Воспоминания бригадира женщин-грузчиков на Дороге жизни Зои Зиновьевой о блокаде Ленинграда
Зоя Трофимовна Зиновьева рассказала, как во время блокады Ленинграда принимала участие в оборонных работах и была бригадиром женщин-грузчиков на Дороге жизни. Во время оккупации города ей было 20 лет.
В их семье было аж 9 детей. Отец работал мастером на железной дороге, а мать дома следила за хозяйством.
К началу войны Зоя Зиновьева успела закончить 10 классов школы и поступить в Институт советской торговли. Когда пришли сдавать последний экзамен, в руки студентам дали лопаты и ломы и на электричке отправили под Кингисепп. Поселили в шалашах, а ночью нужно было копать противотанковые рвы, но только ночью. Днем можно было угодить под обстрел вражеского самолета.
Как-то они с подругой пошли в лес собрать землянику и встретили наших танкистов. Те велели передать преподавателю, что скоро будет большой бой, и лучше им уходить. Но преподаватель их только отругала за то, что девочки принесли якобы ложные слухи.
А когда на следующий день подруги проснулись, обнаружили, что все уже убежали. А на улице дрожит земля, и летят снаряды.
«Подружка в слезы… К счастью, я знала, где дорога. Вышли, и оказалось, что отступают наши войска. Мы стали просить, чтобы нас взяли в какую-нибудь машину. Остановилась только последняя. Дальше вся дорога была забита людьми: военные отступают, беженцы идут — старики, дети, ведут скот. Со слезами просятся, чтобы их взяли, но брать уже некуда».
Чудом ей удалось живой добраться домой в Рыбацкое.
Когда началась эвакуация, Зоя пошла в военкомат. Там её определили в военно-восстановительные войска. На Дороге жизни работу приходилось выполнять разную. Расчищали снег, перекладывали шпалы, несмотря на обстрелы, строили железную дорогу.
Одеты были в форму. Жили в землянке, спали на сене. Ели капусту, хлеб, кашу. Также давали пол-литра «боевых» на всех на неделю. Их приходилось выменивать на обмотки, из которых девушки шили себе белье, бюстгальтеры. Их тогда не выдавали.
«Нас поставили работать на погрузку. Пришел большой состав — его называли «вертушкой», потому что он ходил туда-сюда. И нам нужно было загрузить его шпалами. А они все в снегу, обледенели. Причем подали не просто платформы, а вагоны, в которые эти шпалы надо было втолкнуть и там распределить».
Тогда она поняла, что все кроме нее самой и еще одной взрослой женщины совершенно обессилены. Она заплакала и повторяла: «Мама, милая, помоги мне. Боже, вразуми, как мне поступить».
И решение пришло. Нашли круглые поленья, и по ним стали закатывать шпалы. Так и справились.
В конце войны Зоина мама вернулась в город. С Северного флота приехал и её родной брат – командир подводной лодки.
Когда девушка набирала воду в колонке, к ней подошел немец. Она его немного понимала, учила язык в институте. Парень хотел обменять детскую самодельную машинку на хлеб.
Она ответила, что детей у нее нет, но хлеба ему всё равно даст. Мать сготовила им с братом небольшой обед. И брат её сказал, чтоб она немца пригласила к ним за стол.
«Пригласила я его, разговорились. Я ведь девушка молодая, интересная, да и ему всего 18, как он сказал. Не успел попасть на фронт, как взяли в плен. И вот он входит в дом, видит моего брата с морскими погонами — и назад! Испугался, видно. А брат вскочил, похлопал его по плечу: «Мы с тобой уже отвоевали. Садись и ешь».
Немец рассказал, откуда приехал, и что воевать не хотел, что постоянно думает о матери и мечтает вернуться к ней.