Ника Артемьева
рассказывает об архитектурных деталях Петербурга и собирает истории по осколкам
Всё детство я провела в Коломне. Это очень уютный район рядом с Мариинским театром, там застыло время и очень примитивное и доступное для XIX века жилье соседствует с великокняжескими дворцами. Мы жили в старом доме без каких-либо излишеств. Помню, как по дороге в детский сад я постоянно спрашивала маму: «А почему всё так плохо? А нельзя ли покрасить тот домик? А можно покрасить наш лифт, давай возьмем мою акварель?» Ко всем этим вопросам из детства я вернулась три года назад.
Тогда у меня сам собой сложился блог, где я рассказываю об архитектурных деталях, часто с позиции историка. История места — это способ достучаться до людей, рассказать, почему то или иное красивое здание имеет большую ценность. И этот блог стал способом оперативно коммуницировать с людьми. Если есть угроза замены исторических деталей на новые или нужна помощь, чтобы что-то отреставрировать, можно кинуть клич среди жителей дома.
Например, в прошлом году была очень знаковая история с заменой дверей на Большом проспекте Петроградской стороны. Тогда в рамках благотворительной программы подрядчики «Газпрома» меняли железные двери на проспекте на деревянные. Но почему-то решили заменить и исторические деревянные на новодел. Это неправильно. Тогда вместе с жильцами и другими активистами нам удалось спасти все исторические двери. Был очень большой общественный отклик, поэтому в этом году, когда программа продолжилась на другом участке проспекта, подрядчики не стали менять двери. Они наняли мастеров, которые расчистили исторические элементы.
Недавно на улице Римского-Корсакова меняли асфальт на плитку и обнаружили булыжную мостовую. Изначально даже в Комитете по охране памятников не понимали, почему кто-то хочет это сохранить.
Активнее всего историческое покрытие защищал собственник одной из квартир. Мы долго вели переговоры с чиновниками, делали расчистки, и в итоге мостовую восстановили. Для Петербурга, возможно, это первый шаг, чтобы мостовые сохраняли.
Всё меняют люди, в них вся сила. Но иногда, желая сделать лучше, они допускают ошибки.
На Большом проспекте Васильевского острова, на углу с 3-й линией, есть красивый дом середины XIX века. Там очень интересный декор на фасаде, но большинство людей помнит его по дверям. Одна роскошная, с красивой фрамугой, необычайного рисунка, вторая более геометричная, и под фрамугой стоит простая, но историческая деревянная дверь.
В третьей была такая же историческая фрамуга, но с железной постсоветской дверью. В этой парадной поселился человек с деньгами, который хотел как лучше и решил, что уникальная геометричная дверь должна выглядеть как та, с завитками. За большие деньги он заказал копию соседней двери и старую фрамугу выкинул. В итоге исказил облик здания.
Чтобы не допускать таких ситуаций, нужны специалисты, краеведы и градозащитники. Необязательно, чтобы здание было шедевральным. Нам просто хочется, чтобы сегодня оставалось больше подлинного и сохранного. Я не вижу смысла в капремонтах, при которых просто приводят фасад в такой вид, будто здание только что построили.
В Петербурге еще много мест для изучения. Я сейчас живу в Стеклянном городке, это исторический район, но, когда туда попадаешь, ничего об этом не напоминает. Депрессивный промышленный район с какими-то вкраплениями сталинских запущенных домов. И сейчас я изучаю историю этого района по осколкам.
Около года назад подруга рассказывала мне про мадларкинг (от англ. mud — «грязь» и to lark — «возиться»). Эта история популярна в Лондоне, когда люди находят в Темзе осколки или разные предметы старого быта. У них это такая регламентированная деятельность, есть лицензии и свои правила. Но на самом деле предметы бытования можно найти в воде где угодно, в любом историческом месте.
Когда начался карантин, мы искали способы, как не сидеть в четырех стенах, и стали гулять по берегу Невы и искать осколки.
Уже после пары прогулок набралось большое количество артефактов. Стало понятно, что это живая история места, и появился азарт.
Я люблю осколки с черно-белыми сюжетами. Например, есть фрагмент чашки с каким-то пейзажем, там лодка, река, город. Мне почему-то кажется, что это обязательно Темза и Тауэр, но не факт. Еще у меня есть любимый кувшин, очень показательный. Состоит из более чем десятка осколков, но они находятся не единовременно, а просто проявляются на берегу в разное время. На самом деле мистики нет: их либо выносит вода, либо берег осыпается.
Многие рисунки я запоминаю и пытаюсь восстановить узоры по ним. В помощь идут каталоги, антикварные лавки, блошиные рынки. В целом это сложный процесс, особенно когда до этого ты не особенно интересовалась посудой.
Это такие guilty pleasures, не что-то суперценное, но интересное. Раз такое случилось со мной, я должна сохранить эти вещи и по возможности атрибутировать. Это способ рассказывать про Стеклянный городок, а потом, возможно, из отдельного блога это вырастет в какую-то локальную экспозицию.
