Александр Судаков: Усыпленные солнцем — 3
Александр Судаков: Усыпленные солнцем — 3
Профессиональный дискуссионный клуб журналистов и работников СМИ «Нижегородский пресс-клуб» продолжает публиковать серию интервью, которые нами были взяты накануне выборов 8 сентября в Москве. Этот проект задуман специально, чтобы ознакомить читателей с изменением политической повестки между прошлым настоящим и будущим. Точкой отсчета взята дата 7 сентября 2019 года. Участники дискуссий еще не знают итогов выборов в Москве и других регионах России.
В беседе участвует Дарья Митина, лидер движения "Объединенная коммунистическая партия", кандидат по округу 4 в Мосгордуму.
МИТИНА ДАРЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Родилась 14 августа 1973 года в Москве. Выпускник МГУ им. М.В. Ломоносова, закончила исторический факультет. С 18 лет в коммунистическом движении. Одна из создателей Российского коммунистического Союза молодежи. Вместе с соратниками основала Объединенную Коммунистическую партию. Пять лет организует гуманитарную и медицинскую помощь жителям Донбаса.
Интервью с Дарьей Митиной на Тему: "Как преодолеть общественный раскол в избирательном округе?"
Александр Судаков:
- Дарья, добрый день! Расскажете, как поживают левацкие силы накануне выборов?
Дарья Митина:
- Трудно сказать, как они поживают… Если честно, весь ход предвыборной кампании не оставляет никаких сомнений в том, что и подсчет голосов будет примерно таким же. И если будет реализована та же схема, то мало кто из левых сил сможет прорваться в Думу.
Я совершенно точно знаю, что подход к регистрации был предвзятый, объективностью там и не пахло. Всех, кого хотели, просто завалили по избирательному принципу. Единственным исключением из правил можно считать в определенном смысле либерального кандидата Митрохина, которого оставили после долгого периода различных согласований. В принципе, придраться ведь можно было к любым подписям и кандидатам – и к тем, которых не зарегистрировали, и к тем, кого зарегистрировали. Но мы видели очень избирательный подход. И я чувствую, что то же самое будет и при подсчете.
Обстановка в округах очень жесткая, практически нет никакой возможности для агитации. Хотя формально по закону мы имеем право агитировать, но вся агитационная продукция быстро срывается. «Жилищник» по указанию из управ срывает наши листовки, достаёт из ящиков наши газеты - мои агитаторы несколько раз отлавливали этих несчастных, проводили воспитательные беседы и отпускали. То есть мы вновь видим этот стандартный набор приемчиков власти, несмотря на протесты и скандалы. Пока все эти протесты - это буря в стакане воды.
Кстати, я как кандидат, избирающийся по округу на окраине Москвы, сейчас понимаю, что наш город все-таки очень разнообразный. В мой избирательный округ входит часть Западного и часть Северо-Западного АО. И если в центре кипят все эти страсти, люди ходят на митинги и демонстрации, то на окраине люди как будто просто не знают об этом. Создается ощущение, что ты приехал в какой-то курортный город. Это какая-то Феодосия: люди ходят в шортах и шлепанцах, катаются на самокатах, и им совершенно не интересно, что происходит в центре Москвы. И там исключительно свои проблемы, с чем была связана масса неожиданностей, с которыми я столкнулась в ходе этой кампании. Когда я начала ходить по округу, я слышала примерно следующее: «А что это вы пришли к нам в Строгино, вы от Крылатского выдвигаетесь…». Я говорю: «Ребята, вы что? У нас округ большой, в него входит Крылатское, Строгино, часть Кунцево, два поселка и т.д. Это единый округ!».
Я, например, живу в Басманном районе, в центре Москвы, но у меня нет никакой самоидентификации по этому признаку. Я не ощущаю себя жителем Басманного района. Низшая ступень моей самоидентификации выражается в том, что я москвич. Затем уже я русская, гражданин РФ, уроженец бывшего СССР и так далее. А там нет. Я с удивлением узнала о войне между северным и южным Крылатским. Причем северное и южное Крылатское вы не найдете на карте, нет такого понятия. Но в своем сознании жители района делятся на северян и южан, между которыми идет классическая гражданская война, как в Америке в XIX веке. Я, не зная брода, в эту воду сунулась, и тут же получила: «Вот вы контактировали с муниципальными депутатами от южного Крылатского, тогда север за вас голосовать точно не будет!». Для меня это настолько дико и непостижимо! Вроде, в XXI веке живем, а здесь все, как в XVII-м. И главный вопрос: «Вы чьих будете?».
Моя соперница от «Единой России», Олимпийская чемпионка Мария Киселева, видимо, тоже была удивлена. Она единственная из пяти кандидатов родилась, живет и работает в этом округе. Маша живет в Строгино, работает там же, и когда она приезжает в Крылатское, ей указывают на то, что она вообще-то строгинская.
Для меня это было удивительно. Как будто это совершенно другой город, который живет совершенно иными проблемами. Я начинаю объяснять, что Москва едина, что в городе одно правительство, проводится единая градостроительная, социальная, финансовая и экологическая политика. Что действуют одни и те же принципы управления городом, и они везде работают одинаково, независимо от района.
Да, безусловно, есть какая-то местная специфика. Например, Строгино и Крылатское – это зеленые районы, более чем наполовину покрытые лесами, скверами, лесопарками, особо охраняемыми природными территориями. Разумеется, экологический вопрос для округа - особо острый, но в остальном там абсолютно те же болячки, те же социальные проблемы. Люди не хотят этого понимать. Только и слышишь: «Вот мы живем в Крылатском, будем защищать свой скверик, лавочку, и не лезьте к нам». Кандидат в депутаты воспринимается здесь как чужой человек, которому чего-то от них нужно. При этом на всякий случай выдвигаются какие-то свои требования: «Оставьте нас в покое. И да, кстати, не поможете ли вы нам прогнать коммерческого застройщика?». То есть такой несколько потребительский подход.
Александр Судаков:
- Вы официально баллотируетесь от «Коммунистов России»?
Дарья Митина:
- Да, я официально иду от «Коммунистов России». Хотя я не член КР, я секретарь ЦК Объединенной коммунистической партии. Но ОКП пока не имеет регистрации. Мы бодаемся с Минюстом, недавно получили очередной отказ, будем опять подавать заявление. В общем, пока мы не имеем права выдвигать своих кандидатов и можем идти либо как самовыдвиженцы, либо от каких-то союзнических партий. Но в Москве выбор не велик: либо «Коммунисты России», либо «РОТ ФРОНТ». Но «РОТ ФРОНТ» в этом году игнорирует выборы вообще.
Что касается КПРФ, то в разных регионах с ними отношения складываются по-разному, в Москве они очень конфликтные. Собственно говоря, почему возникла ОКП? Потому что Зюганов разбомбил две самые крупные, самые лучшие организации – московскую и ленинградскую. Он их просто уничтожил. Часть народа в ходе этого раскола ушла к Сурайкину в КР, а другая часть образовала новую партию. В нее вливались другие силы, среди которых «Трудовая Россия» Анпилова, несколько более мелких организаций. Так появилась ОКП. В Москве наши отношения с КПРФ таковы, что хуже некуда, поэтому ни о каком сотрудничестве, взаимном снятии кандидатов в пользу друг друга и переговорах речи не идет. В других регионах это возможно. Например, в Хакасии и ОКП, и «Коммунисты России», и «РОТ ФРОНТ» поддержали кандидата от КПРФ. В результате он стал президентом. Сейчас проходят выборы в Алтае, там тоже ОКП и «Коммунисты России» поддерживают кандидата от КПРФ, у которого есть неплохой шанс. То есть где-то возможно нормальное взаимодействие, а у нас этот процесс совершенно ненормальный, чему примером послужила моя кампания.
Я выдвинулась 9 июня на конференции КР, а 11 июня собралась конференция КПРФ. Они поставили по моему округу кандидата, который ни разу не появился в округе, никто его в глаза не видел, у него нулевой счет, он не вел кампанию, и более того, судя по информации на сайте ЦИК, он баллотируется в Новой Москве в депутаты сельского поселения. Вот там он, может быть, и агитирует кого-то. А у нас его никто не видел, просто Рашкин поставил его, чтобы застолбить эту клеточку и сделать мне «приятный» подарок, уменьшив тем самым мои шансы на победу. Потому что голоса явно будут растащены. И в целом получается как-то не очень справедливо, ведь я провела достаточно плотную кампанию, от двери к двери. А в результате голоса будут совершенно бездарно растащены между двумя кандидатами, между кандидатом от Жириновского, который включился в кампанию только на последней неделе, и кандидатом от «Справедливой России», который вообще кампанию не вел, а просто выдвинулся, как говорится, по приколу… Потом он поддержал меня, за что ему большое спасибо. Но, тем не менее, очевидно, что люди просто рассчитывают на силу партийных брендов.
Глядя на это, я прихожу к мысли о том, что всю выборную систему нужно менять, потому что парламентские партии - ЕР, КПРФ, СР, ЛДПР и т.д. – просто паразитируют на выборном процессе. Они ничего не делают, особо не тратят денег, не собирают подписи, а просто за счет бренда набирают какой-то процент голосов, и их это устраивает. Чего не скажешь о независимых кандидатах, кандидатах от непарламентских партий и самовыдвиженцах, которые явно находятся в дискриминационном положении.
Элла Памфилова совершенно права, когда говорит, что систему выборов надо менять. Плохо то, что она сказала это слишком поздно, когда уже начались конфликты, скандалы, митинги, протесты и прочее. А кто мешал той же самой Мосгордуме все эти пять лет работать над совершенствованием избирательной системы? Кто мешал федеральной власти этим заниматься?
Москва находится в эксклюзивном положении, потому что это единственный регион РФ, где ценз для сбора подписей составляет 3% от количества избирателей. Во всех регионах это либо полпроцента, либо один процент. В Москве раньше был один процент, и это было вменяемое условие. Такое количество подписей можно было собрать без особого жульничества и потерь для здоровья. А 3% - абсолютно нереальная цифра. И чего мне стоил сбор этих подписей, я лучше не буду рассказывать, но несколько седых волос на моей голове точно прибавилось.
Александр Судаков:
- Многие говорят, что после этой кампании люди поседели …
Дарья Митина:
- Да. Я не ожидала этого. Тем более, не очень понятно, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор, потому что более бесправного, бутафорского и бессмысленного органа, чем Мосгордума, представить себе невозможно. Госдума тоже с приходом Путина превратилась в декоративную структуру, но на федеральном уровне хотя бы есть какие-то возможности. Здесь же нет ничего. И весь ажиотаж исключительно на совести власти, потому что она устроила совершенно неприличный спектакль с этими брутальными репрессиями, с отказами в регистрации и т.д. Она кинула этот камешек, с которого все и началось. Если бы не совершенно наглое и циничное поведение власти, ничего бы этого не было, нас бы ждали самые обычные выборы. Например, выборы в Госдуму в 2016 году, в которых я тоже участвовала, были совершенно спокойными. Понятно, что были и какие-то нарушения, но все было в рамках закона. Митрохин тогда, кстати, был главным пострадавшим, потому что на его же участке, где он голосовал, нарисовали ноль голосов. Как минимум, он сам за себя голосовал, и его родственники тоже, а в итоге получился ноль голосов. Все удивлялись, возмущались. Вот это был прецедент, казус Митрохина, так сказать.
А сейчас все выборы превратились в этот самый казус Митрохина. А самого его, видимо, пожалели и все-таки зарегистрировали в знак компенсации некого морального ущерба за две выборные кампании. Причем я от многих слышала, что подписи Митрохина были безупречными, он их, действительно, собирал. И справедливость восторжествовала, но только по отношению к нему.
Мне, я считаю, очень сильно повезло, потому что у меня был тихий и не скандальный округ, в отличие от центральных. Но я не знаю, как бы все обернулось, если бы я перед сдачей подписей не провела три ночи в своем штабе. Я ночевала на столе и лично вычеркнула около тысячи подписей, которые мне показались спорными, нарисованными или внесенными с помарками и нарушениями. Затем еще более 400 штук вычеркнула комиссия, но в общем итоге я уложилась в допустимый процент брака. Но мне пришлось трое суток подряд вычищать и приводить в порядок подписные листы. А многих кандидатов-либералов подвело то, что подписи-то они собрали, но у них просто не было времени их проверить. Видимо, сборщики принесли подписные листы в последний момент, их только успели сброшюровать и сразу понесли в избирком. Из-за этого цейтнота многие и погорели. Виновата в этом сама система и драконовский избирательный закон. Ну и в ряде случаев нежелание кандидатов лично участвовать в сортировке этих подписей. Ведь, к примеру, мертвые души свидетельствуют о том, что подписи нарисованные. Иначе как туда могли попасть какие-то покойники? Хотя, конечно, всегда надо смотреть на дату смерти. Если человек собирал подписи в июне, сдал их в июле, и человек успел скончаться за это время, то это могла быть и живая подпись.
Если говорить в целом, я считаю, что власть опозорилась. Это, наверное, самые позорные выборы в Москве. Хотя многим нравится. Некоторые говорят, что так веселее, и есть хоть какие-то признаки жизни, движуха. Не то что при Лужкове и при раннем Собянине, когда власть просто составляла список кандидатов, которые проходили без особого сопротивления. Но я даже не знаю, что лучше: мертвое болото а-ля Лужков или вот такая движуха а-ля Собянин. Я считаю, что наша система, в том числе и выборная, глубоко больна, уже не говоря о политической…
Александр Судаков:
- В принципе, власти сейчас везде берут пример с Москвы и ведут себя таким образом. В Нижнем Новгороде ситуация чуть более спокойная, но кандидатов также режут при проверке подписей, также выставляют двойников…
Дарья Митина:
- Либо Москва берет пример… С Приморья, допустим, где совершенно четко выиграл коммунист, но выборы отменили и назначили новые, уже с новыми участниками. И на этот раз выиграл тот, кто нужен был власти. Это тоже показательный пример.
Пример Хабаровска и Владимира, где выиграли спойлеры, тоже говорит о том, что система глубоко больна, и люди категорически не приемлют действующую власть.
Поэтому мне кажется, что грядут перемены в избирательной системе, причем не те, о которых говорят эксперты. Эксперты спорят о том, оставлять ли смешанную систему, делать ли ее пропорциональной, мажоритарной и т.д. В принципе, без разницы. При любом варианте избирательного закона власть найдет способ, как быстренько оседлать весь этот процесс. Поэтому, конечно, смешно менять наличники, если дом горит.
Кстати, в лихие 90-е, во времена поздней перестройки тоже был бардак, но, тем не менее, в течение нескольких лет было какое-то демократическое волеизъявление. И уже потом, примерно с 96-го года, начались первые тревожные звоночки, когда не пустили Зюганова. Понятно, что он и сам тогда не очень рвался, но если бы и хотел, его бы все равно не пустили. А уже с 2000-го года демократическое окошко совсем закрылось, наступила так называемая стабильность. И если в первые 10 лет было в целом все спокойно, потом стало очевидно, что если пар все время загонять под крышку, то рано или поздно ее сорвет, и всем будет очень плохо. К сожалению, власть этого пока не осознает.
Александр Судаков:
- С какими идеями, лозунгами, предложениями вы шли на выборы?
Дарья Митина:
- С одной стороны, есть общеполитические идеи, которые я высказываю как коммунист. С другой стороны, существует сугубо местная окружная специфика. И здесь я выступала как резкий оппонент крупных капиталистических застройщиков, потому что в нашем округе это наиболее актуальная проблема. Есть крупный застройщик, аффилированный с компаниями Абрамовича, который стремится отхватить куски особо охраняемых природных территорий, застроить парки, скверы и т.д. Другая крупная компания пытается воткнуть многоэтажную свечку на месте бывшего одноэтажного магазинчика. Там стоял замечательный магазинчик, который все очень любили, где можно было купить хлеба, молока, какую-то одежду и прочее. А сейчас на этом месте идет стройка. Жителям пыталась помочь местный муниципальный депутат Владислава Горшкова. Она решила остановить тяжелую технику, которая приехала даже без разрешительной документации на право проведения работ, а застройщик выдвинул иск на 600 тысяч рублей. В такую сумму он оценил ущерб за простой своих бульдозеров. То есть многодетная мать, у которой трое детей, практически в одиночку хотела помочь жителям, а в итоге осталась крайней и теперь отвечает в суде. Капиталист и есть капиталист. И житель остается с этим один на один.
Моему округу не повезло с городским депутатом, который фактически самоустранился и не помогает, там также очень неудачный государственный депутат. Помощи никакой нет, только муниципальные депутаты стараются что-то сделать. Это первая проблема.
Вторая проблема – слабо развитая социальная инфраструктура. Округ очень разнородный. Крылатское – элитный район с парками, велодорожками, спортивными объектами и т.д. Строгино - нечто среднее, а Кунцево – по большей части бедный район, в котором живут люди малообеспеченные. Поэтому проблемы везде разные.
В Крылатском и Строгино очень хорошо с экологией и спортом, но плохо со всем остальным. Там есть много спортивных кружков, спортшколы, тренажерные залы, гребной канал, велотреки, но крайне мало культурно-досуговых учреждений, нет клубов. Молодежи вечером некуда пойти, остается либо ехать в центр, либо просто выпивать на лавочке. В Строгино всего три библиотеки на 150 тысяч жителей. Зато пять церквей. Нет магазинов шаговой доступности, только огромные торговые центры. То есть людям просто негде быстро купить продуктов к ужину. И если в центре на каждом шагу какие-то кафе и рестораны, то там этого нет. Поесть негде, в туалет сходить негде. Социальных магазинов со сниженными ценами для пенсионеров и малоимущих тоже нет.
Александр Судаков:
- Как вам удалось все это объединить в рамках одной кампании?
Дарья Митина:
- Как-то удалось, хотя есть и единые проблемные точки, и локальные. На встречах жители оставляют совершенно разные наказы, по которым сразу видно специфику районов, и чтобы решать местные вопросы, мы ходим на встречи, ведем переговоры.
Как ни странно, за меня вписались многие протестные группы, активисты, которые работали раньше с политиками совершенно иных идеологических направлений.
Что интересно, в том же Крылатском люди готовы работать и с коммунистом, и с либералом, и с ЛДПР, и с чертом в ступе, если он обещает решить проблему с их парком, лавочками и т.д. То есть, с одной стороны, протестный сегмент очень большой, с другой стороны, он такой деполитизированный, что люди кидаются в объятия любого, кто обещает им помочь. И когда наступает момент выбора, они начинают опять метаться. Например, до моего прихода в округ их обаял либеральный юноша Егор Жуков, идеолог декоммунизации, закапывания Ленина и переименования улиц, который обещал им что-то сделать, а сейчас сидит под домашним арестом. Потом пришла Мария Киселева и сказала: «Я все решу». Потом я пришла с диаметрально противоположными взглядами, и они побежали ко мне. Потом пришел кандидат Бессонов от Жириновского… Затем Навальный призвал голосовать за представителя КПРФ. И хотя это человек-невидимка, которого они в глаза не видели и у которого нет аккаунтов в соцсетях, люди бегут голосовать за него… То есть все очень сложно.
Людей можно понять, когда их проблемы годами не решаются, но на проблему политического выбора это, безусловно, влияет негативно.
Как в итоге это все выстрелит – непонятно. Недаром никакой адекватной социологии по моему округу нет, как, впрочем, и по другим округам. Есть газеты мэрий и префектур, где печатают результаты формирующих опросов, но это цифры, высосанные из пальца. Есть опросы, которые проводятся по заказам разных социологических служб в пользу того или иного кандидата. Это все достаточно далеко от истины, а какой-то более-менее объективной социологии я нигде не встречала. Есть еще социология штаба мэрии, но она очень секретная, ее видят только первые лица и, исходя из этого, раздают указания префектурам. Реально оценить ни собственные силы, ни рейтинги оппонентов невозможно. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают.
Александр Судаков:
- Как, по вашему мнению, определялся список тех, кого можно допускать до выборов, а кого ни в коем случае нельзя регистрировать?
Дарья Митина:
- Мне кажется, что это довольно случайный список, и не стоит думать, что в него попали одни либералы. Например, чем помешал той же мэрии милый плюшевый кандидат Абушаев от КПРФ? Его зарегистрировали как кандидата от парламентской партии, то есть подписи он не собирал и был вывинут в числе остальных 45 кандидатов от КПРФ. Вдруг его в судебном порядке лишают регистрации из-за того, что у него в документах не написано слово «отсутствует», а просто поставлен прочерк в графе с вопросом о зарубежной недвижимости и иностранных активах. Но юридическая служба КПРФ готовила пакеты документов одинаково всем кандидатам. То есть мэрия дала четко понять: вот вам прецедент, и по той же схеме мы готовы снять любого. То же самое они повторили с кандидатом Цукасовым по 14-му округу, который был как бы самовыдвиженцем, но при условной поддержке КПРФ. Он принес хорошие подписи, его зарегистрировали, и он начал агитацию. Но потом власти решили, что им не надо Цукасова, и тоже сняли его из-за той же самой ошибки в документах. Поэтому все достаточно сложно и непредсказуемо.
Кандидаты от либералов тоже делились на «чистеньких» и «грязненьких». Митрохин сначала был грязненьким, потом стал чистеньким. Сначала его подписные листы не устраивали, в них накопали кучу брака, потом выяснилось, что подписи хорошие. То есть налицо некая политическая предвзятость.
Что касается Яшина, было понятно, что его не допустят. Мне как жителю центра Москвы видно, что власть потратила огромные средства на диффамацию Яшина, хотя я не понимаю, зачем это было нужно. Он был деятелем районного масштаба, а мэрия на свои деньги и своими усилиями сделала из него федерального политика. Если бы она его просто игнорировала и не упоминала его фамилию, то он бы и оставался на своем районном уровне, а теперь он лицо гонимое, ему все сочувствуют. И я в том числе, потому что применение силы по отношению к нему считаю неадекватным. Я не воспринимаю Яшина как политического деятеля, у нас диаметрально противоположные позиции, но он страдает совершенно не по закону, а по беспределу, ибо пять административных арестов подряд - это абсурд.
Так что мэрия сама взрастила себе оппонентов. Кто знал Любу Соболь, извините меня? Какая-то девочка-клерк в аппарате Навального, якобы юрист, который не выиграл ни одного судебного процесса. Теперь она звезда, ее все знают, даже научились отличать ее от Собчак, на которую она похожа, как две капли воды.
Причем инсайдерские telegram-каналы, которые всегда все про всех знают, писали, что Соболь в итоге допустят на выборы. А она начала скандалить, кричать, ругаться матом на заседаниях, и ее решили наказать … Вот такой чисто субъективный подход, не имеющий ничего общего ни с законом, ни с соблюдением каких-то норм и правил.
Я не испытываю симпатии к большинству забаненных кандидатов, но совершенно понятно, что их забанили по принципу «мне твоя рожа не нравится». Кого-то исключили по плановому принципу, тех же навальнистов. Но почему-то не просчитали, что они все равно просочатся по соглашению с КПРФ…
То есть единого принципа не было, но был волюнтаризм и какие-то загадочные мотивы, которые понятны одной мэрии. И не только мэрии, кстати, поскольку репрессивно-силовые меры исходят явно не от нее. Это несколько другая вертикаль. К Собянину можно относиться по-разному, но я понимаю, что это не его стиль управления. Он всегда позиционировал себя как мэр всех москвичей, такой добрый дядечка с фестивалями варенья и мороженого, который никогда не выпячивал на первый план никаких репрессивно-силовых моментов. Так что этот силовой сюжет развивался совершенно параллельно московским властям, и многие конспирологи предполагают, что это кто-то мочит Собянина, чтобы не дать ему быть премьером. Может быть и так, ведь если раньше он входил в шорт-лист кандидатов в премьеры, то сейчас эта тема как-то сошла с первых полос.
Александр Судаков:
- Насколько, на ваш взгляд, был адекватен протест в той политической конфигурации, которая сейчас сложилась? Реальные люди вышли за своих кандидатов, или были какие-то другие мотивы?
Дарья Митина:
- Люди вышли, потому что их достал волюнтаризм и беспредел московского правительства. Вспомните, в 93-м году мы же выходили не за Руцкого и Хасбулатова, а потому что Ельцин, как узурпатор, нарушал закон, была нарушена Конституция. И сейчас люди вышли возмутиться существующим положением вещей, а вовсе не для того, чтобы поддержать конкретного Яшина, Жукова, Соболь или Жданова. Понятно, что у каждого политика есть свой фан-клуб, но он довольно небольшой. Все остальные выходили именно за принцип. Ради принципа я поддерживала людей, с которыми в жизни рядом не сяду, но я требовала, чтобы их отпустили, потому что есть какие-то общедемократические принципы, которые должны соблюдаться, и коммунисты должны стоять на страже этих принципов.
Александр Судаков:
- Как, по вашему мнению, будут развиваться дальнейшее события? Что произойдет завтра на участках? Власть постарается избавиться от возможного балласта либо все-таки допустит победу нескольких неугодных?
Дарья Митина:
- Все будет зависеть от реального расклада голосов. Мэрия достаточно хорошо подготовилась, подстелила себе соломки, договорилась с партийцами о том, что несколько округов уйдут КПРФ, один округ уйдет Жириновскому, один округ «Родине». То есть были определенные политические согласования и договоренности. С кем власти договорились, те свое получат. А вот пройдет ли кто-то, так сказать, сверх норматива, зависит уже от того, как люди проголосуют. Если за кандидата от власти проголосуют 70%, то здесь оппозиция ничего не сделает, а если разница будет буквально в несколько процентов, то уже стоит вмешаться…
Мне кажется, что оппозиции будет несколько больше, чем в нынешнем парламенте, но ненамного. Возможно, на два-три человека, максимум на пять. Я думаю, будет примерно 7-8 оппозиционеров.
Александр Судаков:
- Протесты будут повторяться после этих выборов?
Дарья Митина:
- Обязательно. Это был триггер, который запустит переформатирование политического пространства, и отнюдь не только на уровне Москвы. Я думаю, что к 2021 году, если власть не придумает что-то сверхординарное. В 2014 году всех примирил Крым. Народ реально успокоился и какое-то время выражал свое «одобрямс», потому что Путин сделал то, чего от него многие ожидали долгие годы. Если не подвернется очередной спасительный Крым, и не случится маленькая победоносная война, то эти процессы будут только активизироваться.
Тем более что Москва здесь как раз не показатель. Ведь началось все в прошлом году с Приморья, Владимира, Хабаровска и вот сейчас Москва… Я думаю, все это будет расползаться по другим регионам, и власти надо придумать что-то из ряда вон выходящее, чтобы всех успокоить. Я, честно говоря, в это не верю и думаю, что мы получим полномасштабный политический кризис 2021 года. До момента трансфера власти еще несколько лет, и что они там придумают, я не знаю, но я бы на их месте крепко задумалась.
