К. Р. в Чебоксарах
О посещении Чебоксар великим князем Константином Константиновичем Романовым (1858–1915) было известно по летописи Николаевского собора. Новые источники дополняют ее рассказ, в том числе от лица самого визитера.
К. Р., он же «отец всех кадет»
Внук императора Николая I К.К. Романов с детства проявлял интерес к литературе и искусству, но по воле отца — генерал-адмирала, управляющего флотом и морским ведомством на правах министра, стал морским офицером. Участвовал в Русскотурецкой войне 1877–1878 гг. В 1882 г. по состоянию здоровья был переведен в сухопутное ведомство. С 1900 г. являлся главным начальником (с 1910 г. — генерал-инспектор) военно-учебных заведений России, заслужив прозвище «отца всех кадет».
На этой должности провел большую работу по организации военного образования. При нем в кадетских корпусах были введены новые образовательные программы, превратившие их в полноправные средние учебные заведения. А еще он руководил СанктПетербургской академией наук и Русским археологическим обществом, был вицепрезидентом Русского музыкального общества, сенатором и др. К.К. Романов известен как поэт (подписывался псевдонимом К.Р.), драматург и переводчик. К его стихам обращались П.И. Чайковский, С.В. Рахманинов, А.К. Глазунов, А.Г. Рубинштейн, А.Т. Гречанинов и другие композиторы, а одна из песен «Умер бедняга в больнице военной» (музыка Я.Ф. Пригожего) даже считалась народной.
«Прелестное путешествие»
В апреле 1902 г. К.К. Романов занемог. Болезнь затянулась, и врачи посоветовали ему полностью сменить обстановку, отправившись в путешествие по Волге. «Очень улыбается мне предстоящая поездка, — записал он в дневнике. — Враг путешествий за границу, я страшно люблю передвижения по матушке России». Царь Николай II удовлетворил просьбу двоюродного дяди об «отпуске для поправления здоровья», одобрил его речной вояж и разрешил обратиться к министру путей сообщения с просьбой о предоставлении в свое распоряжение казенного парохода. А еще посоветовал беречься.
Константин Константинович составил маршрут поездки таким образом, чтобы познакомиться с «русской стариной» и проинспектировать военно-учебные заведения. 3 июля поездом он выехал из Петербурга, на следующий день в Рыбинске сел на пароход. По Волге поднялся до Углича, где давно мечтал побывать, затем спустился до города Вольска Саратовской губернии, вернулся в Нижний Новгород, оттуда по реке Оке прибыл в Москву, а 7 августа на поезде — в Петербург, завершив этим свое «прелестное путешествие».
В инспекционной поездке К.К. Романова сопровождали: состоявший при нем, как начальнике военно-учебных заведений, генерал-майор М.Н. Драшковский, домашний доктор Д.А. Муринов, слуга Андрей Иванович, повар А. Киселев и кухонный мужик Кашин. В пути на время к высокопоставленному путешественнику присоединялись губернаторы, директора кадетских корпусов, чиновники ведомства судоходства, избранные кадеты и др.
Большую часть пути великий князь провел на казенном пароходе «Межень», предназначенном для служебных поездок. На его борту побывало немало исторических личностей, в т.ч. Николай II с супругой Александрой Федоровной, которые в юбилейном для царской династии 1913 г. проплыли от Нижнего Новгорода до Ярославля, сделав остановку в Костроме, где в 1613 г. Михаил Федорович принял приглашение Земского собора «сесть на царство».
К.К. Романов нигде долго не задерживался. Уже 11 июля он любовался волжскими видами между Васильсурском и Козьмодемьянском, записав в дневнике, что они «очаровательны; правый берег высокий, заросший густым зеленым, спускающимся к самой воде лесом». Где-то рядом с последним городом «Межень» и пароход сопровождения «Струя» бросили якоря на ночь, а рано утром следующего дня продолжили путь. Оставшиеся за бортом Чебоксары высокопоставленный путешественник не заметил, вероятно, спал или был занят делом.
12 июля в Казани великий князь посетил юнкерское училище, в котором впервые побывал годом ранее, отметив, что почти все лучшие ученики по происхождению «из простых крестьян». Среди последних обратил внимание на 17-летнего курсанта-чуваша «с милым, хорошеньким лицом». Юноша осенью явился на вступительный экзамен «бедным мужиком в лаптях» и в таком виде был изображен в популярном журнале «Нива», что сделало его местной знаменитостью…
Неплановый визит
Через 11 дней, следуя обратным курсом, пароход под великокняжеским флагом вновь подошел к Чебоксарам. Солнце перевалило зенит, часы показывали начало второго часа дня. Константину Константиновичу понравился вид на «чувашскую столицу», как с подачи путешественников называли наш город. В своем дневнике он записал: «Много старинных храмов, белеющих на крутом зеленом берегу». Торопиться сановнику-отпускнику было некуда, и «Межень» причалил к пристани, «хотя оно не предполагалось».
Сойдя на берег, К.К. Романов в сопровождении свиты и матросов своего парохода поднялся по крутому спуску в, как написал, «городок». Провинциальные Чебоксары, имевшие преимущественно деревянную застройку (в 1904 г. из 768 домов только 36 были каменными) и население чуть более 4,5 тыс. человек, полностью соответствовали такому определению.
Первым делом путешественники направились в Троицкий мужской монастырь, чтобы «посмотреть на почитаемую икону Николая-угодника», о которой путеводители по Волге рассказывали, что окрестные чуваши и марийцы обращались к ней, как к неподкупному судье, для разрешения споров. Однако на высокого гостя знаменитая достопримечательность не произвела большого впечатления: «Грубое резное из дерева выпуклое изображение святого с мечом в правой и церковкой в левой руке», — отозвался он о ней.
Несмотря на то что визит великого князя стал полной неожиданностью для жителей Чебоксар, по пути к его свите присоединился местный исправник, надворный советник Василий Иванович Ефимов. Вероятно, кто-то из городовых сообщил по инстанции об августейшей особе, и глава уездной полиции поспешил взять ситуацию под личный контроль. Городское руководство оказалось не столь расторопным.
Из монастыря группа экскурсантов направилась в расположенный по соседству Николаевский собор, где была встречена священником Евграфом Серебровым. В церковной летописи он так описал это важное событие: «1902го года, июля 23го дня в 2 часа пополудни Николаевский собор города Чебоксар был посещен великим князем Константином Константиновичем. Великий князь Константин Константинович прибыл в город Чебоксары на казенном пароходе в начале 2го часа пополудни и прямо с пристани прошел пешком в Чебоксарский Троицкий мужской монастырь, где, пробыв недолгое время, прибыл, также пешком, в сопровождении своей свиты, исправника города Чебоксар и пароходских матросов, в Николаевский собор».
Серебров отметил, что в главном холодном храме (его престол был посвящен Владимирской иконе Божией Матери, но собор официально по правому приделу именовался Николаевским, а в народе, по левому приделу — Предтечей, или Предтеченской церковью) великий князь «обратил внимание на древнюю стенную живопись, а в алтаре в ризнице на древние священнические облачения — старинные парчовые ризы».
Заметим, что настенной живописи Николаевского собора отдавали должное знатоки церковного искусства. Московский искусствовед, профессор А.И. Некрасов, руководивший в 1930 г. экспедицией НИИ археологии и искусствознания РАНИОН по изучению церковного искусства Чебоксар, писал, что она выражает «буйную радость жизни». В 1898 г. любовавшийся ею архиепископ Казанский и Свияжский Арсений (Брянцев) выразил желание, чтобы росписи «оставались в таком виде неизменно», т.е. не подновлялись.
Ограничился записью в дневнике
Великий князь осмотрел также придельные теплые храмы: с южной стороны во имя Николая Чудотворца и северной во имя Иоанна Предтечи. По словам неизвестного корреспондента казанской газеты, при показе первого Серебров сообщил «Его императорскому высочеству», что в склепе под ним, «по всей вероятности, погребена прародительница по женской линии Царствующего Дома Романовых теща Феодора Никитича Романова княгиня Мария Шестунова, сосланная в 1601 г. Борисом Годуновым в Чебоксарский Никольский девичий монастырь, ныне не существующий (упразднен в 1764 г. — Ю.Г.)». В конце XIX — начале XX в. склеп был сильно замусорен, поэтому, вероятно, его не показали высокому гостю.
Предположение о принадлежности безымянной могилы бабушке первого царя из династии Романовых в 1849 г. впервые высказал краевед, священник Андрей Кроковский. В 1898 г. другой знаток местной истории, священник Иоанн Барсов поддержал эту гипотезу. Долгое время личность тещи Филарета была покрыта тайной. Одни считали ее дворянкой Шестовой, другие — княгиней Шестуновой. Сегодня мы знаем, что правы были первые, и можем добавить, что она была дочерью видного деятеля Смутного времени, сына боярского Тимофея Васильевича Грязнова, владевшего землями в Угличском, Ростовском, Алексинском, Козельском, Переяславском, Луховском, Шацком, Рязанском и Белевском уездах.
Для К.К. Романова рассказ чебоксарского священника стал новостью, и он отметил в дневнике: «Под одной из церквей по преданию погребена теща Федора Никитича Романова». К сожалению, этим интерес великого князя к вероятной могиле одного из его пращуров и ограничился. Осмотр же храма, связанного с историей рода Романовых, занял у него «приблизительно четверть часа».
А вот местные любители истории проявили настойчивость и накануне юбилея царской династии добились своего, сумев обратить внимание верховной власти на «забытую историческую могилу». В январе 1913 г. были проведены ее раскопки, с большой долей вероятности подтвердившие местное предание. Еще через сто лет на этом месте состоялись новые раскопки, но точка в истории с могилой М.Т. Шестовой пока не поставлена.
«Они хороши только снаружи…»
«Из Николаевского собора великий князь отправился для обозрения в МихаилоАрхангельскую ветхую холодную церковь, а оттуда в Чебоксарский Введенский собор», — продолжил свой рассказ Серебров. В газетной корреспонденции сообщалось, что в обоих храмах Константин Константинович «внимательно осматривал и имеющие археологическую ценность предметы», а также расспрашивал Сереброва «о судьбе св[ятых] икон и других предметов, взятых из ветхой старинной МихаилоАрхангельской церкви», на тот момент закрытой по аварийному состоянию. Известно, что в том году начался ее ремонт, продлившийся несколько лет, в связи с которым ценные вещи были переданы на хранение в соседнюю церковь.
В ходе путешествия К.К. Романов охотно посещал церкви и монастыри, фиксируя это в дневнике. О чебоксарских храмах отозвался не вполне лестно: «Они хороши только снаружи». Заметим, что обычно путешественники отмечали неприглядный вид многих городских церквей изза того, что их количество было избыточным и средств на ремонт не хватало.
В главной церкви города пояснения экскурсантам давал, повидимому, ее настоятель, упоминавшийся И.М. Барсов. Здесь внимание К.К. Романова привлекла святыня Чебоксар, которой в 1555 г. казанский архиепископ Гурий благословил заложенный город и его жителей: «Во Введенском соборе, — говорится в корреспонденции, — великий князь изволил приложиться к местночтимой Владимирской иконе Божией Матери». Наверное, знатный гость проявил интерес и к уникальным росписям храма. Впрочем, он пробыл в нем «недолгое время», после чего в сопровождении спутников и народа, собравшегося, несмотря на будний день (был вторник), поглазеть на августейшую особу, пешком вернулся на пристань на свой пароход.
Знакомство с Чувашским краем продолжения не получило
Во время короткого визита, продлившегося чуть более двух часов, «отец всех кадет» поинтересовался, нет ли в Чебоксарах отпускных кадетов. Ему ответили утвердительно, назвав сына местного воинского начальника подполковника И.П. Данилова. «Послал за ним. Явился аракчеевец (воспитанник Нижегородского графа Аракчеева кадетского корпуса. — Ю.Г.) Данилов», — записал великий князь в дневнике.
В пятнадцать с половиной часов «Межень» снялся с якоря. В газетной корреспонденции сказано, что «небольшая кучка обывателей, успевшая собраться на берегу Волги, приветствовала высокого гостя громким криком «ура!». Как водится, очевидцы необыкновенного события долго не расходились, обсуждая его детали.
Серебров писал, что пароход с великим князем на борту поднялся по реке на расстояние примерно 1,5 версты и остановился у левого берега, где простоял около 40 минут, а затем отправился дальше. В дневнике К.К. Романова читаем: «Отойдя от города, выкупались в пустом месте у песчаного лугового берега»: стояла июльская жара, и великий князь купался много и с удовольствием.
Через шесть лет Константин Константинович совершил служебную поездку из Москвы в Казань по железной дороге, в ходе которой дважды пересек территорию современной Чувашии. А в июне 1911 г., возвращаясь по Волге из поездки с семьей в Крым, проплыл мимо Чебоксар. Но ни в первый, ни во второй раз пребывание на чувашской земле в его дневнике отражения не получило. К.К. Романов был последним представителем императорской фамилии, посетившим территорию Чувашии до революции.
Юрий Гусаров