«Никогда не хотела, чтобы папа меня тренировал»: Позднякова о триумфе на Играх, советах родителей и отношении к соцсетям

После победы над Софьей Великой в финале олимпийского турнира по сабле никаких угрызений совести испытывать не пришлось. Об этом в интервью RT заявила двукратная чемпионка Игр в Токио София Позднякова. По её словам, перед личным финалом она тепло общалась с легендарной соотечественницей и вспоминала финал чемпионата мира 2018 года. Также спортсменка рассказала о воспитательной работе, которую проделала её мама, влиянии отца — главы Олимпийского комитета России и четырёхкратного победителя Олимпиад Станислава Позднякова — и призналась, что считает главным в жизни на данный момент.

— Каково быть дочерью четырёхкратного олимпийского чемпиона? Фамилия обязывала соответствовать этому статусу?

— Поначалу да. Когда была маленькой, постоянно транслировала, что папа такой великий, четырёхкратный, а я хочу пять раз выиграть золото Олимпиады. Быть лучше, сильнее, выше. Но в один момент мы разговаривали с мамой, и она сказала: «Соня, понимаешь, ты же другой человек. Во-первых, ты девушка. Во-вторых, ты занимаешься фехтованием в другое время». Беседа вышла довольно долгой, и в итоге я поняла, что спортсмен — личность, индивидуальность, у каждого свой путь. И у меня тоже. Со временем постаралась абстрагироваться от того, что у папы столько регалий, наград. Но для этого потребовалось очень много времени. Осознание ситуации пришло ко мне три-четыре года назад.

— Перед поездкой в Токио не думали, что необходимо во что бы то ни стало стать олимпийской чемпионкой?

— Нет, у меня были абсолютно другие мысли. Год назад вышла замуж, приоритеты поменялись. Сейчас для меня на первом месте семья.

— Как было до этого?

— Раньше был только спорт. Друзья — редко, учёба — постольку-поскольку. Как только мы стали встречаться с Костей (Лохановым, саблистом. — RT), поняла, что важнее семьи ничего нет. Когда мы готовились к Олимпиаде в Хабаровске, долго разговаривали с ним. Конечно, очень хотели выиграть, но понимали, что это лишь первый опыт, от нас никто ничего не требует. Как бы что ни сложилось в Токио, меньше любить друг друга мы бы не стали (смеётся), да и наши семьи не начали бы по-другому относиться к нам.

Перед стартом соревнований разговаривали с папой. Он рассказывал, какие впечатления испытывал после побед на Играх, что чувствовал, когда в Пекине всё сложилось не так удачно. Признавался, что расстраивался и не понимал, какое счастье, что у него есть жена, две дочери, друзья, родные, близкие. Поэтому абсолютно не думал о пьедестале, медалях. Просто хотелось приехать, подойти к соревнованиям в хорошей форме и показать результат, достойный своей страны.

— Если вспомнить чемпионат мира по фехтованию 2018 года, всё кажется символичным. Тогда вы завоевали свою первую золотую медаль на первенстве планеты, победили Софью Великую, получили телеграмму от Владимира Путина. Такое впечатление, что вы тогда всё отрепетировали, а сейчас воспроизвели, но уже на Играх.

— Перед очным противостоянием разговаривали с Великой: «Сонь, у меня какое-то дежа-вю. Мы снова в Азии, в финале, а в моей части сетки вновь сильнейшая фехтовальщица мира Ольга Харлан, которая в первом же раунде уступила китаянке. Столько совпадений. Не знаю, что дальше будет. По сценарию?». Мы посмеялись.

— Как удаётся сохранять такие дружеские отношения, когда человек является твоим конкурентом?

— Не чувствую большой конкуренции у нас в команде. Наверное, нужно уметь разделять спорт и то, что происходит за пределами дорожки. Это сложно, но возможно. Да, у кого-то есть личная неприязнь, обиды. Например, когда были маленькими, то после поражений обижались, переставали общаться с соперницами.

— У вас такое было?

— У меня нет, но наслышана о подобном от своих подруг, с которыми занималась в Новосибирске. Лично я очень люблю команду — спортсменок сборной и спарринг-партнёрш, которые помогали нам готовиться к Олимпиаде.

У нас замечательные отношения в коллективе. Никто не строит козни, не сплетничает. Да, на дорожке нет друзей. Но как только мы снимаем маски… Например, мы с Соней улыбались друг другу — что до боя, что после.

— При этом Великая — фехтовальщица, на примере которой выросло целое поколение спортсменок, и вы в том числе. Наверняка вы многому научились у неё. И для Софьи золото Игр в одиночных соревнованиях было самой сокровенной мечтой. Не было неловкости, что вы обыграли её и сейчас, и в 2018-м?

— Три года назад такого чувства не было. На тот момент ничего особо не представляла из себя. Для меня это была первая медаль во взрослом фехтовании. Когда мы с Соней выходили на финал, конечно хотелось выиграть, но я сомневалась в себе. Всё же она такая опытная спортсменка, наверняка бой будет нелёгким. Да, он правда получился непростым, но я бы не сказала, что испытывала большие сложности. Оказалась чуточку сильнее и не испытывала никаких угрызений совести. Это спорт. Сегодня ты, завтра — тебя. Что касается Олимпиады, то там подобные мысли тоже уже возникали. Когда выходила на дорожку, думала: «Для меня неплохо будет завоевать и серебряную медаль».

— Наверняка в плане психологии на Играх было попроще, всё же отступать уже некуда.

— Согласна. В полуфинале мы фехтовали с Манон Брюне, которая именно на этой стадии проиграла на Олимпиаде в Рио-де-Жанейро. Тогда француженка сначала уступила Великой, а в поединке за третье место — Харлан. И до этого раунда выступала очень здорово. Посмотрите, с каким колоссальным преимуществом она победила Ольгу Никитину. И муж сказал мне: «Сегодня она в хорошей форме». Я немного стушевалась.

Но когда схватка началась, поняла, что Брюне очень сильно боится. Если для меня это был первый опыт, то для неё своего рода барьер. Ей было страшно, что она может проиграть и всё получится, как пять лет назад. Если человек второй раз приезжает на Олимпиаду, то волей-неволей мысленно возвращается к результату предыдущего турнира. Возможно, так было и с Соней. Но я уже сказала, если бы можно было взять две золотые медали и повесить друг другу на шею, поступила бы именно так.

— За последний год люди так много времени провели в масках, что некоторые ощущают дискомфорт, когда снимают их. Фехтовальщики испытывают что-то подобное?

— Кроме фехтования у нас общая физическая и ментальная подготовка. Так что мы достаточно много времени проводим без масок. Наверное, без неё ты становишься обычным, нормальным человеком. Надевая её, превращаешься в воина, борца. Чувствуешь себя защищённым. Многие удивляются, спрашивают: «Как же вы фехтуете? Это же больно». Да, действительно бывают тяжёлые удары.

— Лично видела ноги фехтовальщика без трико. Они все в синяках.

— Да, бывает. Но ничего. Синяки проходят.

— Наверняка вам неоднократно задавали этот вопрос, но всё же спрошу. Почему сабля, а не рапира?

— Когда я пришла в фехтование, в Новосибирске не было такого отделения — только секции сабли и шпаги. Но если у нас занималось 30 человек, то там восемь. Да и шпажистов у нас в семье не было.

— Многие наверняка не видят особой разницы между саблей, шпагой и рапирой. Объясните.

— Разные тактика, техника. Если шпага и рапира — колющие виды оружия, то сабля — рубящий. У нас поединки проходят в более быстром темпе, являются более скоротечными.

— Отец внёс большой вклад в ваше развитие как спортсменки?

— Он никогда не вмешивался в подготовительный процесс. У меня был свой наставник, с которым мы и работали. И многие удивлялись: «Почему тебя не тренирует папа?».

— Вам не было обидно из-за этого?

— Нет, наоборот. Мне кажется, надо разделять эти вещи. Очень сложно, когда тебя тренируют родители. Ведь хочется закончить тренировку, прийти домой и пообщаться с мамой и папой. А так ты садишься ужинать и не понимаешь, с кем ты сейчас находишься — с отцом или наставником.

Не хочу сказать, что так вообще не должно быть. Все люди разные, у всех по-своему складываются отношения с родственниками. Но никогда не хотела, чтобы папа тренировал меня, учил, как правильно держать саблю. Но при этом я равнялась на него. Мы очень часто разговариваем с ним о моих переживаниях по поводу спорта, ощущениях перед соревнованиями. Но это происходит по моей инициативе. Он никогда не навязывал своё мнение, не заходил со словами: «Я сейчас тебе расскажу историю, надо будет сделать выводы». Если у меня была потребность пообщаться, он всегда шёл на диалог.

— Какой самый ценный совет он дал вам перед Олимпийскими играми?

— Он скорее поддержал меня. Я сказала, что нужно относиться проще, получать удовольствие, какой бы ни был результат, всё будет хорошо. Отец был полностью согласен. Ответил, что накручивать себя, переживать, бояться — только вредить себе.

— Многие спортсмены старшего поколения говорят, что на Олимпийских играх очень важно уметь абстрагироваться от всего. Накрыться куполом, как говорят психологи. Вы использовали подобный метод или последние дни перед соревнованиями ничем не отличались от других?

— Нет, это была обычная жизнь, сплошное удовольствие. Конечно, условия у нас были не такими, как на обычной Олимпиаде. Но атмосфера праздника всё равно ощущалась. В одном месте собралось огромное количество спортсменов, нам подарили кучу подарков. Что касается самой подготовки к соревнованиям, то у меня был разный опыт. Бывало отключала телефон, не выходила на связь. Но потом поняла, что мне комфортнее в состоянии открытости. После первого боя пришла и со всеми поделилась: «Это так здорово. Мне понравилось фехтовать на Олимпиаде». Думаю, зажатость только мешает. Мой тренер мне говорил: «Мы долго тренировались, а сейчас едем на праздник. Веселись, получай удовольствие».

— Когда человек настолько открыт для всего мира, то становится более уязвимым. Не бывало такого, что этим пользовались?

— Наверное, мне повезло. В своей жизни очень мало встречалась с людьми, которые были настроены ко мне враждебно. Насколько возможно, стараюсь избегать конфликтов. Наверное, за всю жизнь у меня их и не было. Константин говорит: «Ты иногда такая по-детски наивная. Как ребёнок». Но ведь это же прекрасно, когда ты ко всем тепло относишься. Думаю, это коррелируется с моей верой в Бога. В заповедях сказано: «Возлюби ближнего своего». Стараюсь искренне быть открытой со всеми, всех любить, насколько это возможно.

— В подростковом возрасте наверняка были случаи, когда вам чего-то очень хотелось, но вы понимали, что скорее всего вам это не разрешат. Тогда вы шли к маме или папе?

— В основном переговоры проводились с мамой. Папы очень часто не было дома. Полноценно жить семьёй из четырёх человек мы стали лишь шесть лет назад, когда переехали в Москву. До этого момента отец часто уезжал по работе в столицу, ещё раньше — фехтовал. Поэтому воспитательную работу проводила мама.

— До определённого момента вы вели довольную активную жизнь в социальных сетях, а потом резко прекратили. С чем связано?

— С моими отношениями. С мужем пришли к выводу, что некоторые личные моменты, переживания должны оставаться между нами. У нас было много дискуссий на эту тему, поначалу я не соглашалась. Не видела ничего плохого в том, что я что-то опубликую. А потом тоже стала понимать, что транслирование своей жизни не оставляет ничего для моих близких. Не могу сказать, что полностью закрылась. Могу что-то показать в Instagram, но в целом значимость социальных сетей для меня стала ниже. Особенно когда смотрю на знаменитостей, выставляющих напоказ абсурдные вещи. Мне кажется, в какой-то степени это болезнь нашего века. Например, говорят, что у некоторых людей телефон прирастает к руке, происходит деформация пальцев. Это же ужасно.

— Не могу не обратить внимание на вашу левую бровь. Это ещё один отпечаток занятий фехтованием?

— Нет. Это связано с моим весёлым детством. В четыре года каталась с горки, ударилась. Даже не помню, как это произошло. А уже лет в 12 со всего маху ударилась об угол. Помню, как лежала в комнате, у меня текла кровь. Матери не было дома, поэтому моя младшая сестра носила мне вату. А я говорила: «Только маме не рассказывай». Конечно, скрыть это не получилось, ведь в конце концов рану пришлось зашивать. Мама со мной натерпелась. Сестра у меня более аккуратная, а на мне нет живого места: синяки, ссадины. Была очень активным ребёнком. Гиперактивным, я бы сказала.

— Слышала о том, что вы собираетесь взять годичную паузу в связи с рождением ребёнка. Планируете после этого вернуться в спорт?

— На данный момент не могу сказать точно. Это зависит от того, как пройдёт этот год. Хорошо, что удалось проявить себя и в командном турнире, теперь будет повод задуматься о будущем.

— В бытовом плане не устаёте ли вы от фехтования? Огромные баулы, постоянные перевесы в аэропорту?

— Однажды была ситуация, когда «Аэрофлот» не разрешал нам провезти наши сумки с инвентарём. Пришлось просить компанию-экипировщика сделать специальные чехлы, которые подходят по размерам для наших авиакомпаний. В остальном, больших сложностей уже нет — всё на колёсиках, удобно. Это в детстве закидываешь баул на спину, всё тянет. Помню, приехали на соревнования в Санкт-Петербург, а там в здании не было лифта. Пришлось всё тащить на пятый этаж.

— Какие бы три вещи вы взяли бы с собой на необитаемый остров?

— Книгу, ежедневник и спутниковый телефон, чтобы не терять связь с внешним миром.