочувственных стихах поэта своим лицейским собратьям "Во глубине сибирских руд", но умалчивают при этом, что Пушкин в письме к Жуковскому, датированном 7 марта 1826 года, заявил:
«Бунт и революция мне никогда не нравились… Вступление на престол Государя Николая Павловича подаёт мне радостную надежду…».
До сих пор продолжают приписывать Пушкину "Гаврилиаду", хотя по поводу этой гнусной поэмки было целое расследование. Ответ Пушкина на вопрос о принадлежности этого сочинения его перу дошел до нас в подлиннике:
«1828 года, августа 19, нижеподписавшийся 10 класса Александр Пушкин вследствие высочайшего повеления, объявленного г. главнокомандующим в С. -Петербурге и Кронштадте, быв призван к с. — петербургскому военному губернатору, спрашиваем, от кого именно получил поэму под названием Гаврилиада, показал: — Рукопись ходила между офицерами Гусарского полка, но от кого из них именно я достал оную, я никак не упомню. Мой же список сжег я, вероятно, в 20-м году.
Осмеливаюсь прибавить, что ни в одном из моих сочинений, даже из тех, в коих я наиболее раскаиваюсь, нет следов духа безверия или кощунства над религиею. Тем прискорбнее для меня мнение, приписывающее мне произведение жалкое и постыдное».
На требование раскрыть имя автора Пушкин спросил, возможно ли ответить лично Государю. и получив на сие удовлетворительный ответ, тут же написал к его величеству письмо. Содержание письма Пушкина к государю в точности не известно. Но «дело» после этого письма было прекращено.
Пушкин в частном письме (1 сентября 1828 г.) к другу П.А. Вяземскому сообщал: «Мне навязали на шею преглупую шутку. До правительства дошла, наконец, «Гаврилиада»: приписывают ее мне; донесли на меня, и я, вероятно, отвечу за чужие проказы, если кн. Дм. Горчаков не явится с того света отстаивать права на свою собственность. Это да будет между нами».
Но кто читает ныне переписку Александра Пушкина или его публицистические произведения?.. Проще репостить из сети картинки, где Пушкину приписывают то, чего он никогда не писал и не говорил.
Часто, опровергая православную веру Пушкина, приводят в пример "Сказку о попе и работнике его Балде», которую сам Пушкин при жизни не публиковал. Да и основная мораль сказки "Не гонялся бы ты поп за дешевизной" говорит лишь о невысоком достатке сельского священника. Назвать эту сказку богоборческой нет никаких оснований.
Тем, кто это делает, видимо, не рассказывали про широко известный современникам поэта его эпистолярный диалог с митрополитом Филаретом (Дроздовым), одним из образованнейших людей того времени.
Зимой 1830 года в руки митрополита попал свежий номер «Северных цветов» с новыми стихами Пушкина. Стихи побудили митрополита Филарета написать ответ поэту. Составился поэтический диалог:
Ответ московского владыки потряс поэта. И в воскресенье 19 января 1830 года он садится писать ответное стихотворение:
В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.
Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.
И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.
Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.
Свое творчество он назвал лирой, Филаретово — арфой!
Позднее, публикуя эти стансы 12 февраля в «Литературной газете», Пушкин переделает последнюю строфу, уйдя от определенного образа митрополита Филарета к обобщенному образу некоего серафима, ангельского чина:
Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.
Наконец, говоря о Пушкине как о православном христианине, нельзя не сказать о стихотворении "Пророк". Оно было написано в 1826 году и сразу завоевало читательскую любовь, а фраза «глаголом жги сердца людей» стала «крылатой».
Отдельно стоит выделить также стихотворение «Отцы-пустынники и жены непорочны». Оно являет собою поэтический пересказ молитвы Ефрема Сирина, которая входит в молитвенное правило Великого поста.
О православной поэзии Пушкина я уже писала: "Мало кто знает Пушкина таким..."
https://cont.ws/@prikhojanka/5...
Без знания и без понимания этой части творчества Пушкина невозможно понимать его величие, его значимость для культуры, духовности и истории России.
После прочтения таких великих строк становится совершенно естественным рассказ о последних часах жизни поэта.
Получив известие о серьезности своей раны, Пушкин просил послать за священником. Когда доктор Спасский спросил, кому он хочет исповедаться в грехах, Пушкин ответил: «Возьмите первого ближайшего священника». Послали за отцом Петром из Спасо-Конюшенной церкви. Священник был поражен глубоким благоговением, с каким Пушкин исповедовался и приобщался Святых Таинств. «Я стар, мне уже недолго жить, на что мне обманывать, — сказал он княгине Е. Н. Мещерской (дочери Карамзина). — Вы можете мне не поверить, но я скажу, что я самому себе желаю такого конца, какой он имел». Вяземскому отец Петр тоже со слезами на глазах сказал о христианском настроении Пушкина.
Перед смертью, как истинный христианин, Пушкин простил Дантеса. Этот шаг был воспринят его друзьями и родными как естественный. Князь Вяземский писал: «В последние годы жизни своей он имел сильное религиозное чувство: читал и любил читать Евангелие, был проникнут красотою многих молитв, знал их наизусть и часто твердил их».
Напоследок нельзя не сказать о реакции на дуэль Пушкина со стороны царя - Николая Первого, который, как нас учили, его и сгубил:
Когда Бенкендорф явился во дворец, Государь его очень плохо принял и сказал:
- «Я все знаю,- полиция не исполнила своего долга».
Бенкендорф ответил:
- «Я посылал в Екатерингоф, мне сказали, что дуэль будет там».
Государь пожал плечами:
- «Дуэль состоялась на островах, вы должны были это знать и послать всюду».
Бенкендорф был поражен его гневом, когда Государь прибавил:
- «Для чего тогда существует тайная полиция, если она занимается только бессмысленными глупостями».
Князь Петр Волконский присутствовал при этой сцене, что еще более конфузило Бенкендорфа.
В письме к О.А. Смирновой Николай I писал:
- «Рука, державшая пистолет, направленный на нашего великого поэта, принадлежала человеку, совершенно неспособному оценить того, в которого он целил. Эта рука не дрогнула от сознания величия того гения, голос которого он заставил замолкнуть».
В беседе с графом П.Д. Киселевым Государь сказал ему:
«Он погиб. Доктор пишет, что Пушкин проживет лишь несколько часов. Я теряю в нем самого замечательного человека России».
После смерти Александра Пушкина царь Николай Первый заплатил около ста тысяч рублей по долгам поэта и выдал жене его десять тысяч рублей серебром. Он распорядился также издать за счёт государства полное собрание сочинений поэта.
https://www.wir.com.ru/news/al...
Так кто же стал виновником гибели поэта, кто его сгубил? Как написал М.Ю. Лермонтов в своем знаменитом стихотворении, это были "толпою жадною стоящие у трона Свободы, Гения и Славы палачи".
Николай Шахмагонов в работе «Император Николай Первый и Пушкин» писал: «Впоследствии враги Пушкина пытались обвинить его в том, что он старался подслужиться, подладиться к Царю, что сделал выбор между народом и Царём в пользу Царя. Они клеветали. Александр Сергеевич Пушкин сделал выбор не между народом и Царём, а между Державой, к которой относил и Царя, и народ, с одной стороны, и бунтовщиками, вольтерьянцами и масонами, желавшими видеть Россию растоптанной и обращённой в сырьевой придаток Запада, с другой стороны».
Этот выбор Пушкину не простили. Именно за этот выбор он и погиб. Однако до сих пор так называемая "творческая интеллигенция" пытается навязать каждому из нас, а особенно - сколько-нибудь заметным в медийном поле персонам - аналогичный выбор.
Пушкинское замечание о том, что «писатели наши говорят об отечестве с несчастным унижением; в них оппозиция не правительству, а отечеству» – не просто современно, но и остро актуально.
Сегодня, спустя 222 года со дня своего рождения, Александр Сергеевич Пушкин по-прежнему актуален. По словами В. Зеньковского: «Всеобщая, неподдельная любовь к Пушкину сама по себе есть какой-то удивительный факт в истории русского духа, есть творческая сила нашей культуры»
https://www.mgarsky-monastery.org/kolokol/4062
Великий русский поэт А.С. Пушкин прозорливо предрек:
"Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит".
ПРАВИЛА САЙТА:
Не допускается брань, нецензурная брань, в том числе в завуалированной форме.
Не допускается хула и клевета на православную веру, на Бога и на святых, на Русскую православную церковь.