Оправдательный приговор – это всегда ЧП
Откровение судьи о взятках, угрозах и других особенностях судебной системы РФ
Честный разговор о взятках, угрозах и жалости к подсудимым
Автор – Евгений Стоянов
От некоторых приговоров российских судов бросает в дрожь. Тюрьма за кражу шоколадки, и при этом – пустяковый штраф за хищение миллионов. Что в голове у этих людей в черных мантиях, как они принимают решения, кто на них давит и почему судье проще признать человека виновным, чем оправдать? Об этом на условиях анонимности «КП» рассказал действующий судья с 20-летним стажем.
Равнодушие становится нормой
Судьями становятся по-разному: кто-то приходит из прокуратуры, кто-то из полиции, есть судьи – бывшие адвокаты или юрисконсульты. Сейчас судьями назначаются пожизненно. И ты все время ощущаешь себя как на пороховой бочке: невозможно предугадать, как тебе аукнется дело, рассмотренное тобой 5 или 10 лет назад.
Судьи всегда на виду, но известно о них мало
Если раньше было важно, чтобы судья правильно писал определения и постановления, то последние лет шесть важнее, чтобы он делал все очень быстро. А еще: раньше старались набирать умных, сейчас – покладистых. Люди при таком подходе разучились думать и принимать решения самостоятельно. Самое ужасное – равнодушие к судьбам людей и всего дела. Это становится насаждаемой нормой, превращая судейский корпус в аморфное тело, которым легко управлять.
Судьями становятся по-разному: кто-то приходит из прокуратуры, кто-то из полиции, есть судьи – бывшие адвокаты или юрисконсульты
Как на нас давят
На судей давят часто, но никогда не делают это напрямую. Например, может позвонить председатель суда или его помощник и начать расспрашивать: «А почему дело так долго рассматриваете? А что случилось?». Обычно такое бывает, когда дела касаются крупных промышленных холдингов или чиновников.
Хотя у обычных жуликов тоже есть механизмы давления на суд. Жалобы летят куда только можно: председателю суда, в коллегию, Верховный суд. Бывает, умышленно затягивают процесс, чтобы истекли разрешенные законом сроки следствия. Заявляют всевозможные ходатайства: просят провести экспертизы, вызвать новых свидетелей, провести очные ставки и так далее. На это все у судьи уходит много времени. А рассмотреть дело надо: сроки поджимают, другие дела на подходе, отпуск по графику...
Однажды я пошел на хитрость, сказал: ребята, если будете себя так вести, то никаких свиданий с родственниками во время процесса у вас не будет. Формально свидания с родственниками разрешены только после оглашения приговора. Но возможны и исключения, свидания может разрешить руководство СИЗО, но для этого нужно и разрешение от судьи, который рассматривает дело. После этого они перестали затягивать процесс. Если ты с обвиняемыми общаешься по-человечески, то обычно и они с тобой так же.
Бывают ли угрозы?
Бывают. Я имею в виду те, которых действительно следует опасаться. Крики и ругань во время процесса – это просто эмоции, а однажды, когда я зачитывал приговор, подсудимый перерезал себе вены. Пронес за щекой бритву, видимо, конвой недосмотрел. Неприятное зрелище было.
Преступники идут на разные уловки, чтобы разжалобить судью
Но когда идут убивать, то обычно не предупреждают – приходят и убивают. Это мы о жуликах толком ничего не знаем, а они все подмечают, даже какой помадой красится женщина-судья. Кто строже, кого чем можно разжалобить, на кого можно надавить, а на кого не подействует. На мой взгляд, практика угроз судьям больше распространена в южных регионах нашей страны. Там их и убивают чаще.
У меня были такие дела, когда у свидетелей ноги подкашивались от страха, да и у самого холодок по спине пробегал. Чего ждать от некоторых преступников – непонятно. В сложных ситуациях к судье и его семье приставляют охрану. Правда, сразу после приговора ее снимают, считается, что судье опасность больше не грозит.
Дают тем, кто берет
Мне предлагали взятку только один раз. Адвокат давал 2 тысячи долларов. Я отказался. Потом узнал, что подсудимые давали адвокату на подкуп судьи 22 тысячи долларов. В итоге они пошли другим путем – занесли прокуратуре. И во время прений гособвинитель вдруг неожиданно переквалифицировал им статью на менее тяжкую – с разбоя на грабеж. Я это все понимал и влупил по максимуму, который был предусмотрен для той статьи, – семь лет. Деньги обычно дают тому, кто берет, преступники прекрасно знают, кому занести. Эта информация очень быстро распространяется, и ходоки идут целенаправленно. Вообще для судей существует журнал, в который они должны внести случаи «внепроцессуального общения», то есть предложение взятки. А вот у присяжных такого нет. С кем они общаются вне процесса, никто не знает. Сил и средств следить за ними просто нет. Уже сейчас есть случаи подкупа целой коллегии, а что будет дальше – никто не знает...
Замечено, что чиновники значительно реже получают реальные сроки, чем обычные граждане. Так, бывшего губернатора Еврейской автономной области Александра Винникова (на фото) обвиняли в злоупотреблении полномочиями, что нанесло бюджету ущерб свыше 24 млн руб.
Про несправедливость
Часто бывают случаи, когда опера вешают на человека преступления, которые тот не совершал. Как правило, это серии, например, кражи велосипедов. Серии всегда тяжело раскрываются. А операм нужно выполнять показатели. Когда они ловят преступника с поличным, то говорят ему: «Возьми на себя серию, какая тебя разница? Все равно будешь сидеть, а так дело рассмотрят в особом порядке, получишь минимальный срок». Могут что-то предложить взамен: домой свозить, с родными пообщаться или еще что-то.
Обычно судья сразу понимает, что подсудимого «нагрузили». Это видно по делу. Например, во время последнего преступления жулика взяли с поличным, а по предыдушим эпизодам у него везде явка с повинной. То есть, скорее всего, в реальности он совершил только последнее преступление, а остальными его «догрузили».
Выходов из такой ситуации у судьи несколько: если все согласны, можно рассмотреть дело, как есть. Другой – убедить гособвинителя, что доказательств нет. Тогда он откажется от обвинения, и уголовное преследование либо прекратится, либо дело вернется в прокуратуру.
Но если гособвинитель на это не идет, наступает самый сложный и трудозатратный процесс – оправдывать подсудимого. Затратный потому, что надо все досконально проверить, всех вызвать, допросить и написать убедительный приговор, а это далеко не у всех получается.
Поэтому чаще и проходит особый порядок – он наименее трудоемок. В этом случае наказание просто регулируют, назначая срок как за одно преступление. Тогда и жалоб нет, и все довольны. У оперов раскрываемость повысилась, у суда дело быстро рассмотрено, а осужденный получил срок, на который рассчитывал.
Судье приходится принимать непростые решения, от которых зависят судьбы людей
Однажды я рассматривал апелляцию по рецидивисту. Его признали виновным в серии из пяти краж. Но суд первой инстанции дал ему не два года, как обещали опера, а четыре, то есть по верхнему пределу. Он подал апелляцию, где заявил, что совершил только одну кражу, а не всю серию. Во время одной кражи он находился в СИЗО, а во время другой был в какой-то глухой деревне, ремонтировал школу. Я запрашиваю документы, приходят ответы, да, действительно, он говорит правду. В общем, я осудил его только за одну кражу, а не за всю серию.
А бывает еще, что вред и наказание несоизмеримы. Например, по статье за «незаконный оборот драгметаллов» предусмотрен штраф от 100 000 рублей. Реальные дельцы попадаются, но редко. Чаще бывает, что человек выковыривает из старой бытовой техники серебряные контакты и звонит по объявлению «Куплю серебро». А это объявление дали опера. «Преступника» задерживают, идет следствие, потом суд. Формально состав преступления есть, а если вдуматься, в чем тут вред?
Иногда на процессе врут все
Если ты хорошо знаком с материалами дела, то обычно заранее знаешь, какое решение примешь. Но так бывает не всегда. Бывает, начинаешь писать обвинительный приговор – не пишется, пишешь оправдательный – то же самое.
Иногда понимаешь, что на процессе все врут: жулики, потерпевшие, свидетели… Часто так бывает в делах по мошенничеству. Тогда ты собираешь по максимуму всю информацию и долго ее анализируешь. Читаешь дело, ищешь решения пленумов Верховного суда, изучаешь практику по аналогичным делам. Это сложный процесс, просто его не видно людям. Бывают дела, в которых, не вникнув в технические тонкости, разобраться невозможно.
Чем громче дело, тем большее давление испытывают судьи. Можно только предполагать, под каким прессом находился судья, выносивший приговор по делу уфимской дознавательницы, обвинившей трех офицеров полиции в изнасиловании
Про жалость к подсудимым
Разжалобить судью пытаются одними и теми же приемами: малолетние дети, иждивенцы, болезни. К ним судьи уже привыкли. И при вынесении приговора руководствуешься не эмоциями, а Уголовным кодексом. Хотя, конечно, есть «вилка судейского усмотрения». Границы по ней довольно большие. Допустим, статья 111 («умышленное причинение тяжкого вреда здоровью»). Если потерпевший умер, то это четвертая часть статьи, а если получил тяжкий вред здоровью, то первая. Парадокс в том, что сейчас судья может признать преступника виновным по первой части и дать ему четыре года колонии. Но такой же срок преступник может получить и по четвертой части, когда потерпевший умер.
В этом случае смотришь на поведение подсудимого. Обычно сразу видно: этого и максимальный срок ничему не научит, а этому хватит двух месяцев СИЗО, чтобы он больше не возвратился на преступный путь.
У меня был случай, который я помню до сих пор. Судил бабушку по статье 327 («подделка, изготовление или оборот поддельных документов»). У нее был фальшивый документ, который позволял бесплатно ездить на транспорте. Ее дочь была наркоманкой, устроила дома притон. К дочери приходили друзья, которые регулярно били эту бабушку. Дочь продала из дома все, что можно, например, диван. Бабушка спала на полу, и у нее не было денег даже на еду. В итоге дочь умерла от передоза. А этот поддельный документ бабушке дал опер, который занимался делом ее дочери. Он просто хотел ей помочь, зная, что у женщины нет денег ни на что.
Так вот, по этой статье обычно наказывают штрафом, но бабушка умоляла дать ей срок, так как у нее не было денег. Когда ее взяли с фальшивкой, она ехала на могилу к дочери. Я смотрю на гособвинителя, а у нее в глазах слезы, и у всех, кто был на процессе, – тоже. К счастью, у меня были основания для прекращения дела. Но такие истории редки.
Оправдание – редкость
В каждом регионе есть средний показатель по обвинительным и оправдательным приговорам. Обычно судьи стараются существенно не превышать средний по региону показатель по оправданиям. Иначе, к примеру, могут понизить твою категорию. Понимаете, оправдательный приговор – это всегда ЧП. Получается, следствие плохо работало, а прокуратура зря утверждала обвинительное заключение? Такой приговор бракует их работу.
Мне кажется, в советские годы следствию было важно установить истину, а сейчас больше – доказать вину. Но все-таки я считаю, что следствие абсолютно незаконно уголовные дела не заводит. Если поднять в любом отделе полиции архивы, то выяснится, что у них тысячи материалов, по которым прекратили производство или не стали заводить дела из-за отсутствия состава преступления.
Да, суды у нас почти всегда проходят с обвинительным уклоном, но, несмотря на это, я не считаю, что это сильно критично. Грубо говоря, если бы я был полностью независим от всех показателей, то судил бы практически так же.
Про присяжных
Я не против судов присяжных, но одно дело, когда это происходит в областном суде в крупном городе. И совсем другая история, когда это какой-то небольшой город в глухомани. Знаете, у нас ведь есть такие города, где половина населения сидит или скоро сядет, а вторая половина их охраняет. Вот в таких городах в судах присяжных я ничего хорошего не вижу.
Кстати, я иногда читаю в СМИ информацию по делу, которое веду. Обычно это касается экономических дел. Я это делаю скорее для того, чтобы понимать расклад сил. Например, идут обвиняемые на контакт с журналистами или наоборот? Есть ли сливы по этому делу от следствия? На мое решение информация из СМИ никак не влияет. А на суды присяжных очень даже влияет, они ведь ее принимают за истинную. К тому же СМИ нередко подают все так, будто им уже стопроцентно известно, виновен человек или нет.
Правосудие по-хахалевски: почему мировые автоконцерны пострадали от краснодарских судейhttps://www.youtube.com/watch?v=iRnfuOz-_ow