«Товарищи, не стреляйте!»
Кронштадтский мятеж. Фото: ТАСС
Из инструкции начальнику левого боевого участка по штурму фортов Кронштадта:
«…При взятии форта жестоко расправиться с мятежниками, расстреливая без всякого сожаления там находящихся бойцов. <…> Всех вооруженных стрелять, пленными не увлекаться, бойцов по домам не распускать, ни в какие разговоры и переговоры с мятежниками не вступать…
Комвойск группы Казанский
Военком Вегер
Начштагруппы Турчан
Четвертый пункт приказа командования 7-й армии северной и южной группам о штурме Кронштадта. 17 марта 1921 г., 4 ч. 50 мин.:
«…Инспектарму артиллерии не позже завтрашнего дня атаковать линкоры «Петропавловск» и «Севастополь» удушливыми газами и ядовитыми снарядами…»
(Поражает пристрастие Тухачевского к химическому оружию. Этот приказ будущего маршала не был исполнен в связи с погодными условиями, но летом того же года он таки использовал химоружие при подавлении Тамбовского восстания.)
Предо мной толстый красный том, первый том, открывший в 1997 году серию «Россия. ХХ век», сборник рассекреченных документов по российской истории, издававшийся Международным фондом «Демократия» вплоть до 2018 года. Всего же более ста книг, сто с лишним красных кирпичей уложила «Демократия» в здание подлинной русской истории, пока хватало средств, сил, упорства....
«…Благодаря введению в научный обиход ранее не известных источников закладывается основа для формирования нового взгляда на советский период нашей истории, на репрессивную политику «вождей» по отношению к собственному народу. Общество получает возможность спросить — и ответить на важнейшие вопросы жизни. Почему так бесчеловечно были растоптаны идеи социальной справедливости и свободы? Почему на протяжении десятилетий оказалась приемлемой кровавая гражданская война? Почему столь бурно приветствовались массовые расстрелы, уничтожение крестьянства, интеллигенции, церквей, других духовных ценностей, экологическое варварство? Что привело к беспамятству и потере нравственных устоев человека и общества? Вопросов бесчисленное множество, и самый печальный из них: почему российское общество не сумело найти альтернативу насилию?»
Александр Яковлев. Фото: wikipedia.org
Так писал в предуведомлении ко всей открывавшейся серии глава фонда академик Александр Николаевич Яковлев.
Первый ее том так и называется — «Кронштадт. 1921» — о неизвестном советскому человеку восстании. Почему, кстати, «неизвестном»? Багрицкий ведь когда еще написал: «Нас бросала молодость на кронштадтский лед…», в учебниках для средней школы ясно было сказано, что восстание героически подавляли в том числе 300 делегатов Х партийного съезда, а само восстание подняли эсеровские недобитки, возглавили его бывшие царские офицеры во главе с командующим артиллерии крепости генералом А. Козловским, бежавшим после поражения мятежа в Финляндию.
Потому и — неизвестном.
Гражданская война вроде бы закончилась, а жизнь никак не устраивалась, чрезвычайщина даже усиливалась.
Продразверстка вычищала крестьянские хозяйства; продотряды, свирепо грабящие деревню, город накормить не могли. Демагогия уже не спасала. Ненавистные «помещики и фабриканты» были сброшены в море, а на их место прочно встали чрезвычайки.
Кронштадт — одна из мощнейших в мире морских крепостей, со своими фортами (знаменитый «Байард», между прочим, подарок Франции от царского самодержавия, уменьшенная копия одного из кронштадтских укреплений) прикрывал Питер. А сам Питер сотрясали тем временем забастовки («волынки») крупнейших заводов. 24 февраля 1921 года вышли на улицу рабочие Трубочного завода. К ним примкнули рабочие других предприятий. Вскоре среди демонстрантов появились матросы и солдаты.
Сообщение о волнениях в столице достигло Кронштадта. На митинге моряков и гражданского населения крепости 1 марта 1921 года была принята резолюция с требованием «немедленно сделать выборы советов тайным голосованием». Резолюция требовала также свободы слова для левых эсеров и анархистов, восстановления других гражданских свобод, освобождения политзаключенных-социалистов и пересмотр дел других, ликвидации привилегий коммунистов, структур большевистской экономической диктатуры… И главное экономическое требование: «дать полное право действия крестьянам над всею землею так, как им желательно, а также иметь скот, который содержаться должен и управляться своими силами, т. е. не пользуясь наемным трудом».
На митинг в Кронштадт приехал сам Калинин. О том, насколько серьезно отнесся он к визиту, лучше всего свидетельствует то, что он захватил с собой жену. Но «всероссийского старосту» встретили все-таки аплодисментами. Трескучие лозунги, правда, впечатления не произвели, затянувшуюся речь стали прерывать выкриками, хотя к регламенту добавили сначала 20, а потом и 40 минут. А в результате — решили председателя ВЦИК арестовать. Но все-таки отпустили с миром. Арестовали только комиссара Балтфлота Кузьмина и председателя Кронштадтского совета Васильева, выступавших угрожающе-высокомерно. Впрочем, перебежчик из Кронштадта показал в ЧК, что были «назначены члены РКП тт. Ильин и Первушин наблюдать за тем, чтобы не было бы издевательства над партийными. По слухам, тт. Кузьмин и Васильев содержатся на «Петропавловске» и оба очень весело настроены…»
Ленин и Калинин. Фото: wikipedia.org
Был создан Военно-революционный комитет. Возглавил его корабельный писарь с линкора «Петропавловск» Степан Петриченко.
Известия о событиях в Кронштадте вызвали резкую реакцию советского руководства. Делегация кронштадтцев, прибывшая в Петроград для разъяснения требований матросов, солдат и рабочих крепости, была арестована.
А Кронштадт, между прочим, это 18 тысяч солдат и матросов. 140 артиллерийских орудий (считая орудия стоявших во льду линкоров «Петропавловск» и «Севастополь»), в том числе 14- и 12-дюймовые. Более 100 пулеметов. Для сравнения: у властей ко дню решающего штурма было 24 тысячи штыков, 159 орудий (меньшего калибра) и 433 пулемета.
5 марта был отдан приказ о мерах по ликвидации «мятежа» и восстановлена 7-я армия под командованием Тухачевского, которому предписывалось подготовить оперативный план штурма и «в кратчайший срок подавить восстание в Кронштадте». Штурм крепости был назначен на 8 марта, день открытия Х съезда.
Суть этой карательной акции нашла отражение в словах Ленина: «Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».
Штурм 8 марта провалился.
Телеграмма заместителя начальника особого отделения № 1 Юдина начальнику особого отдела охраны финляндской границы республики, 6 час. 45 мин. 8 марта:
«Сообщаю для сведения: 561 полк, отойдя полторы версты на Кронштадт, дальше идти в наступление отказался. Причина неизвестна. Тов. Дыбенко приказал развернуть вторую цепь и стрелять по возвращающимся. Комполка 561 принимает репрессивные меры против своих красноармейцев, дабы дальше заставить наступление».
Политсводка политотдела северного боевого участка о настроениях в воинских частях, 9 марта:
«6-я рота 20-го батальона полка курсантов.
Настроение в роте неудовлетворительное; о вчерашнем наступлении общий разговор, как о безумном поступке.
О вторичном наступлении, если последует на то приказ, можно сказать с уверенностью, что никто из курсантов не выступит. Дальнейшее размышление пока неясно. Есть брожение об уходе в Петроград…»
Разрушенные улицы после Кронштадтского восстания. Фото: РИА Новости
Из сводки оперативного отдела ВЧК 11.3.21:
«…Неудача нашего наступления на Кронштадт на южном боевом участке объясняется отчасти нераспорядительностью командира бригады тов. Розе, не успевшего вовремя сгруппировать разбросанные части. Было упущено драгоценное время на составление агитационной листовки, и наступление началось уже к рассвету. Наши части были своевременно обнаружены противником, который открыл сильный артиллерийский огонь. Потери с нашей стороны значительны.
Со стороны Предгубчека приняты меры к устранению тов. Розе от командования группой.
…Команда миноносца «Гарибальди» на предложение комиссара выделить желающих добровольно идти на фронт заявила, что против белых она пошла бы целиком, но против своих моряков не решается, хотя принципиально многие из моряков осуждают кронштадтцев…»
Окончательный штурм начался в ночь на 16 марта, до начала боя атакующие сумели скрытно занять форт № 7 (он оказался пустым), однако форт № 6 оказал продолжительное и ожесточенное сопротивление. Форт № 5 сдался после начала артиллерийского обстрела, но до того, как к нему подошла штурмовая группа (гарнизон не оказал сопротивления, курсантов встретили возгласами «Товарищи, не стреляйте, мы тоже за Советскую власть»), но соседний форт № 4 держался несколько часов, и в ходе штурма атакующие понесли тяжелые потери.
С тяжелыми боями войска овладели также фортами № 1, № 2, «Милютин» и «Павел». Батареи «Риф» и «Шанец» их защитники покинули еще до начала штурма и по льду залива ушли в Финляндию.
Всего за границу перебрались 8 тысяч человек.
Из протокола заседания петроградской ГубЧК от 20 апреля 1921 года:
«…КОЗЛОВСКАЯ Наталья Константиновна, супруга генерала КОЗЛОВСКОГО, восставшего в Кронштадте. При объявлении мужа вне закона оставила свою квартиру и скрывалась у родных, при аресте красноармейцам сказала, что они знали, что их должны арестовать, но это ничего, если и одной семьей меньше, зато лучше будет другим, при допросе ответы давала не точные и с определенным нежеланием. Арестована как заложница за мужа.
Постановили: Приговорить к принудительным] раб[отам] сроком на 5 лет с содержанием под стражей…»
Из протокола заседания петроградской ГубЧК от 22 апреля 1921 года:
«…Козловский Константин Александрович, морской курсант, сын генерала Козловского, арестован как заложник отца, видит в правительственных сообщениях дутую историю и иронически отвечает на задаваемые ему вопросы.
Постановили: приговорить к 1 году принудработ»…
Всего «за генерала Козловского» было арестовано 27 (!) его родственников и знакомых.
Уже после падения Кронштадта сам А. Козловский, командовавший артиллерией крепости, говорил: «Коммунисты использовали мою фамилию, чтобы представить восстание в Кронштадте в свете белогвардейского заговора только потому, что я был единственный генерал, находившийся в крепости».
Из секретного доклада Якова Агранова в президиум ВЧК о результатах расследования по делу мятежа в Кронштадте:
«…Следствием установлено, что в общем подавляющее большинство комсостава согласилось участвовать в мятеже добровольно, без какого бы то ни было давления со стороны Ревкома. Колебания же и некоторая угнетенность отдельных военспецов объясняется их неуверенностью в исходе борьбы и нахождением в глубине страны их семей, за судьбу которых они имели основание опасаться. Штаб проявлял лихорадочную деятельность, что немало поражало всех привыкших раньше видеть штаб крепости вялым и сонным.
…Общая картина управления крепостью в дни мятежа представляется в следующем виде: высшая власть была сосредоточена в Ревкоме, всецело владевшем политической частью; оперативная же часть сосредоточилась в штабе обороны в составе: начальника обороны Соловьянова и начальника его штаба Арканникова. Из этого штаба исходили все распоряжения о действиях пехотных частей и об открытии и прекращении огня. Управление огнем и корректирование стрельбы производились в Управлении артиллерии начальником артиллерии Козловским и его помощником Бурксером. Они же управляли и огнем судовой артиллерии. Начальником инженерной обороны крепости был назначен инж. Никитин. В тех случаях, когда вопросы оперативные зависели от вопросов политических или имели с ними связь, начальник обороны совещался с председателем Ревкома или его заместителем, причем председатель Ревкома обыкновенно подчинялся решению начальника обороны и не возражал против его оперативных мероприятий…
…Следствием, однако, не установлено, чтобы возникновению мятежа предшествовала работа какой-либо контрреволюционной организации среди комсостава крепости или работа шпионов Антанты. Весь ход движения говорит против такой возможности. Если бы мятеж был делом какой-либо тайной организации, существовавшей до его возникновения, то эта организация приурочила бы его во всяком случае не к тому времени, когда запасов топлива и продовольствия оставалось всего едва ли на 2 недели, а до вскрытия льда оставался слишком большой срок…»
***
Началась расправа над гарнизоном Кронштадта. Само пребывание в крепости во время восстания считалось преступлением. Все матросы и красноармейцы прошли через военный трибунал. Специальная запись в каждом протоколе фиксировала, где арестован подследственный; почти отсутствуют в протоколах отметки, что кто-то из них захвачен с оружием в руках.
Пленных среди осужденных не было, так как их расстреливали на месте.
Под страхом наказания запрещалось даже оказывать помощь раненым матросам, которые после штурма оставались на балтийском льду и улицах Кронштадта.
Прошло несколько десятков открытых судебных процессов. Особенно жестоко расправлялись с моряками линкоров «Севастополь» и «Петропавловск». 20 марта слушалось дело по обвинению 13 человек с линкора «Севастополь». Всех обвиняемых приговорили к расстрелу. Один из самых крупных открытых процессов над моряками восставших линкоров состоялся 1–2 апреля. Перед ревтрибуналом предстали 64 человека. 23 из них приговорили к расстрелу, остальных — к 15 и 20 годам тюрьмы. Двадцатого марта на заседании чрезвычайной тройки слушалось дело по обвинению 167 моряков линкора «Петропавловск». Всех приговорили к расстрелу. На следующий день по постановлению чрезвычайной тройки было расстреляно 32 моряка с «Петропавловска» и 39 — с «Севастополя», а 24 марта по постановлению тройки расстреляли еще 27 моряков.
Осужденные участники Свеаборгского и Кронштадтского восстаний во время отправки во Владимирскую тюрьму. Фото: РИА Новости