Лучше написать письмо политзэку, чем вздыхать в Фейсбуке

Лучше написать письмо политзэку, чем вздыхать в Фейсбуке Писать письма политзаключенным начали еще в советское время, да и сейчас есть из кого выбрать. Пишут  Навальному , белорусам , крымским татарам, свидетелям Иеговы , украинцам, фигурантам «Болотного дела» , «Московского дела», «Дела «Сети», «Дела «Нового величия» ...Мы говорили с людьми, которые пишут письма политзаключенным, о том, зачем они пишут людям, которые сидят за свои политические взгляды. «Не дать человека превратить в лагерную пыль» Томичка Ася Шулбаева уже несколько лет пишет письма политзаключенным. Иногда отсылает газетные вырезки и распечатки публикаций из интернета, но чаще рассказывает сама: о сибирской погоде, досуге, походах в лес. Первыми заключенными, которым написала Ася Шулбаева, были фигуранты «Дела ЮКОСа» Михаил Ходорковский , Алексей Пичугин и Сергей Шимкевич . Потом Ася прочитала на сайте «Грани.ру» текст Елены Санниковой, бывшей диссидентки, отбывавшей ссылку в Томской области. Она призывала писать политзэкам, а еще на сайте был список адресов. И список адресов. Теперь Ася пишет и подросткам из Канска, и крымским татарам, и украинцам, и ученым, которых посадили за шпионаж. «Ходорковский и Пичугин не были напрямую политзаключенными, но в нашей стране все политзэки сидят по уголовным статьям. Помню, экс-руководителю «Томскнефти» Сергею Шимкевичу мы из редакции посылали газеты «Томская нефть». И когда он освободился, то поблагодарил нас. Оказалось, что те газеты сыграли важную роль в его УДО, так как в характеристике написали: выписывает прессу. С Пичугиным переписываемся лет десять, он всю мою родню знает, приветы им передает. « Дело ЮКОСа » было полностью дутым и фальшивым. Из сотрудников компании остался в заключении он один. Пожизненное. Страшно. Это очень верующий и порядочный человек, чистый душой. От писем Алексея Владимировича просто свет исходит. И это все говорят, кто с ним переписывается»». Потом Ася добавилась в группу в Фейсбуке «Сказки для политзаключенных» . Там, кроме списка адресов , есть инструкции, как написать свое первое письмо политзэку. Отдельно в группе обращают внимание на новых арестованных или тех, кому нужна особенная поддержка. Ася говорит, что, как и другие в группе, делает рассылку писем под Новый год: до 20 писем за раз. Еще и капнет на открытку или письмо пихтовым маслом, чтобы человек хоть немного почувствовал новогоднее настроение. Если из 20-ти четверо ответят, то хорошо. «Я и не жду, чтобы мне ответили. Но всегда посылаю письма в большом конверте и кладу туда еще один конверт, чистую бумагу или открытку. Пишу, что могут их использовать для послания тем, кому считают нужным. Пишу о том, как узнала про человека, и потом, как правило, какие-то нейтральные вещи. Например, в последнем письме Максиму Иванкин у написала, что за окном «весенняя мерзость и гадость», что все тает. Летом о том, как в лес ходим. И каждое письмо заканчиваю фразой: «Встретимся на свободе!» Иногда пишу какие-то немного философские вещи, иногда вкладываю заметки из «Новой газеты». Смотря чем человек интересуется. Писала Глебу Шаблию , Виктору Филинкову , писала мальчишкам из Канска, которых обвиняют в терроризме – по 15 лет пацанам! Дети. И уже в СИЗО. Крымским татарам. Если человек ищет, с кем вести переписку, то все-таки лучше с тем, к кому испытываем симпатию, чьи взгляды ближе. Я лично еще выбираю по возрасту. Чаще пишу людям постарше. Хотя, если ответил на новогоднее поздравление ровесник моего сына, то почему нет - Алексею Навальному? Пока не писала, хотя очень ему симпатизирую. Думаю, что ему многие пишут, только в пыточной покровской колонии Алексею письма не отдают. Но вот начальнику ФСИН с требованием допустить к Навальному врачей я срочную телеграмму отправила. Считаю, что сейчас это эффективнее, чем встать в Томске с плакатом «Свободу Навальному». Его маму Людмилу Ивановну поддерживаю, мы с ней в друзьях на ФБ. Поражает, насколько стойко она держится. Невозможно представить ту боль, которую переживаешь, когда сын чуть не умер от отравления, а когда вернулся, не увидеть его и не обнять. И она не ноет и не жалуется. Я уже не раз думала, что она похожа на «Мать» Максима Горького, о которой мы все знали со школьной скамьи». Перед самым Новым годом Ася Шулбаева написала своим землякам — мэру Томска Ивану Кляйну и начальнику юридического отдела «Томского пива» Вячеславу Литвину. И они ответили. Пока мэр был на своем посту, Ася критически к нему относилась. Но она считает, что когда человека сажают за то, чего он, скорее всего, не совершал, на первый план выходит сочувствие. «Мне за Литвина особенно обидно, он просто попал «под раздачу». Его арестовали, чтобы получить показания против И. Кляйна», —  говорит Ася. Самое главное для нее, не дать человеку превратиться в лагерную пыль. Ей, как внучке репрессированного и сгинувшего в сталинских лагерях, это очень важно.  «Иногда бывают моменты, когда все кругом паршиво и мрачно. А потом подумаешь, кому хуже, и начинаешь смотреть на свою жизнь под другим углом. И потом, чаще всего они порядочные люди. Нет, иногда после выхода на свободу человек начинает действовать не так, как нам хочется: взгляды не те высказывает, или, например, с женой разводится, которая его ждала. Но это потом, а сейчас это не важно. И лучше взять конверт, бумагу (или открыть сайт ФСИН-письмо) и написать политзаключенному, чем 15 раз вздохнуть о его участи в Фейсбуке». «Сажают быстрее, чем мы успеваем написать» Свои письма политзаключенным петербурженка и руководитель гуманитарного проекта «Сказки для политзаключенных» Елена Эфрос начала писать в конце 2015 года, когда посадили  Ильдара Дадина за одиночные пикеты. Тогда продолжалось «Болотное дело», как раз посадили  Ивана Непомнящих. ««Это было последней каплей. Выходили в пикеты, но они не приводили ни к каким результатам, а привели к обратному. Просто стыдно было ничего не делать, а что делать, было непонятно. А тема писать письма политзаключенным была не нова. Этим уже занимались ребята из «Комитета 6 мая». Они поддерживали фигурантов «Болотного дела». Они поддерживали фигурантов «болотного дела». Писать письма политзаключенным придумали не мы. И моя мама писала Алексею Пичугину, я писала  Сергею Мохнаткину , когда тот сел в первый раз. Новое было в том, что мы решили посылать политическим заключенным интересные тексты.  Почему сказки? Потому что моя дочь Маша — педагог, работает с особыми детьми и у нее двое своих приемных. И, когда мы обсуждали, что мы можем сделать, то Маша сказала, что на баррикады мы не умеем выходить. Можно придумать добрый проект поддержки, похожий на «Сказки в темноте».  Так моя дочь со своими детьми накрываются одеялом и рассказывают сказки. Поначалу мы действительно посылали именно сказки. Но потом диалог завязывается, и люди начинают писать о том, что им интересно было бы прочитать. Например, новости о науке, развитии технологий, космоса или развития биотехнологий. Просят про путешествия, жизнь замечательных людей». Елена Эфрос говорит, что не всем просто сразу начать писать письмо абсолютно незнакомому человеку. Поэтому письмо начинается с представления. Про гуманитарный проект «Сказки для политзаключенных», про то, что узнали о несправедливом приговоре или обвинении. И спрашивают: что интересно? «Поначалу некоторые наши волонтерки переживали по поводу своего домашнего адреса на конверте: как бы чего не вышло. И писали до востребования. Но потом поняли, что это не страшно, и стали писать как пишут обычные письма. Для отправки писем существует много сервисов: есть волонтерский проект «РосУзник» , есть официальные сервисы ФСИН-письмо , Зонателеком , через которые можно электронные письма писать», — говорит Елена. Первым на письмо проекта откликнулся фигурант «Болотного дела»  Дмитрий Бученков, вспоминает Елена. Он сам предложил писать из тюрьмы, где сидел, интересные тексты для рассылки. И прислал пародийную сказку про свой судебный процесс и психиатрическую экспертизу «Новые приключения поросенка Фунтика» . Она сразу стала бестселлером и пользовалась большим успехом у подопечных проекта. «Потом нам написал Ваня Непомнящих, потом еще кто-то. Сначала у нас было 30 человек, в основном, фигуранты «Болотного дела», а дальше нас стали спрашивать, почему мы не напишем другим. И список украинцев:  Олег Сенцов , Виктор Шур , Валентин Выговский , Станислав Клых и Николай Карпюк . Почему вы не напишете пожилым ученым? Включили пожилых ученых. Почему вы не напишите Сергею Мохнаткину? Мохнаткину сам Бог велел написать. Список политзаключенных рос быстрее, чем мы успевали писать. Сейчас там более 300 человек. Но сейчас, кроме нас, еще куча подобных проектов. Проект поддержки фигурантов «Московского дела», которые сейчас взяли на себя и «Дворцовое дело» — те, кого за митинги посадили январские. Они им пишут. Есть украинские активисты, которые пишут своим, есть ингушские активисты, есть те, кто пишет белорусам. Наш проект уже не настолько уникален. Иначе мы бы не потянули просто. Потому что сажают быстрее, чем мы успеваем написать». Елену Эфрос и волонтерок проекта до сих пор просят посылать стихи и рассказы. Так, недавно Елена по запросу отправила несколько стихов Егора Летова несовершеннолетнему Ярославу Иноземцеву из Волгограда. Мальчишка ждет суда, после которого его отправят на принудительное лечение. Среди волонтерок есть и профессиональные писательницы — Ольга Вербовая и Татьяна Бонч-Осмоловская. «Ольга Вербовая пишет сказки и посылает только их. В группе потом отчитывается: я послала «одинокому волку» — Юрию Дмитриеву или Дону Освальдо —  Кириллу Жукову — такой-то рассказ. Писательница Татьяна Бонч-Осмоловская живет в Австралии, в Сиднее. Они пишет путевые заметки, очерки об Австралии и путешествиях. У нее набралась целая книга таких очерков, которые она писала специально для политзаключенных. Она присылает тексты нам, а мы рассылаем тем, кому это интересно. Еще с праздниками поздравляем – христиан с христианскими, мусульман с мусульманскими, женщин с 8 марта, военных с 23 февраля. С Новым годом и с днями рождения обязательно всех». Сейчас у Елены получается послать где-то около 20-30 писем в месяц. Писать, особенно новости, надо аккуратно, цензура может не пропустить письма, а потом и вовсе запретить заключенному переписку. Но все зависит от руководства колонии, в которой сидит человек. Есть случай, когда человеку вообще нельзя писать о политике. Совсем нельзя, потому что в колонии тогда могут запретить ему переписку вообще. И человек мне пишет о том, какие он книги прочел. А в некоторых колониях все проходит. В СИЗО странные вещи бывают: вымарывают количество человек в камере. Например, камера на трех человек, а там сидит пятеро. И цифры цензор замазал, а по контексту понятно, что сидит там больше человек, чем надо. Какие-то есть правила и циркуляры, которые УФСИН исполняет. Слово «Путин» могут замазать, хотя понятно, о ком идет речь. Об условиях в колонии лучше не писать, потому что потом у человека могут быть проблемы. Тем, кто хочет поддержать политзаключенных, Эфрос советует присоединиться к проекту «Сказки для политзаключенных». В группе есть папка«Объявления» — в ней отмечены даты рождения. Отдельно лежат инструкции: как писать, что писать, что не писать и как отправлять. Если учреждение ФСИН подключено к ФСИН-письму или к Зонателеком, то быстрее писать электронные письма. Страница письма в 2500 знаков в «ФСИН-письме» с заказанным обратным ответом обойдется в 110 рублей. Но зато письмо дойдет в три дня и всегда можно отследить, дошло письмо или нет. Если колония или СИЗО не подключены к этим сервисам, тогда обычной почтой. В письмо первого класса можно даже книгу положить, если она весит не больше полкило. Сама Елена пишет обычные письма в конвертах. Во время резонансных дел фигурантов поддерживают очень сильно, говорит Елена, а вот когда проходит лет пять - то про людей “как-то забывают». «Представляете, сколько сейчас пишут Навальному?», — спрашивает Елена. — «А, например, Андрею Коломийцу, которого посадили в 2014 году, когда началась война с Украиной?». Но в группе про него помнят — потому что в ней состоит жена Коломийца Галина.   Согласно статистике, опубликованной правозащитным центром «Мемориал» (организация внесена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента — прим.ред. ), за 2020 год общее количество политзаключенных выросло с 314 до 349 человек. Из них 288 лишены свободы из-за реализации права на свободу вероисповедания или религиозной принадлежности, а 61 — по другим политическим мотивам. В список также включили журналистов, участников протестных акций, свидетелей Иеговы (в соответствии с ныне действующими законами мы должны указать, что «Свидетели Иеговы» — запрещенная в России экстремистская организация), мусульман, обвиняемых в членстве в запрещенной в России организации «Хизб ут-Тахрир», и других. Я ПОДДЕРЖИВАЮ ТВ2