Брошенный и забытый Саакашвили паникует и истерит

В Грузии состоялся второй тур муниципальных выборов. Казалось бы, вполне рядовое событие. Граждане выбирают местные власти. Но в начале октября в Грузию тайком проник экс-президент Саакашвили. Почти сразу его задержала полиция за уголовные преступления, совершенные на посту главы государства. Сидя в тюрьме Саакашвили постоянно привлекает к себе внимание, пытаясь вклиниться в политическую повестку нынешней Грузии, собрать оппозиционные силы и вывести людей на улицы. Получается не очень. Да и поддержки от Запада на этот раз Михо не дождался. Ровно месяц без одного дня у руставской колонии пустовато, нелюдимо – только прикрученные изолентой флаги, терзаемые ветром плакатики – одиночество Саакашвили здесь во всем. Вот оно, то самое знаменитое душевое окно, сквозь решетку которого Михаил Саакашвили протягивал свои мыльные руки. Сейчас оно наглухо заколочено, и в свете последних событий у третьего президента – всего два варианта: либо прекращать голодовку, либо ехать на "черную" зону в тюремную больницу. В госпитале, куда его рано или поздно повезут, Саакашвили ждут не дождутся. Тюрьма в Гладни – место печально известное, пыточная – так ее называли в период его правления. В тюремной больнице №18 уже все готово для приема Михаила Саакашвили правда сам он до смерти боится сюда попасть, потому что здесь еще огромное количество тех, кого посадили по его приказу. На грузино- юго-осетинской границе тоже хорошо помнят его приказ. Здесь солнце. Оно одинаково разогревает крыши тесно стоящих грузинских домов и осетинских строений, как и сотни лет назад. Село Одзиси. В бинокль отсюда виден Цхинвали. Тамаз Парчукашвили с ностальгией вспоминает: на рынке на осетинской стороне покупал вкуснейшие хинкали. Но сейчас проезда нет. Эта деревня зажата горами, границей и блокпостами. Остались одни пенсионеры. Некогда зажиточный край. Теперь здесь гуманитарная катастрофа. Все дома заброшены. Вплотную к осетинскому селу мы подошли через заброшенный участок на горе. А граница даже сейчас здесь призрачна: в данном случае – сетка-рабица. Наверху – юго-осетинский блокпост, в трехстах метрах – грузинский. Сосуществуют без нагнетаний – все-таки добрососедство. Что у грузин, что у осетин оно генетически в крови, сверху тут и не скажешь, где осетины, а где грузины живут. И сыр, и виноград, и вино – все создано общей землей Прямо сюда в 2008-м заходили российские пехотинцы. Впечатления – из первых уст. - Здесь русские что-то кому-то плохо сделали? – Нет, никому, – говорят местные жители. А это уже юг Грузии. У турецкой границы, в Ахалкалаки, имя Саакашвили вспоминают каждый раз, когда чертыхаются. Ахалкалаки умер с уходом военной российской базы. В Ахалкалаки время словно застыло. Вот он, теперь уже призрак российской военной базы, но люди здесь живут совсем не призрачные, и все, что у них осталось, – это воспоминания: "Была работа, и семьи жили нормально. База была и хороша была тем, что деньги уходили на развитие нашего района". Ахалкалаки – место компактного проживания армянской диаспоры. Русский язык тут – скрепляющий фактор. Грузины и армяне до сих пор в этих местах общаются не на грузинском, а на русском. Архивные кадры. Город живет активно. Уличная торговля, высокая плотность населения – база была чем-то вроде генератора, дающего энергию жизни. И некоторые до сих пор этой энергией заряжены. Ахалкалаки вымер – всюду железобетонные скелеты былой военной мощи, даже своя птицефабрика была – 5000 рабочих. И аэропорт. Цивилизация стерта. Надпись: "Дом продается". На русском. Базу закрыли 14 лет назад, а люди все еще хранят военную тайну – связисты бывшими не бывают. Артем и его жена так и не научились жить в новой Грузии, поэтому и уезжают, но о Грузии и о людях – только хорошее: "У нас никаких не было проблем, жизнь была отличной. Мы жили и живем с грузинами как братья". Но Артему и его жене дом продавать жалко. Вся жизнь остается здесь. Едут к детям в Россию на ПМЖ в Краснодар. Пожалуй, это лучшее развитие событий для тех, кто остался в вымирающем городе Ахалкалаки. В 2007 году Саакашвили закрывает военную российскую базу в Ахалкалаки. В 2008-м развязывает войну и успешно ее проигрывает, а ведь база защищала южные рубежи, в том числе и Грузии. И до Турции здесь – 300 метров. Это Ахалцихе. Турецкая граница. Вообще у турок необычайная активность в Грузии. В курортном Кобулети Давид Чачуа и Дато Цецхладзе рыбачат. Лодку с грузинами на черноморских волнах то и дело разворачивает в сторону Сочи. "Мы – за Россию, потому что любим этот народ и нас любят", – признаются рыбаки. В ведре – ставридка с корольком. Рыбка мелкая – крупной нет. А самая крупная – в руставской тюрьме. Рыбаки резюмируют: "Когда с коня спрыгнул, упал, то уже залезть нельзя". Рыбы нет в Батуми. Нет ее и в Кобулети. Это грузинский катер-охотник. Он следит за рыбаками, за лицензиями – ловить нужно по правилам, иначе штраф. Турок это не касается – у них все документы в ажуре. "Это Саакашвили в свое время запустил их. Тысячами прописку получили, половину Батуми скупили. Они враждебны и готовы проглотить нас", – говорят местные жители. А то, что рыбы нет, закономерно. "Они не ловят, а выгребают специальным тралом. В этом году рыбы меньше", – сказали рыбаки. А пока в Тбилиси все спокойно. Выборы прошли. Саакашвили пьет лимонад вместо воды, сообщают местные СМИ. По вечерам ему ему выключают телевизор, но пока не выключают свет. Всеми брошенный и забытый Михаил Саакашвили паникует и истерит. Отказался от услуг медперсонала, не принимает восстанавливающие здоровье препараты, словом, собрался помирать, но кинематографично, на глазах у зрителей. Уставший от его выкрутасов премьер Гарибашвили делает неоднозначное заявление: в Грузии каждый имеет право на самоубийство, но по Конституции государство за это ответственности не несет.