Гена из тайги. 75 лет со дня рождения Геннадия Цыганкова

16 августа исполнилось 75 лет со дня рождения Геннадия Цыганкова.

На прозвище «Тайга» он не обижался, а чего обижаться, если для многих жителей европейской части СССР всё, что за Уралом — глушь беспросветная, а тут вообще Дальний Восток, да ещё поселок, который на слуху хотя бы по известной песне, как символ трагических лет — «я помню тот Ванинский порт, и крик парохода угрюмый…». Цыганков и не скрывал, откуда он — «из ссыльных мест», где теперь на здании общеобразовательной школы поселка Ванино есть памятная доска с его именем. Человеком он был добродушным и добросердечным, помогать готов был всегда, в дружбе никого не подводил, а на площадке — что тут добавить к тому, что в середине 70-х в пятёрку сильнейших защитников страны?

Было и другое прозвище — Мазандаранский тигр, но вряд ли оно могло привиться, просто к слову кому-то пришлось по аналогии с героем популярного иранского фильма о деревенском силаче-дровосеке, ставшем звездой национального вида борьбы и одновременно жертвой интриг. В СССР фильм вышел на экраны в 1970 году — как раз тогда, когда хоккейной общественности был явлен 22-летний атлет-самородок из хабаровского СКА. Любопытно, что Геннадий Цыганков проделал тот же путь, что и его великий предшественник, обладавший богатырским здоровьем — Иван Трегубов.

Цыганкову, недавно защищавшему честь сборной ПВО Дальневосточного округа, о переводе в Москву и не мечталось. ЦСКА, весной 1969 обидно упустивший чемпионский титул, тем не менее остро нуждался в подпитке игроками класса национальной сборной, и тренеры смотрели во все глаза за молодёжью. Где они его увидели — то ли в Хабаровске, то ли в Ухте на финале класса «Б», то ли на первенстве Вооружённых сил, не столь важно. Помимо московских армейцев на Цыганкова нацелились и ленинградские, но где им было устоять перед возможностями Анатолия Тарасова? Рапорт о переводе в Московский военный округ Цыганков написал после того, как вышел на лёд с незалеченной травмой головы, отгрузил соперникам четыре шайбы, что максимально удовлетворило тех, кто за ним приехал из Москвы. Легенда гласит, что написал он рапорт в госпитале, куда попал сразу после игры, и в это верится: Цыганков и после, будучи под присмотром врачей, частенько играл с травмой, а однажды даже с переломом ноги. Опять же по легенде здоровье было такое, что, казалось, он не чувствует боли, или же делает вид, что не чувствует. Известен случай, когда на сборах в Кудепсте Геннадий поразил всю приехавшую комплексную научную группу, которая проверяла параметры здоровья хоккеистов. Один из экспериментов закончился порчей оборудования и вердиктом «у Цыганкова легкие — как кузнечные меха».

Он не только богатырством поражал, а ещё и тем, что долго ничего не надо было объяснять — всё схватывал на лету, тем более что и «дядька» к нему был приставлен опытнейший — Владимир Брежнев (по одной из версий именно он был инициатором перевода Цыганкова в ЦСКА). В первом же сезоне Цыганков стал в ЦСКА чемпионом страны, а через полтора года дебютировал в сборной СССР, в товарищеском матче против шведов. Весной 1971 он в первый раз стал чемпионом мира, и это было только началом большого и славного пути.

Великому Александру Рагулину на склоне карьеры требовался идеальный подстраховщик, и Тарасов нашел его в Цыганкове, который умел поддержать атаку и отдать идеальную передачу «в клюшечку», но в первую очередь заботился о защите своих ворот. Рагулин говорил, что Гена помог продлить ему жизнь в хоккее, и в паре с ним ему игралось, как в молодые годы. Не в обиду Палычу и другим партнёрам, лучшим для Цыганкова был Владимир Лутченко, как и для Лутченко — Цыганков. Эта пара выдерживала любые сравнения с предшественниками, а в чём-то их даже превосходила. Это было понятно и по Суперсерии со сборной Канады, и по многим другим турнирам, которых в карьере Цыганкова было великое множество.

Слова «играл надёжно», «прекрасно читал игру», «поражал физической силой» остаются только словами, и даже матчи с участием Геннадия Цыганкова, которых сохранилось немало, в полной мере не дадут представления о том, как он играл и какое имел значение для команды. Он был железным игроком сборной, чьё место не подвергалось сомнению — потому что равноценно заменить его было просто некем. Отсутствие конкуренции ничуть не влияло на отношение Цыганкова к делу — он всегда был в форме, восстанавливался после травм на удивление быстро, и вообще представлял собой тип практически идеального игрока. Конечно, и у него бывали неудачные матчи, конечно, и его команды проигрывали — но случалось это нечасто.

К середине 70-х Геннадий Цыганков был уже защитником мирового уровня, что в полной мере подтвердил на второй своей победной олимпиаде в Инсбруке. Сборная СССР вполне могла упустить золото, потому что всё решалось в матче с чехословацкой командой, которая была очень сильна, и которой фавориты турнира «горели» 0:2, и остались втроём против пятерых. Ситуация описана многократно: трио Цыганков — Ляпкин — Шадрин не отбивалось, как можно себе это представить – оно именно что, грамотно обороняясь, переиграло три (!) состава чехословацкой сборной. Удивительно ещё и то, что старший тренер сборной Борис Кулагин даже не сделал попытки заменить этих троих героев. В этом был огромный риск, но здесь сыграла роль интуиция Бориса Павловича, который почувствовал, что именно Геннадий Цыганков, Владимир Шадрин и Юрий Ляпкин доведут дело до конца. Это был переломный эпизод матча, который закончился со счётом 4:3, после чего не выпивавший Владислав Третьяк замахнул стакан водки.

Кстати про режим. Известно, что после банкета в честь 13-й победы ЦСКА в чемпионате страны на следующий день на тренировку вышел только один человек. Это был Геннадий Цыганков, для которого не существовало каких-то оправданий, пусть даже вполне объяснимых, и за которые никто и никогда бы не поругал. Это в нём было заложено с детства, с посёлка Ванино, с команды по хоккею с мячом «Водник», в которой он феерил ещё до окончания восьмилетки. «На шайбу» он перешёл легко, и так же легко вписался в состав хабаровского СКА. В Ванино о Цыганкове помнят, его именем в 2015 назвали теплоход, проводят традиционные краевые детские турниры его имени — как, впрочем, и в Санкт-Петербурге, в котором Геннадий Дмитриевич Цыганков провёл последние годы жизни.

По нынешним временам играть бы ему и играть вплоть до середины 80-х, но принявшему ЦСКА в 1977 году Виктору Тихонову не очень были нужны 30-летние ветераны. Цыганков ещё помог встать на ноги юному Вячеславу Фетисову, с которым в паре играл последние сезоны — к чести Вячеслава Александровича, он никогда об этом не забывает. Он ещё взял в сборной пару титулов при Тихонове, но путь на третью олимпиаду был ему заказан. Почётная «ссылка» в СКА обернулась в конце концов обретением второй родины. Там он обрёл и вторую любовь, не потеряв контакта с детьми от первого брака, там плодотворно работал до самых последних дней своей недолгой жизни.

Человек богатырского здоровья, он оставил его на льду. Нет, не жаловался, даже когда подстерегла смертельная болезнь, с которой он боролся три года. Сердце остановилось в ночь после просмотра матча сборной России со сборной Словакии на Играх в Турине. Ровно через 30 лет после самого главного для него матча в Инсбруке.

Улыбается он на редких снимках. На самом деле улыбка у него была хорошая, очень ему шла.

Досье

Геннадий Дмитриевич Цыганков
Родился 16 августа 1947, умер 16 февраля 2006
Карьера игрока: 1966-68 — СКА Хабаровск, 1969-80 — ЦСКА, 1980 — СКА Ленинград.
В чемпионатах СССР провёл 362 матча, забросил 52 шайбы. За сборную СССР провел 213 матчей.
Достижения: олимпийский чемпион (1972, 1976), чемпион мира (1971, 1973-75, 1978, 1979). Чемпион СССР (1970-73, 1975, 1977-79). Заслуженный мастер спорта.
Карьера тренера: 1980-86 — хоккейная школа ЦСКА, 1986/1987 — СКА Свердловск, 1988-91 — СКА Ленинград, 1992-97 — хоккейная школа «Спартака» (Санкт-Петербург), с 2000 — школа-интернат «Олимпийские резервы» (Санкт-Петербург).
Руководил «Фондом поддержки ветеранов спорта», был вице-президентом Федерации хоккея Санкт-Петербурга.
Награждён орденами Трудового Красного Знамени (1978), Знак Почета (1975), медалью «За трудовую доблесть» (1972). В Зале славы отечественного хоккея с 2014.