Эльдар Алиев: «Такого уровня артистов, как в Мариинском и Большом театрах, нет нигде»

В августе на исторической и новой сценах Мариинского театра прошли масштабные гастроли Приморской труппы Мариинки. Было показано шесть постановок, а всего 17 спектаклей, и все — при аншлагах. Автором хореографии четырёх спектаклей — уже ранее покорившей петербургскую публику «Тысячи и одной ночи» Фикрета Амирова, «Жар-Птицы» Игоря Стравинского, «Корсара» Адольфа Адана и премьерной постановки «Щелкунчика» Петра Ильича Чайковского был художественный руководитель балетной труппы Приморской сцены, в прошлом — премьер Кировского (Мариинского) театра, выступавший с гастролями более чем в 40 странах мира, Заслуженный деятель искусств России Эльдар Алиев.

Алиев ставил спектакли во многих театрах мира, кроме того, он член жюри нескольких международных конкурсов балета. Дух премьера очень силён в Эльдаре, и в сочетании с образцовой собранностью, организованностью и многогранностью его талантов после завершения карьеры танцовщика позволил ему стать одной из самых известных фигур в мире классического балета в глобальном смысле. А где признание — там и награды.

В 1990-е годы за вклад в развитие искусства США Алиев был награжден специальной грамотой губернатора штата Индиана, а 21 июня мэром Индианаполиса провозглашено Днём Эльдара Алиева. В апреле текущего года распоряжением Президента Азербайджанской республики Эльдар Алиев был награжден орденом «Достлуг» за заслуги в укреплении дружбы между народами. В мае Эльдару Алиеву был торжественно вручен приз журнала «Балет» «Душа танца» в номинации «Рыцарь танца».

И, конечно, одна из главных наград любого художественного руководителя балетной труппы и хореографа — успех спектаклей. А у спектаклей Алиева — не просто успех, петербургская публика его постановки любит, ждёт и готова смотреть бесконечно.

— Эльдар, скажите, пожалуйста, что дают такие масштабные гастроли балетной труппе?

— Гастрольные поездки — это не только неотъемлемая часть развития театрального творческого коллектива, его становления, развития, но часть жизни любого артиста. Такие масштабные гастроли, которые проводятся нашей труппой дважды в год на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге — это редчайшая возможность и одновременно экзамен на зрелость как для всей труппы в целом, так и для каждого из её артистов. Если взять, к примеру, график наших последних петербургских гастролей, то проведение 17-ти спектаклей, состоящих из разных названий, за 16 дней можно назвать настоящим марафоном. Артисты Приморской балетной труппы проводили в театре по 12 часов в день, участвуя в фортепианных и оркестровых репетициях, сводных репетициях с учащимися Академии Бориса Эйфмана, принимавшими участие в наших спектаклях. Могу сказать, что очередной экзамен на зрелость, связанный с выступлением перед отличающейся особой взыскательностью петербургской публикой, артисты нашей труппы сдали с честью.

— Скажите, пожалуйста, в чём особенность вашей хореографии «Щелкунчика» по сравнению, скажем, с хореографией Василия Вайнонена, которая считается образцовой?

— Я изначально, в хореографическом плане, создавал этот спектакль с чистого листа и не брал за основу версии других авторов, поэтому сравнивать свой спектакль, к примеру, с версией Василия Вайнонена, ставшей хрестоматийной, просто не могу, да это и не имеет никакого смысла. Это два совершенно разных спектакля как по зрительскому восприятию, так и по возможностям исполнительских интерпретаций. Создавая спектакль, мне очень хотелось, чтобы каждое из трёх поколений зрителей: дети, их родители и бабушки с дедушками, пришедшие на спектакль, определили близкий себе по духу персонаж и восприняли спектакль каждый по-своему, в соответствии с присущим им мировоззрением. В своём изложении я пытался максимально приблизиться к магической музыке великого Чайковского, партитура которого до сего дня является одной из сложнейших для хореографического воплощения.

— Есть понятия в балете — экстерьер и амплуа. Насколько строго вы учитываете их при распределении ролей в своей труппе?

—Я пытаюсь максимально следовать установленным канонам, но и не исключаю компромиссов. Ситуации бывают разные: в труппе может быть исполнитель, который максимально раскроет драматическую сторону роли, но технически её не осилит. А бывает и наоборот: исполнитель, который технически исполнит партию безупречно, глубины образа раскрыть не сможет. И как быть в таком случае? Это всегда дилемма… Конечно же, выбираешь вариант наибольшего исполнительского воздействия на публику.

— Приходилось ли вам вносить изменения в хореографию в зависимости от физических данных или других особенностей исполнителей?

—Да, конечно, а как же без этого. Я бы сравнил хореографию с тропинкой, по которой идёт артист, но, где можно отклониться чуть правее или левее, оставаясь на этой тропе, продолжает двигаться в заданном направлении, то есть, исполнять партию в соответствии с задачами, поставленными автором спектакля.

Хореография адаптировалась под индивидуальность исполнителя во все времена, но с условием строгого соблюдения общей идеи спектакля. Основная задача автора хореографии состоит в том, чтобы представить артиста в лучшем виде, что, безусловно, даст возможность максимального раскрытия основной идеи спектакля, его художественного замысла.

— Считается, что физические данные артиста балета — основа основ. Но в наше время есть артисты, особенно мужчины, с не очень хорошими физическими данными, но, тем не менее, сделавшими мировую карьеру. Как такое могло произойти?

— Во все времена балет считался и продолжает считаться искусством молодости и красоты. Мне, например, очень важно, чтобы со сцены веяло гармонией во всех отношениях и, чтобы на сцене партии исполнялись эстетически красивыми артистами. Я думаю, что это осталось у меня со времен моей исполнительской деятельности в Кировском (Мариинском) театре. У нас в труппе не было артистов, как вы выразились, с «не очень хорошими физическими данными».

Сейчас времена изменились, и время от времени встречаешь исполнителей с физическими данными, не соответствующим прежним понятиям об эстетике внешности балетного артиста. Думаю, что частично это влияние бесчисленного количества существующих в мире конкурсов, где чаще всего можно увидеть технически оснащённых артистов, вызывающих восторг публики своим атлетизмом, координацией, напором и спортивностью, если хотите, но внешние данные которых не всегда соответствуют общепринятым понятиям об эстетике классического танцовщика.

Это артисты, обладающие неординарным вращением, высоким прыжком и невероятной координацией, которые, безусловно, получают призы на конкурсах. О некоторых из таких артистов по завершении конкурса мы никогда больше не услышим, а некоторые из них делают успешную карьеру.

Что поделаешь: мы живем во времена Интернета, где просмотры видеозаписей с исполнением балетных трюков набирают невероятное количество просмотров, делая их исполнителей очень популярными среди молодых артистов и поклонников балетного искусства. Но исполнение отдельных технических элементов и выступление в заглавной партии спектакля — это разные вещи.

Могу также сказать, что частично это веяние также сопряжено с развитием танца в стиле модерн, где к внешним данным исполнителя применяются несколько иные требования, чем к исполнителям партий классического репертуара.

— В вашей труппе танцуют представители разных балетных школ (учебных заведений). Как вам удается сохранить единство стиля в спектаклях труппы?

— Исключительно работой и только работой. В принципе, весь прогресс в нашем деле связан с ежедневными изнурительными репетициями. Ничего не поделаешь — профессия такая…

— Возможности тела и пластики всё время расширяются. Сегодняшние артисты исполняют элементы, невообразимые раньше. От чего это (расширение возможностей тела и пластики) зависит?

— Должен признать, что возможности тела человека поистине не ограничены. Аналогичный рост технического исполнительства наблюдается в спортивной, художественной гимнастике, фигурном катании, акробатике и т.д. Это закономерно, наверное, так это и должно быть, а называется «расширение возможностей тела и пластики» одним ёмким понятием слова прогресс.

— Галина Уланова до конца жизни делала свою особенную гимнастику. Знакомы ли вы с этой гимнастикой? Если да, то в чем её особенность?

— У каждого или почти у каждого артиста есть своя гимнастика, которая подходит ему одному, и основана она на специфических особенностях пропорций и строения тела артиста, его мышц и т.д. Эту гимнастику артист делает в качестве разогрева перед ежедневным уроком, репетицией, спектаклем, в период короткого отпуска, который порой можно себе позволить и т.д. Великая Уланова не была тому исключением.

— Скажите, как нужно подбирать оптимальную программу для выступления артиста на балетном конкурсе?

— Удачно подобранная конкурсная программа — это одна из составляющих успеха выступления конкурсанта. Удачно подобранной программой я считаю ту программу, которая максимально скроет недостатки исполнителя и подчеркнёт его достоинства. Такую программу может подобрать для исполнителя только специалист высокого класса, хорошо знающий как предлагаемый на выбор конкурсный репертуар, так и исполнителя, которому предстоит исполнять этот репертуар.

— Расскажите, пожалуйста, о своих выступлениях с Галиной Мезенцевой, прима-балериной Кировского (Мариинского) театра. В чём была её особенность как балерины?

— Галина Мезенцева — довольно редкое явление в классическом балете. С Галиной я делал первые шаги в своём становлении. Репетитор Галины – Ольга Николаевна Моисеева, обладала исключительным чутьём на талантливых исполнительниц и среди её учениц, помимо Галины Мезенцевой — Светлана Захарова, Алтынай Асылмуратова, Юлия Махалина. Именно Ольге Николаевне и пришла мысль поставить Галину, уже известную балерину с мировым именем, в пару со мной, недавно пришедшим в театр совсем ещё молодым артистом.

У Галины было много особенностей, и одна из них заключалась в её невероятном внутреннем драматизме, её облике, передающем этот драматизм. Ей особенно хорошо давались трагические партии, отличавшиеся только ей присущей подачей. Каждый спектакль был прожит ею по-особенному и не повторял предыдущего исполнения ею этой же партии.

Репетиции с Галей не имели ничего общего со спектаклями, поэтому каждый из них был своего рода открытием для меня, как для партнера этой необыкновенной балерины. А когда я смотрел её спектакли из зрительного зала, я просто не мог понять, откуда берётся такая искренность, глубина чувств, неповторимость трактовки исполняемых партий. Безусловно, Галина — одна из ярчайших и талантливейших балерин второй половины ХХ века, и я безмерно счастлив, что судьба свела меня с ней.

— Вы 27 лет проработали в США. Что вам дала жизнь в США в личном и творческом плане?

— В США я уехал, когда моя исполнительская карьера подходила к концу, и нужно было решать, чем заниматься дальше. Я «дотанцевал» свой век в американской балетной труппе, причём, имея несколько предложений, я принял именно предложение с перспективой своего развития в качестве педагога-репетитора. Назначение меня на должность художественного руководителя вскоре после моего прибытия в труппу, явилось для меня полной неожиданностью.

В то время у меня ещё были сложности с английским, я ничего не знал об административном устройстве компании, ничего не понимал в финансовой части её устройства. Иными словами, я не очень понимал, как эту работу нужно выполнять, но получив заверения поддержки от ключевых членов Совета директоров, я взялся за эту работу, приняв предложение на свой страх и риск. Должен сказать, что удача и честь получить такое предложение выпадает не каждому, и я был намерен сделать всё, что было в моих силах, чтобы оправдать ожидания людей, поверивших в меня.

Пришлось освоить очень многие аспекты профессии, о которых я, будучи исполнителем, не подозревал и не задумывался, но которые имели место быть и занимали ключевые роли в развитии компании. Тот опыт, который мной обретён за многие годы работы и жизни в США, Европе и Азии, я привёз с собой в Россию и с успехом использую в ныне выполняемой мной работе. Должен отметить, что мне этот опыт очень пригодился.

— В одном из интервью вы сказали, что балет в США и в России существуют для разных целей. А для каких именно?

— В США нет тех традиций классического балета, какие есть в России, и это естественно, а мода на балет пришла в США из Европы. Прежде всего, в США нет Министерства культуры, а финансирование учреждений культуры производится на основе частных, корпоративных пожертвований, фондов и т.д. В Америке существуют определённые города и их не так много, где балетные труппы традиционно поддерживаются вышеназванными организациями, так как они исторически являются неотъемлемой частью культурной жизни города и это такие города как Нью-Йорк, Сан Франциско, Бостон, Сиэттл.

Безусловно, считается престижным для крупного города иметь свой симфонический оркестр, оперную и балетную труппы. Но, тем не менее, исходя из статистических данных, таких городов в США, где одновременно представлены все три артистические организации, до недавнего времени насчитывалось всего лишь 17.

В годы моего руководства американской балетной труппой у меня состоялся интересный диалог с руководителем одной из крупнейших фармацевтических компаний Северной Америки. Головной офис компании находился в том же городе, что и возглавляемая мной балетная компания. Фирма довольно активно на протяжении долгого времени оказывала нам финансовую поддержку. В частной беседе я задал вопрос её руководителю об основной мотивации при принятии решений о выделении нам средств финансовой поддержки.

Его ответ был лаконичным и довольно информативным. Основная цель поддержки заключалась в том, чтобы сделать город более привлекательным для проживания специалистов, приглашаемых на работу из других городов Америки и из-за рубежа во вверенную ему фармацевтическую компанию. И, как выясняется, культурная составляющая города является одной из наиболее привлекательной и важной составляющей.

— Менталитет американских артистов балета и российских отличается? Если да, то чем?

— Отличается и очень сильно. Дело в том, что основной массой людей в Америке профессия артиста балета не воспринимается, как дающая возможность зарабатывать на жизнь, а если сказать больше, то вообще не рассматривается как профессия. Как хобби, увлечение — да, но как профессия — скорее нет, чем да.

Расскажу интересный случай: у меня было собеседование с одним из официальных лиц, который задал мне вопрос о моей профессии. Мой ответ о том, что я являюсь артистом балета и преуспел на этом поприще, привел его в восторг до такой степени, что он попросил у меня автограф. Каково же было моё удивление, когда он задал мне следующий вопрос: «А профессия всё же у вас какая? Чем вы зарабатываете на жизнь»? Думаю, это о многом говорит.

В качестве информации стоит подчеркнуть, что артисты балета в период отсутствия контракта по своей балетной специальности, так как работа в любой труппе считается сезонной или даже после работы в активный период работы труппы, вечерами подрабатывают чаще всего официантами в небольших кафе, кофейнях или ресторанах, что поначалу было для меня шоком.

Порой, в редких случаях, артист может обратиться с просьбой к руководству отпустить его с вечерней репетиции, если таковая появилась в расписании в дополнение к существующему графику, в связи с занятостью на второй работе. И руководство с пониманием к этому относится. Отсюда и все вытекающие, в том числе и разница в менталитете между российскими и американскими артистами.

— Вы были художественным руководителем Венгерского национального балета. В чём особенность работы в Венгрии по сравнению с российскими театрами? Есть ли там традиции, которых нет у нас?

— На протяжении многих десятилетий балетное искусство Восточной Европы, а также некоторых азиатских стран было тесно связано с хореографическими учебными заведениями и театрами нашей страны, но с развалом Советского Союза ситуация в корне изменилась, и связь с хореографическим сообществом этих стран у нас была практически потеряна или сошла на нет.

Это не могло не отразиться на образовательной системе и, соответственно, на качестве классического балета бывших стран социалистического содружества. Русская школа стала все менее прослеживаться в исполнительской манере артистов, хотя классическое наследие крупными оперными театрами Европы в какой-то мере сохраняется.

Безусловно, традиции в Венгерском балете существуют, ведь труппа была основана в 1884 году, но основной подъем в балете и основополагающая традиций, конечно же, связан с советским периодом. Целая плеяда замечательных венгерских артистов обучалась в Москве и Ленинграде и серьезно заявляла о себе на международной балетной сцене.

Некоторые из звёзд тех лет продолжают служить в Венгерском национальном балете в качестве репетиторов, но отдаление от русских традиций стало сначала данью новым политическим веяниям, а затем утрата значительной части нашей методики преподавания стала совершенно очевидной.

На то существуют, как минимум, две причины: классическое наследие очень непросто поддерживать в надлежащем виде и делать это могут лишь профессионалы высочайшего класса, имеющие большой личный опыт работы именно с классическим репертуаром и которых, кстати говоря, в мире не так уж много. И второе: должно быть желание это делать, для чего и театру, и балетной академии необходимо в полной мере восстановить контакты с российскими профессионалами, которые в этой области, несомненно, остаются лидерами.

Должен сказать, что я не очень уверен, что такое желание у наших западных коллег есть, ведь для того, чтобы оценить потери, их нужно осознавать.

— Уровень артистов в Венгрии был таким же высоким, как, скажем, в Мариинском театре или в Большом?

— Такого уровня артистов, как в Мариинском и Большом театрах, нет нигде. Я не думаю, что в обозримом будущем в мире возникнет труппа, которая по всем параметрам может быть сопоставима этим двум великим труппам. А такого отношения к балетам классического наследия и их понимания публикой нет и не возможно себе представить нигде в мире.

— Вы как-то сказали, что талант — это такое качество, которое надо ценить и огранять. А как можно огранять талант артиста балета?

— Любой талантливый человек нуждается в бережном к себе отношении. Заботливая «огранка» талантливого профессионала — это в определённой степени и есть отношение к нему, которое формируется в процессе творческого содружества с наставником. Талантливые балетные артисты исключением тому не являются.

— В чем разница между гением и талантом?

— Мне кажется, что талантливых людей можно сразу же выделить из общей толпы, а станет ли тот или иной талантливый человек гением, покажет время. Ведь гениев действительно определяет время.

— Вы прекрасный оратор. Это Божий дар или вы специально работали над своим ораторским мастерством?

— На мой взгляд, ораторское искусство заключается в том, чтобы максимально и наиболее доступным образом донести свою точку зрения до аудитории. В своих выступлениях я не навязываю мнения, а делюсь своим отношением к обсуждаемому вопросу. Я никогда не обучался ораторскому искусству, а скорее выстраиваю свои выступления, доверяя своей интуиции.

— Как вы относитесь к отмене «Щелкунчика» в Берлине из-за того, что кому-то показалось нетолерантным делать темный грим или исполнять китайский танец? Где-то в Европе по аналогичным причинам отменили «Баядерку».

— Если честно, то мне даже не хочется терять своё время и отнимать время у читателей на обсуждение подобных вопросов. Я не думаю, что русского человека оскорбило бы исполнение именно Русского танца в том же «Щелкунчике» афро-американским танцовщиком, что, кстати, зачастую и происходит на Западе и в Америке. Это скорее вызовет улыбку умиления, чем чувство оскорбления. Ну, для чего нужно это обсуждать?

Или отмена «Баядерки» всё по тем же причинам. Что-то я не слышал, чтобы опера Пуччини «Мадам Баттерфляй» оскорбляла бы чувства японцев. Или опера Верди «Аида» … Тоже отменяем? Эта проблема никогда ранее не существовала и существовать не должна. Процитирую надпись на кольце царя Соломона: «Всё пройдёт. И это пройдёт».

— Получается, что жизнь разрушает классическое искусство из-за чьих-то странных взглядов? Так от искусства может ничего не остаться.

— Я думаю, что в мире, в целом, существует множество проблем, которые требуют скорейшего разрешения и сопряжены они с жизненно важными вопросами. Их и нужно решать в первую очередь. А искусство, как это и было во все времена, призвано способствовать лучшему пониманию между людьми разных культур, мировоззрений. Когда это начнёт последовательно происходить, вот тогда всё и встанет на свои места.

Беседу вела Людмила Лаврова

Фото из архива Эльдара Алиева и из архива Приморской сцены Мариинского театра

Гастроли в Петербурге балетной труппы Приморской сцены Мариинского театра →