Календарь. 125 лет со дня рождения автора первого путеводителя по архиву
«Я принадлежу… к племени россиян-интеллигентов», - так писал о себе в своей автобиографии архивист, старший научный сотрудник Государственного архива Ульяновской области, краевед Николай Николаевич Смирнов. - Он был первым человеком, встретившим меня на пороге Государственного архива Ульяновской области, который я переступила в августе 1955 года. Небольшого роста, худенький пожилой человек с большой совершенно лысой головой с родимым пятном слева, бледным морщинистым лицом и оттопыренными ушами. На большом крючковатом носу восседали круглые, в чёрной оправе очки, а за ними ярко-синие, слегка на выкате, лучистые глаза смотрели на меня доброжелательно и приветливо. Одет в серую хлопчатобумажную косоворотку, подпоясанную узким ремешком, поверх – чёрный сатиновый рабочий халат нараспашку... А потом из его рассказов, рассказов коллег, из совместной нашей работы я узнала, какой это эрудированный, интеллектуальный, глубокой внутренней культуры человек с непростой, нелёгкой судьбой, - строки из воспоминаний Людмилы Алексеевны Жвакиной, в прошлом замдиректора, заведующей оргметодотдела ГАУО. Николай Николаевич родился 15 ноября (27 ноября по новому стилю) 1894 года, ровно 125 лет назад, в деревне Вяльцево Кологривского уезда Тамбовской губернии. Как рассказывал в автобиографии Николай Николаевич, «отец и мать по сословию первоначально крестьяне, в дальнейшем мещане. Отец по занятию: трактирный мальчик, бурлак, лоцман, лесопромышленник, мать из зажиточной крестьянской семьи». Семья была многодетной, у Николая Николаевича были два родных брата и три сестры. Смирновы жили в уездном городе Кологриве. На тот момент отец Смирнова, Николай Яковлевич, владел лесными дачами в Кологривском уезде. В мае 1914 года Николай Смирнов окончил 1-ю Костромскую классическую гимназию, где он основательно освоил четыре иностранных языка: латинский, французский, немецкий, английский. Все они пригодились в дальнейшем в архивной работе. В августе того же года он поступил на физико-математический факультет Императорского Московского университета. Там он участвовал в университетских студенческих спектаклях, очень любил театр. В мае 1916 года Смирнова мобилизовали по 2-му студенческому призыву в армию. Он был направлен в Одесское военное училище, которое окончил в октябре того же года. Молодого прапорщика определили в запасный полк в город Вятку, на должность младшего ротного офицера. В июне 1917 года в составе Новоладожского полка Николай Николаевич оказался на Северном фронте. В сентябре Смирнов тяжело заболел, лежал в полевых госпиталях, был эвакуирован в Петроград, а оттуда, в октябре 1917 года, в Кострому и далее – в Кологрив. «Болезнь была серьезной (болезнь легких и ног), лечился до февраля 1918 г., с этого времени здоровье стало резко улучшаться», - писал Н.Н. Смирнов в автобиографии. С его слов, в ноябре 1918 года он женился. Его жена, Надежда Арсентьевна, также происходила из семьи лесопромышленников Кологрива. В августе 1918 года при выборе школьных работников Смирнов был избран учителем начального городского училища, затем работал заведующим Нардома. А в ноябре 1919 года в семье родился сын Евгений. В августе 1919 года Николай Николаевич, как бывший офицер, был мобилизован в РККА и направлен на службу в отряд особого назначения войск ВОХР в г. Коломну, впоследствии переведен в батальон особого назначения в г. Москву, где командовал взводом. Находясь на службе, в начале 1920 года он вновь тяжело заболел, получил отпуск по болезни на родину. «В 1920-м году резко разошелся с отцом во взглядах и ушел из семьи решительно, без какого-бы то было имущества. С этого времени началась моя совершенно самостоятельная жизнь. На руках был ребенок, жить было нелегко… одно время бурлачил, водил с артелью грузы … по реке», - писал Смирнов в автобиографии. За два года ему пришлось переменить пять мест работы: он заведовал конторой газеты «Кологривский лесоруб», руководил драмкружком и «зрелищно-самодеятельной работой», служил счетоводом в отделении Госбанка. В августе 1931 года Николай Николаевич покинул родной Кологрив и перебрался вместе с семьёй в Москву. Там Смирнов работал в ЦК профсоюза финансовых работников, от которого получил комнату. Но в 1933 году он был уволен по сокращению штата. Жена с сыном перебрались к родственникам в Каширу, а сам Николай Николаевич устроился в Центральный научно-исследовательский институт машиностроения. Но проработал там недолго. В 1935 году после скитаний семья Смирновых перебралась в село Новый Урень недалеко от Ульяновска, там жила тёща Николая Николаевича. «По приезде в Новый Урень я стал искать работу в Ульяновске, но найти ее было трудно, особенно ту, которую хотелось… Мать жены жила на помощь своих сыновей, к тому же у ней была корова, вот на средства тещи, исключительно сильно нуждаясь, до приискания работы и жили… В январе /1936 г./ я подал заявление в местный архив, и был принят на работу только в апреле месяце – после проверки, по словам директора. Сначала поступил на временную работу по разборке книжного фонда, затем в июне был назначен на должность научного сотрудника, а с 1937 года, с введением должности старшего научного сотрудника исполнял и исполняю по этой должности…», - строки из автобиографии Смирнова. С первых же месяцев работы Николай Николаевич занимался не только технической работой по разбору документов, но и организационной работой, и планированием. В ноябре 1937 года Смирнов подал заявление о разрешении для работы «по имеющимся в нашем архиве материалам для газетных статей. Общая тема предполагаемых статей: Прошлая жизнь (преимущественно жизнь Симбирской губ.) русского народа». Ульяновские архивисты, 1937 год. Крайний слева Н.Н. Смирнов. Статьи и заметки Смирнова, основанные на архивных документах и материалах, начинают публиковаться на страницах городской газеты «Пролетарский путь» уже с мая 1937 года. Он впервые вводил в научный оборот многие архивные документы. Николай Николаевич поступил заочником в Московский государственный историко-архивный институт. Однако опять вмешалась война. С началом Великой Отечественной войны ушел на войну добровольцем и вскоре пропал без вести сын архивиста Евгений Смирнов. 9 октября 1941 года сам Николай Николаевич был мобилизован в ряды РККА. На следующий же день в Ульяновском архиве было получено распоряжение по архивному отделу УНКВД по Куйбышевской области об освобождении Смирнова от работы ввиду неблагонадежности. На фронт Смирнов не попал. Его направили на рытье окопов. Вскоре, ввиду болезни сердца, отпустили домой. В течение нескольких лет архивист оставался без работы. «Бедствовал он страшно. Заведующая партийным архивом обкома КПСС… Галина Евгеньевна Шитова как-то рассказала мне о встрече с ним на местном рынке: «Иду по рынку, вижу возле продовольственных рядов стоит чем-то знакомая фигура – в осеннем пальтишке (а дело было зимой), в галошах, подвязанных веревочкой, подошла – Николай Николаевич. Окликнула его, разговорила и узнала, что он третий день ничего не ел – деньги закончились, даже карточки нечем отоварить. Купила какой-то снеди, уговорила взять и взять денег в долг. Он долго отнекивался, но наконец взял и расплакался как ребенок», - строки из воспоминаний Людмилы Алексеевны Жвакиной. Только в январе 1945 года Николай Николаевич смог вернуться в архив. В этом же году он стал членом научного совета архива. В статье «Из опыта работы Научного совета в Ульяновске» (Известия Научного совета. Вып. 1. 1959) Смирнов писал: «Научные советы организуются не для формы, а для живого дела. Разумеется, живое начало само по себе не появится, если архивные органы формально и равнодушно будут относиться и к подбору его состава, и к его работе… Председателями научных советов являются лица не выборные, а административные. Если они сумеют тактично и умело направлять работу советов, то рекомендации советов всегда будут утверждаться. Невниманием, бестактностью всегда можно дезорганизовать всю работу советов, расхолодить его участников, превратить живое дело в мертвечину… В общем, – побольше делового беспокойства и поменьше формальности, номерно-циркулярного отношения к живым родникам родного края». Группа научных сотрудников ГАУО, в центре сидит Н.Н. Смирнов. Людмила Алексеевна Жвакина в одном из воспоминаний о Смирнове писала: «… На одном из заседаний Научного Совета Госархива УО преподаватель Ульяновского пединститута Ковнер Адольф Израилевич предложил присвоить читальному залу Госархива УО имя Смирнова Николая Николаевича и повесить там его портрет. Безусловно, если это б было реально, или если бы было возможно создание галереи портретов первых архивистов Госархива УО, портрет Николая Николаевича должен был бы занять в ней самое почетное место». С 17 мая по 26 октября 1948 года старший научный сотрудник Смирнов Николай Николаевич исполнял обязанности начальника Государственного архива Ульяновской области. К началу 50-х гг. он занял должность начальника отдела дореволюционных фондов ГАУО. Николай Николаевич за время работы там составил описи к огромному количеству фондов дореволюционного периода. Его описями личных фондов пользуются по сей день. Тогда же он подготовил первый (машинописный) путеводитель по ГАУО (1949-1950). Смирнов - один из составителей и редактор документального сборника «Крестьянское движение в Симбирской губернии в период революции 1905-1907 гг.» (1955 г.). Смирнов никогда не унывал, в архивную рутину он привносил элемент творчества, тонкое чувство юмора. Вот строки из письма к другу, геологу Константину Андреевичу Кабанову: «Не раз и вы, и я говаривали «тю-тю», и представьте, только не так давно я познал, что сие изречение обозначает. В одном из французских словарей я прочел, что «tutu» значит – пышная юбка, а второе значение – жопка; при чем курьез – в скобках пояснено – «ребенка». Удивительно, Константин Андреевич, господа пояснители деликатные люди (правда, словарь дореволюционный), как будто у существа вполне взрослого или перезревшего тоже может быть …пка. Я более склонен к тому, что у существ второго порядка скорее всего сия деталь именуется – ж-а, или даже …ища. Извините за такое сообщение, но ведь в наших беседах бывало и не такое». Любимым писателем Смирнова был сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин, и в его письмах то и дело сквозил щедринский сарказм. «Говорят, что на Гончаровке будет построено какое-то высотное здание эффектной красоты и с башней, на которой будут звучать знаменитые Симбирские часы, что были на одном из соборов. Может так, а может на башне водрузят какой-нибудь пустословесный лозунг вроде – «Мороженое лучший десерт» или – «Пейте натуральные соки», а может и такое даже: «Прохожий, ты не спрашивай, не выпытывай о том, будет ли зимой молоко в магазинах, ибо нельзя объять необъятное». Приказом № 17 и.о. начальника ГАУО В.Г. Григорченко от 31.07.1957 года был освобожден от работы «в связи с переходом на пенсию» с 01.08.1957 года. 17.08.1957 года был издан новый приказ № 18, в котором говорилось: «§ 5. Во изменение § 1 приказа № 17 …считать освобожденным от работы ст. научного сотрудника тов. Смирнова Н.Н. с 16 августа 1957 г.». Основание: Акт о передаче дел». В это время директор ГАУО Ф.А. Уразманов с 20.07 по 25.08.1957 года находился в очередном отпуске. С 1958 года, будучи на пенсии, Николай Николаевич взялся за работу над микрофотокопией «Топографического описания Симбирского наместничества» Т.Г. Масленицкого. Эту уникальную книгу XVIII века он перевел и подготовил к публикации. За почти тридцатилетнюю жизнь в Ульяновске в 1962 году Николай Николаевич Смирнов наконец получил квартиру на Московском шоссе, дом № 49, квартира 62. Квартира очень радовала супругов. До этого они проживали с 1950-х до нач. 1960-х годов в доме № 108 по ул. Красноармейской. В последние годы жизни от ранней весны и до поздней осени Николай Николаевич посвящал свои досуги природе – рыбалке, грибам, ягодам. Архивист скончался 15 мая 1968 года: «…в 5 часов вечера, лег отдыхать после обеда, вдруг захрапел и через несколько минут, не приходя в сознание, умер – от паралича сердца, как констатировала врач скорой помощи». 17 мая он был погребен на центральном городском кладбище (ныне Воскресенский некрополь на ул. Карла Маркса). «Без нескольких месяцев пятьдесят лет мы вместе прошли по жизни, собирались в ноябре 1968 года отпраздновать золотую свадьбу… Собирались вместе умереть, не вышло. А ведь муж … самый близкий, самый дорогой и любимый», - писала о Николае Николаевиче супруга Надежда Арсентьевна. Кстати, Николай Николаевич Смирнов придумал себе шуточную эпитафию: «Пребывающий под сим валуном жадно и сосредоточенно ждал от ГИХЛ'а кое-каких печатных изданий, но хороший тон не позволял солидно-важному ГИХЛ'у беспокоиться, а годы шли… И вот ожидавший начал чахнуть и, ничего не дождавшись, сник безвозвратно, но веры в хороший тон не растерял. Равняйтесь по усопшему!». Надежду Арсентьевну Смирнову 31 декабря 1971 года хоронила её соседка К.П. Говендяева. Надгробный памятник Смирновых (у них общая могила) в виде деревянного усеченного обелиска, окрашенного серебрянкой, сохранился и был разыскан в мае 2004 года ведущим архивистом ГАУО Антоном Шабалкиным. К сожалению, могила Николая Николаевича Смирнова (общая с женой) находится в неудовлетворительном состоянии. По словам архивистов, главные труды Смирнова до сих пор существуют в единственных машинописных экземплярах. Разобранные им тексты скорописных документов XVII - XVIII вв. так и остались в рукописях. Фото и информацию предоставил Государственный архив Ульяновской области.