Балтфлот не подведет: как Россия становилась великой морской державой

Даты исторических начинаний и свершений иногда выбираются субъективно. Так, рождение Флота Российского принято отсчитывать с 20 октября 1696-го, с того дня, когда Боярская дума постановила: «Морским судам быть», хотя к тому времени русские моряки уже поучаствовали во взятии Азова. День Балтфлота отмечается 18 мая, в соответствии с датой победы над шведами в устье Невы в 1703 году, при том что указ о строительстве кораблей для борьбы за Балтику Петр I издал 320 лет назад, 2 февраля 1701-го.
Ну а вообще, начало истории русского мореплавания (включающей, естественно, военные операции) на балтийских просторах теряется в глуби веков.

Древние римляне называли это море Венедским (то есть славянским) заливом, поскольку бороздившие его на своих судах славяне населяли близлежащие берега. В IX веке словенский князь Гостомысл выдал замуж за Годолюба, правителя живших на южном берегу Балтики рарогов, свою дочь Умилу. Потом послы словен, кривичей и других племен ездили за море звать на княжение Рюрика. От тех времен до нас дошли былины про купца-морехода Садко. Новгородский архиепископ Василий Калика в XIV столетии ссылался на предания, в чем-то схожие с древнегреческими мифами о мореплавателях (некий Моислав на трех ладьях достиг края света и видел там райскую землю). Другие легенды рассказывали об островах, населенных чудовищами-песиголовцами. Рассказывалось и о вполне реальных военных походах, к примеру, в 1187 году в ответ на агрессивные вылазки шведов новгородская эскадра захватила их столицу Сигтуну, а трофейные медные ворота привезли для Софийского собора.

В 1230-м Новгород вступил в Ганзу — политический и экономический союз западных городов, который почти сразу же стал неравноправным: к нам свободно ездили европейские купцы, открывали свои представительства, а русских на свои рынки иноземцы не пускали. Дальние плавания наших северян на какое-то время прекратились. Походы против шведов — на тех же ладьях и стругах, которые ходили по рекам, — ограничивались десантами в Финляндии. Между тем западное кораблестроение развивалось, появлялись крупные суда, и их стали вооружать артиллерией.

Борьбу за свободу мореплавания начал Иван III. Невыгодную для Руси торговлю через Новгород он пресек, на судоходной Нарове основал в 1492 году порт Ивангород. Транзит и перепродажа русских товаров приносили огромные прибыли Ганзе, Ливонскому ордену, Швеции, Польше. За выход на Балтику пришлось драться. Иван Васильевич велел своему послу в Венеции Дмитрию Ралеву нанять специалистов по строительству галер, заключил союз с датским королем Хансом и в 1495-м начал войну со шведами. Те после обмена ударами быстро нашли выход: передали датчанину свой престол. А выигрышем русских по условиям мира стала возможность свободно торговать в датских и шведских городах — балтийские пути для наших предков вновь были открыты. Но ненадолго.

Право ходить по тем или иным морям тогда (как, впрочем, и в наши дни) требовалось подкреплять силой, военным флотом, которого у России не было. Поэтому договоры чужеземцами постоянно нарушались, а Ивангород был напрочь задавлен обосновавшимися в Нарве ливонцами. Борьбу за Балтику возобновил Иван Грозный. В 1557-м по его указу окольничий Дмитрий Шастунов и военный инженер Иван Выродков построили новый порт в устье Невы (его так и назвали — Невское устье). Уже в следующем году царские войска взяли Нарву, куда заходили до 170 кораблей в год. Теперь шедшие туда суда стали на пути перехватывать Швеция и Польша.

Русский монарх ответил симметрично. Он снова заключил союз с Данией, выдал каперскую грамоту капитану Карстену Роде. Команда хорошо оснащенного военного корабля состояла из датчан, русских поморов, наших стрельцов и пушкарей. Царские корсары захватили 22 неприятельских судна, за счет трофеев образовалась полноценная эскадра, а в Вологде для действия на Балтике начали строить новые плавсредства. Датский король Фредерик II оказался союзником ненадежным: помирился со шведами, а причалившего в Копенгагене капитана Роде арестовали, его корабли и грузы конфисковали.

В ходе последующей войны неприятель захватил Нарву и русские Ивангород, Копорье, Ям, Корелу. По Плюсскому перемирию 1583 года стороны удерживали занимаемые позиции, у нашей страны оставался лишь узкий выход к Балтике на Неве (в документах о Невском устье упоминаются гостиный двор, православный храм, корабельная пристань). В 1590–1595 годах царь Федор Иоаннович отвоевал потерянные города и берега Финского залива. Но вскоре грянула Смута, на Россию, подорвавшую силы в междоусобицах, полезли и польские, и шведские завоеватели.

Скандинавы вознамерились подчинить себе весь Русский Север, однако пыл Густава II Адольфа охладили сгубившая две трети вражеской армии героическая оборона Пскова и партизанская война «шишей», истреблявших оккупантов. Король удовлетворился тем, что удержал все те же Ивангород, Копорье, Ям, Корелу (кроме них — Орешек на Неве), а возле Невского устья была построена шведская крепость Ниеншанц. Выход на Балтику нашему государству опять основательно перекрыли, в связи с чем Густав Адольф радостно заявил: «У русских отнято море!» Ослабленная Россия была вынуждена принять и такие условия мира.

Очередной раунд борьбы разыгрался при государе Алексее Михайловиче. Окрепшая после Смуты страна громила Польшу, придя на помощь повстанцам Богдана Хмельницкого. Однако в схватку вмешался шведский король Карл X.

В 1656 году Россия выступила против него, наш царь со своей армией двинулся вдоль Двины на Ригу. Во взятом Кокенгаузене была основана верфь для постройки морских кораблей. Вспомогательная рать Петра Потемкина ударила на Неве, взяла Ниеншанц. В это войско специально включили 570 донских казаков, чтобы действовали так же, как на Черном море против турок. На своих челнах станичники вошли в Финский залив, у острова Котлин атаковали и разгромили отряд шведских военных кораблей, захватив с помощью абордажа 6-пушечную галеру. Затем высадились на берег и разорили шведские поселения. Да, наша первая морская победа на Балтике была одержана как раз по соседству с будущим Кронштадтом. Но эти успехи послужили всего лишь репетицией перед грандиозными свершениями.

Дания вновь проявила себя ненадежной союзницей, обещанные эскадры не прислала, а без военного флота взять Ригу было невозможно: шведы провозили туда припасы и подкрепления. Потом случились измены гетманов на Украине, и в 1661-м со Швецией пришлось замириться, вернуться к старым границам. Балтика по-прежнему оставалась закрытой для России, заложенные в Кокенгаузене морские корабли пришлось разобрать.

На решительный, исторический прорыв пошел сын Алексея Михайловича Петр I. Сперва он планировал действовать по старой схеме, намеревался захватить город и порт Нарву. Союзниками выступили Дания и курфюрст Саксонии, король Польши Август Сильный. Однако изначальные планы сразу же были перечеркнуты. Шведский король Карл XII погромил датчан, заставив их выйти из войны. Русские под Нарвой в ноябре 1700-го также потерпели тяжелое поражение. Карл увел свою армию — гнать и бить третьего союзника, Августа. А Петр после неудачи выбрал другое направление главного удара — на Неве.

На Балтике господствовали шведы, чей флот по своей мощи занимал четвертое место в мире: 38 линейных кораблей, 10 фрегатов, множество мелких судов, контролировавших не только море, но и подступы к нему. Неприятельские флотилии осуществляли рейды по Ладожскому и Чудскому озерам. У русских уже появились кое-какие военно-морские силы, но только на Азовском море (плюс несколько посудин на Белом). На западном театре войны — ничего. Царь Петр окончательно уяснил: в борьбе за Балтику военно-морской фактор — главный.

В такой обстановке, всего через пару месяцев после Нарвской конфузии, 2 февраля 1701 года, русский монарх подписал указ об основании судоверфи на Ладоге и строительстве военных кораблей. Одновременно были мобилизованы все частные суда на Ладожском и Онежском озерах, а также на Свири и Волхове. На тех же реках и верфях Новгорода развернулось широкое строительство стругов и лодок.

В конце 1701-го армия фельдмаршала Бориса Шереметева начала наступление в Эстонии. Закипели схватки и за водное пространство, хотя у русских еще не было ни одного боевого корабля. Вражеская эскадра командора Карла Густава Лешерна, состоявшая из пяти судов, перекрывала пролив между Псковским и Чудским озерами. 31 мая 1702-го ее атаковали на лодках и карбасах солдаты полковника Федота Толбухина, взяли на абордаж 4-пушечную яхту, заставив отступить неприятеля и открыв себе путь в Чудское озеро. Вскоре отряд генерала Андрея Гулица еще раз подстерег эскадру Лешерна (возле устья реки Эмайыги) и захватил 12-пушечную яхту.

Примерно такие же бои шли на Ладожском озере — с эскадрой шведского вице-адмирала Гидеона фон Нумерса (у того было шесть бригантин и галиотов с вооружением от пяти до 14 орудий).

15 июня 400 солдат подполковника Петра Островского сильно потрепали его в устье реки Вороны, однако швед сумел увести свою флотилию. Ее в августе разгромил возле Кексгольма полковник Иван Тыртов на 30 карбасах: два вражеских корабля захватили, два сожгли, один потопили. С остатками сил Нумерс ушел в Выборг, а русские взяли все озеро под свой контроль, что дало возможность беспрепятственно исполнять указ Петра о строительстве флота. В 1702 году была основана верфь на впадающей в Ладожское озеро реке Сясь, здесь заложили шесть 18-пушечных кораблей и девять вспомогательных судов. Вскоре построили Олонецкую судоверфь на Свири, здесь произошла закладка семи фрегатов, пяти шняв, семи галер и ряда других кораблей.

По приказу царя к Ладоге выдвинулась армия Шереметева. Петр в это время находился в Архангельске, налаживая оборону города, а потом совершил неожиданный для противника бросок к Неве. Начало операции было необычным для «просвещенного» XVIII века: царь и его гвардейцы совершили паломничество в Соловецкий монастырь и получили благословение у прозорливого старца Иова. Вместе с монахами и солдатами построили церковь на Заячьем острове.

16 августа 4 тысячи воинов выступили по вновь прорубленной в лесах «осударевой дороге» от пристани Нюхчи на Белом море к Повенецкому погосту на Онежском озере. Катили волоком 160 км малые фрегаты «Святой Дух» и «Курьер». Соединившись с Шереметевым, внезапно для шведов появились в конце сентября у крепости Нотебург (древнего русского Орешка), которую взяли штурмом. Здесь наши воины получили еще одно благословение — верный знак того, что сражаются за правое дело. В Нотебурге, переименованном теперь в Шлиссельбург, часовой заметил загадочное свечение из стены. Ее вскрыли и нашли чудотворную Казанскую икону Божией Матери, замурованную погибавшими защитниками Орешка в 1611 году.

Весной 1703-го государь со своими войсками взял Ниеншанц. Адмирал Нумерс, еще не зная об этом, направил в Неву два корабля, которые Петр и солдаты в шлюпках взяли на абордаж. Именно с этой виктории у нас отсчитывают историю Балтийского флота. Хотя та победа — без собственных боевых кораблей и матросов — не сильно отличалась от предыдущих. Трофейные шведские суда стали первыми в составе новоиспеченного флота. Мастеровые тем временем продолжали выполнять царский указ, в августе на Олонецкой верфи был спущен на воду первый 28-пушечный фрегат, который назвали «Штандартом», поскольку на нем подняли новый флаг. Раньше на морских стягах изображали двуглавого орла, державшего в лапах карты Белого, Азовского и Каспийского морей, теперь к ним добавилось Балтийское.

Начиналось строительство Санкт-Петербурга, в 1704 году здесь была заложена Адмиралтейская верфь. А уже построенные судостроительные предприятия начали выдавать продукцию. К этому моменту в строю насчитывалось 10 фрегатов и 19 других военных кораблей.

Балтфлот становился реальностью, причем крайне неприятной для врагов России. После того как армию Карла XII удалось похоронить под Полтавой, наши моряки своими победами у Гангута, острова Эзель, Гренгама, высадками десантов в самой Швеции ускорили полную победу в Северной войне и прочное утверждение нашей державы на балтийских берегах.