In memoriam… (В память о…)
Ушел из жизни большой режиссер, один из основателей нашего театра «Сказка» — Людвиг Устинов. Для большинства абаканцев, несмотря на то, что «Сказка» давно стала визитной карточкой города и республики, смерть Устинова прошла незаметно. Оно и неудивительно. Он давно жил за пределами Хакасии, наведываясь в Абакан разве что для того, чтобы поставить новый спектакль. В то же время значимость этой личности для культуры Хакасии не вызывает сомнений. Он ушел вслед за Романом Виктюком и целой когортой других известных людей культуры. О легенде, жизни и смерти — Анзор Сабанов.
Его звали Людвиг
Людвиг Устинов приехал в Абакан в 70-е годы прошлого века. Столица Хакасии переживала строительный бум. Наряду с новыми кварталами и дорогами, в городе один за другим росли объекты, скажем так, соцкультбыта. Одним из них стал театр кукол «Сказка». История его строительства — это вообще целый сериал, который хорошо знаком любителям истории Абакана. И это повод для отдельной статьи. Устинов приехал в Абакан, чтобы вдохнуть жизнь во вновьпостроенное здание театра. Естественно, он был не один — город приютил молодых актеров, работников закулисья, технарей. Но именно Устинов возглавил эту братию и шаг за шагом начал превращать театр в то удивительное явление, каким он стал спустя годы.
В «Сказке» его все называли Людвиг. Без отчества, без фамилии. И так понятно, о ком речь. Я не могу сказать, что был знаком с ним близко. Нет. Мы встречались всего пару раз. Последний — четыре года назад, когда он приехал в Абакан по случаю своего восьмидесятилетия для того, чтобы поставить спектакль «Правитель и шут». Я в это время как раз снимал передачу о театре «Сказка», и тут такая удача. Договорились о записи интервью. Пообщались около часа и все, и разошлись — каждый в свою сторону.
Поэтому известие о смерти Людвига Григорьевича я воспринял достаточно спокойно, чего не скажешь о моей жене, которая росла в «Сказке». Ее родители работали с Устиновым, и она маленькой девочкой наблюдала за тем, как режиссер ставит спектакли. С ней и ее подругами он советовался, пытаясь угодить самому требовательному зрителю — детям. Узнав о том, что Людвиг ушел, она расстроилась. И расстроилась сильно.
Наверное, именно в этот момент трагедия приобрела какой-то личный характер. Не в том плане, что я внезапно прослезился или ощутил комок в горле. Совершенно неожиданным образом мне вдруг стало грустно от того, что небытие — ненасытное и безжалостное — поглотило еще одно имя, еще одну легенду. Сколько их не стало в нынешнем году? Сколько за последний месяц? Сколько за неделю?
Незаметно, но не бесследно
Они уходят чаще всего незаметно. Словно вышли из комнаты на минуту, когда в окно еще бьет закатное солнце, оставив пиджак на спинке стула, недочитанную книгу на тумбочке в изголовье кровати, недопитый стакан воды на столе. Кажется, что вот-вот откроется дверь — и человек вернется, ведь столько всего недоделанного. Но они не возвращаются. Это жизнь, как любят говорить взрослые. Мы ведь взрослые? Мы привыкли не только так говорить, но и вычеркивать из памяти тех, кто еще вчера имел хоть какое-то значение в нашей судьбе.
Да, это не родители. Не родственники вообще. Это герои нашего детства, юности, реже взрослой жизни — телезвезды, театральные деятели, писатели, спортсмены… Все они — своего рода кирпичики, из которых и складывается наша личность. Спектакли Устинова учили абаканских малышей добру и поднимали настроение родителям. Роман Виктюк стал для многих символом новой эпохи — противоречивой и удивительной эпохи перемен. Тексты Михаила Жванецкого учили нас горько улыбаться и хохотать сквозь слезы. По ролям Шона Коннери безусые мальчишки учились быть настоящими мужчинами.
Этот список можно продолжать. Человек — как губка. На протяжении всей своей жизни, каждого ее мгновения, он впитывает окружающую реальность. И каждая более или менее знаковая личность оставляет в нем свою частицу. Что уж там получается в итоге, в каких пропорциях смешиваются эти ингредиенты, зависит, конечно, от нас самих. Но главное, что все мы до самой смерти несем в себе эти осколки чужих душ.
Поэтому они и не забываются. Поэтому время от времени мы включаем старые программы или фильмы, пересматриваем лучшие моменты давно прошедших турниров, перечитываем книги любимых авторов. Отказаться от этого — значит, разорвать связующую нить со своим прошлым или даже отказаться от самого себя. Персонаж Джоан Роулинг Лорд Волан де Морт, помнится, занимался чем-то подобным, создавая крестражи — раскалывал свою душу. Ничем хорошим для литературного героя это не закончилось.
И это вовсе не значит, что на место ушедшим некому прийти. Придут. Непременно. Да, это всегда сопряжено с кризисами, с падением качества, с проблемами. На то она и смена поколений. Но рано или поздно все наладится. Зазвучат новые имена. Однако, если кто-то решил, что я сторонник тезиса о том, что незаменимых не бывает, то это вовсе не так. Незаменимые бывают. Просто те, кто приходит на их место — другие. Совсем. Похожие или не очень, лучше или хуже — но другие.
Свет в окошке
В книге «Свет в окошке» российского фантаста Святослава Логинова совершенно невероятно представлена жизнь по ту сторону смерти. Каждый попадает на тот свет с запасом монет. Монет необычных, монет-воспоминаний. Мнемон — воспоминание полновесное, полноценное. Лямишка — мимолетное. На эти деньги ушедший в мир иной и существует. Причем в прямом смысле слова. Как только деньги, то есть воспоминания, заканчиваются — он исчезает в небытии. Книга грустная, она, скорее, о жизни, чем о смерти. И, конечно, о ценности памяти.
Коль дело действительно обстоит именно так, то давайте не жалеть мнемонов и лямишек. 2020-й забрал многих. Погиб гений баскетбола, хищник в обличье человека-улыбки Кобе Брайант. Ушли, до последнего сражаясь с раком, Черная Пантера — Чедвик Бозман и самый добрый синоптик Александр Беляев. Ушел по небесной лестнице под звуки написанной им прекрасной музыки Энио Морриконе. Бойцы всего мира проводили в последний путь Абдулманапа Нурмагомедова и Владимира Воронова. Никогда больше не улыбнется в камеру лучший Бильбо на свете Иэн Холм, не развеселят огромную страну Анатолий Трушкин и Михаил Кокшенов. Гладиатор и викинг Кирк Дуглас пирует в Вальгалле. Всеволод Чаплин отдыхает от мирских споров. Как и «вечный поперечный» Эдуард Лимонов. Нам будет не хватать острого слова Михаила Жванецкого, эпатажного Романа Виктюка, харизматичного Армена Джиграханяна.
И, конечно, Людвига Устинова.
Они сошли с пути, отправившись туда, где, как поется в песне, «восход — как праздник бесконечной жизни».
Анзор САБАНОВ