Масонство Петра I, запечатленное в камне
Зададимся мыслью: имеются ли доказательства масонства Петра Первого не в чьих либо лишь высказываниях, что так часто встречаем у авторов его эпохи, но в каких-либо дошедших до нас памятниках архитектуры?
Да, имеются. И еще какие!
Нам всем известен построенный Иваном Грозным Покровский собор, который был им сооружен в ознаменеование взятия Казани. Этот собор, пусть и отличается архитектурой от всех иных русских церквей, является православным храмом. Да, именно утверждение Православия в центральном течении величайшей русской реки, Волги, и запечатлел в камне наш знаменитый монарх, покоривший, после долгих веков вражды, своих не в меру воинственных восточных соседей и тем позволивший начать приращение к России обширнейших вочсточных земель — Сибири.
Подобного же плана цель, то есть прославление величайшего события своего времени, имеет под собой сооружение и храма в подмосковных Дубровицах — сегодня пригороде Подольска.
И воздвигнут он в имении Голицына — второго воспитателя Петра Первого, введшего своего ученика в иноземный мир тогдашней Москвы — Кукуеву слободу. Тот самый мирок, где в те времена базировалась антирусская западная организация — масонство. Именно члены этой организации, заняв главные посты управления государством после победы Петра над Софьей, и являются проводниками будущей политики Петра по расцерковлению страны.
Однако ж ломая церковь чужую, что и понятно, масоны воздвигают церковь свою. Ее прообразом и является храм в поместье Голицына на слиянии Пахры и Десны в Дубровицах. И значение его ничуть не уступает построению Иваном Грозным знаменитого Покровского собора (храма Василия Блаженного). Ведь если тот означал победу Православия над иноверными и строился попечением самого Царя, то этот, наоборот, означает победу над Московской верой масонства и также сооружается при деятельной поддержке находящегося у власти монарха:
«Строительство Дубровицкого храма также проходило под патронажем царя. Петр “прямо на собственную опеку принять созидание обещать изволил; и в непродолжительном времени употреблено им всевозможное тщание о произведении в действо благонамеренного обета своего” [125]. Но на этом аналогии заканчиваются. Появление Дубровицкого храма покрыто завесой тайны. Впрочем, так и должно было происходить при строительстве храма-памятника, чье сакральное значение известно лишь посвященным. Система тайной символики, скрытой под видом христианских сюжетов, явно говорит о появлении на русской земле масонов — правопреемников и продолжателей дела тамплиеров» [89] (с. 32).
А ведь построение его венчает захват власти Петром Первым, ставленником масонов. И именно в этот момент им разрабатывается главный метод борьбы власти с вероисповеданием русского народа. Ведь именно в этот момент Петр:
«…затребовал церковный устав, чтобы по его образу подготовить устав Всешутейшего собора — для глумления над обрядами и таинствами Церкви и самим духовенством… таким образом Россия стала на… путь апостасийного Возрождения» [89] (с. 31).
А учредив орган, предназначенный для осмеяния чуждого Петру вероисповедания, он приступает к построению главного храма для вероисповедания своего. Вот что заключает о его устройстве подетально обследовавший это странное культовое сооружение В.М. Ерохин:
«…анализ исторической ситуации и храмовой символики позволяет сделать вывод, что он задумывался как памятник в честь победы в “варварской стране” “нового мышления”, определившего политический курс зарождающейся императорской власти» [89] (с. 30–31).
И эта власть, нахально воздвигая свой храм на землях людей, исповедующих Православие, этим сооружением отмечает:
«…знамение наступившего времени, начало торжества Великого Архитектора Вселенной в России» [89] (с. 44).
А храм этот построен, что отмечается практически при всех у нас возведенных подобного плана храмов, на месте, где снесен для его построения храм иной веры — Русской:
«На пути масонов стояло и стоит Православие. Поэтому снести православный храм и на его месте построить другой, более соответствующий задачам тайного общества, считалось в духе времени и имело мистическое значение» [89] (с. 54).
Потому в Дубровицах сносится достаточно недавно построенный, практически новый, православный храм и на его месте строится храм масонский. Все тоже отмечено и при появлении всех иных подобного плана храмов.
Например, при построении «на английские деньги» храма в Костроме:
«…на том месте, где возвели церковь Воскресения на Дебре, уже стояла деревянная шатровая церковь во имя Воскресения Христова… К 1629 году, по свидетельству церковных документов [126] (с. 74), храм был упразднен» [128] (с. 35).
То есть этот православный храм был упразднен и сюда была занесена мерзость запустения еще в эпоху правления патриарха Тушинского вора, Филарета, и его сына Михаила. И вновь отстроен здесь уже иной направленности храм, «за английские деньги», лишь 20 лет спустя. Лишь в:
«Лето 7158 [1650] года июня 12 день освещена сия церковь…» [127] (приложение с. 2).
То есть сначала центральная костромская святыня была подвергнута масонами Романовыми двадцатилетнему осквернению, а спустя этот срок заменена храмом, имеющим слишком не православную атрибутику своего внутреннего интерьера:
«В каменных резных кессонах изображения зверей и птиц датируются 1652 годом. Среди них можно увидеть изображение льва… и семь цветочных бутонов на поле кессона: единорога… пеликана-неясыть… алконоста, чье изображение представляло собой птицу с головой человека в короне или остроконечной шапке… Изображение льва и единорога выполнены в горельефе, а алконоста и пеликана в низком рельефе и помещены в орнаментальные круги» [128] (с. 36–37 ).
Ориентирован же алтарь этого странного храма вовсе не строго на восток, куда положено смотреть храмам Русского вероисповедания, но на северо-восток. То есть при полной невозможности в православной стране развернуть алтарь храма для поклонения своему божеству в необходимую для этого сторону, произведена попытка сокрыть избранное заказчиками направление, развернув его в нужную масонам сторону лишь частично — на 45º.
И вот для какого храма произведены данные изменения. Для поклонения божеству масонов следует развернуться:
«…на север, туда, где, по представлению буддистов, находится блаженная земля Шамбалы…» [129] (с. 36).
Но и подобного плана церковь в Филях, эдакое «Нарышкинское барокко», была также сооружена на месте снесенного для ее возведения Православного храма. Так что мерзость запустения Петром воздвигается вовсе не на пустом месте, но на местах, исключительно для русского человека, святых.
Но и сама атрибутика храма в Дубровицах своей антихристианской символикой подтверждает предназначение данного культового сооружения. Например, вот как выглядит стоящая перед входом в храм статуя якобы Иоанна Крестителя:
«…правая нога Иоанна попирает папскую тиару!..» [89] (с. 59).
Что это могло бы означать?
Так ведь аккурат ненависть храмовников к католичеству. Вот чей храм мы и имеем возможность сегодня лицезреть в Дубровицах. Именно он является более чем железным аргументом в деле подтверждения принадлежности Петра Первого к организации храмовников тамплиеров.
«Нет, не наговаривали на себя эти бедные рыцари в том, что плевали на святой крест во время тайных обрядов, поклонялись козлу Бафомету, то есть сатане. У их наследников масонов адепт кадош во время обряда посвящения топчет корону как символ тирании вообще, а потом принимается за папскую тиару. Так вот же он, кадош, — рыцарь 30-й степени, отмеченный тамплиерским крестом, покрытый таким же белым плащом, как у храмовников» [89] (с. 59–60).
А вот что находится перед входом в эту странную молельню:
«Архиепископ, когда впервые приблизился к храму и поднял голову, чтобы перекреститься на образ Христа, традиционно помещаемый над входом, на сей раз оторопел, разглядев среди растительного орнамента горельефное изображение Дельты, пятиконечной звезды и, как показалось ему, меча» [89] (с. 63).
Но то был не меч, что выяснится позже. Но трезубец — символ «Нептуновой» ложи Петра, собрания которой в те времена проходили в Немецкой слободе у Лефорта, а затем будут перенесены в Сухареву башню и станут возглавляться главным чернокнижником тех времен — Яковом Брюсом. Но если трезубец появляется здесь, еще до окончания строительства Брюсом масонского храма в помещении Сухаревской башни, то становится ясно, что эти собрания сначала проходили именно здесь — в Дубровицах.
А вот что сообщается о еще одном символе, отображенном на входе в эту странную церковь:
«Пятиконечная звезда впервые в качестве символа была упомянута рыцарями на процессе тамплиеров. Она присутствовала на теле идола Бафомета (В последующие века пентаграмма традиционно изображалась у козла Бафомета на лбу)» [89] (с. 72–73).
А вообще вот как подытоживает масонское убранство этого храма В.М. Ерохин:
«Розенкрейцерская эзотерика, тамплиерские корни и масонский символизм — вот что составляет содержание Дубровицкого храма и самого масонства, имея в виду 33 степени обряда шотландского посвящения, куда входят степени тамплиерские и розенкрейцерские» [89] (с. 95).
И вот что здесь происходило во времена Петра Первого:
«Все братья всех степеней собираются во всех украшениях их степеней и в запонах (фартуках) в такую церковь, где и священник есть масон» [130].
«Изложенный материал позволяет ответить на вопрос, в чем же все-таки заключается знамение времени в понимании тех, кто привел к власти Петра и воздвигнул храм в усадьбе Б. Голицына? — в апостасии, отступлении от Бога к Люциферу, от духа — к материи» [89] (с. 107).
Но службы в этом масонском храме велись не только наверху — в более чем антихристианской обстановке. В нем, что недавно выяснили, для ведения секретных масонских служб имелся и подвал.
Его обнаружили, когда в целях реконструкции было решено осмотреть фундамент:
«Когда вскрыли пол, то неожиданно обнаружили прокаленный песок вперемежку со строительным бутом. Песок стали вывозить на тачках. Наконец, подвал расчистили, и рабочие с изумлением обнаружили помещение, выложенное обтесанным камнем. Под алтарем находилась арка, за ней — ниша, в центре ее — столп. Храм под храмом? Место для посвящений?
…На репродукции картины “Ритуал посвящения в тамплиеры”, опубликованной в книге Б.А. Печникова “«Рыцари церкви». Кто они?”, обряд производится перед аркой храма, разделенной столпом, немного углубленным внутрь. Картина очень напоминает то, что мы видим в Дубровицком храме» [89] (с. 124–125).
Так что храм этот масонский имел не только верхние этажи — устроенные высоко вверху для посещения знатных особ хоры. Но и работающий для каких-то особых обрядовых масонских посвящений подвал, оборудованный необходимой атрибутикой для приема неофитов.
А вот к каким удивительным цифрам привели обмеры объемов этого здания:
«…в дюймах основание этого храма составляет 1188! Мы вышли на один из самых таинственных годов в истории тамплиеров. Созданный под патронажем общины Сиона, с 1188 года орден храмовников, как явствует из найденных в конце XIX века документов, перестал ему подчиняться» [89] (с. 142).
Но почему именно дата рождения тамплиеров явилась основной цифрой, зашифрованной в размерах этого масонского капища?
Так ведь в год закладки фундамента этого храма тамплиеры, устранив от правления Софью, становятся, наконец, полновластными хозяевами страны, являющейся некогда подножием Престола Господня.
Но вот и еще один размер говорит все о той же ими одержанной победе:
«…высота храма вместе с куполом… При переводе в дюймы — 1667» [89] (с. 145).
А эта дата представляет собой год победы тамплиеров при проведении реформации Русской Церкви. Осуществление целей этого странного собора было масонами успешно исполнено при помощи тайного члена их ордена, ордена, что мы выяснили, Василидов, — Симеона Полоцкого. Ведь именно он весьма успешно участвовал в работе этого собора, расколовшего Русскую Церковь сначала на два толка. А затем уже и сами эти толки продолжили деление на множество противостоящих друг другу сект.
Так что очень не зря члены «Нептунова общества» увековечили в камне своей тайной молельни именно эти цифры в качестве момента времени, духовно расчленившего ранее целостную и до этого момента не подлежащую никакому делению Россию.
Но это, судя по всему, очень закономерная при строительстве масонских храмов деталь. Они очень любят зашифровывать цифры в размерах своих храмов.
Вот сообщение об еще одном масонском храме. На этот раз построенном в Можайске масоном Александром I:
«Начнем с того, что перед началом строительства, запланированного на территории древнего Можайского кремля, над въездными воротами разобрали Никольский собор, простоявший чуть более ста лет. Исследователи высказывают стандартное в таких случаях сомнение по поводу его ветхости. Тем более что церковь была кирпичной…» [89] (с. 150).
А ведь и при строительстве церкви в Филях Нарышкиными также был снесен православный храм, как уже упомянутые в Костроме и в Дубровицах. И даже при строительстве Ипатьевского дома в Екатеринбурге — также была снесена православная церковь, где не выясненного вероисповедания молельня имела свое местонахождение за закрытыми даже от охраны дверями (см.: [131]).
Так что начало для построения масонского капища масоном Александром I было весьма характерным случаям всем иным зафиксированным подобного рода построек. Этот храм, несмотря на то, что его построили много ранее:
«…освятили в 1814 году, когда посвященные всей Европы чтили память сожженного 500 лет назад великого магистра ордена тамплиеров» (там же).
И вот какой символикой напичкан этот храм:
«Фасады украшены спаренными колоннами и полуколоннами, на фронтоне — длинный ряд масонских шестиконечных звезд и пирамидок из белого камня. Над входом, по словам старожилов, еще недавно были треугольники вершиной вниз — малая печать масонства, символизирующая дьявола [132]» (там же).
И вот каковы, что выясняется, размеры этого здания:
«…во всех длинах периметра заложено кощунственное число — 666 (вариант — 66). И еще одна закономерность: входная сторона храма равна 25,71 м, квадратный корень в аршинах составляет 1314. “От порога входной двери до пола паперти… 13 футов 1 дюйм 4 линии. И здесь повторяются те же цифры” [132], — восклицает автор. На эту же цифру он наткнулся и при других замерах…» [89] (с. 151).
А напротив этого храма, как, между прочим, и в Дубровицах, возвышаются два неизвестного назначения насыпных холма. Они располагаются по отношению к обеим этим храмам к северо-востоку:
«В. Куковенко произвел различные замеры, в том числе от престолов собора и опять вышел на все те же цифры: 1119 и 1314. Или такой факт: от треугольного холма до центральной части продолговатого холма 118 м, или 666 четвертей» [89] (с. 152).
И вот интересный момент. Практически вообще все масонские:
«…храмы благополучно пережили войну 1812 года. Французы, немилосердно осквернявшие православные святыни, устраивая в церквях конюшни, не тронули Можайский и Дубровицкий храмы, очевидно, разглядев понятное им содержание. К слову сказать, солдаты Великой армии не причинили вреда и усадьбе Большие Вязьмы. Их поведение вполне логично, ведь многие наполеоновские начальники были масонами.
У этой истории есть продолжение. Спустя век даже безбожники большевики, стремившиеся искоренить православную веру, взорвавшие тысячи церквей, не рискнули уничтожить Можайский и Дубровицкий храмы» [89] (с. 155).
Не рискнули они уничтожить и ориентированные своими алтарями на северо-восток подобного же плана храмы и в Костроме.
Мало того, немцы, что отмечают жители Костромы, по какой-то весьма непонятной причине не сбросили на их город ни одной бомбы. Вероятно, какие-то принадлежащие тайнам масонства артефакты им требовалось сохранить в секрете. Да и все уже перечисленные подобного же плана храмы война почему-то также не затронула. Случайно ли? Ведь Гитлер тоже был масон.
И вот еще очередные подтверждения все того же. В Костроме, например, почему-то запрещено возводить высотные жилые здания. Очевидно, большевики, как затем и немцы, опасались вскрыть какие-то имеющиеся здесь масонские подземелья. А они обязаны здесь существовать. Ведь именно в Костроме встречались члены таинственного масонского ордена Шамбала, возглавляемого Барченко, с представителями западного крыла этой засекреченной организации.
Что такого таинственного находилось (и находится) именно здесь, откуда когда-то и пошел род Романовых? Может быть, и само наименование этого города является нам наипервейшей подсказкой в розыске?
Ведь Кострома — это языческая «баба», которую сжигали на костре…
Но и храм, возведенный здесь на английские деньги и имеющий слишком явную масонскую атрибутику, говорит все о том же.
Все то же следует сказать и о Дубровицах.
«…возле Дубровицкого храма стояла построенная одновременно с ним колокольня. Большевики ее взорвали, но так ювелирно, что храм даже трещин не дал. Очевидно, такое указание поступило от начальства, весьма вероятно, — от бывшего наркома просвещения, масона А.В. Луначарского, работавшего тогда в аппарате ЦИКа… Колокольня нужна была для признания храма культовым православным сооружением. Но когда службы здесь прекратились, ее функция исчерпалась. А сам храм сохранялся как памятник, установленный в честь знамения нового времени. В этом своем качестве он не потерял значение и сегодня» [89] (с. 156).
Есть и еще очень интересная деталь в ее убранстве, позволяющая предположить, что до построения Сухаревой башни именно сюда наведывались масоны Петра из Кукуевой слободы для отправления своих таинственных ритуалов:
«Собрания Нептунова общества, кстати, могли проходить и в Дубровицах. Ведь над входом в храм рядом с пятиконечной звездой — отнюдь не шпага, а трезубец. Но это при ближайшем рассмотрении. С уровня ступеней явно видится шпага. Может, так и было задумано?» [89] (с. 171).
На то похоже. Потому рядом с масонским храмом выстраивают православную колокольню. А над входом в храм масонский трезубец Нептуна упрятывают за ничего особенно не говорящей шпагой.
А местный масонский храм в эпоху Петра был действующим. Но, конечно же, не имеется никаких особых записей:
«…о проводимых здесь тайных встречах посвященных и их службах» [89] (с. 193).
Такие и подобные им записи в ту пору вести было крайне опасно:
«Российские масоны так высоко ценили Петра, что пели в его честь песни. Показательно и то, что критика Петра и до революции, и после нее была запрещена. Об императоре можно было говорить только положительно и называть его не иначе, как Петр Великий» [89] (с. 165).
И из оставшихся документов той поры о посещении в Дубровицах этого масонского храма Петром и его свитой имеется лишь:
«…упоминание в географическом словаре А. Щекатова о неоднократных приездах сюда Петра I… Но причина приездов может быть одна — посвящение в масонские степени. Почему и подробности поездок не приводятся» [89] (с. 193–194).
Вот вкратце о том и по сию пору нам указывающем на масонство Петра вещественном доказательстве, в виде масонского храма, который и сегодня можно посетить и воочию разглядеть всю его масонскую символику.
А Нептуново общество Москвы в Петербурге сменило общество подобного же масонского плана. Оно именовалось орденом Андрея Первозванного. Вот что уже о нем сообщает Берхгольц в своем дневнике за ноябрь 1721 г.:
«30-го, в день св. Андрея, в 10 часов утра, его величество император отправился со всеми наличными кавалерами ордена св. Андрея в церковь… Его величество сам учредил этот орден, который в большом уважении, и дается только лицам не ниже генеральского чина. В 11 часов… богослужение кончилось…» [123] (с. 265).
То есть это петровского покроя «богослужение» длилось всего час. Что, заметим, происходило в праздничный день. Каковы были ритуалы этой службы при участии кавалеров масонского ордена, и какому богу они могли быть посвящены? Но, самое-то в нашем розыске главное, имелась ли и в Петербурге подобного же не православного покроя церковь, куда могли сходиться масоны на службы, подобные описанной Берхгольцем?
Вот что на эту тематику сообщает француз Обри де ла Мотрэ. Несколькими годами спустя смерти Петра он посетил церковь, выстроенную масоном Меншиковым явно не для проведения здесь православных служб:
«Князь возвел очень красивую каменную церковь перед своим домом… Я видел в этой церкви нечто в высшей степени необычное и даже противное греческой религии, резные деревянные изображения; есть также кафедра, что является, конечно, новшеством, ибо вряд ли можно было встретить в русской церкви что-либо подобное до правления Петра I…» [94] (с. 238).
А вот что сообщает о подобного же рода церкви в своем дневнике от 23 июля 1721 года Берхгольц:
«Близ здания Адмиралтейства… строится прекрасная каменная церковь… она, говорят, будет лучшею в Петербурге, потому что все прочие, исключая церкви князя (Меншикова), плохие, деревянные» [123] (с. 176).
То есть такого типа, в котором в 1721 г. проводилась описанная Берхгольцем масонская служба членов ордена Андрея Первозванного.
Какую масонскую атрибутику содержат (или содержали в свое время) как церковь Меншикова, что свидетельствует Мотрэ, слишком не православной внутренней конструкции, так и описанная Берхгольцем, строящаяся близ здания Адмиралтейства?
А вот как выглядела еще в 1704 г. церковь Петропавловской крепости:
«Посреди крепости у самого канала стоит маленькая, но красивая русская церковь из дерева, с красивой остроконечной башней в голландском стиле» [92] (с. 51).
Колокола же, установленные на ней, предназначены вовсе не по тому назначению, по которому устанавливаются в русских церквах: в них бьют в начале каждого часа.
Но и это впоследствии стало усовершенствовано все в том же духе. Петр здесь:
«устроил машину на главной церкви с колокольной игрой, изготовленную в Голландии» [6] (аб. 342, с. 1419).
Такими-то вот башнями, включая и башню Меншикова в Москве, и пользовались масоны для проведения своих служб в эпоху Петра, явно отличающихся от служб Православной Церкви.
Кстати, вот чем отличался этот московский храм, сооруженный Меншиковым у Поганых луж, от православной церкви. Вебер:
«…на выстроенной князем Меншиковым изящной церкви часы с колокольною игрою» [6] (аб. 309, с. 1361).
И вот еще что отличает эти масонские храмы от православных церквей. Наши церкви от молний не горят. Башня же Меншикова в Москве, чей верх был исполнен из дерева, сгорела. Практически все то же произошло и с подобным же масонским храмом в Петербурге:
«В 1756 апреля тридцатого числа, ударил один раз сильный гром, и от молнии загорелся в Петербурге Петра и Павла у соборной церкви над колокольней шпиц, который от земли состроен был до половины каменный, а верх деревянный наподобие ныне стоящей Адмиралтейской островерховной башни. Строена была та колокольня при Петре Первом, шпиц раззолочен был притирным золотом по медным листам… сгорел и своим падением великий сделал по всему городу звук и потрясение» [133] (с. 330).
Так что все с предназначенностью данного типа сооружений, и по сию пору сохранивших элементы декора вольнокаменщического братства, куда сходились масоны для своих месс, становится ясно.
Библиографию см. по:
Слово. Том 21. Серия 8. Кн. 2. Загадки родословной