Илья Гращенков: «Управление внутренней политики АП может быть за Локтя на посту мэра Новосибирска, пока решение не принято выше»

Почему в Новосибирске стало меньше депутатов от КПРФ, хотя левые настроения в стране растут? Что мешало «Коалиции 2020» проводить настоящую оппозиционную повестку? Что стоит за новым витком обсуждений о перспективах Локтя на посту мэра Новосибирска? Об этом - в интервью руководителя Центра развития региональной политики ИЛЬИ ГРАЩЕНКОВА «Континенту Сибирь». Илья Гращенков – политолог, президент созданного в 2012 году Центра развития региональной политики. Окончил исторический факультет и аспирантуру Российского государственного гуманитарного университета. Работал с документами серии «Лубянка», «НКВД», «Цензура» в Фонде А. Н. Яковлева, в аналитических центрах Фонда эффективной политики и КРОС (российская компания по связям с общественностью). В 2006-2012 гг. – руководитель пресс-службы правительства Московской̆ области, советник губернатора. – После завершения масштабной избирательной кампании в Новосибирской области второй секретарь местного обкома коммунистов Ренат Сулейманов заявил, что КПРФ остается ведущей оппозиционной силой страны. Сам он был депутатом пять созывов, вице-спикером городского совета, в этот раз проиграл соратнику Алексея Навального, координатору его штаба в Новосибирске Сергею Бойко. Фракция коммунистов сократилась и в Совете депутатов Новосибирска, и в региональном парламенте. Как вы смотрите на происходящее? Не пора ли КПРФ делать выводы, менять тактику, риторику, согласно которой коммунисты – номер один в оппозиционном стане? – С одной стороны, КПРФ, безусловно – партия с хорошим ресурсом. Рейтинг «Единой России» по официальным данным – в районе 30%, но он падает. А у коммунистов 15-20%, но растет. Другой вопрос, что в количестве мандатов КПРФ сильно уступает ЕР. Плюс в Новосибирске в горсовет прошла «Коалиция 2020». Пусть она взяла всего 4 мандата – но имиджево все же потеснила «красных». В Новосибирске есть еще одна проблема. До того, как Анатолий Локоть стал мэром, он возглавлял оппозиционную партию №2. За кого было голосовать недовольным действующей властью? За КПРФ. По итогам событий, которые привели коммуниста в кресло мэра, эта организация сама превратилась в партию власти. Если Локоть правит бюджет, принимает решения по развитию города, какая же это оппозиция? Подобное раздвоение коренным образом влияет на статус КПРФ. С одной стороны, у мэра-коммуниста есть ресурс, а с другой – что он дает? Это не избирательная комиссия, КПРФ все равно не может позволить себе то же, что и ЕР – не в состоянии даже решить вопрос с бюджетными организациями, которые так или иначе завязаны на федеральный центр. Весь ресурс коммунистов, помимо рейтинга, в основном сосредотачивается в малом и среднем бизнесе. – Сужение представительства КПРФ в горсовете Новосибирска, Заксобрании области – плоды сотрудничества с «Единой Россией», губернатором-единороссом, соглашательской позиции? Или сокращение количества мандатов у коммунистов – некий тренд? – Дело, на мой взгляд, именно в соглашательской позиции. Тяжело видеть в партии оппозицию, если ее глава мало того, что возглавляет город, так еще и подыгрывает власти в лице ЕР, пропускает губернаторские выборы. Локоть придает КПРФ некоторый антирейтинг. За него одного голосовали бы лучше, чем за партию с ним. Новосибирские коммунисты готовятся к Госдуме «Коалиция 2020» взяла какое-то количество мандатов, но все же не смогла провести настоящую оппозиционную повестку. Настолько разношерстным был ее состав, а взгляды разнонаправленными. Взять хотя бы тот факт, что «Умное голосование» поддержало ультрагосударственника Ростислава Антонова. И «Умное голосование», и коалиция, и КПРФ играют в слишком маленькой оппозиционной нише. Вынуждены бороться за голоса избирателей без опоры на целостную идеологическую программу. Все они представляют некий лейбл: «Я – оппозиция!», «Нет, оппозиция – это я». Раньше за коммунистов голосовали люди с левыми взглядами, выступающие за плановую экономику, социальные гарантии. Сегодня человек размышляет: не хочу за ЕР, за кого тогда? КПРФ отвечает: «За нас». Постойте, но вы же сами во власти. Тогда появляется комитет оппозиции: «За нас». А вы кто? «А мы просто, собрались вот». Нет сложившегося политического сценария для этих выборов. – В Новосибирске в последнее время достаточно активно идут обсуждения о перспективах мэра, первого секретаря местного обкома КПРФ Анатолия Локтя: как скоро он покинет свой пост и уйдет в Госдуму, введут ли должность сити-менеджера, отменят ли прямые выборы главы города? – Я думаю, важна в принципе сама дискуссия о выборности мэров. Заметьте, она особенно активно идет в городах, где за глав население напрямую не голосует, в том же Екатеринбурге. Мало того, что в Новосибирске прямые выборы остались, так администрацией управляет еще и единственный оппозиционный мэр. В этом смысле мы видим столкновение точек зрения: через таких глав можно «выпускать пар». Да, Локоть – коммунист, что-то там держит, но играет по правилам, которые устанавливает федеральная власть, не чинит препятствий для реализации крупных федеральных проектов. При этом Новосибирск – город большой. Получается, что мегаполис несколько подавляет область. Там – деревня, а в региональном центре – вся жизнь. В ряде других субъектов это не так заметно. Например, в Приморье, кроме Владивостока, есть Хабаровск, в Комсомольске-на-Амуре победили люди Фургала (губернатор Хабаровского края Сергей Фургал арестован в июле 2020 – «Континент Сибирь»), но это не особо не мешало системе власти действовать. В Новосибирске вопрос упирается не столько в Локтя, сколько в то, кто управляет ресурсами. Какие ресурсы у губернатора, помимо фактического превосходства? Маленькие города, села – больше проблем, чем реальных финансов. Большая часть населения области при этом сосредоточена в Новосибирске, есть определенный перекос. Кроме того, сверху пошла команда сплотить ряды, управленческие гайки закручиваются по принципу «свой – не свой». Как только в системе появляется «не свой», предпринимаются попытки его вытеснить из властного организма. В этом смысле Локтю есть, о чем волноваться, потому что он – чужеродное тело. Люди, которые влияют на политику в стране, придерживаются разных взглядов. Среди них найдется тяжеловес, который скажет: давайте уберем Локтя, стабилизируем ситуацию в Новосибирске, так как город – точка турбулентности. Этим объясняется и всплеск разговоров о возможном уходе Локтя. Федеральный парламент – всегда точка размена, повод сказать неудобному мэру: давай, иди в ГД, в Совет Федерации, сдавай пост, а не то мы через силовиков начнем смотреть, что там у тебя не в порядке. У Фургала такой опыт был, ему многократно предлагали уйти, шли кулуарные переговоры, размен был возможен. – В Госдуму, наверное, не так легко вернуться. На текущий момент от Новосибирской области у КПРФ в федеральном парламенте всего одно списочное место. Его занимает Вера Ганзя, Локоть передал ей единственный выигранный коммунистический мандат по спискам. – Что касается перспектив избрания Локтя в ГД. Вряд ли возникнет большая проблема, чтобы выиграть одномандатный округ, если речь идет о согласованной позиции с губернатором. ЕР может не выдвинуть своего кандидата, КПРФ будет бодаться с ЛДПР, партиями-спойлерами. Есть поле для расторговки. Удержаться на политической орбите Разговоры о введении поста сити-менеджера можно расценивать как некий трюк властей: как бы снять мэра, напрямую не снимая и не лишая полномочий. Номинально он как бы руководит, работает, возглавляет Совет депутатов. Есть примеры реальных сити-менеджеров с правом подписи и так далее, которых отбирает специальная комиссия. Конечно, есть определенная угроза: можно не снимать мэра по каким-то уголовным делам, а просто заменить выборный пост на должность сити-менеджера. Другой вопрос, насколько готов к такому повороту горсовет. Хотя, учитывая, что единороссов все равно больше, это вполне реально. – Вопрос о введении поста сити-менеджера, ликвидации прямых выборов мэра упирается в проблему. Пусть не так много, но среди городских депутатов есть люди, которые начнут раскачивать тему, поднимать ее на федеральный уровень. Трудно оценить, может ли вопрос выплеснуться в акции, как Хабаровске или население не так уж держится за демократические принципы. С вашей точки зрения, пойдет ли власть на риск? – Екатеринбург – протестный город. Но после введения поста сити-менеджера особых выступлений не последовало. Другое дело, что времена изменились: любое неосторожное движение власти, конечно, может вызвать всплеск, есть сторонники Навального. Но главное – за кем окончательное решение. У отдела внутренней политики администрации президента свой участок ответственности. Есть еще глава финансово-промышленной группы, который стоит за губернатором. Он скажет: нам неважно, что вы сделаете, будете разгонять людей или действовать как-то иначе, принципы конкуренции – это задача вашего политического отдела. Вы просто решите вопрос, чтобы регион был управляемым, потому что у нас проекты, крупные инвестиции – нам не упали ваши дрязги между мэром и губернатором. Таков принцип системы современной власти: все деньги идут снизу наверх, а проблемы – сверху вниз. – То есть, администрация президента может остаться в стороне, если определенные силы начнут активно пытаться выдавить Локтя с должности? – Управление внутренней политики АП, администрация Новосибирской области может выступать против, говорить о вероятности протестов – пока идет период консультаций. Как только решение принято выше, его придется исполнять. А риски волнений нужно будет купировать – с помощью пропаганды или убеждения населения в том, что город останется в выигрыше: например, федеральный центр сразу даст 5 млрд рублей на метро. Так было в Хабаровске: пришел Михаил Дегтярев и деньги появились, а Фургалу не давали. Конечно, народ может сказать: что нам ваше метро, хотим выбирать мэра и как в Хабаровске выйдут на улицы. Но дает ли это эффект? Пока нет. Также и в Новосибирске: соберутся горожане на акции протеста, а что дальше? – А Геннадий Зюганов, партийный лидер? Будет отстаивать красного мэра? В самой Новосибирской области КПРФ как-то не особо активно проявляет себя после региональных выборов. Произошел не только всплеск разговоров о грядущем уходе Локтя, прорабатывается вопрос о сужении некоторых полномочий регионального центра в пользу области. Коммунисты должны проявить политическую волю, пытаться строить дискурс о своем месте в городе после случившегося? Или у них нет выхода, кроме как занять позицию: решайте вы – АП, губернатор – если вам угодно, поддерживайте нас? Так и в балласт превратиться можно. – Новосибирский обком КПРФ во главе с Локтем являются одним из ключевых отделений в стране, в случае чего, партия будет его отстаивать. Но есть нюансы. КПРФ в наследство от КПСС получило совещательную систему ЦК. Геннадий Зюганов принимает решения не один, в партии есть пул людей с правом голоса. Сам лидер находится в достаточно уязвимой позиции: возраст, его поджимают преемники – партийные, навязанные АП или другими влиятельными фигурами. Идет борьба. Зюганов понимает: любая попытка вписаться за мэра или губернатора ведет к его ослаблению в Кремле Он вынужден балансировать, держать наготове четкий сценарий действий на случай, что коммунистам делать, если его просьбу наверху отклонят. Госдума и грядущие выборы 2021 – это хорошее поле для расторговки, так как рейтинг коммунистов действительно растет. Сейчас с КПРФ проводится достаточно сложная беседа: что-то будут у них просить, что-то предлагать, что-то требовать. Расчет из того, что Зюганову важнее: сохранить пост мэра в Новосибирске за коммунистом или удержать в федеральном парламенте условно второе место? Игорь Минтусов: «Не все регионы услышали, что выборы должны быть белыми и пушистыми» Одно дело, когда в городе сосредоточено достаточно денег, он может быть хорошей площадкой для проведения форумов, например. В кризисный период у мегаполисов и регионов меньше возможностей выступать финансовыми донорами для федерального центра. Что делает обычный глава города, когда происходит секвестр бюджета? Стучит наверх и говорить: у меня деньги кончились. А мэр-оппозиционер вынужден выкручиваться и отвечать в общем-то не за свои проколы. Партия не всегда в состоянии помочь в этой борьбе. А избирателям не очень-то нужно вникать в тонкости функционирования системы власти, политических и аппаратных противоречий. Народ считает: если человека избрали, он обязан решить все проблемы. Локоть-коммунист – это совершенно не то, что Локоть-управленец, крепко связанный с губернатором, управлением финансов, строительства и так далее. – Для федеральных партийных боссов от КПРФ, что важнее: мэр Новосибирска (все-таки третий по численности населения город в стране) или красные губернаторы? Иркутскую область уже потеряли. – Есть еще согласованный губернатор в Орловской области. Богатство партии заключается не только в кадрах, пусть даже очень популярных, но при этом финансово не обеспеченных. А во влиятельных с точки зрения ресурсов людях, которые способны поддерживать функционирование аппарата. Нужно проводить съезды, организовывать поездки. Губернаторы, мэры и прочее – это ресурсное обеспечение. Депутаты Госдумы, партийная фракция – политическое. Парламентарии могут сказать, что займут определенную позицию по Конституции, проведут законопроект, откажутся утверждать какого-то министра и так далее. КПРФ сейчас пытается придерживаться золотой середины. В сложившихся условиях не может позволить себе какие-то акции. Для нее нежелательно приближаться к черте конституционного большинства, чтобы случайно не переступить границу, которая удерживает ее в позиции партии номер два. Она, возможно, и могла бы взять в Госдуме большинство, но ей это не нужно, потому что разорвет устоявшиеся отношения с властью. Важно сохранить влияние в парламенте и при этом не потерять своих губернаторов и мэров. Зюганов достаточно плохо воспринял избрание главой республики Хакасия Валентина Коновалова и тот факт, что едва не победил коммунист в Приморье. Потому что губернатор, избранный по договоренности с властью, как в Орловской области, позволяет партии спокойно согласовывать ресурсы на поддержание своей деятельность. За другими оппозиционными главами наблюдают силовики, наверху следят, чтобы такой регион не получил лишнего. – Геннадий Зюганов недавно анонсировал создание комитета защиты жертв политических репрессий. Как вы оцениваете это заявление? – КПРФ сейчас страдает от того, что ее рейтинг растет чересчур мощно. Это происходит не потому что партия активно к этому стремится и что-то специально делает. Народ охвачен левыми идеями – пандемия, безработица, людям нужны социальные гарантии. Но для власти коммунисты все равно становятся угрозой: если мы вас не зачистим, получим протестное голосование за КПРФ. Поэтому политическая организация вынуждена изобретать какие-то настройки, чтобы бороться с зачисткой, заодно выставляя себя жертвой режима. С одной стороны, она и есть жертва, с другой – это вялое барахтанье: партия встроена в систему и не может позволить себе ту же риторику, что, например, Навальный, непарламентская оппозиция со всеми правозащитными структурами. КПРФ никогда не создаст либерального движения из серии: вся система прогнила, выведем стотысячный митинг. Посмотрите на Ульяновск, где сняли кандидатов-коммунистов в городскую думу. Депутат Госдумы Алексей Куринный поставил палатку, объявил о круглосуточном пикете, к нему ходили люди. Кого-то восстановили, но в основном ульяновские коммунисты пролетели, хотя при серьезном напоре могли бы взять большинство. Комитет, который анонсирует Зюганов, будет выполнять функцию Куринного в Ульяновске. Привлечет внимание, радикально настроенные члены партии выдвинут требования пожестче. Но в целом, это не то, что могла бы делать истинная оппозиция.