Михаил Крутихин: «Россия технически не сможет сократить добычу нефти»
В эфире ютуб-канала FeyginLive он рассказал о том, что у нашей страны попросту не хватит бригад, чтобы перекрыть добычу. «Прежде всего, отмечу, что на ситуацию на рынке новая сделка никак не влияет, разве что, чисто психологически. Изучил я историю с этими переговорами и получилось, что уговорил-то всех Трамп. Но когда начинаешь заниматься подсчётами, выясняется, что саудовцы должны сокращать меньше, а Россия больше. Наше Министерство энергетики буквально только что озвучило нефтяным компаниям, на какой процент те с 1 мая должны сокращать свою среднесуточную добычу. На словах компании согласились, но когда интересуешься, как именно вы собираетесь это делать, сталкиваешься либо с полной растерянностью, либо начинают нести какую-то ахинею. Вот руководитель «Татнефти» заявил, что инвестиции перенесут с разведки и добычи на переработку и на нефтехимию. Но я не понимаю, как это может быть реализовано на практике? Есть буровые бригады. Они, что ли, вдруг снимут их и направят на нефтехимический или на нефтеперерабатывающий завод? В России всё очень сложно, тем более что была совершенно другая парадигма. На протяжении многих десятков лет стояла задача наращивать производство, увеличивать объёмы добычи нефти. Мозги же заточены на это! Геологи бегают, докладывают о разведке запасов и новых открытиях. Буровики работают, всё больше скважин открывается. И внезапно всем им сообщают: значит, так, ребята, вы, конечно, добились грандиозных успехов, но сейчас надо бы всё частично свернуть. А я посчитал это «частично», и получилась чуть ли не четверть! Но как это выполнить? Заглянул в инструкцию. Есть определённые правила консервации скважины. Это сложнейшая операция. Надо приостанавливать действующий поток нефти. Сил просто не хватит столько скважин закрыть-перекрыть по всему нашему необъятному государству! У нас 180 000 скважин работающих, плюс 40 000 неработающих. А учитывая, что скважины дают очень мало нефти, то перекрытием трёх скважин много нефти с рынка не уберёшь. Это не даст ощутимого результата. Например, наше легендарное Самотлорское месторождение даёт всего 4 %. Вода там идёт с нефтяной плёночкой. Это нормальная методика, когда закачивают воду, чтобы она вытесняла нефть. Но сколько же надо скважин по численности перекрыть, чтобы стало реальным ощутимо снизить объём? В России средняя скважина в сутки приносит 9,5 тонн. А те, которые бьют фонтаном и реально рентабельные – редкость, их у нас менее 2 %. По остальным надо извлекать погружной насос, либо останавливать станок-качалку. Чтобы законсервировать скважину, сначала её надо прочистить, закачать под горизонт цементный мост, закупорить, сверх этого закачать жидкость, которая не нарушит перфорацию, то есть приток нефти в будущем сохранится, а затем опять поверх накачать цементные мосты. А уж если горизонтов несколько – то так на все по отдельности. Мало того, что необходимо составить подробный план действий, так надо ещё и надзорные органы для проверки привлекать. Это же нереально. Просто бригад не хватит, чтобы перекрыть добычу в России. Никогда у нас такого не делали. Так что я не знаю, как Россия будет выходить из этой ситуации. Скорее всего, либо будет саботаж со стороны промысловых компаний, либо начнут приписывать что-то и фальсифицировать. Всё это у нас хорошо умеют делать. Затем найдутся компании, которые будут размахивать бумажками из серии «извините, я не могу, у меня защита есть». Что за защита? Вот «Роснефть» должна кучу нефти, тонны и тонны, китайцам. Потому что китайцы давали им деньги на укрупнение за счёт поглощения других компаний. А все эти договоры с китайцами ещё и межправительственными соглашениями защищены. То есть «Роснефть» находится в привилегированном положении, а другие должны будут сокращать больше. Каким образом всё это получится – загадка. Детали никому неизвестны. И министерство не даёт никакой методики, как из этого выкручиваться. О проценте сокращения сказали - и точка. А ведь если Россию уличат в том, что она жульничает, как было три года подряд с ОПЕК+, существует опасность полного коллапса. Тогда мы говорили, что всё сокращаем вместе со всеми, но по статистике было видно, что добыча потихоньку увеличивалась. Но сейчас это не просто обязательства перед группой товарищей из 24 стран, а серьёзная международная вещь, которая закреплена в решениях G 20. А когда Большая двадцатка благословляла это сокращение, было объявлено о создании контрольного органа, который будет наблюдать за тем, что происходит. И принимать, в случае необходимости, соответствующие меры. И если Россия окажется в числе недобросовестный сокращателей добычи, что, по-вашему, будет делать этот орган? Поскольку сделку своим прямым участием спонсировал президент США, я не исключаю, что прибегнут именно к тому, чем угрожали – каким-то тарифам, санкциям и эмбарго против российской нефти. Американское правительство может объявить санкции против сервисных компаний, которые оказывают содействие российской нефтянке. А если от нас уйдут даже всего три компании, скажем, такие, как Halliburton, Schlumberger, Baker Hughes - это же будет уже трагедия. Подобные компании имеют широкое присутствие на нашем рынке и оказывают много разных услуг, это и испытание скважин, и бурение, и много чего ещё. Наши российские компании, которые обслуживают разведку в Ямало-Ненеском, Ханты-мансийском автономных округах, где у России самые главные залежи нефти и газа, уже говорят о том, что если вся эта ситуация будет продолжаться, треть компаний просто обанкротится. А это десятки тысяч людей. Я посчитал, что только пять наших самых крупных компаний - «Роснефть», «Лукойл», «Сургутнефтегаз», «Татнефть» и «Газпромнефть» - вместе насчитывают 625 000 сотрудников. Не будем забывать и про членов их семей, а также о работниках компаний, которые занимаются обслуживанием по части технологий, оборудования, транспорта, электроэнергии… И получится, что в целом речь идёт о 2-3 млн человек. Это много. И все они могут остаться без средств к существованию. Сейчас нефти на рынке больше, чем спрос её может переварить. Навес предложения над спросом в среднем таков: 30 млн баррелей в сутки. И спрос всё время уменьшается. Да, уменьшается кое-где и предложение, так как некоторые нефтяные компании тоже страдают и от коронавируса, и от спада экономической активности. К примеру, в США 27 числа должен закрыться уже третий нефтеперерабатывающий завод. То есть предложение где-то тоже снижается, но не такими темпами. Всё равно нефти больше. И вот договорились, значит, что в течение двух месяцев надо убирать с рынка 9,7 млн баррелей в сутки. Но это не 30, не 20 и даже не 10. А учитывая, что у ОПЕК и союзников дисциплина выполнения соглашений и так всегда была очень низкой, то на самом деле убирать будут по 6-7 млн баррелей. Может быть. Но это не поможет. Потому что по морям ходят танкеры, которые не могут сбыть свою нефть. На рейде стоят десятки танкеров, включая супертанкеры, которые не могут продать запасы. И российская нефть, которую закупили некоторые торговцы, тоже никак не реализуется. Идёт серьёзное давление из-за такого дисбаланса. И участники рынка начинают предлагать очень хорошие скидки. При этом оптимистические оценки звучат даже не только из Москвы, но и от арабских специалистов по нефтяному рынку. Говорят, допустим, что после июня-июля цена дотянется до 40 долларов за баррель, и станет более-менее комфортно. А к концу года, мол, и до 45. И тогда вообще всем будет хорошо. И США, и саудовцам, и россиянам. Но не очень-то в это верится, если честно. Наши вообще всегда смотрят только на шаг вперёд. Когда мне говорят о какой-то там двухходовой комбинации, или даже о многоходовке, я не верю, потому что за последние 20 лет подобного в России не видел. У нас один шаг сделают - и смотрят: а что же там получилось?»