Не воспитатель, а старший друг: как волонтеры помогают подросткам-сиротам подготовиться к взрослой жизни

В прошлый раз мы рассказывали, как волонтеры помогают подросткам-сиротам с особенностями развития научиться самостоятельной жизни. Но помощь нужна и тем детям, у которых таких особенностей нет: наставники становятся для них старшими друзьями, способными дать то, чего в детдоме так не хватает — индивидуальное внимание. Мы попросили Максима, бывшего сотрудника банка и кондитера, рассказать о том, как он начал помогать детям, растущим без родителей.

Началось всё три года назад, когда мои знакомые попросили меня стать крестным для их детей. Я человек любопытный, много чем занимался, поэтому стал погружаться в вопросы воспитания. Смотрел видео про детскую психологию. Каждый сам выбирает, как ему подходить к тому или иному делу. У нас и родители не всегда готовятся. А мне стало интересно, хотя до этого дети меня сильно раздражали.

Если за мной в кинотеатре сидели подростки и хохотали, я мог развернуться и что-то жестко им сказать. Сейчас всё не так.

Пока я смотрел эти видео по психологии, мне стали попадаться ролики про детей из детдомов. Один из них рассказывал про наставников, которые приходят к подросткам. Меня это заинтересовало. Я стал искать дополнительную информацию и так попал на сайт фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Узнал, что можно пройти обучение и самому стать таким наставником. Записался на семинары, прошел курс — и теперь два раза в неделю приезжаю к подростку из детдома.

Подростку нужны от наставника не развлечения, а внимание

Его зовут Илья. Ему пятнадцать лет. В первый месяц мы могли встречаться только на территории детского дома. Было неловко и сложно общаться, но постепенно Илья привык ко мне. А потом нам разрешили ходить куда-то гулять. В один из первых выходов в город мы поели в кафе, потом сходили в Центральных детский магазин, поднялись на смотровую. Выяснили, что нам обоим нравится Гарри Поттер. И он мне потом написал, что день прошел круто. Хотя глобально мы ничего не сделали.

Илья как-то сказал мне: «Вам можно что-то рассказать и не услышать в ответ: „Ты дурак“». Я его не воспитываю, не говорю ему, что нужно делать, а что — нет. Я такой старший друг, который поддерживает и не оценивает его. Я даю ему внимание. А это именно то, чего ему не хватает в учреждении.

Понятно, что поехать куда-то, сходить в какое-то необычное место — это для него прикольно, но даже если мы просто гуляем, ему это тоже важно.

Спустя месяца три после того, как я стал его наставником, мы что-то обсуждали, и Илья сказал, что я близкий для него человек. Я тогда чуть не разрыдался, честное слово.

Но в самом начале было очень трудно. Ты сидишь, что-то рассказываешь, а ощущение такое, что разговариваешь со стеной. Максимум — услышишь какой-то односложный ответ.

Теперь всё изменилось. Илья чаще сам предлагает мне встретиться. Мы стали больше общаться. И он изменился, как мне кажется. Не очень сильно, но я это замечаю. Например, он стал больше думать о себе. Раньше его часто втягивали в какие-то разборки и драки. Я его спрашивал: «А тебе это зачем?» Теперь он понимает, что им манипулируют, и меньше ведется на провокации. По крайней мере так он сам рассказывает, и я ему верю.

Важно объяснять подростку, как всё устроено на практике

Не знаю, повлиял ли я как-то на него и являюсь ли я вообще для него каким-то примером, но мне хочется дать ему возможность иначе посмотреть на некоторые вещи.

Например, образование. Он с самого начала особо не учился. Сейчас он в восьмом классе. Следующий шаг для него — строительный колледж. Но я сомневаюсь, что он хочет именно туда. Колледж может дать ему хорошую специальность и работу, которая приносит деньги, но для него это скорее бессознательное решение: всех туда отправляют, и я пойду.

У него перед глазами никогда не было примера, кем можно стать, когда вырастешь. А если ты ничего не видел, то тебе трудно представить, чего ты хочешь. Вот он знает, что можно пойти в училище и стать строителем, поэтому и хочет стать строителем.

Я пытался как-то рассказать, что могут быть альтернативы. Я обратил внимание, что ему нравится рисовать граффити, и пытался его как-то этим заинтересовать. Говорю: «Может, тебе попробовать дизайнером стать? Дизайнеры сейчас везде нужны!» Потом он что-то говорил про татуировки, и я стал ему подсказывать, что он этим тоже может заниматься, если ему нравится рисовать.

Я не могу сказать, что Илья не способен учиться. Мы вместе с ним недавно выучили страны Европы. А до этого я объяснял ему, что такое инфляция, и он тоже всё запомнил. Но когда он ходит в школу, его заставляют там что-то делать, не объясняя, зачем ему это нужно. А мы с ним учим что-то нативно. Про инфляцию я рассказывал ему на примере кока-колы.

Я говорил Илье: «Представь, что кока-кола стоит пятьдесят рублей, а ты зарабатываешь пятьдесят тысяч. Через год кока-кола стоит шестьдесят рублей, а ты всё еще зарабатываешь пятьдесят тысяч. Вот это инфляция. Теперь ты можешь купить меньше кока-колы».

И он это хорошо понял. Потом мы ходили в магазин.

— Вот видишь рыба. Сколько она стоит? — спрашивал я.
— Сто семьдесят рублей, — отвечал Илья.
— А возьми теперь упаковку…
— Тут триста пятьдесят рублей написано…
— Правильно, потому что там цена за сто граммов указана, а кусок весит больше.

Потом пошли смотреть лук. Там тоже где-то указана цена за сто граммов, а где-то за один килограмм. Так мы учились читать ценники.

Когда «Икея» была еще открыта, мы ходили выбирать мебель. «Вот смотри, — говорил я Илье. — Ты выпустился из детского дома, тебе дали квартиру — нужно купить в нее мебель». Мы изучали цены, считали, сколько это всё стоит. Потом я спросил Илью: «Если у тебя такая-то зарплата в месяц, сколько нужно работать, чтобы всё это купить». Илья ответил. А я стал объяснять, что если он будет откладывать все деньги, то жить ему будет не на что. А ведь нужно еще как минимум продукты покупать, чтобы что-то есть. И когда даешь ему такие конкретные примеры, тогда он начинает понимать, что и как устроено. А в теории ему не интересно что-то изучать.

Вообще у нас с Ильей много общего. Я тоже не любил школу, но много учился сам, чтобы получать знания, которые были мне нужны. Я честно рассказываю об этом Илье и не стараюсь казаться лучше.

Я родился и жил в Кисловодске. После школы поступил на прикладную информатику в экономике, но бросил, потому что не умею учиться в институтском формате. Мне нужны навыковые занятия. Вот я сейчас учусь на аналитика данных: там дают теорию и сразу же практику. И ты понимаешь, что и как применяется на деле и зачем тебе это нужно.

После того как я бросил институт, я два года провел в армии. Последнее место службы было в Москве, и я тут так и остался. Устроился в банковский колл-центр, проработал там две недели, перешел в другое подразделение, а потом начались повышения, я был руководителем разных департаментов.

В банке я проработал одиннадцать лет, потом у меня случилось выгорание. И я решил стать кондитером. Готовить я всегда любил — и стал учиться по роликам на ютубе.

Три года работал кондитером сам на себя, а сейчас решил учиться на аналитика данных.

Когда я узнал, что Илья рисует граффити, я зацепился за это и решил поддержать его: купил ему блокноты, маркеры. Но у него есть проблемы с мотивацией. К хобби ведь тоже нужно прикладывать усилие, а если у него с первого раза не получается, он начинает злиться и бросает.

Когда он со мной, он и страны готов учить, и книжки читать, и рисовать, а сам себя он заставить не может. Если бы его отправить в какую-то студию, он занимался бы, наверное. Но пейзажи рисовать он не будет, а найти место, где будут учить граффити, не так легко. Особенно такое, куда бы он мог ездить сам.

Детям не нужны взрослые, которые приехали, повеселились и уехали

Понятно, что в наших отношениях я больше отдаю, чем получаю. Немного легче, когда ты подкован и заранее подготовлен. На обучении в фонде нам рассказывали, что часто детям ставят слишком амбициозные цели: «Сейчас мы как получим ученую степень». Когда мы пошли и купили Илье маркеры и бумагу, а он не рисовал, я тоже думал: «Ну как же так?» Но не могу же я его заставить. Иногда нет той отдачи, которую ты ожидаешь, и может произойти выгорание. Поэтому лучше ничего не ожидать. Нас предупреждали об этом во время подготовки, но когда ты сталкиваешься с этим в реальности, это сложно.

Важно помнить, что когда ты становишься наставником, ты не свои потребности должен закрывать, а ребенка. Был такой момент. Мы сидели в группе, разговаривали. Влетела какая-то толпа молодых людей, которые тоже называли себя волонтерами: «А что вы тут сидите? Пойдемте с нами! Что вы такие грустные? Сейчас мы такое вам устроим!»

Это такие очередные взрослые, которые приехали, повеселились и уехали. Они думают: «Мы приедем на Масленицу к детям с блинами и покормим их! И у них будет праздник!» Это всё, конечно, звучит прикольно, но только весь оставшийся год дети будут сидеть одни.

Чтобы так не происходило, вы можете последовать примеру Максима и стать наставником, который не развлекает ребенка, а поддерживает его и готовит к самостоятельной жизни после выпуска из детдома.

Каждый месяц проект «Быть рядом» проводит встречу-знакомство в формате онлайн, где можно задать все интересующие вопросы перед тем, как присоединиться к команде. Информация о ближайшей встрече публикуется в разделе Вакансии для волонтеров. А еще уточнить расписание можно в волонтерском центре по почте: volontery.otkazniki@gmail.com.

Если вы не готовы стать наставником, но хотите помочь, можно подписаться на регулярные пожертвования в фонд. Пусть это будут пятьдесят или сто рублей — неважно. Для фонда это возможность оказывать регулярную помощь.