Бесстрашный контрразведчик. О последней операции Михаила Крыгина

К концу 1942 г. для немецкого командования стал очевидным провал «молниеносной войны», и гитлеровцы стали форсировать разведывательно-диверсионную деятельность в глубоком тылу советских войск. Благо выбирать было из чего: в плену и оккупации находились уже миллионы советских людей.

К 1943 г. противник уже имел разветвленную шпионскую сеть, наносящую большой вред нашим войскам и народному хозяйству. И советское командование приняло адекватные меры, создав 19 марта 1943 г. Управление контрразведки «СМЕРШ» (смерть немецким шпионам) при Наркоматах обороны и Военно-морском флоте (ВМФ).

Кандидатов в контрразведчики отбирали в частях и на кораблях флота, как правило, из коммунистов и комсомольцев, положительно характеризуемых по службе, исключительно на добровольной основе. Так судьба Михаила Крыгина в апреле 1943 г. привела в отдел контрразведки «СМЕРШ».

Родился Крыгин 25 июля 1918 г. в селе Кабановка Самарской губернии (ныне Кинель-Черкасского района) в многодетной семье. Глава семейства за участие в Первой мировой войне был награжден Георгиевским крестом и медалями. Семья рано осталась без отца, и главным помощником матери в семье становился Михаил.

В 1934 г. окончив семилетку, он работал наборщиком в типографиях Куйбышевской области. В 1937 г. вступил в комсомол. А через два года был призван на Тихоокеанский флот.

Во Владивостоке Михаил Крыгин окончил курсы младших командиров и продолжил службу в 39-м отдельном батальоне морской противовоздушной обороны. Старательного, ответственного и грамотного краснофлотца командование назначает на должность заместителя политрука. В марте 1940 г. его направляют на военно-политические курсы ТОФ, после окончания которых он был секретарем комсомольского бюро прожекторного батальона Сучанского базового района ПВО. 1 сентября Крыгин стал членом ВКП (б).

Но вот настало 22 июня 1941 г. Вся страна, от Белоруссии до Дальнего Востока, встала на защиту Родины. Тихоокеанский флот, хотя и базировался на другой стороне континента, ни на секунду не смыкал глаз, под боком находилась империалистическая Япония. Этот союзник Германии еще в 1938 и 1939 гг. пытался скрестить мечи с Советским Союзом на озере Хасан и реке Халхин-Гол. В Маньчжурии стояла Квантунская армия в полной боевой готовности, а в Тихом океане вели военные действия корабли этого самого мощного тогда военно-морского флота в мире.

С начала войны Михаил Крыгин несколько раз подавал рапорт с просьбой направить его с маршевыми батальонами на фронт, но получал отказы. Но в апреле 1943 г. на его рапорт перевести в контрразведку ему не отказали. После окончания курсов Крыгин был назначен оперуполномоченным отдела контрразведки «СМЕРШ» Владимиро-Ольгинской военно-морской базы ТОФ. Сегодня это побережье Приморского края от залива Ольги до Сихотэ-Алинского заповедника, зачастую и в наши дни дикие места приморской тайги.

Он сразу с головой окунулся в работу. Несмотря на отсутствие транспорта, Крыгин регулярно бывал на всех объектах, знал обстановку на них, поддерживал тесную связь с командованием, оказывая действенную помощь в укреплении боеспособности. Случались не раз и опасные моменты. В марте 1944 г. Крыгин едва не погиб, провалившись под лед в заливе Владимира (примерно 300 км к северо-востоку от столицы Приморья). Он сумел выбраться, сбросив мокрый тулуп, в ледяных валенках бежал много километров, чтобы не замерзнуть насмерть. В том же году контрразведчик, рискуя жизнью, сумел обезвредить группу из трех вооруженных дезертиров, скрывавшихся в приморской тайге.

Накануне войны с Японией проявивший себя контрразведчик получил повышение по службе: его направили на остров Русский, на знаменитую Ворошиловскую батарею. Крыгин не признавал кабинетной работы. Неуемного лейтенанта знали во многих частях и подразделениях. Он легко находил общий язык со всеми, от старших офицеров до матросов. Привлекало и то, что этот жизнерадостный молодой человек никак не подходил под образ угрюмого и подозрительного особиста тех лет.

И вот наступил 1945 г. Над Рейхстагом взвилось Знамя Победы, над Москвой отгремели праздничные салюты. Но на Дальнем Востоке война еще не окончилась.

В середине августа лейтенанта М. Крыгина и капитана Н. Семина вызвал к себе заместитель начальника Отдела контрразведки «СМЕРШ» ТОФ полковник С. А. Ларионов, который поставил перед ними задачу: «Завтра торпедные катера высадят первую группу десанта в корейский порт Сейсин. Это последняя крупная база снабжения и эвакуации японских войск и важный узел дорог. У вас задача особая – захватить японскую военно-морскую миссию, где расположена база японского резидента капитана 1-го ранга Дзюндзи Минодзумы».

Эта фамилия была известна дальневосточным чекистам. Именно Минодзума долгие годы руководил агентурной сетью, любыми доступными способами собирая сведения о нашем Тихоокеанском флоте. Специализироваться по русскому флоту Минодзума начал еще в 1912-м – менялся политический строй в России, менялось даже название нашей страны, а Минодзума десятилетиями методично и даже талантливо вел свою шпионскую работу.

К 1945 г. наши контрразведчики накопили немалый личный счет к столь заслуженному противнику. К тому же в столице Приморья знали о Минодзуме не только заочно – глава «русского отдела» японской военно-морской разведки не раз бывал во Владивостоке, в том числе нелегально, активно занимаясь шпионажем. Тогда он был пойман с поличным.

Несмотря на явно преступный характер его деятельности, советское правительство проявило максимум гуманности, выдворив его из страны.

Спецслужбистом он явно был талантливым. В корейском Сейсине стараниями Минодзумы возник главный центр шпионажа и радиоперехвата, работавший исключительно против нашего Тихоокеанского флота. День за днем Минодзума занимался сколачиванием шпионских групп из числа белоэмигрантов и засылкой их на советскую территорию; одну за другой посылал он в советские воды разведывательные шхуны, которые маскировались под корейские рыболовные суда. В погожие дни он взбирался на самые высокие сопки и наблюдал с помощью оптических средств за объектами советской обороны. Почти за четверть века своей шпионской деятельности он приобрел богатый опыт и добился больших чинов. К 1945 г. Минодзума стал полковником и кавалером орденов Восходящего Солнца и Звезды Сокровищ.

Однако дальневосточные чекисты умело организованной контрразведкой парализовывали подрывную деятельность самурая. Каждая разведывательная акция Минодзумы заканчивалась для него потерей шхуны и обученных лазутчиков. Но сам инспиратор шпионажа был недосягаем: он укрылся за развернутыми у советских границ частями Квантунской армии.

Наступил август 1945 г. Верный своим союзническим обязательствам, Советский Союз объявил войну Японии. 9 августа Советские Вооруженные силы начали боевые действия против японских войск. И когда командование флотом наметило высадку десанта в порт Сейсин, руководство флотской контрразведки решило одновременно с ней осуществить операцию по захвату документов и личного состава сейсинской военно-морской миссии и прежде всего матерого шпиона Минодзумы.

Задуманная операция была крайне дерзкой и рискованной. Но в противоборстве спецслужб – как и на войне – успеха без риска не бывает. Ночь на 13 августа Николай Семин и Михаил Крыгин провели в штабе Тихоокеанского флота, утром прибыли на торпедные катера, отправлявшиеся к берегам Кореи. Это был 140-й разведывательный отряд штаба ТОФ Героя Советского Союза Виктора Леонова и рота автоматчиков 390 батальона Ивана Яроцкого. В общем 181 десантник. Михаил захватил с собой фотоаппарат, на случай если потребуется снять японские объекты или документы, – в итоге бойцы десанта приняли контрразведчика за военного корреспондента.

Уже на берегу решили, что Семин и Крыгин пойдут на разных катерах – десант мог попасть под губительный огонь японских береговых батарей, мог налететь на морские мины, и таким образом повышался шанс, что кто-то из контрразведчиков все же прорвется на враждебный берег.

Николай Семин позднее вспоминал: «Во время распределения десантников по катерам я должен был сесть на головной катер, а Крыгин – на последний, но Михаил подошел ко мне и предложил сесть на последний катер, так как у него не было семьи, а у меня были жена и ребенок. Он имел в виду, что первый катер примет на себя основной бой, и если что случится, то пусть это произойдет с ним, а не со мной…»

После секундных колебаний капитан Семин все же отказался от благородного предложения своего товарища. Катера покинули русский берег и через шесть часов полного хода под дождем и туманом вышли к японскому порту на корейском побережье.

Так около часа дня 13 августа началась операция по захвату Сейсина – самая крупная боевая десантная операция Тихоокеанского флота. При подготовке к Сейсину случилось непредвиденное… Неожиданно с берега ударила артиллерия и крупнокалиберные пулеметы. Последний катер, на котором вместе с десантом шел Михаил Крыгин, волнами от шедших впереди катеров бросило на мол. И группа оказалась там, где у противника была сильная оборона. Отряд распался на две неравные части, одна из которых действовала в рыбачьей гавани, а другая – на молу. Разъединенными оказались и контрразведчики. Все понимали, что надо как можно скорее уходить из-под вражеского огня и во что бы то ни стало соединиться с основной группой десанта.

Отстреливаясь, бойцы достигли железнодорожных путей. Лейтенант Крыгин сражался вместе с пятнадцатью автоматчиками против роты японцев. При перестрелке командир автоматчиков старший сержант Ушаков был убит. Крыгин принял командование на себя и много раз водил в атаку оставшихся в живых бойцов. Бой не затихал ни на минуту. Но силы были неравные, заканчивались патроны. Офицер приказал оставшимся в живых бойцам отходить к гавани, а сам, собрав оружие и боеприпасы погибших, остался прикрывать отход.

В ночь на 14 августа 1945 г. Михаил Крыгин сделал последний выбор в своей жизни. Во многом то был выбор между приказом и долгом. Благодаря приказу контрразведчик мог выжить, уйти с рубежа схватки, ссылаясь на обязанность захватить японского резидента. Но он остался прикрывать отход своей поредевшей в боях группы. В последние часы перед рассветом 27-летний офицер погиб, до последнего отстреливаясь от наседающих японцев близ железнодорожной станции на одной из улиц Сейсина.

В то время когда группа старшего лейтенанта Крыгина дралась на фланге, капитан Семин сумел добраться до японской жандармерии и забрать уцелевшие документы. Чуть позже ему удалось проникнуть и в штаб резидента Минодзумы. Главный японский разведчик к тому времени бежал, он успел сжечь часть архивов и ушел из города пешком. Но благодаря тщательному осмотру резиденции в одной из куч мусора Семину удалось найти обрывок заявления одного из местных жителей с просьбой о приеме его на хозяйственную работу при миссии. Этого опытному чекисту хватило, чтобы начать распутывать сложную паутину шпионской сети Минодзумы.

По окончании боев контрразведчик разыскал автора письма и, потянув за эту ниточку, стал распутывать весь клубок. Удалось найти сотрудников миссии из числа белых эмигрантов, которые дали показания. Свыше двух месяцев от адреса к адресу искали Минодзуму. Среди спрятанных документов японской резидентуры нашлись подробные карты Приморья с расположением наших воинских частей, аэродромов, укреплений, складов, вплоть до отдельных огневых точек. Японский шпион работал хорошо, конспиратором он оказался тоже умелым, но 17 октября 1945 г. наши контрразведчики все же настигли Минодзуму. В порту Гензан (ныне город Вонсан) он под видом дряхлого старика прятался среди гражданских японцев, ожидавших депортации на родину. Помощь в опознании Минодзумы оказала одна из русских сотрудниц, работавшая на Минодзуму.

Арестованный резидент быстро понял, что советской контрразведке известна вся его подрывная деятельность против советского государства, и он решил добиться снисхождения у советского правосудия, спасти свою жизнь, разыграв самое глубокое раскаяние. Он стал давать подробные показания, раскрыл семерых сотрудников своего штаба, также прятавшихся среди японских беженцев. Вскоре ценного пленника увезли во Владивосток, а затем в Москву. Больше года начальник «русского отдела» военно-морской разведки Японии давал подробнейшие показания, раскрывая все методы работы, все источники информации и всех агентов.

Старательно разоблачавший себя и своих подчиненных Минодзума рассчитывал на снисхождение. Но времена после мировой войны, унесшей миллионы жизней, были суровые. И покаяния японскому шпиону не помогли – в феврале 1947 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к расстрелу. В марте того же года приговор привели в исполнение.

Но вернемся к десантной операции и судьбе контрразведчиков. Сейсинская десантная операция длилась четыре дня. 14 августа был высажен 355-й батальон морской пехоты (710 чел.), сыгравший решающую роль в боях за город Сейсин и понесший самые большие потери (71 чел. убитых и 100 раненых), а 15 августа прибыла 5-тысячная бригада морской пехоты с тяжелой техникой. По окончании боев 17 августа бойцы 355-го батальона обнаружили истерзанное японскими штыками тело Крыгина. Его с трудом опознали.

Из телеграммы начальника Полит­управления флота в Главное Политическое управление СА и ВМФ: «Смертью героя погиб офицер Крыгин Михаил. Его тело сразу вынести не представилось возможности. Воспользовавшись этим, враги утащили погибшего Крыгина в свои окопы. На следующий день они выбросили его тело, на котором бойцы насчитали до 20 штыковых ран».

Из письма командира роты автоматчиков морской пехоты, Героя Советского Союза Ивана Яроцкого: «После разгрома войск противника тело старшего лейтенанта Михаила Крыгина было найдено: со следами нечеловеческих пыток и издевательств. У него был вырвал язык, вскрыта брюшная полость, на груди вырезана пятиконечная звезда, а на теле зияло около 20 штыковых ран».

Его похоронили в братской могиле с десантниками 355-го батальона, павшими за этот город на одной из улиц Сейсина. После окончания боев 355-й батальон нес комендантскую службу в освобожденном Сейсине. Тогда по решению командования 355-го батальона морской пехоты был воздвигнут памятник павшим в Сейсине, установлена мемориальная плита с фамилиями захороненных.

В 1945 г. вместе с письмами соболезнования всем родителям погибших бойцов были разосланы фотографии этого памятника. Такую фотографию получила и Екатерина Григорьевна Крыгина, мать Героя. Эта фотография сейчас хранится в школьном музее села Кабановка, где учился Крыгин. В настоящее время в Чхонджине, так сейчас называется г. Сейсин, этого памятника нет, а на мемориальной плите погибших не оказалось фамилии Героя Советского Союза Михаила Петровича Крыгина…

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 сентября 1945 г. лейтенанту Крыгину М. П. за проявленное бесстрашие и героизм в борьбе с японскими захватчиками, ценой жизни спасавшего боевых товарищей, посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Его имя носят улицы в двух главных базах нашего флота – во Владивостоке и Севастополе. На родине героя, в селе Кабановка, ему воздвигнут памятник. Школа, где он учился, носит имя Героя, где создан музей Крыгина. Имя и подвиг контрразведчика увековечены во Владивостоке, на острове Русском, установлена мемориальная доска. Имя Героя носит Дом детства и юношества во Фрунзенском районе. Боевой товарищ Крыгина Николай Иванович Семин был награжден орденом Красного Знамени.

Галина ШАЙКОВА