Иван Шухов. Ненаписанные «Пресновские страницы»

Автор: историк Сергей Виниченко. В 1906 году в станице Пресновской Петропавловского уезда родился Иван Петрович Шухов, будущий известный писатель и публицист, лауреат литературных премий, редактор журнала «Простор». Впечатления детства и юности легли в основу романов и повестей, статей и докладов о жителях Горькой линии. В 1969 году в плане «Пресновских страниц» писатель поставил перед собой задачу — создать широкое эпическое полотно, повествующее о жизни сибирского казачества. В журнале «Простор» были опубликованы автобиографические повести «Колокол», «Трава в чистом поле», «Отмерцавшие марева». В 1975 году их включили в книгу под общим названием «Пресновские страницы», удостоенную Государственной премии Казахской ССР.

Но выход книги был лишь каплей в нереализованном плане писателя. Нехватка времени и идеологические установки не позволили ему создать сибирский «Тихий Дон».

Возьмём на себя смелость, используя заметки писателя из плана «Пресновских страниц»*, приоткрыть дверь в документальное прошлое, которое намеревался описать для читателей Иван Петрович Шухов в художественном произведении.

«Поездка в Казихин Монастырь»

В последние годы об Архистратиго-Михайловском женском третьеклассном общежительном монастыре, расположенном в пятидесяти верстах к западу от Пресновки, пишут много. Его историей, начиная с конца 80-х годов занимался автор, собирал материалы петропавловский исследователь православных приходов Сергей Федорович Шатилов, написал книгу писатель Александр Иванович Дедов.

Сегодня Архистратиго-Михайловский монастырь официально признан сакральным местом Северного Казахстана и взят под охрану государства.

Монастырь, созданный волей Божьей и усилиями Анны Васильевны Казиной в 1896 году, вначале существовал в качестве женской православной общины. Новая власть закрыла монастырь весной 1921 года после расстрела игуменьи и двух монахинь. Благословение на открытие общины дал пресновский священник о. Никанор Попов. Следует отметить то обстоятельство, что поиски документальных свидетельств о мученической кончине игуменьи и сестер пока не увенчались успехом. Расстрельные команды не спешили доверить бумаге свои преступления, совершая издевательства и убийства без приговоров и записанных допросов. Устного приказа командира было вполне достаточно, чтобы «отправить к Духонину» ( расстрелять – прим. автора) любого любимого в народе человека, будь он писателем, генералом или священником. Авторитет игуменьи Евпраксии не помешал палачам расстрельной команды исполнить революционный приговор.

Подвижнический вклад игуменьи Евпраксии в развитии основ православного христианства в нашем крае трудно переоценить. До сих пор на Пресногорьковской линии пожилые люди вспоминают много хорошего о монастыре и его настоятельнице.

Об истории монастыря здесь.

«Казачьи поселки. Островка, Казанка, Лопушки, Железное, Усердное, Богатое»

В 1846 году по указу императора Николая I жители казенного поселения Казанское (322 человека), выходцы из Воронежской области, были поверстаны в 4-й Сибирский казачий полк. Бывшие крестьяне, в одночасье ставшие казаками, стали верой и правдой служить царю. К концу XIX века в поселке проживало более 1200 жителей, в основном занимавшихся разведением лошадей и крупного рогатого скота.

«Казаничи жили великорусским укладом – большесемейностью, зная, что «семья воюет, а один горюет». У них старший брат был головой – распорядителем, и младшие, нередко уже семейные, считали большака за вожака-атамана их общей семьи. Жители этого поселка, к чести их, были усердные хлеборобы и радетельные хозяева, и жены их были домовитые хозяйки, мастерицы-пряльи и ткальи, по пословице: «могли и золотом шить, могли и молотом бить», поэтому бедноты в поселке было мало, а больше было середняков, у которых запас хлеба был года на два – на три, скотинки голов 10-15 и на черный день имелся грошик, нажитый честным трудом», — писал в эмиграции протоиерей Григорий Яковлев.

В январе 1904 года на японскую войну поселок сумел выставить полную строевую сотню во главе с есаулом Самсоновым.

В 1846 году императорским повелением были включены в состав Сибирского казачьего войска деревни Усердная (137жителей), Лапушки (104), Богатая (156), Железная (98). В редуте Островном проживало 243 человека (основан не позднее 1802 года).

«Пресновские ярмарки. Никольская. Афанасьевская»

К 80-90 годам XIX века главной формой организации торговли стали ярмарки и торжки. Первая ярмарка в Сибирском казачьем войске была учреждена в 1849 году в станице Николаевской. В последующие годы были открыты еще три ярмарки в степных поселениях: в Кокчетавской и две в Акмолинской, последние первенствовали своими оборотами над всеми ярмарками. Первое место в торговом обороте занимал Петропавловский уезд, в котором кроме десяти ярмарок происходили еженедельные торжки: в ст. Пресновской, Пресногорьковской, Новорыбинской и Екатериненской.

Из внутренних губерний России везли продавать в пределы Сибирского войска: зерновой хлеб, муку, крупу, овес, сельские ремесленные изделия и мануфактурные товары. Вывозные предметы торговли на сибирских и российских рынках — лошади, рогатый скот, овцы, и полученные от них продукты: кожи, сало, шерсть, рыба, икра, рыбий жир, соль, огородные овощи, мед, воск, бревна, жерди, дрова. Казаки выменивали у казахов скот, кожи, овчины, муку, сено, материю, глиняную и деревянную посуду. В станицах продавали самодельное вино и табак — самосад.

«Тут благоприятствует близость к горькой казачьей линии многочисленного и значительного крестьянского населения Ишимского, Курганского и Ялуторовского округов. Главную массу стекающегося на ярмарки народа составляют казахи, казаки и крестьяне из соседних внутренних округов. Купцы и приказчики приезжают не только из ближайших, но и из отдаленных городов Тобольской и Томской губерний, а также из Оренбургской и Пермской губерний. Из торгующего населения больше всего бывают татары», — писали российские газеты.

Для помещения товаров в казачьих поселениях построили ярмарочные балаганы, за которые взималась плата в станичный доход. В ряде станиц были устроены гостиные дворы из деревянных лавок. В Пресновской построено лавок 51.

 В Пресновской «бывают две большие ярмарки, главный продукт торговли – скот, одна». Декабрьская приносила доход да двухсот тысяч рублей, январская – до ста тридцати тысяч рублей. В 1895 году общий денежный и меновой оборот этих станиц доходил до миллиона рублей. Станица Новорыбинская славилась лучшими казахскими лошадьми, их охотно скупали российские купцы. В 1891 году во время посещения Сибирского казачьего войска цесаревичем Николаем, подросток Петр Бородавкин проскакал рядом с его каретой 110 верст до Пресногорьковской и далее, до границ с Оренбургской губернией, удивив последнего императора России и конвой отличными качествами своего коня.

Местные ярмарки были связаны с Ирбитской и Нижегородской. К примеру, на Пресновской Афанасьевской ярмарке 1891 года из опрошенных купцов 16 человек привезли мануфактуру с Ирбитской ярмарки. Купец из станицы Звериноголовской привез с Крестовской ярмарки 150 пудов мануфактуры на пять тысяч рублей. Четверо приехали из Звериноголовской, трое из Петропавловска, четверо из Кургана, двое местные, по одному из Кустаная и Ишима. Курганские купцы Харламовы привезли с Нижнегородской ярмарки в Пресновку чай, сахар, табак, фарфоровую посуду. Василий Харламов привез из Москвы скобяные и москательные товары, посуду, самовары, чай, сахар, лампы, всего 250 пудов на 2500 рублей. С остатками товаров он планировал отправиться на ярмарку в село Моршихинское Курганского уезда. Курганский купец Петр Савостьянов привез из Нижнего Новгорода и Ирбита фарфоровой посуды 200 пудов на 1000 рублей. Купец из ближнего села Теплодубровного привез из Ирбита мануфактуры на 5000 рублей (Щеглова Т.К.). Гурты купленного скота гнали по Казачьему тракту на Троицк и далее — в Казань и Нижний Новгород.

Мы уже писали о торгово-экономических отношениях на Горькой линии.

«Год 1914-й. Казачий бунт в Кокчетаве. Убийство казаками есаула Бородихина. Военно-полевой суд. Репрессии. Расстрелы».

Из документа о казачьем бунте. Акмолинский губернатор сообщал 20 августа 1914 года в Омский департамент полиции:

«31-го июля сего 1914 года, в 5 часов вечера, в кокчетавском сборном пункте мобилизованные казаки 4 и 7 полков произвели военное восстание, сожгли офицерский барак с имуществом и убили офицера подъесаула Бородихина. Обстоятельства этого дела таковы:

Молодой казак Данилов заторговал на сборном пункте у одного казаха для себя лошадь и куда-то на время отлучился. Узнав по возвращении на пункт, что заторгованную им лошадь продавец уже продал подороже другому лицу, казак Данилов начал упрекать его в недобросовестности и пытался отобрать лошадь силой, но тот не давал ему, долго отбивался и ударил Данилова ногой с такой силой, что она моментально распухла. Казак Данилов просил старшего по лагерю офицера подъесаула Бородихина наказать продавца лошади за нанесение ему оскорбления, но последний ему отказал, разъяснив, что наказывать частных лиц за такие поступки он не имеет права и при этом в шутливом тоне высказался: «Какой же ты после этого казак, когда тебя побили, вместо жалоб насшибал бы ему хорошенько, да и делу конец».

Данилов продолжал настаивать на своем и привел обидчика к офицерскому бараку, стараясь ударить его. За казаха вступился Бородихин, разняв их и ударив при этом Данилова. Тот закричал на весь лагерь, что его ни за что бьет офицер, тут же сбежалась полупьяная толпа в несколько сот человек и, крича об избиении казака, бросилась на террасу, где сидел Бородихин. В подъесаула полетели камни, палки и все, что попало под руки.

«Сначала офицер Бородихин, защищаясь от озверевшей толпы, отстреливался из револьвера», но увидев, что толпа подожгла его барак, бросился к речке Чаглинке, был настигнут на берегу и убит. «Находившиеся в тот момент в лагерях младшие офицеры Аников (Анненков? – прим. С.В.), Шевелев и Бородихин, младший брат убитого, не принимали никаких мер к прекращению беспорядков и ограждению товарища от насилия, спокойно стояли и смотрели на происходившее».

После убийства казаки 4-го и 7-го полков упрашивали их остаться в лагерях и уверяли, что их не тронут, но они ускакали в Кокчетав, где заявили атаману отдела о случившемся.

Военно-полевой суд приговорил восемь казаков из станиц Лобановской, Сандыктавской и Акан-Бурлукской к расстрелу.

Полная версия этого происшествия изложена здесь.

«Первая мировая война. Проводы казаков в полк».

Очевидец так описывает проводы на Великую войну в станице Пресногорьковской:

«У каждого дома толпился народ. Всюду слышны были песни и плач. По улицам то и дело скакали всадники, в одиночку и группами. Из каждого дома один или двое уходили на войну. Собирались у станичного правления, строились в шеренги. Протрубили полный сбор, атаман Шешминцев и офицеры проверили снаряжение, осмотрели коней, обмундирование. Началось прощание с родными. Это была душераздирающая картина. Площадь гудела от рыданий, женщины падали в обморок, рвали на себе волосы. Хватались за стремя. Около 30 подвод с провожающими выехали до Половинного и далее до станции Лебяжье. Долго стояли люди, махая вслед фуражками, пока всадники не скрылись за березовым лесом».

Сабит Муканов был свидетелем проводов на фронт в соседней Екатериновке. Молебен на площади уже заканчивался, когда ребятня залезла на церковную ограду и с любопытством смотрела на происходящее.

«Вся просторная площадь была забита народом. Молодые казаки в форменных гимнастерках, с красными погонами на плечах стояли в конном строю перед церковью, жаркий ветер слегка колыхал их пышные, лихо зачесанные чубы…. Далеко за станицу проводили мы казачий эшелон…. Все дальше и дальше уходили казаки. Все глуше звучала их песня. Но вот уже заглохла песня, а станичные женщины и девчата все стояли, смотрели вдаль и заливаясь горькими слезами. Грустно было на душе. У меня было такое ощущение, словно и я вместе с жителями станицы проводил в эту невеселую дорогу кого-то из близких и родных…».

«Разгром – в Августовских лесах – 4-го Сибирского казачьего корпуса»

В феврале 1915 года 20-й корпус 10-й армии, действовавший в Восточной Пруссии в районе Пинских болот, был отрезан германской армией от основных частей. Случилось это во время отступления корпуса на Гродно. Немцы перебросили из Франции шесть корпусов, которые были использованы для подавления трех русских корпусов. Им удалось оттеснить корпус генерала Епанчина и выйти на Вильковишки, замыкая кольцо вокруг 20 корпуса, обозы которого растянулись от Сувалок до Сейны. Под Сейнами командирам стало ясно, что полки попали в окружение. Двигаясь назад на Сувалки корпус повернул на узкую дорогу, ведущую в малопроходимые Августовские леса.

Сибирцы попали в болото и под огнем противника частью погибли, частью были пленены. Командир полка войсковой старшина Г.А. Власов был ранен и скончался в деревне Курьянка.

Об этой атаке вспоминает генерал – лейтенант Хольмсен:

«Войска, расстреляв все патроны, дорого продавали свою жизнь. Собравшиеся остатки второочередного полка №4 Сибирских казаков в числе около полуторных сотен, к коим пристроились еще некоторые артиллеристы, решили под командою своего командира, 64-летнего войскового старшины Власова, прорваться конною атакою. Казаки попали в болото и понесли огромные потери от ружейного огня. Вторичная атака была для них гибельна уже под действием пулеметного огня. Почти все полегли. Все ближе и ближе подходили немецкие цепи… Потери убитыми и ранеными были колоссальны и не поддаются учету. Эта заключительная драма под Млынеком проходила после полудня».

Доктор исторических наук Н.Яковлев пишет:

«20-й корпус попытался вырваться из кольца и выйти к Гродно. Остатки корпуса, расстреляв все патроны и снаряды, 15 февраля бросились в последнюю атаку с голыми руками, на узком участке прорыва волна солдат сбила пехоту противника. Корпус нашел гибель в Августовских лесах…».

В середине 70-х годов прошлого века автору не раз приходилось слышать от стариков рассказы об этой катастрофе. Она не забылась даже через шесть десятилетий лихолетья.

О событиях Великой войны подробно здесь.

«Пленение немцами казаков нашей станицы»

В воспоминаниях атамана (тогда сотника) Б.В. Анненкова читаем:

«Я прибыл в 4-й Сибирский полк, который вел тяжелые бои в районе Пинских болот…В одном из сражений полк был полностью разбит. С остатком полка мне удалось добраться до Гродно, откуда затем началось общее наступление».

В плен попали войсковой старшина П.П.Волосников, командир сотни есаул В. Безобразов, хорунжие Катанаев, Нарбут, Сергеев. Количество погибших и плененных в Августовских лесах сибирских казаков составило около 300 человек.

 В декабре 1918 года находились в плену казаки станиц: Пресногорьковской 19, Починной 5, Пресногорьковский редут 10, Крутоярской 8, Песчанской 13, Сибирской 7, Богоявленской 5, Камышловской 10, Кабаньей 11, Пресновской 10 человек.

«Приход красных. Пятая армия. Дивизия Стеньки Разина»

Командующий 5-й армией Михаил Николаевич Тухачевский.

Пролетарский кавалерийский полк имени Степана Разина в составе 35-й стрелковой дивизии, командир Карташов Александр Ермолаевич. В июне 1918 года был сформирован в Троицке как 1-й Оренбургский казачье- социалистический полк имени Степан Разина из казаков Троицкого округа.

«Пресновская битва»

Обстоятельства боя на улицах Пресновской станицы 9 сентября 1919 года описаны в трудах О.А. Винокурова и В.А. Шулдякова. Приведу лишь один документ об этой трагедии, свидетелем которой, будучи подростком, был Ваня Шухов.

«Вернувшись из дивизии и найдя полк в жалком состоянии, я начал спрашивать: как, почему, когда и где что произошло. Красноармейцы и командный состав рассказывали мне о случившемся, говорили, что такого боя, как под Пресновской, в эту войну мы еще не видели. Снаряды рвались везде и всюду, жужжание пуль было вроде пролетавшего роя пчел, казаки везде и всюду появлялись группами с обнаженными шашками, ярко сверкающими на солнце. Роты красных бойцов совместно с командиром т. Ряпиным (сочувствующий) и находящимися в них партийными работниками бросались на казаков в яростные атаки и контратаки. Жертв было масса с обеих сторон. Только маленькое количество бойцов поддавалось панике. Приходилось видеть, как некоторые товарищи поднимают руки вверх (говорю вообще о бойцах всех полков) и как подскакавшими казаками отрубались руки трусов. Казаки работали направо и налево. Командир 4 роты т. Черников (коммунист), занимавший временно должность комбата, с 4 ротой бросался в яростные атаки и схватки с казаками, ни одного партийного работника из названной роты не вернулось, все погибли славною смертью. Погибли, как надо умирать только искренним сынам Советской республики, товарищи Мощалкин (пом. комполка), кандидат в члены РКП (б), Ржавин (политком батальона), Раевский (военком полка), Васильев, Земтур, Мещерский, Паластинин, Дружнов и много других славных работников. Ржавин и Раевский, видя, что им приходится плохо в кругу казаков, сами застрелились. Пресновский бой совсем опустошил ряды наших коммунаров: из 100—120 членов и сочувствующих найдется 40—50» ( из доклада информатора 35-й стрелковой дивизии политотделу дивизии от 4 октября 1919 года. Ст. Звериноголовская).

«Колчак. Атаманы Анненков и Дутов»

За конной атакой Сибирского казачьего корпуса у поселка Островка по свидетельству Г.К.Гинса, наблюдал сам адмирал Колчак. Он прибыл в 3-ю армии на автомобиле, чтобы быть свидетелем решающего сражения и воодушевлять войска. С ним были глава Британской миссии в Сибири генерал А.Нокс и походный атаман казачьих войск и инспектор кавалерии А.И.Дутов. Тракт в те годы проходил через Пресновку и конвой адмирала не мог миновать её при следовании к Островке. Кроме того, в станице адмирал провел смотр уральским стрелкам и сибирским казакам.

«Белый генерал Фаддей Глебов»

Полный георгиевский кавалер Фаддей Львович Глебов (1887 – 1945, Шанхай) ушел на Великую войну из поселка Казанского Пресновской станицы простым казаком. Через шесть лет, будучи генералом, во время Великого Сибирского Ледяного похода командовал 10-м казачьим полком. После ухода белых из Приморья возглавил в Китае русскую эмиграцию.

Подробно о судьбе генерала здесь.

«Кулацко — эсеровский мятеж в Приишимье»

В начале февраля 1921 года в Сибири и Северном Казахстане вспыхнуло Западно — Сибирское восстание. Движущими силами восстания стали остатки колчаковцев, эсеровский крестьянский союз, недовольное продразверсткой крестьянство и казачество. Основными лозунгами восставших были «Долой продразверстку!», «Советы без коммунистов». Возникло несколько повстанческих очагов движения.

На юге Курганского уезда и в западной части казачьей линии действовала «Первая народная армия». Штаб ее находился в станице Кабаньей. Начштаба «армии» был некто Дутов — по мнению чекистов, «самозванец, назвавшийся Дутовым, с целью вызвать энтузиазм повстанцев». Среди командиров чекисты называли бывших генералов Анненкова, Лебедева и Церетели, скрывавшихся в Казинском женском монастыре под видом богомольцев, и белых офицеров Ольгинского и Морозова. Фамилии генералов были на слуху с периода боев 1919 года и в этих местах в это время их быть не могло, а «первой армией» на самом деле командовал уроженец станицы Кабаньей старший урядник Иван Дурнев. Вооружены повстанцы были плохо. В Пресногорьковском районе «народная армия» насчитывала до 1500 казаков, вооруженных на треть личного состава, большинство — самодельными пиками, топорами и вилами. В каждой деревне и станице организовали кузницы, где изготовляли пики из железных вил. «Первый освободительный полк» насчитывал полтысячи человек, из них две сотни всадников. Вооружены винтовками только пятьдесят, все остальные – пиками, изготовленными в Лопушках. «Второй» полк, состоящий из 1250 человек, был хорошо вооружён на одну треть. Пики, топоры и вилы были на вооружении отряда Мальцева.

В Приишимье действовала повстанческая 1-я Сибирская казачья дивизия под командованием подхорунжего Токарева. Уроженец станицы Екатерининской, георгиевский кавалер, Семён Георгиевич Токарев воевал в Первую мировую войну в 1-м Сибирском казачьем полку. После падения Омска в ноябре 1919 года, он сдался в плен к красным. Но последующие события заставили его воевать на стороне восставших. Дивизию составляли казачьи полки под командованием вахмистра О.Зубкова.

Подробно о восстании.

«Банда Ковалева. Лозунг: «За базары без коммунистов!»

Документ: записка от 12 мая 1921 года руководства Курганского уезда командующему войсками Петропавловского уезда и Челябинскому губисполкому Советов: «…из юго — восточного сектора уезда, где оперирует отряд Ковалёва по борьбе с бандитизмом, получаются сведения, не подлежащие сомнению и проверке, о том, что отряд деморализующе действует на население, остающееся до сего времени верным к советской власти, своими безосновательными действиями по конфискации имущества без оформления этого актами и протоколами (им допущено до 30 конфискаций), бессистемно проводимому террору (так, им расстреляны без суда служители культа и граждане в Боткинской, Байдарской и Саломатовской и других волостях, по заверениям волисполкомов, люди лояльные к госстрою), по самоснабжению своего отряда на глазах населения. Принимая во внимание, что дальнейшее такое бестактное поведение т. Ковалёва с точки зрения политической этики терпимо быть не может, в то же время, ценя его заслуги по борьбе с бандитизмом и зная, что он непосредственно в служебном отношении не подчиняется командованию нашего уезда, настоящим уисполком просит Вас принять соответствующие меры к укрощению пылкого командира и призвать его к порядку в порядке команды, иначе уисполком вынужден будет отказаться от услуг т. Ковалёва, как бы ценны они не были».

«Вторжение повстанцев в Пресновку»

Трагедия крестьянско-казацкого восстания 1921 года не обошла стороной семью Ивана Петровича Шухова. В коротких , словно рубленных фразах – весь трагизм и леденящий ужас гражданской войны:

«Брат на брата. Иван – с мятежниками. Дмитрий вместе с сестрой Паней – с коммунистами.. Я – ЧОНОВЕЦ. Несу караул в ночи у штаба ЧОНа. Мой арест повстанцами. Казнь мятежниками Виктора Воропаева. Расстрел Нины Садчиковой и Нины Размановой. Гибель старшего моего брата Ивана. Отец откапывает в братской могиле труп Ивана. Привозит его убитого на салагах, укрытого рогожей к нам домой. Иван на скамье – в кухне нашего дома. Оттаивает. Кровь сочится в подставленные под скамью тазы и ведра. И в эти же дни – смерть молодой жены Ивана – Нины. И тут же смерть и их новорожденного сына».

Эпилог

Автор сделал попытку при помощи документов прокомментировать лишь небольшую часть плана «Пресновских страниц». Большое количество фамилий и событий, обозначенных в нём Шуховым, говорит об огромном желании основательно рассказать о жизни на Линии и сохранить память для потомков.

Трагические события начала прошлого века, к которым историк может прикоснуться лишь посредством изучения документов, Иван Петрович видел своими глазами. Бог ведает, какие замечательные сюжеты ожидали почитателей таланта писателя на страницах полной версии «Пресновских страниц», воплоти он свои планы в жизнь.

*Шухов И. План «Пресновских страниц»,- в кн: Собрание сочинений, т 5. Алма-Ата, 1983. с.564-568.

Сергей Виниченко, историк, писатель