Бунтующая элита: почему стрельцы считались самым «взрывоопасным» сословием
Стрельцы заслуженно считали себя военной элитой России. Они героически сражались с неприятелем, обживали новые земли. Но они же, недовольные своим положением, подрывали устои русской государственности.
Как все начиналось
В 1546 году новгородские пищальники пришли к Ивану Грозному с челобитной, однако их жалобы царем выслушаны не были. Обиженные просители устроили бунт, который вылился в массовые столкновения с дворянами, что привело к жертвам — были убитые и раненые. Дальше – больше: ехавшего в Коломну царя бунтари не пустили, заставив государя добираться объездной дорогой.
Это, конечно, разгневало царя, и повлекло за собой последствия. В 1550 году Иван Грозный издает указ о создании постоянного стрелецкого войска, которое призвано было заменить опальных пищальников.
Первых стрельцов набирали «по прибору» (по найму), и состав их пополнялся в основном из бывших пищальников, приспособленных к военной службе. Поначалу стрелецкое войско было небольшим – 3000 человек, формировалось по большей части из свободного посадского или сельского люда и делилось на шесть приказов, которыми командовали выходцы из бояр.
Несмотря на то что в стрельцы нанимались преимущественно люди бедного сословия, попасть в их число было не так-то просто. Претенденты приходили по доброй воле, но должны были отвечать главному требованию — уметь стрелять. Позднее при наборе в стрельцы стало необходимо поручительство, например, нескольких бывалых служилых из регулярного войска.
При случае они несли ответственность за побег новобранца со службы или утерю им оружия. Предельный возраст для нанимаемых был не выше 50-ти лет – это немало, если учитывать небольшую среднюю продолжительность жизни в то время. Служба была пожизненной и могла передаваться по наследству.
Быт
Квартировались стрельцы в слободах, получая там усадебное место. Им предписывалось разбить огород и сад, а также построить дом. Государство обеспечивало поселенцев «дворовой селитьбой» – денежной помощью в размере одного рубля: неплохое финансовое подспорье, учитывая, что дом по расценкам XVI столетия стоил 3 рубля. После гибели или смерти стрельца двор сохранялся за его семьей.
В отдаленных слободах жили очень просто. Улицы были в основном немощеные, а курные (без печной трубы) избы покрывались берестой или соломой, окон как таковых не было, тем более обтянутых слюдой, – в основном это были маленькие прорези в бревенчатой стене, затянутые промасленным холстом. В случае неприятельского набега осадное положение слободчане пересиживали за стенами ближайшей крепости или острога.
Между военной службой стрельцы занимались разными промыслами – столярным, кузнечным, колесным или извозом. Работали только под заказ. Ассортимент «стрелецких» изделий впечатляет: ухваты, рогачи, сошники, дверные ручки, сундуки, столы, повозки, сани – это лишь малая толика из возможного списка. Не забудем, что стрельцы наряду с крестьянами также были поставщиками продовольствия – привозили на городские базары мясо, птицу, овощи и фрукты.
Одежда
Стрельцы, как и положено в профессиональной армии, носили форменную одежду – повседневную и парадную. Особенно хорошо смотрелись они в парадной форме — в длинных кафтанах и высоких шапках с меховыми отворотами. Для каждого полка форма отличалась цветовой гаммой, фасон был единообразен.
Например, стрельцы полка Степана Янова красовались в светло-синих кафтанах, с коричневым подбоем и черными петлицами, в малиновых шапках и желтых сапогах. Кстати, зипуны, рубахи и порты стрельцам приходилось шить самим.
Оружие
История сохранила для нас любопытный документ, где описана реакция вяземских стрелков на получение нового оружия – фитильных мушкетов. Солдаты завили, что «из таких мушкетов с жаграми (фитильным курком) стрелять не умеют», так как «были де у них и ныне есть пищали старые с замки». Это никоим образом не свидетельствует об отсталости стрельцов по сравнению с европейскими солдатами, а скорее говорит об их консерватизме.
Наиболее привычным оружием для стрельцов была пищаль (или самопал), бердыш (топор в виде полумесяца) и сабля, а конные воины даже в начале XVII столетия не желали расставаться с луком и стрелами. Перед походом стрельцам выдавалась определенная норма пороха и свинца, за расходом которой следили воеводы, чтобы «без дела зелья и свинцу не теряли». По возвращении остатки боеприпасов стрельцы обязаны были сдавать с казну.
Война
Боевым крещением для стрельцов стала осада Казани в 1552 году. В дальнейшем они как регулярное войско участвовали во всех крупных военных кампаниях и довольно активно призывались охранять всегда неспокойные южные границы, исключение делалось лишь для малочисленных гарнизонов.
Излюбленной тактикой стрельцов было использование полевых оборонительных сооружений, именуемых гуляй-город. Стрельцы зачастую уступали противнику в маневренности, а вот стрельба из укреплений была их козырем. Комплекс телег, оснащенных крепкими деревянными щитами, позволял защититься от мелкого огнестрельного оружия и в конечном счете отразить атаку неприятеля. «Если бы у русских не было гуляй-города, то крымский царь побил бы нас», – писал немецкий опричник Ивана Грозного Генрих фон Штаден.
Стрельцы в немалой степени поспособствовали победе российской армии во Втором Азовском походе Петра I в 1696 году. Русские солдаты, обложившие Азов в долгой бесперспективной осаде, уже готовы были повернуть назад, как стрельцы предложили неожиданный план: возвести земляной вал возле вала Азовской крепости, а затем, засыпав рвы, штурмовать крепостные стены. Командование нехотя согласилось на такую авантюрную, с его точки зрения, затею, но в итоге она себя оправдала!
Бунт
Стрельцы были постоянно недовольны своим положением – все-таки они считали себя воинской элитой. Как когда-то пищальники ходили с челобитной к Ивану Грозному, стрельцы жаловались уже новым царям. Эти попытки чаще всего не приводили к положительным результатам, и тогда стрельцы бунтовали. Они примыкали к крестьянским восстаниям – армии Степана Разина, организовывали собственные мятежи – «Хованщина» в 1682 году.
Однако бунт 1698 года оказался самым «бессмысленным и беспощадным». Заключенная в Новодевичий монастырь и жаждущая трона царевна Софья своими подстрекательствами разогрела и без того накаленную обстановку внутри стрелецкого войска. Сместившие своих начальников 2200 стрельцов направились в Москву для осуществления переворота. Четыре отборных полка, посланные правительством, подавили бунт в зародыше, однако главное кровавое действо – стрелецкая казнь – было впереди.
За работу палачей по приказу царя пришлось взяться даже чиновникам. Присутствовавший на казнях австрийский дипломат Иоганн Корб ужасался нелепости и жестокости этих казней: «Один боярин отличился особенно неудачным ударом: не попав по шее осужденного, боярин ударил его по спине; стрелец, разрубленный таким образом почти на две части, претерпел бы невыносимые муки, если бы Алексашка (Меньшиков), ловко действуя топором, не поспешил отрубить несчастному голову».
Срочно вернувшийся из-за границы Пётр I лично возглавил следствие. Результатом «великого розыска» стала казнь практически всех стрельцов, немногие уцелевшие были биты кнутами, клеймены, некоторые посажены в тюрьму, а другие сосланы в отдаленные места. Следствие продолжалось вплоть до 1707 года. В итоге дворовые места стрельцов раздали, дома продали, а все воинские части расформировали. Это был конец славной стрелецкой эпохи.