Хроника пикирующего ковида
Официальная статистика заболеваемости коронавирусом в Кабардино-Балкарии, как и в других регионах, выглядит уже не так устрашающе, как полгода назад. Однако на фоне общего оптимизма люди то и дело заражаются при обстоятельствах, которые подрывают веру и в официальную информацию о борьбе с ковидом, и в могущество здравоохранения. С чем это связано, попытался разобраться корреспондент «Совершенно секретно».
Народного художника Кабардино-Балкарии Михаила Горлова похоронили на новом городском кладбище, что находится на самой окраине Нальчика. На старом, расположенном в центре, и более престижном, где похоронена вся его родня, не разрешили: коронавирус. Известного художника, оформившего десятки книг, автора памятников и панно, веселого, бесшабашного и безотказного, любили многие. Но проводить его пришли лишь родные, близкие друзья и коллеги-художники. Как и положено, хоронили в закрытом гробу. Участники траурной церемонии были в масках, а на краю кладбища за день появилось с десяток свежих могил. Несколько «похоронных бригад» работали рядом, бок о бок.
НАРОДНЫЙ ХУДОЖНИК
Михаил вел достаточно уединенный образ жизни. Последние годы 66-летний художник работал дома и в мастерской, которая расположена в нескольких кварталах от его квартиры. Приходили к нему только супруга, живущая отдельно, сын и друг-художник. А в марте у Горлова случилась неприятность: он сломал ногу. После травмпункта, где перелом признали достаточно сложным, его госпитализировали в Республиканскую клиническую больницу. Сначала Михаила хотели оперировать, однако через несколько дней врачи заключили, что перелом ведет себя хорошо, кость срастается правильно, и вскоре отправили домой. А через три-четыре дня у художника поднялась температура, и появились характерные «ковидные» симптомы. Супруга, которая за ним ухаживала, вызвала врача, тест оказался положительным, и Михаила снова положили в больницу – на этот раз в инфекционный госпиталь. Горлову становилось то хуже, то лучше, а в начале апреля он оказался в реанимации на ИВЛ, и через две недели его не стало. Серьезные хронические заболевания отсутствовали, поэтому причиной смерти был признан коронавирус. Видимо, поэтому заключение о смерти родные не могли получить в течение полутора суток, и похороны приходилось несколько раз откладывать.
Через несколько дней после госпитализации Михаила заболела его жена, которую тоже в тяжелом состоянии доставили в больницу, и сын, который перенес коронавирус легко, но вынужден был полностью отсидеть дома карантин. За день до похорон жену художника Надежду из больницы выпустили, однако на ногах она держалась с трудом. Надя говорила: Миша очень боялся, что «эта проклятая нога» ему все лето испортит…. Народного художника так и похоронили с гипсом на сломанной ноге.
ЕЩЕ ОДНА ТРАВМА
Перед тем, как попасть в больницу, 55-летняя нальчанка Ирина Соколова почти год провела дома, работая «на удаленке». Страдающая аутоиммунным заболеванием, она понимала, насколько страшен для нее может быть коронавирус, поэтому пунктуально выполняла все предписания Роспотребнадзора. Однако малоподвижный образ жизни и обязательный прием гормональных препаратов сделали свое дело: передвигаться даже по квартире было все труднее. А в ноябре 2020 года она почувствовала невыносимые боли в ноге и тазобедренном суставе, и Ирине, которая сначала боялась идти в поликлинику из-за опасности инфицирования, а потом уже не могла, пришлось вызвать врача на дом. Ситуация оказалась более чем серьезной: платный рентген, сделанный дома, показал, что повреждена тазобедренная кость, и из-за некроза головки бедра единственным возможным выходом является эндопротезирование. Ирина, ненавидящая больницы, на этот раз туда рвалась, поскольку операция была для нее единственным шансом начать самостоятельно передвигаться и избавлением от круглосуточной боли. Перед госпитализацией ей, как и всем остальным, пришлось сделать ПЦР-тест, поэтому женщина уверенно говорит, что ложилась в больницу еще без вируса.
Симптомы, которые уже все знают наизусть, появились через несколько дней. Оперативно сделанный в больнице ПЦР-тест дал положительный результат, а компьютерная томография показала 44-процентное поражение легких. Ирину перевезли в инфекционный госпиталь, где, к счастью, от коронавируса в достаточно тяжелой форме вылечили – но только от него. Поскольку переболевшего человека нельзя оперировать как минимум в течение месяца, женщину отправили домой. Операция по разным причинам за прошедшие месяцы откладывалась уже несколько раз, и с каждым днем Ирина боится госпитализации все больше и больше: антител, скорее всего, уже не осталось, а прививка с ее заболеванием исключена в принципе.
ГРУППА РИСКА
«Больницы и похороны – вот где люди заражаются», – сказала вдова Михаила Горлова, когда ее везли домой из ковидного госпиталя. Близкие художника думают, что заразиться он мог как в травмпункте, так и позже, в больнице, поскольку больше никуда в последнее время не ходил. Уже не установишь, да и в чем смысл?
У Ирины две версии ее заражения. Она рассказывает, что кашляла соседка по палате: «Но я тогда уже тоже покашливала, так что неизвестно, кто кого заразил – может, и я ее». Вполне возможным ей кажется заражение в приемном покое больницы, где пришлось провести около трех часов, пока оформляли историю болезни. «Это на первом этаже корпуса, рядом расположены рентген и КТ, которые оказывают среди прочих и платные услуги населению. Можно себе представить, сколько людей из всех районов республики, которые хотели сделать томографию, прошли за это время мимо меня. И здоровых, и больных. Рядом с регистратурой постоянно чихали и кашляли, что тут удивляться…», – говорит Ирина. В приемном покое она сидела в маске. Но уверена, что эффективность защиты зависит не только от того, кто пытается себя защитить. «В первую очередь внимательным надо быть медперсоналу. В республике переболели чуть ли не половина врачей, и они общаются и со здоровыми, и с больными. Переходят от одного к другому. К сожалению, не все относятся к этому достаточно серьезно», – отмечает женщина.
Там же и примерно при таких же обстоятельствах заразилась и 70-летняя Марьям, работающая продавцом на рынке. Однако ей повезло чуть больше: эндопротезирование ей успели сделать. И теперь женщина, оправившись от перенесенного ковида средней тяжести, симптомы которого появились после операции, уже начинает ходить, опираясь на палочку. Однако на больничной койке ей пришлось провести вдвое больше времени, чем предполагалось вначале.
«Я переболела коронавирусом в легкой форме, и ПЦР-тест меня отправили сдавать в районную поликлинику. Очередь человек тридцать, помещение небольшое. За мной – дедушка лет семидесяти, которому нужен отрицательный тест, чтобы лечь в кардиологию. Возможно, этот тест у него и будет отрицательным, но очень велика вероятность, что он ушел из этой очереди уже с вирусом и отправился, сам того не понимая, заражать других. Половина моих знакомых при необходимости делали тесты в платных медцентрах, без очереди, в идеальных условиях. Но у большинства пенсионеров такой возможности нет», – поделилась переболевшая коронавирусом 60-летняя нальчанка Анна.
Весной 2021 года коронавирус ударил по «группе риска». Старики, люди с хроническими заболеваниями, «не экстренные» больные, доверяющие телевизору и год дожидавшиеся смягчения ограничительных мер, занялись своим здоровьем, направившись в поликлиники и больницы. А многие и маски сняли. Практически у каждого найдется один-два знакомых, зараженных коронавирусом во время оказания им медицинской помощи.
ПРИЧИНЫ
Официальные средства массовой информации об этой проблеме не пишут, но социальные сети, в частности, Facebook, заполнены эмоциональными высказываниями тех, кто лично столкнулся с подобной ситуацией или потерял близких.
«Лидия: Вчера сестра была на УЗИ сердца в консультативной поликлинике в Дубках. Тридцать человек в очереди в маленьком коридоре, без масок».
«Sani Star: На Горной машина сбила двух женщин, обеих с различными травмами доставили в больницу. В результате они там заразились ковидом. Которая поздоровее, говорят, очень здоровая была, умерла дома, ее отправили лечиться домой. Вторая до сих пор лечится. Никто ни от чего не застрахован. В кардиологию страшно ложиться – приходишь с одним, получаешь другое…»
«Азамат Шурдум: Вчера похоронили родственника. Лег в больницу, операция на желчном. А умер от ковида, которым заразился, пока лежал в больнице»
«Рая Кучмезова: Была в этой больнице в пик эпидемии и понять, что происходит, было невозможно. Никаких мер предосторожностей. Привозят экстренных, блуждают посетители, через не главный вход проходят».
«Арсен Шах: У меня дядя лег в неврологию нервы подлечить. Подхватил там ковид. Перевели в ковидную, а оттуда забрали из морга. Ему было 86 лет».
В последнем случае речь шла об Алексее Шахмурзаеве, заслуженном артисте Кабардино-Балкарии, актере Балкарского государственного драматического театра им. К. Кулиева и замечательном фотохудожнике, которого знала и любила вся республика.
Такое происходит и в других регионах страны: Новгород, Санкт-Петербург, подмосковные Люберцы, Калуга, Уфа, Иркутск и, конечно, Москва – в общем, практически везде. Руководитель Роспотребнадзора Анна Попова признала, что больше половины очагов заражения коронавирусом — это вспышки в медучреждениях. В российском Минздраве не раз предупреждали, что заразиться коронавирусом в больнице гораздо проще, чем в магазине или на концерте. В начале пандемии еще можно было говорить о недостатке средств защиты и отсутствии опыта у медицинских учреждений, но сейчас и того, и другого в избытке. Что же, кроме большой концентрации больных в одном месте, является причиной?
По мнению врача-вирусолога Центрального НИИ эпидемиологии Владимира Чуланова, даже при соблюдении всех санитарных и защитных норм заражения коронавирусом в медучреждениях практически невозможно предотвратить. Врач объясняет это особенностями инфекции – у COVID-19 длинный инкубационный период. У человека на начальной стадии нет симптомов, но он уже является переносчиком и чаще всего об этом даже не подозревает. В поликлиники и больницы таких попадает очень много, а выявить их своевременно крайне сложно. Там, где концентрируются больные, предотвратить заражение воздушно-капельным путем практически невозможно, уверены практикующие врачи.
И только специализированные инфекционные больницы имеют возможность эффективно останавливать передачу вирусов за счет наличия боксовых отделений, которые полностью изолированы. Если же больница просто переоборудована под лечение COVID-19 или вовсе является непрофильной, то заражения будут происходить неизбежно. По рассказам больных и переболевших, в инфекционном госпитале на территории Нальчикской городской клинической больницы порядки действительно строгие и соблюдается все до мелочей. В остальных же стационарах уклад гораздо мягче: приложив усилия, можно и передать что угодно, и проникнуть в палату, несмотря на официальный запрет. Специалисты называют и другие возможные причины: например, вирус может поступить с неотложными больными, которых не всегда проверяют в больнице и не всегда изолируют от других, а могут отправить в общие палаты. Источником заражения может быть кто-то из медперсонала. И то, что не все вновь поступившие проверяются на коронавирус уже в больнице – основная масса прибывает с результатами теста, сделанного за несколько дней до госпитализации.
ПО ЗАКОНУ
Между тем, согласно статье 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, вред, причиненный личности гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. То есть заболевший в больнице может предъявить медучреждению или отдельному его сотруднику претензию в виде судебного иска. Может в принципе, однако трудно найти человека, который, выписавшись, наконец, из больницы, захочет и сможет, учитывая общее состояние, этим заниматься. Родственникам, как правило, тоже не до того. К тому же преступное действие или бездействие медучреждения, а также причинную связь между ним и причиненным вредом доказать так же трудно, как и саму противоправность действия либо бездействия медучреждения или его сотрудника.
Что касается семей умерших, все сходятся во мнении, что родственника юридическими дрязгами не вернешь, а в эту больницу, не дай Бог, и другим членам семьи когда-нибудь лечь придется. В Кабардино-Балкарии подобных исков не было, да и по всей Российской Федерации их единицы. А о делах, выигранных бывшими больными или их родственниками, вообще никто не слышал. Так что медицинским организациям пока не приходилось нести ответственность за заражение находящихся в них пациентов.
Нальчанка Римма Кумышева в разговоре привела случай, когда, прооперировав ковидного больного, заразились и хирург, и анестезиолог: «Без операции больной бы умер. Анестезиолог в крайне тяжелом состоянии пребывала месяц, два месяца отлежала в госпитале». К врачам у жителей Кабардино-Балкарии претензий нет, наоборот, отношение к медикам с началом пандемии заметно изменилось в лучшую сторону. Пострадавшие от «больничного» коронавируса считают причиной, скорее, отсутствие порядка в медучреждениях, непродуманную организацию оказания медицинской помощи в нынешней ситуации и состояние здравоохранения в целом.
ВСПОМИНАЯ БОТТАЕВА
Когда возникает разговор о заражении коронавирусом в больницах, многие говорят: вот если бы больницей руководил Боттаев, заразиться в ней было бы невозможно.
…О легендарном хирурге Хадисе Боттаеве, который в течение 14 лет возглавлял городскую больницу № 2 в пригороде Нальчика Хасанье, в свое время в Кабардино-Балкарии слышал практически каждый. За годы работы Боттаеву удалось навести идеальный порядок в больнице, попасть в которую среди больных считалось удачей. В этом медучреждении пациенты не покупали лекарства, в ней пациенту предоставлялось все. Делая обход каждое утро, Боттаев лично проверял назначения, сделанные каждому больному, и устраивал разнос врачам, которые выбрали неверную тактику лечения – даже если врач был его личным другом. В горбольнице № 2 всегда пунктуально соблюдались санитарные требования, был установлен железный порядок, который все были обязаны соблюдать и который, конечно, не всех устраивал. Врач и депутат парламента Кабардино-Балкарии Хадис Боттаев был убит в конце 2015 года – через несколько месяцев после того, как его назначили главврачом Республиканской клинической больницы, где он попытался навести такой же порядок. Убийца, застреливший спящего врача в его доме, так и не был найден. «Основная версия – профессиональная деятельность», – сказал руководитель республиканского СУ СКР по КБР Валерий Устов, когда начиналось расследование. Он также добавил, что, став главврачом, Боттаев многих уволил, понизил в должности, территорию больницы очистил от коммерческих заведений. «Он очень много делал для того, чтобы больница занималась тем, чем должна заниматься, и гражданская его позиция была очень активная», – отметил Устов.
В хасаньинской больнице, которая почти год функционировала в качестве инфекционного госпиталя, частично сохранились порядки, установленные Боттаевым. Но такого же главврача, каким был знаменитый хирург, в республике пока нет.
ФОТО: РОМАН ПИМЕНОВ/ТАСС
«Если бы меня с самого начала предупредили, что заражается такое количество людей, я бы, наверное, не легла в больницу. Возможно, ждала бы улучшения эпидемиологической ситуации и молча терпела, – говорит Ирина Соколова. – Насколько я понимаю, сегодня перед человеком стоит выбор – лечь в больницу и практически неизбежно заразиться, а затем, если выживешь, лечить то, с чем пришел. Либо терпеть дома, пока можешь. Сегодня больница – это русская рулетка, и ничего тут не поделать. Ложиться или нет, заболеть или не заболеть – самостоятельное и осознанное решение каждого, у кого ситуация еще не критическая. И я бы на месте врачей честно предупреждала бы о возможном развитии событий».
Имена некоторых героев материала изменены