Ершик, кипяток, баллончик. Пытки заключенных в Калмыкии

В Калмыкии сотрудников исправительной колонии №2 обвиняют в насильственных действиях сексуального характера в отношении заключенных. Экспертиза доказала, что они насиловали туалетным ершиком осужденного из Дагестана. С момента совершения преступления до возбуждения уголовного дела прошло восемь месяцев. Магомед А. и Дауд К., 1994 и 2000 года рождения, отбывали наказание за грабеж и убийство. Один из них был осужден на 3,5 года, другой – на 15 лет. В ночь с пятого на шестое августа, утверждает следствие, они с заточкой и арматурой напали на сотрудников колонии – один работник исправительного учреждения умер, семь человек были ранены. Семья Магомеда А. рассказывала о провокациях и жестоком обращении с ним со стороны надзирателей еще до попытки побега. "Они ему повторяли: "Ты у нас на крючке", "Мы за тобой наблюдаем", "Что-то ты нас бесишь". Я просила: "Ради Аллаха, просто не обращай внимания. Они это делают специально, чтобы тебя вывести из себя". Они придирались ко всему, несколько раз забирали его коврики для намаза и просто выкидывали", – утверждала его мать Заира. Из-за жалоб сына на жестокое обращение в марте 2022 года она направила заявление во ФСИН о его переводе в колонию в Астрахань, но ответа не получила. Брат заключенного, Гаджи Х., добавил, что Магомед жаловался, что ему и другим не давали совершать коллективный намаз, а во время одиночной молитвы стояли сзади и провоцировали на агрессию. Кроме того, по его словам, брата на девять месяцев заключили в СУС (режим со строгими условиями содержания. – Прим.ред.) без объяснения причин. После этих жалоб колонию посетили заместитель председателя Духовного управления мусульман Калмыкии Раджаб Зияутдинов и омбудсмен республики Валерий Чуб. Они заявили, что не обнаружили фактов притеснения заключенных мусульман и препятствий к исполнению ими религиозных обязанностей. "Легкий вред здоровью" Адвокат Магомеда А. Аза Алиева приехала в колонию через несколько дней после попытки побега и пыток. "Это был эпичный момент. Мы обходили исправительное учреждение, и он на месте показывал, как его пытали, где это все происходило. Он последовательно рассказывал: здесь избивали, здесь пытали, здесь окунали голову в унитаз и при этом засовывали ершик в задний проход. Он показывал на сотрудников, которые это сделали. Соответственно, при проверке показаний я заметила на этом же самом месте ершик", – вспоминает Алиева. Адвокат добавляет, что заявила ходатайство, чтобы этот предмет изъяли и провели экспертизу. По ее словам, улики валялись повсюду: одеяло с его кровью, чайники, из которых его и других обливали кипятком. "Они (cотрудники ФСИН. – Прим. ред.) были настолько уверены в своей безнаказанности, что даже не удосужились все это убрать", – говорит она. Позже экспертиза однозначно подтвердила, что кровь на ершике принадлежит Магомеду А., а потожировые следы – тому сотруднику, на которого он указывал. "Вскоре после этого происшествия там сменили начальника колонии. Причем дали ему возможность уволиться по собственному желанию в сентябре. Хотя его надо было, на мой взгляд, не просто увольнять по статье, но и привлекать к уголовной ответственности", – убеждена адвокат. По словам Алиевой, она много раз писала в Следком РФ, заявляла о сокрытии улик – часть видеозаписей в колонии была стерта. Все было безрезультатно. "Вскоре я решила поехать на личный прием к руководителю следственного управления Калмыкии. Он меня принял, собрал своих подчиненных. Я ему говорю: "Вы так целенаправленно ведете одно дело по их обвинению в побеге, а по пыткам – покрываете сотрудников. С чем это связано?" И фактически через два дня после моего приема они возбудили уголовное дело. Я, конечно, не могу сказать, что это связано напрямую, но думаю, это послужило неким толчком", – вспоминает Алиева. В теории сотрудники, которые не возбуждали дело, тоже должны быть привлечены к ответственности, но на практике этого, к сожалению, нет, отмечает адвокат. "Если они возбудили дело по 132-й статье (насильственные действия сексуального характера – Прим. ред.), это уже какой-то для нас бонус. И еще я буду добиваться возбуждения по 119-й – угроза убийством", – говорит Алиева. Адвокат рассказывает, что ее подзащитный до сих пор переживает тяжелый период реабилитации. "Но он молодой крепкий парень. Удивительно, что он с такими повреждениями вообще выжил. Конечно, шрамы остались. На нем не было живого места – были сломан нос и позвоночник, он был ошпарен кипятком. Пытали водой, обливали кипятком, тушили об него бычки. Моему подзащитному больше всего запомнилась пытка, когда после того, как его ошпарили кипятком, на него брызнули перцовым баллончиком. Несмотря на то что эти повреждения эксперт описывает на пяти листах, они были оценены как легкий вред здоровью. Это заключение я тоже обжаловала", – делится Алиева. По ее словам, Магомед изначально боялся рассказывать о пытках. "Он был в ужасном состоянии, не мог ни говорить, ни сидеть. Но я его уговорила рассказать правду, чтобы то, что с ним сотворили, не осталось безнаказанным, убедила в том, что если мы сейчас на это закроем глаза, это потом может отразиться и на всех остальных. Они реально в опасности, если он будет молчать. И только после этого он согласился", – вспоминает Алиева. Магомед неоднократно просил о переводе в другую колонию. Его поддержал уполномоченный по правам человека в Дагестане Джамал Алиев. Однако до сих пор заключенный находится в Калмыкии. "И еще я обратилась к депутату Госдумы от Дагестана Солтану Хамзаеву. Он ответил мне письменно, очень грубо, что не будет лезть в следствие. Хотя я его об этом и не просила, я просила лишь оказать содействие в переводе в другую колонию. Он ответил в таком формате: "Вам ли не знать, вы же адвокат, что я не могу вмешиваться", – возмущается Алиева. Она считает, что после "пыточной ОТБ" в Саратовской области второе исправительное учреждение по нарушениям – это колония №2 в Калмыкии. "Возможно, там не столько пытают, сколько привлекают осужденных по всяким статьям, связанным с терроризмом. В 2013 году в этой колонии сто осужденных были привлечены. И до сих пор это случается периодически. Хотя казалось бы, ведь это колония, заключенные находятся там под круглосуточным видеонаблюдением. Для чего тогда вообще эту колонию создавать, охранять, если из нее столько "террористов" выходит? И никто в этом разбираться не хочет. Наверное, на это есть определенные указания", – констатирует адвокат. "Раз прокатило, прокатит еще раз" Адвокат второго пострадавшего от пыток в той же колонии, уроженца Дагестана Дауда К., Снежана Мунтян не комментирует детали пыток, так как ее клиент не давал на это согласия. Тем не менее она соглашается с тем, что исправительная колония №2 в Калмыкии действительно выделяется среди других. "В моей практике это первый подобный случай. Но у меня также есть клиенты, которые ранее отбывали наказание именно в этой колонии и говорили, что она известна пытками и гонениями в отношении мусульман. Возбуждают дела на ровном месте по терроризму, экстремизму, мусульманам запрещают выполнять религиозные обряды, квалифицируя это как экстремизм", – перечисляет адвокат. По ее словам, она сама не понимает, почему эта колония так сильно выделяется среди прочих. "Но даже если элементарно вбить в поисковик, сразу становится ясно, что это едва ли не лидирующая колония по подобного рода делам. Почему с этим никто ничего не делает? А как у нас в России бывает? Раз прокатило, все гладко прошло, значит, можно еще разочек, а потом еще разочек. Поэтому так и происходит", – говорит Мунтян. Чем дальше от центра, тем хуже Чем дальше находится территория от центра, тем меньше огласки получают происходящие в ней преступления, полагает руководитель северокавказского филиала правозащитной организации "Команда против пыток" Екатерина Ванслова. "К сожалению, во многих регионах отсутствует практика предотвращения преступлений. Это во многом зависит от политической воли. Например, Чеченская республика. Там фиксируется много случаев, по которым работают правозащитники, но это не создает никакой превенции, и они повторяются", – объясняет юрист. По словам Вансловой, надо верить в лучшее и ни в коем случае не прекращать работу. "Если абстрагироваться от конкретного региона, то, чем больше внепроцессуальных возможностей будет задействовано – например, тех же депутатов, тем больше шансов, что практика будет меняться в лучшую сторону. В принципе какие-то сдвиги и так есть. Например, в прошлом году Россия криминализировала пытку как самостоятельное преступление. Но изменения, к сожалению, не того количества и качества, как хотелось бы", – подводит итог Ванслова. Всего по делу о превышении полномочий с применением насилия в калмыцкой колонии проходят пятеро ее сотрудников, в том числе Баатар Баканов и Арман Сагипов, в отношении которых сейчас завели уже второе уголовное дело. Ранее следственные органы сообщали о создании террористической ячейки "Джамаат" в этой же колонии – всего, по данным Следкома, в ней участвовало порядка 100 заключенных. Суд рассмотрел уже порядка семи эпизодов, еще 15 находятся в производстве, в общей сложности по этому делу проходят около 40 человек. Среди них – экс-начальник колонии Павел Батаев и его бывший заместитель Артур Цамаев.