Как создавался мультимедийный пласт для кинешемского спектакля о Козьме Минине?
0
54
3 ноября, накануне Дня народного единства в Кинешемском драматическом театре состоялась премьера спектакля по исторической пьесе Александра Островского «Козьма Захарьич Минин, Сухорук». Напомним, что это произведение великого драматурга о Козьме Минине — земском старосте Нижнего Посада, который организовал и возглавил ополчение против польской интервенции, — ранее не ставил ни один театр в России.
Одной из составляющих нового спектакля стал необычный видеоряд, который сопровождал зрителя на протяжении всего действа на сцене. И это были не просто исторические картинки, а мультимедийный пласт повествования об эпохе Смутного времени. О том, как он создавался Кинешемец.RU поговорил с автором — театральным режиссёром, подкастером, музыкантом Александром Фарсайтом. Фото: Яна Инсмут — Александр, как вы оказались вовлеченным в создание спектакля в о Козьме Минине? — Познакомился я с Кинешемским драматическим театром, когда приехал на фестиваль «Островский-FEST», посмотрел несколько спектаклей, заглянул на Гала-концерт в честь его закрытия. Это замечательный фестиваль. Среди тех постановок, что я видел, даже из Ирана спектакль был. В тот приезд как раз познакомился и с директором, Натальей Викторовной Сурковой и некоторыми другими людьми театра.
А пригласил меня в Кинешму режиссер Евгений Юрьевич Ланцов, который тогда уже начал работу над спектаклем «Козьма Захарьич Минин, Сухорук». У него возникла идея дополнить спектакль мультимедийным пластом повествования, чтобы помимо живых актёров, музыкального сопровождения, декораций мы воздействовали на публику и таким образом. — В чем главная идея проекта? Что вы с режиссером-постановщиком хотели донести до зрителя?— Смысл и посыл этого проекта — как его вижу я — дать публике в зале ощутить своё родство с великими героями прошлого. Чтобы зритель, вне зависимости от возраста, перестал воспринимать того же Минина как сухой обрывок зазубренного в школе некоего текста про эпоху Смутного времени. Чтобы ощутил свою сопричастность, чтобы оценил подвиг Козьмы Захарьича, чтобы историю нашу поистине счёл своей. И тут, думается, очень хорошо влились образы, которые мы на протяжении спектакля транслируем через проекцию. Самые разные люди из разных времён смотрят на нас, сидящих в зале, пока мы смотрим на них же в исполнении замечательных артистов.
— Не было ли опасений, что видеоряд несколько отвлечет зрителя от действа на сцене, от игры актеров?— Что касается внимания — это вопрос сложный, даже неразрешимый. Сэмюэль Беккет вообще считал, что даже музыку нужно запретить использовать в его спектаклях. Отвлекать может всё, но в том и заключается мастерство режиссёра, чтобы работать со вниманием. Грамотно управлять вниманием зрителя. Если использовать осмысленно, то проекция будет работать на спектакль. Если же не продумать, сделать как попало, сцена скучная, актёры не понимают, что играть, в такой ситуации даже простая дым-машина может отвлечь — вон, как интересно дымом пшикает. Что действительно отвлекает и рушит атмосферу, так это звонки телефонов и свет экранов. Пожалуйста, не пренебрегайте этим, отключайте телефон полностью, это жутко мешает актёрам на сцене и соседям по залу.
— Из каких источников вы заполняли историческую проекцию?— Материалы брали самые разнообразные. К сожалению, изобретение фотографии запоздало, так что снимков Смутного времени у нас нет. Но мы полезли в архивы, накопали там огромное количество материалов XIX-XX веков: фотопортреты простых русских людей, священников, девушек, стариков. Иногда брали даже современные фотографии, если было подходящее для нашей работы лицо, а потом состаривали фотографию особыми инструментами. Брали видеофутажи из старых художественных фильмов, использовали старые рисунки и картины. Даже современную военную хронику использовали. И получилась такая связь времён: у нас в одном ролике, даже в одном кадре есть мужики из трёх столетий, а попроси кого-нибудь угадать, кто из какого времени — вряд ли получится. Одинаковые.
— Удивительно, но картинки у вас временами двигались, было что-то наподобие мимики, движения героев.— Работа была очень сложная и долгая. Мы на студии «ФАБУМА Рекордс» некоторые фотографии «оживляли»: то дед повернётся и пристально сквозь экран посмотрит, губы подожмёт. То из Волги рыба выпрыгнет, да ещё и глазом подмигнёт. И всё это — в неразрывной связке со звуковым сопровождением и сценическим действием. Поэтому работали много, Евгений Юрьевич присылал правки, мы вносили, по пути додумывали какие-то улучшения от себя. Настоящее творчество, настоящая режиссура.