Ничего не бойся!
Мой дедушка Александр Михайлович Злобин родился 1 сентября 1922 года в Москве на Красной Пресне в семье домохозяйки и рабочего типографии. В 1940 году отучился 10 классов, а в сентябре был призван на службу в ряды Красной армии. Он служил в Монголии, получил специальность связиста. 21 июня 1941 года был получен приказ об отправке в Высшее военное артиллерийское училище в город Кемерово. А 22 июня началась война...
Из дедушкиного фронтового дневника я узнала,что 3 февраля 1942 года его направили в действующую армию.
— Не сворачивая с дороги, прямо, резко должен я пройти. Пусть только б не согнулись ноги на этом тернистом пути, — эти слова стали его фронтовым девизом.
Из его дневника и газеты«Полиграфист» от 7 апреля 1965 года я узнала, что он участвовал в битве за Воронеж. Почти все бойцы его взвода были ранены или убиты. 15 февраля дедушка получил ранение, и его отправили на лечение в госпиталь. Потом он был комиссован в должности старшего сержанта. За участие в боевых действиях деда наградили орденом Славы II степени.
Началась мирная жизнь в Москве, Александр Михайлович окончил художественные курсы Строгановского училища (мы бережно храним его картины). 42 года он проработал в типографии «Красный пролетарий», ему присвоили звание заслуженного работника культуры.
Моя бабушка — Александра Ивановна Злобина — была награждена несколькими наградами, но главная из них — медаль «За оборону Москвы». В первые дни войны молодежь возводила оборони-тельные сооружения под Малым Ярославцем, Шура рыла рвы. В военные годы она работала в издательстве «Московский художник» в бухгалтерии и осваивала профессию ретушера.
С дедушкой она познакомилась на работе. В этот день начальница Шурочки — Татьяна Моисеевна— приболела, но говорить никому об этом не стала и попросила Сашу отнести руководству документы на подпись. Перед кабинетом директора Саша увидела фронтовика. На стуле сидел молодой человек, высокий, стройный, но очень худой. Шурочке тогда даже показалось, что шея бойца смотрелась в гимнастерке, как карандаш в стакане.
Она поздоровалась и впорхнула в кабинет директора.За эти секунды что-то екнуло в ее сердце, а мысленно она говорила: «Он мой,только мой». Когда начальница моей бабушки стала спрашивать о делах в издательстве, Шура ответила: «Я не знаю. Главное, я выхожу замуж!» Вот так и познакомилась моя бабушка — Александра Ивановна и мой дедушка — Александр Михайлович. Они счастливо жили вместе 42 года. У молодой супруги долго не было обручального кольца. И только когда ее старшая дочь (моя мама Любовь Александровна) должна бы-ла пойти в 1-й класс в 1959 году, супруги смогли скопить и приобрести кольцо.Теперь это кольцо — наша семейная реликвия.
А вот как мама рассказывала об их соседях по дому на Дружинниковской улице, где родился и мой дедушка Александр Михайлович:
— Наш двор стоял на Горбатом мосту и пересечении Дружинниковской улицы, или, как говорили все, «на Горбатке». Мы занимали две проходные комнаты: одну —родители папы, другую —мои родители и младшая сестра Ленусечка. В третьей комнате коммуналки жили Мария Прохоровна и Сергей Федорович. А четвертую комнату занимала Авдотья с племянницей Надей. Папа всегда называл соседку по имени и отчеству — Евдокией Андреевной, говорил, что ее муж был красным комиссаром, погиб, а в голодные годы умер и их ребенок.
Папино детство и школьные годы прошли на глазах у соседей, на глазах у Евдокии Андреевны. Все соседи провожали его в армию, затем все ждали письма с фронта. 27 июня 1943 года папин эшелон стоял на железнодорожных путях окружной дороги напротив Нескучного сада, и он, единственный москвич, отпросился у командира сбегать домой. Повидаться с родителями, а, может быть, и проститься, впереди — война… Но дома никого не застал. Родители ушли в гости, а в квартире была только одна Евдокия Андреевна. Жуткое разочарование и слезы были в глазах папы. Мудрая и простая русская женщина нашла в эти тяжелые минуты для него добрые слова: «Не беспокойся, Саша, отправляйся на фронт. Все продукты и вещи передам родителям. А ты запомни. У бойцов есть очень хорошая примета: если ратник никого не за стал дома, а ему еще надо воевать, значит, он обязательно вернется. Это старинная русская примета. Ничего не бойся, воюй!»
Папа вернулся во взвод, продолжал воевать и как заклинание повторял: «Авдотья сказала, я вернусь».
Читайте также: Игры войнов: как вчерашние участники войны защищали честь СССР на Олимпиаде-1952