ЦРУ обещало ему деньги, а КГБ - сохранить жизнь. Но мечты "Иуды" так и не сбылись
Он стал первым офицером советских спецслужб, завербованным американцами после Второй мировой войны. Сотрудничал с ЦРУ чуть более пяти лет под псевдонимом "Грейспейс" , рассекретив около 650 разведчиков и агентов, работавших на СССР за границей, и выдав уникальное подслушивающее устройство "Златоуст", установленное в кабинете американского посла в посольстве США в Москве. Со стороны его раскрытие могло бы показаться случайностью, но это стало результатом кропотливой работы, проводимой советской контрразведкой. Хотя до последнего мало кто верил, что подполковник ГРУ с безупречным послужным списком может быть завербован спецслужбами "вероятного противника".
И хотя подполковник Советской Армии Петр Попов не был безвинным агнцем, он пал жертвой лжи и обмана, оказавшись лишь пешкой в чужой игре, ставкой в которой была его жизнь.
Ошибка резидента
В январе 1959 года через Прибалтику в Москву прибыл 36-летний атташе административно-хозяйственного отдела американского посольства Рассел Август Ленжелли, ранее служивший в Управлении военно-морской разведки США. От наблюдавших за происходящим на Рижском вокзале сотрудников КГБ не укрылось, что вновь прибывшего дипломата лично встречал на перроне не только посол США в Советском Союзе, но и первый секретарь посольства Ренслер, кадровый сотрудник спецслужб, бывший резидентом американской разведки в СССР.
За Ленжелли установили наружное наблюдение, небезосновательно подозревая его в работе на ЦРУ.
Атташе поселился в служебной квартире на Проспекте Мира и ничем примечательным не выделялся на фоне своих коллег. Разве что очень любил пешие прогулки, изматывая "наружку" походами по Москве, а в выходные выбирался с семьей - женой и тремя детьми - за город или в столичные парки. Ничего предосудительного в подобном поведении не прослеживалось, и наблюдение решено было снять.
Буквально в последний момент оперативники обнаружили, что Ленжелли особое внимание уделяет парку на Ленинских горах, недалеко от здания МГУ. 28 мая после пикника американского атташе с семьей сотрудники КГБ провели тщательную проверку местности и обнаружили тайник со шпионским оборудованием, шифротаблицами и большой суммой в советских рублях.
Вот только кому предназначалась эта посылка?
Чекисты вяли место под плотный контроль, но за содержимым тайника так никто и не явился. Между тем, каждый шаг Рассела Ленжелли документально фиксировался и обо всех его передвижениях докладывалось наверх. Кадры фото и видеофиксации отсматривались снова и снова, но всё было тщетно. Пока кто-то не заметил на одной из фотографий знакомое лицо. Мужчина. Неприметная внешность. Он уже появлялся в оперативной съемке несколько раз. То одетый в гражданское, то в форме подполковника.
Никаких видимых контактов. Но разве могло быть случайностью, что неизвестный подполковник Советской Армии регулярно оказывается недалеко от американского шпиона?
Его, как и Ленжелли, взяли под постоянное наблюдение и вскоре зафиксировали передачу неизвестного свертка в дверях гостиницы "Советская". Причем передача прошла столь виртуозно, что никто из находящихся рядом даже не заметил, как сверток перекочевал из рук американца к советскому офицеру.
Личность военнослужащего установили быстро. Загадочным подполковником оказался Петр Семенович Попов. Участник Великой Отечественной войны, имевший государственные награды. С 1953 по 1957 годы проходил службу в Германии и Австрии. Вернувшись из-за границы занял пост военного представителя Министерства обороны в городе Калинин (сейчас - Тверь).
Стало ясно, что подполковник работает на американцев. Началась большая игра.
Дело оперативной разработки офицера ГРУ получило кодовое наименование «Бумеранг», а его фигурант подполковник Попов — псевдоним Иуда, - так описывает те события в книге "Предатели и палачи" Олег Смыслов.
От Костромы до Берлина и Вены
Петр Попов родился 25 июля 1923 года в деревне Селище Костромской губернии. Когда мальчишке исполнился год, неожиданно умер отец, а мать вскоре вышла замуж за австрийца (то ли бывшего военнопленного, то ли пролетария), оставшегося в России. С ним-то Петр и выучил немецкий язык, который в будущем откроет ему многие двери.
В 1942 году, он добровольцем пошел на фронт. Нареканий по службе не возникало, трусом Попов не был, но и бездумно в омут с головой не кидался. Отличался крайней рассудительностью, но в отношениях с сослуживцами часто проявлял нервозность и резкость, за что его не любили в коллективе. Зато за дисциплинированность и исполнительность он оказался на хорошем счету у начальства.
Войну окончил офицером снабжения и, благодаря хорошему знанию немецкого языка, попал в советскую военную администрацию в Германии, став порученцем при уполномоченном НКВД СССР по Группе советских оккупационных войск в Германии генерале Иване Серове. Попов прекрасно зарекомендовал себя на этой должности, поэтому генерал поспособствовал его поступлению сначала в Военную академию тыла и снабжения, а затем в Военно-дипломатическую академию, которую он окончил в 1951 году. И уже в 1952 году Петр Попов отправился в свою первую загранкомандировку в новом качестве офицера ГРУ в Вену.
Столица Австрии того времени считалась в разведсообществе "вольным" городом, привлекая сюда шпионов разных стран. Здесь сходились различные финансовые потоки, открывались бизнесы и увеселительные заведения, строились десятки отелей, что стало благодатной почвой для тайных встреч и контактов. И для молодого разведчика, которым был Петр Попов, открывались широкие возможности для карьерного роста.
В Вене он попал в так называемый "югославский" отдел, и в круг его обязанностей входил сбор информации о балканской стране, бывшей совсем недавно близким другом СССР в Восточной Европе. Но с тех пор как Сталин объявил маршала Тито врагом и отступником от идей социализма и дипломатические отношения между СССР и Югославией были разорваны, спецслужбы начали активную работу против друг друга на территории послевоенной Европы.
На югославский отдел ГРУ работало всего несколько агентов, и Попов сразу обратил внимание на молодую красивую сербку Эмилию Коханек, которая была видным функционером австрийской компартии и предоставляла ценную информацию. Сначала их встречи носили исключительно деловой характер, но вскоре переросли в бурный роман, о чем Москва, конечно, не догадывалась.
Коханек не только привязала советского офицера к себе, но и смогла влюбить его в Вену, с ее маленькими уютными улочками и тенистыми навесами уличных кафе. И вскоре Попов уже и представить себе не мог, как расстанется со своей любовью. Они встречались на американской территории, куда советским чиновникам за редким исключением вход был запрещен, и он искренне надеялся сохранить роман в тайне, даже не подозревая, что за романтической историей с первого дня наблюдают сотрудники австрийской полиции, агентом которой была его горячо любимая Эми.
И только позже выяснилось, что помимо работы на австрийские и советские спецслужбы Коханек сотрудничает еще и с американцами.
Петр Попов угодил в искусно расставленные сети.
Псевдоним "Грейспейс"
Для штатного сотрудника американской разведки в Европе Гарри Гроссмана (под таким псевдонимом скрывался руководитель отдела SR-9 Джордж Кайзвалтер) Эмилия Коханек была одним из самых ценных информаторов. Основываясь именно на ее данных Гроссман посчитал вербовку майора ГРУ Попова наиболее перспективной.
Комбинацию разыграли, как по нотам. Январским вечером 1953 года Петр Попов получил оперативную записку от Коханек с просьбой срочно встретиться и выехал по привычному адресу. Но стоило только выйти на связь с агентом, как на его руках защелкнулись наручники. Австрийская полиция предъявила ему обвинения в шпионаже и сообщила, что передаст его США, так как события развернулись в американской оккупационной зоне. А там и до электрического стула недалеко. Впервые испугавшись за свою жизнь, а еще больше - за судьбу любимой женщины, Петр Попов согласился на сотрудничество.
Примерно так звучала история, которую предатель несколько лет спустя поведает старшему следователю по особо важным делам КГБ СССР Ивану Зотову, ища снисхождения.
Попов в своей версии на следствии утверждал, что его шантажировали американцы, воспользовавшись плохо подготовленной им встречи с агентом, - рассказывал историк спецслужб Анатолий Судоплатов. - Но по американским источникам следует, что он выступил сам инициатором установления контакта с ними. Первая встреча состоялась 1 января 1953 года. Попов подбросил письмо, где предлагал свои услуги американской разведке в обмен на деньги...
После того, как на смену Сталину пришел Хрущев, отношения между СССР и Югославией стали налаживаться. Никита Сергеевич лично встретился с Тито и в качестве жеста доброй воли объявил о всяческом сворачивании разведывательной деятельности против Белграда. В результате югославская группа Попова в Вене оказалась расформирована, а агенты - не нужны. Петра Попова перевели в ГДР. Сначала в Шверин, затем - в Восточный Берлин. Ему было поручено сопровождать нелегалов, отправлявшихся работать в Западную Европу. Сведения о них стали поистине бесценными для американских спецслужб.
Помимо этого ЦРУ получило детальную информацию о системе подготовки советских разведчиков в КГБ и ГРУ, а также организационно-штатную структуру этих ведомств. Попов передал своему куратору секретные сведения о принятой военной доктрине СССР, копии военных уставов, схемы организации бронетанковых и мотострелковых дивизий в Советской Армии. Кроме того Вашингтон получил через Петра Попова отчёт о проведении в 1954 году на Тоцком полигоне первых в СССР военных учений с использованием ядерного оружия.
А во второй половине 50-х КГБ совершенно случайно обратил внимание на переписку, которую сотрудник ГРУ Попов, находившийся по долгу службы в Германии, и семья которого - жена и ребенок - остались в СССР, вел с гражданкой Австрии Эмилией Коханек. Эта связь пробила брешь в безупречной репутации разведчика, предоставляя потенциальную (как тогда считали) возможность спецслужбам вероятного противника осуществить вербовочный подход. Никаких других фактов, порочащих честь советского офицера, выявлено не было, поэтому Петра Попова вернули на Родину, переведя из ГРУ на работу в один из "почтовых ящиков" в Калинине.
Этот перевод стал полной неожиданностью для Джорджа Кайзвалтера, ведь ЦРУ давно настаивало на разрыве всяческих отношений между Коханек и Поповым.
Теперь для связи с агентом Грейспейс американцы вынуждены были командировать в Москву опытного разведчика Рассела Ленжелли, ранее уже контактировавшим с Поповым в Берлине.
Капкан для предателя
Как только советская контрразведка зафиксировала контакт Ленжелли с подполковником Поповым, досье на предателя легло на стол председателю КГБ СССР Александру Шелепину. Дело поручили вести опытному следователю по особо важным делам Ивану Зотову.
Первые задачи, которые были поставлены перед следствием - это заставить его рассказать о практической шпионской деятельности: какие сведения он выдал американцам военного назначения и сведения по линии ГРУ, - вспоминал Иван Зотов. - Во-вторых, зная, что он работал с агентурой, в т.ч. с нелегалами, и знал их по Австрии и Германии, надо было вывести их из-под удара и спасти...
Тогда-то и была разработана специальная операция, чтобы взять под контроль все контакты шпиона и оценить, а по возможности и нивелировать ущерб, который он нанес советской разведке. Пускать по его следу наружное наблюдение, чтобы следить за каждым шагом, было крайне опасно: опытный разведчик рано или поздно заметит за собой слежку и тогда - провал. Без вариантов.
Поэтому оперативники предложили руководству КГБ пойти на рискованный шаг: предложили ввести в игру роковую женщину, перед которой подполковник, погоревший недавно на связях с любовницей, не сможет устоять.
Они познакомились в Москве на Ленинградском вокзале. Как казалось Попову, совершенно случайно. Просто ехали в одном купе в Калинин. Он возвращался к семье. Она, студентка медицинского ВУЗа, направлялась на практику. К тому же, как выяснилось вскоре, сняла комнату недалеко от дома, где жил подполковник.
Это ли не удача? К тому же она неуловимо напоминала Петру Попову оставшуюся в Европе большую любовь - Эмилию Коханек. То ли манерой держаться, то ли поворотом головы, а может, бездонной глубиной неповторимых глаз.
В Калинине знакомство продолжилось. Влюбленный, как мальчишка, подполковник, показывал молодой москвичке ночной Калинин, водил по ресторанам, не жалея денег на расходы. А потом пригласил на свою "конспиративную" квартиру на улице Бакунина, где мог проводить время втайне от супруги. Здесь он бывал каждые субботу или воскресенье и обязательно посещал почту.
Эта информация не могла не заинтересовать КГБ. Всю почтовую корреспонденцию Иуды тут же взяли под контроль. Каждое письмо сначала поступало на дешифровку, а затем уже адресату. Вскоре удалось выловить сообщение ЦРУ о времени радиосвязи, стало ясно, что в распоряжении Попова есть передатчик. Его оперативник-студентка смогла обнаружить в квартире на Бакунина. Выяснилось, что с ноября 1958 года предатель неоднократно посылал и получал из франкфуртского радиоцентра ЦРУ шифрованные сообщения.
Брать подполковника Попова решили после того, как он получил очередное сообщение от Ленжелли с требованием прибыть в Москву. Его арестовали в Москве, как только предатель вышел из поезда. При нем обнаружили блокнот и шесть листов для тайнописи, а также записную книжку с адресом американского агента в Москве. Собранных доказательств с лихвой хватало, чтобы приговорить предателя к расстрелу. И опытный разведчик хорошо это понимал.
Он хотел жить и готов был пойти на сделку со следствием, тем более что председатель КГБ СССР Александр Шелепин, лично инкогнито присутствовавший на многих допросах, не отрицал подобной возможности.
Петр Попов согласился сыграть с американскими спецслужбами в оперативную игру.
Жить или не жить?
Александр Николаевич Шелепин был назначен на должность председателя КГБ в декабре 1958 года, после того как Хрущев лично выдвинул его на этот пост. Предполагалось, что именно он проведет в органах госбезопасности радикальные реформы, способные навсегда вытравить наследие Лаврентия Берия.
Шелепин был больше политиком, чем представителем госбезопасности. Поэтому дело предателя Попова стало для него настоящим подарком. Появилась реальная возможность продемонстрировать профессионализм своего ведомства и утереть нос Министерству обороны, проспавшему американского шпиона в своих рядах.
А если удастся взять американских дипломатов с поличным, то успех станет поистине триумфальным!
На первом же допросе в следственном изоляторе КГБ Лефортово Попов не стал запираться, а дал признательные показания, причем говорил даже больше, чем от него требовалось, о чем рассказывал следователь Иван Зотов:
Попов по натуре, кончено, трус был, боялся за свою жизнь. Он стал рассказывать все. С точки зрения человеческой морали, знаете, порядочность надо иметь, чтобы не рассказывать о тех офицерах ГРУ, с которыми встречался и выпивал. Мне самому противно было, но я был вынужден записывать. Несмотря на то что на них никакого компромата не было, они были уволены из ГРУ...
Шелепин обещал сохранить предателю жизнь, и Попов готов был за нее сражаться. На первую после ареста встречу с Ленжелли в ресторане "Астория" его сопровождали сотрудники КГБ. Все детали фиксировала камера оперативной съемки.
Подполковник сыграл свою роль безупречно, не вызвав ни толики сомнения у американца. После передачи пакета, все разъехались в разные стороны, а содержимое было тщательно исследовано на Лубянке. Как и ранее: деньги, инструкции, шифры и новое задание.
Последняя их встреча состоялась в октябре 1959 года, тогда Ленжелли был задержан сотрудниками КГБ. Незадолго до этого он отправил в Центр сообщение, что ранее предоставленный Поповым список нелегалов был искусно подготовленной дезинформацией, которую специально составили советские разведчики, чтобы отвести подозрения от реальных агентов.
16 октября сего года Министерство иностранных дел предложило выехать из страны атташе американского посольства Ленжелли, поскольку его деятельность несовместима со статусом дипломатического работника, - гласило официальное сообщение МИД СССР.
Разразился грандиозный международный скандал. Ленжелли стал первым рассекреченным американским разведчиком под дипломатическим прикрытием, высланным из СССР. Вместе с ним персонами нон-грата были объявлены также Митч Стивенс, Кевин О'Доннел и Майкл Джетби, работавшие на ЦРУ под "крышей" сотрудников посольства США в Москве.
А Петра Попова ждала незавидная участь предателя. Несмотря на активное сотрудничество со следствием, он предстал перед Военной коллегией Верховного Суда СССР и 7 января 1960 года был приговорён к расстрелу. Вскоре приговор привели в исполнение.
Говорят, после оглашения приговора к предателю подошла его жена и обозвала его мерзавцем и подонком...