«Слово пацана» возродило детский криминал в городских гетто?

Убийство школьника толпой подростков в Иркутске, как прожектор, направило внимание россиян на проблему городских гетто — районов, куда страшно заходить даже днём. Виноват ли в возрождении детского криминала и романтики улиц сериал «Слово пацана» и что делать с «плохими районами», узнавал ForPost. Сериал и неблагополучный район Вечером в субботу, 2 декабря, на остановке «Лисиха» в Октябрьском районе Иркутска толпа напала на 15-летнего парня. Один из гопников пырнул жертву ножом. Школьник умер на месте. Полиция уже задержала шестерых преступников, возраст которых 16-20 лет. Возбуждено уголовное дело. Подробнее читайте в материале Что известно об убийстве школьника, в котором обвинили сериал «Слово пацана» Известны подробности убийства. Есть информация, что нападавшие начали конфликт словами «С какого района, чушпан?». Эта фраза из сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте» о молодёжных группировках 1990-х годов в Казани, что дало СМИ повод связать его и убийство в Иркутске. Полиция опровергла эту связь, а создатели сериала пригрозили журналистам судебными исками. Однако власти Татарстана уже выступили за то, чтобы запретить этот сериал. Они раскритиковали его из-за «романтизации подростковых группировок». Также известны личности нападавших. Они из микрорайона Ново-Ленино в Ленинском районе Иркутска. Он считается, мягко говоря, неблагополучным. Посещение Ново-Ленино — сомнительное мероприятие. И если жизнь не заставит, никто не поедет туда, считают одни жители города. А другие хоть и признают проблемы, но стараются сгладить их. Они говорят: в Ново-Ленино живут люди «с низкой социальной активностью», но «неблагополучных семей опять же хватает и в других районах города»; здесь «за криминальное влияние в 90-х шли целые войны», но сейчас «это уже в прошлом»; в микрорайоне криминал есть, но наметилась тенденция к снижению уличной преступности; в Ново-Ленино в тёмное время суток небезопасно, но район — не бандитский. Разумеется, вокруг таких преступлений выстраивается целый ряд факторов, каждый из которых нужно проверить, говорит управляющий партнёр адвокатского бюро «Матюнины и Партнёры» Олег Матюнин. Он назвал основные, установление которых позволит разобраться в случившемся до конца: семейные условия жизни каждого участника группы, источник распространения криминальной субкультуры в группе, наличие лидера и распределение ролей в группе, влияние третьих лиц на деятельность группы, причастность группы или отдельных её участников к другим криминальным происшествиям, организация досуга, школьного и дополнительного образования в районе проживания группы, контент, потребляемый членами группы. Читайте также: Агрессивных школьников предложили отправлять в резервации Сколько таких Ново-Ленино Получается, что музыка, фильмы и сериалы, романтизирующие уголовщину, сами по себе не влияют на людей. Они должны лечь на подготовленную почву. И районы, подобные Ново-Ленино, эту почву готовят. В них нет социальной инфраструктуры, люди живут бедно, если не нищенски, процветают алко- и наркоточки, а законы заменяются уличными понятиями. Люди там — сами по себе. Они считают, что они не нужны властям, и выживают любой ценой. Такие современные гетто есть во многих российских городах. Например, ими считались или считаются Музыкальный и Славянский микрорайоны в Краснодаре, Бекетовка и Нижний Тракторный — в Волгограде, Чуваши — в Самаре, Старый город — в Симферополе. О таких местах есть известная песня «Псы с городских окраин» рок-группы «Чайф». Её лидер Владимир Шахрин рассказал, что она написана в 1990 году, когда СССР, «по сути дела, уже не было», но «ещё не появилась другая страна». «Было всё развалено, сместились многие понятия, сместились какие-то идеалы, цели сместились. У многих целью стало быть владельцем железной будки, которые, как грибы, появлялись в каждом дворе. В каждом дворе стояла такая небольшая будка размером полтора на полтора, обитая железом, с решёткой на окнах. В решётке маленькая дырочка, через эту дырочку круглосуточно детям за деньги выдавались жвачки и сникерсы, мужчинам — палёные польские ликёры и палёная водка. За владение этими ларьками, крышевание этих ларьков начали развязываться настоящие криминальные войны. Войны между дворами, районами, группировками. Войны — серьёзные, с жертвами. Подтверждение тому — аллеи братков на наших, свердловских кладбищах, куда сейчас туристов водят. В общем, такое время... хорошо, что мы его пережили», — рассказал он на Yotube-канале «ЧАЙФ». Читайте по теме: Дочь потребовала эксгумации тела лидера самой кровавой ОПГ России Ответственность — на чиновниках «Геттоизация» отдельных городских районов — типичная проблема, которая уже хорошо изучена, сказал ForPost кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Лаборатории социального моделирования Центрального экономико-математического института РАН Сергей Гатауллин. Поэтому попытка списать проблемы на агрессивный медиаконтент, «такое время» и нравы нынешней молодёжи выглядит неубедительной, считает он. «Все мегаполисы мира находятся в аналогичных условиях, однако одни городские власти могут создавать и поддерживать комфортную экосистему городской жизни, а другие — нет. Поэтому ситуация с появлением районов, куда лучше не заходить, представляет собой не что иное как очередной провал реализации социальной политики совершенно конкретным должностным лицом совершенно конкретного муниципального образования. И именно такая оценочная парадигма должна быть в основе эффективности российских чиновников», — полагает собеседник ForPost. По его мнению, к успешным практикам можно отнести меры, не допускающие чрезмерной концентрации мигрантов, и экономическую политику, когда социально значимая инфраструктура распределена равномерно по районам. «На этапе оценки потенциально опасных локаций и подбора возможных мер воздействия неоднократно доказывал свою эффективность научный подход, основанный на агент-ориентированном моделировании. Этот подход позволяет имитировать поведение крупномасштабной системы на базе динамической реконструкции внутренней структуры во взаимосвязи с поведением агентов, предоставляя возможность построения искусственного общества. На базе полученных результатов не представляет труда как выявить проблемные места, так и смоделировать эффективные сценарии регуляторной политики», — отметил экономист. Читайте по теме: Урбанина как социальный диагноз: почему деградируют российские города? Есть ли романтика? Никакой романтики в криминале нет, отметила кандидат политических наук, руководитель крымского филиала Фонда развития гражданского общества Наталья Киселёва, начиная обсуждение проблемы. «И в бандитских 90-х, когда Крым, например, называли Сицилией, тоже нет романтики. Гнусное и гибельное было время. Оградить молодёжь от просмотра фильмов, романтизирующих криминал, или от прослушивания соответствующих песен в век современных информационных технологий фактически невозможно. Пожалуй, только подобные книги стоят в этом ряду особняком, потому что из когда-то самой читающей страны мы превратились в обычную — с массово не читающим подрастающим поколением. Поэтому книги такие они просто не читают, хотя и из этого правила есть исключения. Но читающая молодёжь выбирает другие книги», — сказала она. По её мнению, единственное, что может сделать государство в этом направлении, — не оказывать никакой поддержки, тем более финансовой, такого рода произведениям. Иного мнения придерживается Марина Ежова, уполномоченный по правам ребёнка в Дагестане, где недавно две девушки с особой жестокостью и на камеру избили третью. Видео не для слабонервных по ссылке. Ежова считает, что в детской агрессии виноваты именно социальные сети и медиа: «В целом, пожинаем то, что посеяли. Если круглосуточно транслируешь насилие, то и воспитываешь насилие», — сказала она. Районы разные и жители тоже Кандидат политических наук Наталья Киселёва подчеркнула, что жители так называемых опасных районов, наверняка, разные. «Не знаю, как в Иркутске, но, например, опасность нынешнего Старого города в Симферополе преувеличена и мифологизирована. Здесь живут люди разного социального статуса. В сегодняшнем Симферополе опасными стали уже другие районы. Да и в любом многоэтажном комплексе живут и благополучные, и неблагополучные семьи. А модель поведения, естественно, закладывается в семьях. В школе, как правило, уже не исправить детей, испорченных родителями», — уточнила политолог. Для того, чтобы убрать романтический флёр с криминала, Наталья Киселёва посоветовала водить школьников — естественно, учитывая их возраст — на экстремальные экскурсии в исправительные колонии, следственные изоляторы и изоляторы временного содержания. А уполномоченный по правам ребёнка в Дагестане Марина Ежова считает, что необходимо пересмотреть подходы властей к воспитанию молодёжи: отказаться от формальной деятельности, когда чиновники оценивают себя количеством проведённых мероприятий, «посчитанными» и «охваченными» детьми и розданными подарками. «Только адресная работа с молодёжью, семьёй, родителями. Помощь — если сложилась действительно трудная жизненная ситуация. И неотвратимость наказания, если проступок осознанный и запланированный», — отметила Ежова. Читайте ещё: Маленьких барчуков в школах России приведут в чувство Вызовите участкового! Управляющий партнёр адвокатского бюро «Матюнины и Партнёры» Олег Матюнин видит ещё один способ. Он отметил, что ресторан держится на шеф-поваре, школа — на учителе, а правопорядок в районе — на участковом полицейском. Не на начальниках, хотя без них тоже никак, а на «рабочих лошадках», подчеркнул он. «В уходящем году о кадровом голоде в МВД написали все заметные СМИ. Ситуация, когда за месяц увольняется 5000 сотрудников, о чём-то да говорит», — добавил собеседник ForPost. По его мнению, участковый — не просто должность, а миссия. «В жилом районе может не быть священника, адвоката и даже врача, люди будут страдать от этого, но выход найдут. Но если нет настоящего участкового... В итоге рано или поздно при ухудшении криминальной обстановки жители района своими силами ситуацию не исправят. Самосуд как вариант решения мною не рассматривается», — сказал он. Неспроста образ участкового закрепился в литературе и искусстве как исключительно положительный и народный: находчивый Никита Иванович, мудрый Анискин, отважный Василий Серёжкин, честный Павел Кравцов, — обратил внимание Олег Матюнин. Он охарактеризовал участкового так: «Он всегда на земле, среди людей, знает каждого, владеет обстановкой, пользуется непререкаемым авторитетом, обладает острым умом, сноровкой. И, что немаловажно, имеет своих осведомителей, профессионально грамотен и способен раскрывать самые запутанные преступления». Для тех районов, где своего участкового не знают в лицо или знают лишь только в лицо, где участкового нет или постоянно появляются новые, где участковый не выходит из отдела МВД, занимаясь бумажной работой, такие образы действительно могут казаться сказочными, считает адвокат. При этом о проблемах в организации работы участковых полицейских уже достаточно сообщали СМИ, среди них наш собеседник выделил такие: низкая заработная плата; зависимость материального положения от региональных доплат; загрузка дополнительной работой, не соответствующей профилю должности, при сохранении основных обязанностей, среди которых преобладают «бумажные» задачи; заброшенные стажёры. «На мой взгляд, участковых надо взращивать и оберегать как элиту МВД. Потому что только они, благодаря своему уникальному положению в структуре полиции и социуме, способны вести эффективную профилактику преступлений, собирать оперативные данные, помогать следственно-оперативным группам на всех этапах борьбы с преступностью», — заключил Олег Матюнин. Читайте также: Вооружён и неопасен: нужны ли нам онлайн-участковые и оружие в доме? Алексей Лохвицкий