В Самаре он стал Лениным
Автор этой статьи Анастасия Коврижных – из уникальной семьи. Ее прадед Всеволод Николаевич Арнольд родился в Ульяновске в 1907 году. Жил невдалеке от дома семьи Ульяновых. Учился в той же гимназию, что и Владимир Ульянов.
Еще гимназистом начал собирать материалы о Ленине. Чем больше узнавал о нем, тем больше проникался уважением к этому великому человеку. После окончания одновременно двух факультетов московского института имени Чичерина, работал в Наркомате иностранных дел, преподавал в вузах. Но не прекращал поиск материалов о вожде мирового пролетариата и создателе Советского государства.
Встречался с людьми, которые знали Ильича, записывал их воспоминания. Собранные материалы легли в основу книг и статей. Затем в судьбе Всеволода Арнольда – трагически поворот. Как «враг народа» он десять лет отсидел в лагерях, затем был реабилитирован. И до последних своих дней по-прежнему занимался поиском материалов о Ленине.
В эти дни дело всей его жизни продолжает внучка, президент Самарского регионального фонда «Культурное наследие» Наталья Арнольд и правнучка – молодой журналист Анастасия Коврижных. Её статья о самарском периоде жизни Ленина предлагается вниманию читателей нашей газеты к 150–летию со дня рождения великого вождя. Александр Петров, собкор «Правды»
Ульяновы в Алакаевке
Рано утром 4 мая 1889 года к Самаре подошел пароход. Перед пассажирами, столпившимися на палубе, открылась панорама волжского города, в котором насчитывалось более девяносто тысяч жителей. Работало несколько средних учебных заведений: мужская и женская гимназии, реальное училище, земская школа сельских учительниц, железнодорожное техническое училище и земская фельдшерская школа. Было три библиотеки, издавалось несколько газет.
Губернская Самара была крупным торговым городом, созданным хлебной буржуазией, купцами и волжской вольницей – рабочим людом, стекавшимся сюда в поисках заработков на пяти крупных паровых крупчатых мельницах, семи салотопенных заводах и бойнях, трёх механических заводах, из которых только один имел до четырёхсот рабочих.
Вместе с другими пассажирами, приехавшими в Самару, с парохода сошла семья Ульяновых: вдова директора народных училищ Симбирской губернии Мария Александровна, её дочери Ольга и Мария, сын Владимир и няня Варвара Григорьевна Сарбатова. Их встретил Марк Тимофеевич Елизаров, близкий друг казнённого Александра Ульянова, и его невеста Анна Ильинична Ульянова, которая приехала в Самару раньше по проходному свидетельству как гласноподнадзорная.
Так Ульяновы впервые вступили на самарскую землю, на которой им предстояло жить более четырёх лет.
Выйдя на берег и оглядевшись, Владимир Ильич заметил, что набережная в Самаре мало чем отличается от набережных в Симбирске и Казани: всё те же мужики в лаптях, бабы с детьми на руках, расторопные торговцы квасом, босые мальчишки, цыгане и обязательный страж порядка – городовой. С пристани вся семья направилась на вокзал Самаро-Оренбургской железной дороги. Надо было поспеть к 10-часовому поезду до Кинеля, а оттуда в Алакаевку. Этот хутор Мария Александровна купила, чтобы уехать из Казани. Мать надеялась, что вдали от крупных промышленных центров и бунтующей студенческой молодежи Володя заинтересуется сельским хозяйством, но никакой склонности к нему он не проявил. Между тем уездный урядник сразу же донес самарскому губернатору о приезде Ульяновых в Алакаевку. На хуторе, а позднее и в Самаре семья находилась под постоянным полицейским надзором.
В Алакаевке, в нескольких десятках саженей от старого одноэтажного дома, был старый запущенный сад, в котором у Владимира Ильича был свой уголок. В тени лип он устроил себе деревянный стол и скамейку. Здесь готовился к экзаменам по университетскому курсу. Ведь незадолго до этого он был исключен из Казанского университета за революционную деятельность, но желание получить достойное образование сохранил. В этом же укромном уголке он изучал произведения К. Маркса и Ф. Энгельса.
В Алакаевке Владимир Ильич знакомился с жизнью крестьян, встречался с ними и подолгу беседовал. 28 июля 1889 года семья Ульяновых отметила важное семейное событие – бракосочетание Анны Ильиничны с Марком Елизаровым. Вскоре вся семья переехала в Самару.
Начало революционной деятельности
В Самаре состоялось знакомство с А. П. Скляренко, вокруг которого группировалась радикально настроенная молодёжь. Скляренко пользовался огромным авторитетом и популярностью, но работу в своем кружке проводил с народнических позиций. Занятия в нём проходили обычно в форме разговоров и споров на политические темы за чайным столом. Никакой определённой программы Скляренко не имел, связей с рабочими не было.
Вступив в кружок Скляренко, Владимир Ильич начал знакомить его участников с работами Маркса и Энгельса. Кружковцы с особым вниманием слушали его беседы об основах революционного учения. Многие стали переходить на марксистские позиции.
На рождественские каникулы в Самару съезжалось много студентов – самарцев из Петербурга, Москвы, Казани и других городов. Среди них было немало выходцев из кружка Скляренко. На одном из вечеров Ульянов и Скляренко встретились с ними, надеясь снова увлечь их, как бывших участников кружка, революционной работой. Однако былая революционность этих студентов словно выветрилась. Впоследствии Владимир Ильич говорил: «А вот фабричный рабочий надёжнее. У него революционные мысли не выветриваются. Сын же миллионера редко пойдёт дальше пения революционной песни».
В начале мая 1890 года Ульяновы переехали в дом купца И. А. Рытикова, находившийся на углу Почтовой и Сокольничьей улиц, где ими был снят весь второй этаж. В первом этаже Рытиков содержал трактир, откуда доносились пьяные песни и ругань посетителей – самарских извозчиков и прочей публики.
Район Сокольничьей улицы был окраинным и имел дурную славу. Но именно здесь селились высланные в Самару революционеры. Квартиры в этом отдалённом районе были дешевле, да и от внимания полиции подальше. Квартира Ульяновых на Сокольничьей стала центром пропаганды марксистских идей. К Владимиру Ульянову приходили ближайшие единомышленники: Скляренко, Беляков, Ионов, Семёнов, Лебедева, Ясенева и Лалаянц. Из этой квартиры Владимир Ильич уезжал в Петербург экстерном сдавать экзамены за весь курс юридического факультета, когда получил разрешение. Здесь он продолжал усиленно изучать произведения Маркса и Энгельса, написал работы «Спор между социал-демократом и народником», «Обоснование народничества в трудах В. В.». Реферат на историческую тему «О феодализме древней Руси», перевёл на русский язык «Манифест коммунистической партии».
В квартире на Сокольничьей Владимир Ильич написал статью «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни». Именно эти материалы способствовали развитию марксизма не только в Самаре, но и во всей России.
Кружок Скляренко организовал группу самообразования. Программа занятий предусматривала изучение истории, культуры и экономики, затем переход от них к изучению социалистической теории. Чтобы не обращать на себя внимание полиции, участники проводили занятия во время путешествий за город или прогулок на лодке по реке Самаре. Весной 1890 года во время одного из таких выездов член группы самообразования Вильгельм Адольфович Бухгольц прочёл доклад об основах этического учения о благах, после чего между докладчиком и Владимиром Ульяновым произошёл продолжительный спор. Вот как описывает эту прогулку участник её М. И. Семёнов (Блан):
«В лодке находился весь наш кружок в полном составе и В. А. Бухгольц, которого Скляренко называл «Генрихом» за его немецкую физиономию. Ни самовара, ни съестных припасов мы с собой не брали, так как целью прогулки был доклад и беседа после него. Пока плыли, гребли поочередно. Самарка здесь в половодье широко разливается и приобретает вид настоящего моря. Местами вода неглубока и на дне видна трава. Пользуясь этим покоем и тишиной, мы останавливали лодку и могли слушать доклад и развернувшуюся затем дискуссию. Ясная диалектика Владимира Ильича в его возражениях против теории абсолютного блага произвела на всех участвующих в дискуссии большое впечатление».
Ещё одним излюбленным местом прогулок и встреч была волжская набережная. «Здесь, – как пишет И. Х. Лалаянц, – можно было в достаточно чистой и уютной комнате какой-нибудь пристанской пивной вести беседы на актуальные темы за кружкой жигулёвского пива, чтобы не привлекать внимание полиции».
У Скляренко была удивительная способность быстро находить чистенькую и спокойную пивную, за что он получил от Владимира Ульянова почётное звание «доктора пивопития».
Много лет спустя, в 1922 году, уже в советское время, Владимир Ильич в разговоре с И. Х. Лалаянцем, посетившем его в Кремле, вспоминал их беседы за кружкой Жигулёвского пива и с грустью сказал: «А ведь доктора пивопития с нами уже нет!» (А. П. Скляренко умер в 1916 году, не дожив до революции одного года).
1892 год внёс оживление в революционное движение в России. По всей стране прокатилась волна крестьянских волнений, беспощадно подавленных самодержавием. Среди революционеров стала широко распространяться социал-демократическая пропаганда. Марксисты поставили себе задачу окончательно разбить народничество и обеспечить дальнейшее развитие и распространение марксизма в России, создать пролетарскую партию. За выполнение этой трудной задачи взялся Владимир Ильич.
К этому времени большинство членов кружка Скляренко под влиянием Ульянова порвали с народническими предрассудками и изучали марксизм. Но некоторые еще продолжали придерживаться прежних взглядов. В кружке Скляренко произошёл раскол. Образовались две группы: марксистская и народническая. Из своих сторонников Владимир Ильич создал первый в Самаре марксистский кружок. Этот период времени он считал началом своего участия в социал-демократическом движении. В анкете делегата Х съезда партии на вопрос: «Принимали ли участие в революционном движении до 1917 года?» он ответил: «1892–1893 г. Самара. Нелегальные кружки с.-д.»
Новый адвокат
В Самаре жил человек, с которым Владимир Ильич познакомился заочно ещё в Казани. Это был присяжный поверенный Самарского окружного суда Андрей Николаевич Харди́н (1842–1910). С ним он играл в шахматы по переписке. Приехав в Самару, познакомился с Хардины́м лично и любил бывать у него. Первое время больше из-за шахмат, а потом их связывали общие дела судебного характера. Андрей Николаевич был очень высокого мнения о юридической деятельности Владимира Ильича.
После успешной сдачи экзаменов за весь курс юридического факультета Петербургского университета Владимир Ильич в январе 1892 года получил диплом первой степени. И 28 февраля подал в Самарский окружной суд прошение о выдаче ему свидетельства на право быть поверенным, то есть выступать в качестве адвоката по гражданским делам. Председатель окружного суда В. И. Анненков запросил департамент полиции, не имеется ли препятствий к выдаче Ульянову просимого свидетельства. 4 июля 1892 года директор департамента полиции П. Н. Дурново сообщил В. И. Анненкову, что «к выдаче дворянину Владимиру Ильичу Ульянову свидетельства на право ходатайства по делам препятствий со стороны департамента не встречается». На письме В. И. Анненкову написал: «Оставить Ульянова под негласным надзором». 23 июля 1892 года общее собрание отделений Самарского окружного суда постановило: «Просимое свидетельство выдать Ульянову, о чём опубликовать в «Губернских ведомостях» и донести г. министру юстиции».
Такое объявление было напечатано в официальном разделе «Самарских губернских ведомостей» 5 августа 1892 года. Откликнулась на это событие и «Самарская газета», поместив следующее сообщение: «Новый адвокат. Председателем Самарского окружного суда выдано свидетельство на право ведения чужих судебных дел в Самарском окружном суде… помощнику присяжного поверенного дворянину Владимиру Ильичу Ульянову».
Владимир Ильич и Григорий Александрович Клеменц, видный самарский адвокат конца ХIХ – начала ХХ века, выступали вместе в качестве защитников интересов приказчиков Л. Брискера и А. Шимковича по иску к ним купца А. И. Константинова. И хотя Самарский окружной суд удовлетворил иск, Правительствующий сенат по апелляционной жалобе В. И. Ульянова и Г. А. Клеменца отменил решение Самарского окружного суда и Саратовской судебной палаты и отказал в иске купцу А. И. Константинову. В различных публикациях упоминается, что апелляционную жалобу писал В. И. Ульянов.
Владимир Ильич не случайно выступал в суде вместе с Клеменцем. Григорий Александрович в 1879 году привлекался к следствию по делу участников народнической группы Веры Фигнер, занимавшихся революционной пропагандой среди крестьян Самарской губернии, в 1887 году входил в нелегальный кружок, образовавшийся вокруг высланных в Самару по делу Александра Ульянова И. Н. Чеботарёва и М. Т. Елизарова.
Кружок собирался во флигеле, где кроме Чеботарёва жил в то время народник Н. С. Долгов. Полиция неотступно следила за Клеменцем, производила обыски у жильцов во флигеле, а сам Григорий Александрович, как личность неблагонадёжная, был внесён жандармами в особый алфавит, куда записывались все подозрительные, с их точки зрения, самарцы.
Обратимся к интересной находке из архива Г. А. Клеменца. Это визитная карточка купца Л. Н. Ясенкова с надписью на оборотной стороне: «Угол Почтовой и Сокольничьей улицы, дом Рытикова». Это самарский адрес Ульяновых. Так кто же такой Лука Никитич Ясенков? Ответ дал справочник «Вся Самара на 1900 год». Ясенков был крупным самарским купцом и домовладельцем. Как же попала к Клеменцу визитная карточка купца Ясенкова с адресом В. И. Ульянова?
У купца Л. Н. Ясенкова возникла необходимость обратиться к адвокату по гражданскому делу. В «Самарской газете» он прочёл сообщение о Владимире Ульянове, которому окружным судом было выдано свидетельство на право ведения чужих дел. Зная о его успешных выступлениях по разным делам, Ясенков нашел адрес, записал его на своей визитной карточке и отправился к Ульянову. Но получил у него отказ. После этого да он пошел к жившему поблизости присяжному поверенному Г. А. Клеменцу, который согласился на ведение его дела, отчего визитная карточка Л. Н. Ясенкова с адресом Владимира Ильича и осталась у него.
Как бы там ни было, а визитная карточка с адресом Владимира Ильича на обороте свидетельствует о том, что имя нового самарского адвоката за короткое время успело завоевать популярность.
Всего за время своей работы в Самарском суде Владимир Ильич вёл 18 судебных дел, из которых 15 уголовных и три гражданских. Его подзащитными в основном были крестьяне-бедняки, перенесшие в Поволжье голод, холеру и стоявшие на грани физической и духовной смерти.
Владимир Ильич обычно отказывался быть ходатаем по делам купцов.
Дочь видного деятеля коммунистического движения Инессы Арманд Инна Арманд пишет о беседе с Владимиром Ильичём у него на квартире в первые годы Советской власти: «За чашкой чаю Владимир Ильич рассказывал нам, в какие нелепые положения он попадал, занимаясь юридической практикой, как к нему за защитой обращались заведомые жулики-купчики, и он не знал, как от них отделаться»
Дважды отклонил он предложение защищать интересы купца И. А. Рытикова, у которого Ульяновы снимали квартиру. Не взялся за дело и крупного самарского хлеботорговца Ф. Ф. Красикова, нажившего состояние на скупке башкирских земель и хлеба на корню у крестьян. Тот просил Владимира Ильича защищать его в суде от «мужицкой жалобы». Владимир Ильич категорически отказался. «Чёрт знает что! – возмущался Красиков. – Сесть даже не пригласил».
- Заведомого вора защищать не хочу, – ответил Владимир Ильич адвокату Л. Н. Ященко, который удивился его отказу. А на замечание Ященко, что каждый, будь он даже вор, имеет право взять себе защитника, Владимир Ильич ответил:
- Против права вора брать себе защитника не возражаю, отвергаю только право защитника брать воровские деньги за защиту.
Известна история с купцом-самодуром А. Н. Арефьевым, произошедшая у Владимира Ильича и Марка Тимофеевича Елизарова летом 1892 года в селе Батраки при переезде через Волгу в село Бестужевку. Содержатель парового перевоза в селе Батраки купец Арефьев воспрепятствовал лодочникам перевезти В. И. Ульянова и М. Т. Елизарова с правого берега Волги на левый. Он даже послал за ними свой паровичок, который задержал лодку и пригнал её назад к правому берегу. Об этом эпизоде из самарской жизни Владимира Ильича рассказала своим читателям «Самарская газета» в № 212 от 3 октября 1892 года в статье «Финал арефьевского дела».
Когда паровичок по команде Арефьева вернул лодку к правому берегу, состоялся разговор с Елизаровым и Ульяновым. На вопрос Владимира Ильича, подадут ли им лодку, купец ответил:
- Вам никакой лодки я не дам. Пароход пойдёт в 5 часов, и тогда переедете.
Дело же было в час дня.
Дальше ситуация в изложении «Самарской газеты» развивалась так.
«После этих и других, столь же резонных и деликатных ответов У. (имеется в виду Ульянов- А.К.) хотел было прямо обратиться к подлежащим властям, но Е. (Елизаров- А.К.), зная отчасти нрав Арефьева, убедил его подождать обращаться к земскому начальнику, а обратился ещё раз к самому Арефьеву. Е-ву на вопрос его: «Дадите ли лодку?»- Арефьев ответил: «Вам дам», подчёркивая слово «вам» и тем давая понять, что если он и даёт лодку, то делает этим любезность, одолжение, а никоим образом не исполняет обязанность, то есть «сам я хочу – везу, а хочу – нет, но другим везти не позволю». Ну как тут не вспомнить Островского с его бессмертными самодурами и, кстати, не пожалеть о долговечности этого самодурства. Но вот лодка подана… фабула кончается».
Доводы купца газета совершенно напрасно называет резонными и деликатными, но в целом оценка этому конфликту дана правильная. Непонятным остается только одно: почему самодур-купчик свое раздражение изливал только на Владимира Ильича? Видимо, он вел себя с Арефьевым независимо. Мог даже обвинить его в том, что сует свой нос в дело, которое его не касается. Ведь лодку они наняли не у него.
А дальше бойцовский характер молодого Ульянова раскрывается новыми гранями. Казалось бы, проблема решена, купец явил милость, дал Елизарову лодку, но самодурство осталось ненаказанным. Но ведь вся тогдашняя Россия была во власти таких самодуров, только разного ранга. Можно было бы плюнуть на это дело и забыть. Но Владимир Ильич обращается к земскому начальнику с требованием наказать Арефьева, хамский нрав которого был известен в Самаре.
Дело купца разбиралось у земского начальника два раза: 15 июня, когда оно в итоге было отложено, и 25 сентября 1892 года. Арефьев снова не явился, и земский начальник рассмотрел дело заочно. И постановил: «…Выдержать самарского купца Александра Николаевича Арефьева под арестом один месяц, а крестьянина села Батраки (штурмана) А. Семёнова – одну неделю».
С молодых лет Владимир Ульянов был активным борцом за справедливость и оставался им в течение всех жизни.
Полиция ищет не там
1893 год был последним годом пребывания Владимира Ильича в Самаре, ставшей тесной для его деятельности как активного революционера. Владимир Ильич стремился в крупный промышленный центр, где были сосредоточены большие массы пролетариата, и имелось больше возможности для развёртывания революционной работы. Прочитав зимой 1892-93 годов рассказ Чехова «Палата №6» Владимир Ильич сказал:
-Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямо – таки жутко, я не мог оставаться в своей комнате, я встал и вышел. У меня было такое ощущение, что я заперт в палате № 6.
Эти слова вспоминает А. И. Елизарова. Отъезд семьи Ульяновых из Самары состоялся 20 августа 1893 года.
Итак, Ульяновы уехали в Петербург, но Владимир Ильич еще долго не давал покоя самарской власти. В июне 1894 года
губернатор А. С. Брянчанинов получил от петербургского градоначальника генерал-лейтенанта В. В. фон Валя секретное сообщение о выезде в Самару «состоящего под негласным надзором полиции сына действительного статского советника Владимира Ульянова». Градоначальник просил проследить за приездом названного Ульянова, учредить за ним негласный надзор полиции.
Полицейским ищейкам и раньше хватало с Ульяновым хлопот. То он едет в Алакаевку, то в Петербург… И вот теперь возвращается в Самару. Губернатору очень хотелось знать, что ему здесь нужно. Совсем недавно, в марте, жандармскому управлению удалось арестовать участников большого революционного кружка. Среди них находились и «лица сомнительной политической благонадёжности», с которыми в своё время вёл знакомство Владимир Ульянов: Алексей Павлович Скляренко, Матвей Иванович Семёнов, его жена Софья Александровна, брат Тимофей Иванович и другие. Уж не задумал ли Ульянов возобновить прерванную работу? Губернатор тут же посылает письмо начальнику Самарского губернского жандармского управления полковнику Попову о немедленном розыске Владимира Ульянова в Самаре. 23 июня жандармский полковник пишет полицмейстеру А. А. Агатицкому:
«Состоящий под негласным надзором полиции сын действительного статского советника Владимир Ильин Ульянов 14 сего июня выехал из С. –Петербурга в г. Самару. Сообщая о сем, имею честь покорнейше просить Ваше высокоблагородие о времени прибытия в г. Самару и местожительстве означенного поднадзорного меня уведомить, учредив за ним со своей стороны негласный надзор».
Агатицкий, вероятно, хорошо помнил семью Ульяновых, которая жила в доме И. А. Рытикова. После их отъезда квартиру занял Павел Тимофеевич Елизаров, брат Марка Тимофеевича Елизарова, личность тоже политически неблагонадёжная. Где же мог остановиться Ульянов, как не у родственника сестры Анны Ильиничны по мужу? И полицмейстер поручает приставу 3-й части дознаться о приезде Ульянова.
Пристав Басков через две недели ответил: «Честь имею донести Вашему высокоблагородию, что состоящего под негласным надзором полиции сына действительного статского советника Владимира Ильина Ульянова на прежней квартире в доме Рытикова, а равно по розыску во вверенной мне части не оказалось и за появлением его имеется наблюдение».
Терпеливо ждал полковник Попов ответа на своё письмо. А полицмейстер, получив рапорт пристава, не торопился. Видимо, были еще какие-то важные дела.30 июля полковник послал полицмейстеру напоминание. Тот поручил произвести немедленно розыск Ульянова приставам 1-й и 2-й частей. Приставы – один 18 августа и другой 22 августа – сообщили, что во вверенных им частях Ульянов не разыскан.
Любопытно, что самарские жандармы, так и не дождавшись приезда поднадзорного в Самару, тем не менее поспешили записать его в «Алфавит лицам, привлекавшимся к дознанию о государственных преступлениях, поднадзорным, политически неблагонадёжным и замеченным в чём-либо предосудительном».
Что же произошло, куда девался Владимир Ульянов?
Владимир Ильич был искусным конспиратором. Он не раз пускал полицейских ищеек по ложному следу. Так было, например, в августе-сентябре 1890 года, когда он поехал из Самары в Петербург по Волге через Казань для выяснения условий сдачи экзаменов экстерном в Петербургском университете. Прибыв в Казань 27 августа, Владимир Ильич прожил здесь в «Сибирских номерах» пять дней, навестил по поручению Марии Александровны родственников, встретился с некоторыми своими знакомыми и 1 сентября выехал пароходом в Нижний Новгород, чтобы оттуда следовать дальше по железной дороге в Петербург. Во избежание полицейской слежки он при отъезде из Казани отметился в «Сибирских номерах» выбывшим в Симбирск. Эта отметка сработала. Четвертого сентября казанский полицмейстер уведомил своего симбирского коллегу о выезде, туда состоящего под негласным надзором полиции Владимира Ульянова.
Полицейские ищейки пытались обнаружить Владимира Ильича в Симбирске, но так и не нашли. Начальник Симбирского губернского жандармского управления направил извещение в Самару. Пристав 3-й части лично явился на квартиру Ульяновых и узнал, что Владимир Ильич находился в столице. Туда тотчас же полетело донесение. А затем петербургский градоначальник генерал-лейтенант Грессер сообщил самарскому губернатору, что «Ульянов выбыл 24 числа текущего месяца из Петербурга обратно в г. Самару».
Таким образом, Владимир Ильич прожил в Петербурге без слежки более месяца.
А теперь вернемся к той истории, что взволновала самарского губернатора и жандармов в июне 1894 года. В апреле-мае Владимир Ильич закончил работу над первой и второй частями книги «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». Надо было наладить нелегальное издание не только в Петербурге, но и в Москве. Предстояло также закончить третью часть книги. Кроме того, Владимир Ильич намеревался съездить в Нижний Новгород для встречи с тамошними марксистами. Сделать это лучше всего было без слежки полиции.
Вот тогда-то, вероятно, и пришла Владимиру Ильичу мысль пустить жандармов по ложному следу, как когда-то в Казани. Он обратился в полицейское управление за разрешением на поездку в Самару, хотя для негласноподнадзорного это не требовалось.
Пока его искали в Самаре, он встречался с видными московскими социал-демократами С. И. Мицкевичем, А, А. Ганшиным, братьями А. Н. и В. Н. Масленниковыми, закончил третью часть книги «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». Съездил в Нижний Новгород, откуда послал письмо в Швейцарию Л. Ф. Миловидовой. С помощью московских социал-демократов организовал издание третьей части своей книги А.А. Ганшиным и братьями Масленниковыми в Горках Владимировской губернии, куда приезжал и Владимир Ильич.
В архиве нашей семьи немало и других интересных историй, связанных с революционной деятельностью Владимира Ильича Ленина, но к Самаре они не имеют никакого отношения. В заключение предлагаю к публикации стихи поэта советских времен коммуниста Александра Ейнмана.
Когда ещё в школе учился,
Я это доподлинно знал:
Ульянов в Симбирске родился,
В Самаре он Лениным стал.
Четыре коротеньких года –
И те пролетели, как миг:
И споры с «друзьями народа»,
И горы прочитанных книг.
Но годы нелёгкие эти –
Как первый серьёзный урок.
И первые строки в газете,
И первый марксистский кружок.
Он был здесь простым адвокатом,
Но если бы знал прокурор,
Что этим судебным палатам
Готовит он свой приговор!
И снова, и снова ложился
На письменный стол «Капитал»…
Ульянов в Симбирске родился,
В Самаре он Лениным стал.
На снимке: общий вид Самары в 90-годах XIX века.
Анастасия Коврижных,
студент филологического факультета
Самарского государственного
педагогического университета