Первая дорога Мурмана

Настоящим открытием для коренных мурманчан и даже местных краеведов стала лекция «Вдоль почтового тракта» об освоении Кольского полуострова в XIX веке. Почтовым трактом называли путь от Кандалакши до Колы, который был единственным регулярным маршрутом с юга на север Кольского полуострова до открытия пароходного сообщения в 1871 году. Базой для исследования, которое провел Григорий Ильин, сотрудник Кольского научного центра Российской академии наук, стали ранее недоступные документы из иностранных архивов. 7 дней от Кандалакши до Колы Кольская земля оставалась белым пятном на карте Российской империи почти до конца XIX века. Кандалакшу и Колу соединяла лишь цепочка троп, проходящих по лесам, болотам и сопкам, переправ через реки и озера и небольших укрытий, где можно было переночевать или переждать непогоду. Эта условная линия на примитивной схематичной карте Кольского полуострова называлась почтовым трактом. Григорий Ильин рассказал о путешественниках, которые составляли первые карты внутренней части Кольского полуострова в XIX веке и открывали наш регион для других исследователей. Среди них было много иностранцев, поэтому для написания этой страницы истории Кольского Заполярья Григорий обращался не только к российским, но и к французским, финским, английским музеям, фонды которых недавно были оцифрованы и опубликованы в Интернете. До Григория путешествия по почтовому тракту в XIX веке никто подробно не изучал. Первый вопрос, который возник у слушателей: «Для чего именно нужен был почтовый тракт?». – В Коле находился военный гарнизон, охранявший границу с Норвегией и относительно недалеко от нее – Трифонов Печенгский монастырь, важный оплот православия на Русском Севере, поэтому передавать в Петербург доклады царю и получать от него указания было необходимо, – объяснил Григорий. – Роль курьеров выполняли коренные жители – саамы и поморы. Обычно летом путь от Кандалакши до Колы занимал неделю. Лошадей и оленей во время переходов и переправ использовать было неудобно. «Почтальоны» шли пешком и преодолевали водоемы на лодках. Через каждые 20–30 километров они построили станции – перевалочные пункты, где можно было отдохнуть и переночевать в тупах – срубных однокамерных постройках с плоской дерновой крышей. Когда маршрут Кольского почтового трак-та был пройден впервые, доподлинно неизвестно, однако в конце XVIII века эта «магистраль» уже точно функционировала. Тур в Заполярье за 3000 рублей Разведку и описание внутренней части нашего края начал двоюродный брат Петра Ильича Чайковского – геолог, инженер-майор Николай Васильевич Широкшин. На организацию экспедиции он получил огромные по тем временам деньги – 3000 рублей. Летом 1834 года Широкшин из Архангельска прибыл в Кандалакшу. Затем побывал в Умбе и Варзуге, описал промыслы поморов и добычу аметиста на месторождении у мыса Корабль и добрался до островов Медвежьих около Умбы, где некогда добывали серебро. Но уже в то время шахты и рудники были заброшены. – Исследовав Терский берег, Николай Васильевич отправился на север, но, добравшись до Имандры, очень устал и потерял надежду дойти до Колы, – рассказал Григорий Ильин. – Последнее, что описано в его докладе, – Хибины, которые в том году рано покрылись снегом, и геолог предположил, что на вершинах Хибин лежат вечные снега. Также ложным оказалось утверждение Широкшина о том, что эти горы не содержат полезных ископаемых. Однако он почти точно оценил высоту Хибин, указав, что их вершины достигают 1000 метров над уровнем моря. В наследство следующим покорителям Крайнего Севера Николай Васильевич оставил карту Кандалакшского залива и части Хибин, которую в 1835 году опубликовал «Горный журнал». Ею не преминул воспользоваться Александр Федорович Миддендорф, один из основателей Российского географического общества, много сделавший для освоения Сибири. В 1840 году ему было 25 лет, и «Лапландская экспедиция» стала первой научной командировкой для молодого специалиста в области зоологии, геологии и этнографии. Вместе с Карлом Максимовичем Бэром, известным биологом и зоологом, Миддендорф добрался по морю из Архангельска до полуостровов Рыбачий и Средний, а затем простился со своим коллегой, чтобы пройти до Кандалакши почтовым трактом, а не морем. Отправившись в путь с проводниками-саамами, Миддендорф делал заметки о птицах и животных, с помощью компаса и наручных часов чертил карту. Несмотря на примитивные инструменты, она получилась точнее имевшейся на тот момент почтовой карты Российской империи в части расположения реки Кола и очертаний берегов озера Имандра. Также Александр Федорович первым описал восхождение на одну из хибинских вершин. Роковая жара хибинского лета Более 20 лет никто не беспокоил саамов, пока в 1867 году Кольский край не посетил норвежский ученый и писатель Йенс Андреас Фриис. Его интересовали не только география, но и саамский фольклор и особенности языка местных жителей. Фриис был первым, кто взял в путешествие на Кольский Север фотоаппарат. Благодаря его снимкам можно увидеть, в каких условиях проходили экспедиции, а также знаменитый собор в Коле, который в 1867 году восстанавливался после пожара 1865 года. Также Фриис составил подробную карту внутренней части полуострова, на которой более или менее точно были отмечены Умбозеро и Ловозеро, а вот Хибины он изобразил в виде длинного хребта, который уходил далеко на восток параллельно реке Поной. Но на тот момент его карта была самой подробной. Ею пользовались до 90-х годов XIX века. Следующий визит в землю поморов и саамов отличался от предыдущих. Василий Иванович Немирович-Данченко, старший брат известного театрального деятеля Владимира Немировича-Данченко, в 1873 году дошел на корабле до Колы и отправился почтовым трактом, чтобы увидеть и услышать от северян, как им живется. – Остальные путешественники мало общались с местными жителями, потому что плохо говорили по-саамски или даже по-русски, – уточняет Григорий Ильин. – Наверное, поэтому все делали вывод, что саамы напрочь забыли свой фольклор. А Василию Ивановичу удалось подружиться с коренными жителями Кольского полуострова и записать много сказок и легенд, которые легли в основу первого сборника саамских преданий. Да и само его путешествие можно назвать захватывающей историей. Храбрый до безумства первооткрыватель решил пойти в поход по Хибинам, взяв с собой на пять дней только несколько соленых рыбешек. Все бы ничего, да только лето далекого 1873 года в Кольском Заполярье выдалось таким же жарким, как лето недавнего 2018 года, поэтому в дневниковых записях путешественник с ужасом вспоминает свою вылазку из-за почти полного отсутствия воды по пути. Не ожидал исследователь, что все ручьи в горах пересохнут. Жирную черную точку его скитаниям поставила неожиданная находка саамского жилища со скорченным трупом внутри. Англичанина скинули с «трона» саамы Самым неординарным путешествием по Кольскому полуострову в XIX веке можно назвать похождения английского писателя, члена Королевского географического общества Великобритании Эдварда Рэя. Он очень любил странствовать по свету для собственного удовольствия, а не науки ради и в 1879 году отправился к Белому морю, воспользовавшись картой Фрииса. – Вернувшись на родину, англичанин выпустил небольшую книгу «Беломорский полуостров», в которой нет ни географических, ни геологических открытий, но приведены любопытные заметки о жизни населения и несколько саамских легенд, которых не слышали другие исследователи, – рассказал Григорий Ильин. – Книга проиллюстрирована гравюрами, на которых изображены некоторые знаковые места Кольского полуострова. Например, совсем небольшое поселение Кандалакша с Монастырским наволоком, на месте которого сейчас пустырь. Или ночевка на станции в Зашейке, которую иностранцу предложили провести под перевернутой лодкой, потому что тупа вмещала только проводников и в ней европейцу было невыносимо от дыма и копоти. В 1880 году историю Рэя дополнил географ, ботаник, геолог, члена Русского географического общества Николай Васильевич Кудрявцев. Вместе с зоологом Федором Плеске он прошел с юга на север по Кольскому почтовому тракту. Как и Немировичу-Данченко, Кудрявцеву не повезло с погодой. Лето было жарким. Воды в запасе у этой группы было достаточно, но участников похода нещадно одолевали комары, набрасываясь на любой открытый участок тела. Поэтому приходилось терпеть северный зной, закутавшись с головы до ног. Добравшись до Имандры и увидев Хибины, Кудрявцев упросил саама подняться с ним на одну из вершин. Во время восхождения проводник рассказал, что в прошлом году в этих местах был странный англичанин, который нанял в Кандалакше четырех саамов, чтобы те несли по почтовому тракту его, восседавшего на стуле. Уговорить их на это безумие кое-как удалось, но через несколько минут этого парадного шествия один из носильщиков спотк-нулся, и английский сноб так грянулся оземь, что решил дальше идти сам. Но ходок он был так себе. Изъявив желание подняться в горы, он прошел три километра по болоту и лесу по направлению к подножию Хибин и решил повернуть обратно, изрядно утомившись. Этот факт в своей книге он упустил, написав только о том, как проплыл мимо Хибин по Имандре. А вот краткое изложение одной из записанных Рэем легенд. – Некогда на вершинах Хибин жили шиши – великаны, похожие на людей и очень гордились тем, что их селение возвышается над всеми остальными, – начал пересказ Григорий. – Боги решили поставить их на место и низвергли их с вершин. Гнев богов сопровождался землетрясением, во время которого вода в озерах кипела,  елки в лесу падали, а с гор летели огромные камни. Шиши были свергнуты, и сейчас редкие выжившие бродят в западных предгорьях Хибин и страшно ревут. Поэтому после захода солнца ни один саам не согласится идти туда. Французы и финны покорили Хибины Последним самостоятельным исследователем Кольского Севера в XIX веке был французский географ, гляциолог и минеролог Шарль Рабо, который в 1880 году уже повидал ледники и вершины Скандинавии, но сожалел, что не дошел до русской Лапландии. В 1884 году он снарядил экспедицию, которая направилась на запад Кольского полуострова в район современного Верхнетуломского водохранилища. За 1884–1885 годы Шарль Рабо составил  подробную карту внутренних частей нашего полуострова. Ему принадлежат первые фотографии Хибин и навьюченных саамов-носильщиков, большая часть которых была женщинами. Мужчины летом были заняты охотой и рыбалкой. Собрав в горах коллекцию минералов, он изучил их на родине и первым из исследователей Крайнего Севера России обнаружил апатит, который был впервые описан в 1788 году. Находка француза вдохновила на новые открытия финское Общество исследователей флоры и фауны. Его члены в 1887 году снарядили комплексную экспедицию для всеобъемлющего изучения Кольского полуострова. 4 июля к берегу Колы пристала группа кораблей, на которых были множество ботаников, зоологов, петрографов, картографов. Они разделились на несколько групп и все лето провели в Кольском уезде Архангельской губернии. Одни отправились на север, другие – на юг, а передовой отряд за три недели с проводниками прошел от Колы до Ловозерского погоста и по реке Поной сплавился до Белого моря. Таким образом был открыт Ловозерский горный массив, существующий отдельно от Хибин. Финны сделали множество фотографий гор и села Чапома на Поное. Но это можно считать лишь разведкой. В 1891 году четверо финских энтузиастов 23–25 лет вернулись в горы Крайнего Севера, чтобы завершить начатое. За несколько летних сезонов петрограф Виктор Гакман, картограф Альфред Петрелиус, геолог Вильгельм Рамзай и ботаник Освальд Чильман составили подробную карту горных Ловозерских и Хибинских массивов и открыли несколько новых минералов. Их именами названы перевалы и ущелья Хибин. В начале XX века большую часть Кольского тракта уже можно было пройти на лошади с телегой благодаря проложенным дорогам и сооруженным через реки мостам. А в 1915 году вдоль Кольского тракта начали строить железную дорогу. Первый груз, который доставили по морю в 1915 году в будущий Романов-на-Мурмане, состоял из рельс и шпал.  Павел СТЕПАНЕНКО. stepanenko@vmnews.ru Фото из архива Григория ИЛЬИНА....