Олег Лоевский, арт-директор Фестиваля театров малых городов России: «В России произошла децентрализация театральной жизни»

Материал опубликован в №7 печатной версии газеты «Культура» от 29 июля 2021 года в рамках темы номера «Как меняется культурная карта России».

Есть знаменитые театры Москвы и Петербурга, процветающие театры городов-миллионников. И есть малая Россия, живущая в городах, где нет и 200 тысяч зрителей. Она тоже ходит в театры. При СССР театры малых городов прозябали, сейчас дела обстоят иначе. Как и почему это произошло, рассказывает арт-директор Фестиваля театров малых городов России, лауреат международных театральных премий имени К.С. Станиславского и С. Дягилева Олег Лоевский.

— В советские времена люди в театрах периферийных городов, а в малых городах особенно, очень сильно оглядывались на Москву, тяготились некоторой профессиональной неполноценностью. Изменилось ли что-нибудь сейчас?

— Изменилось многое. И продолжает меняться, хотя родовые пятна советской централизации до сих пор не исчезли. В советское время показать свои спектакли в Москве стремились театры и маленьких, и больших городов. Шансов на это было немного, но какие-то возможности все-таки имелись. Московские гастроли, которые санкционировались горкомом партии. Существовали фестивали, связанные с датами. «150 лет со дня рождения Островского»... — и так далее, в том же роде. Я живо помню фестиваль, который назывался «Образ коммуниста на советской сцене»: он начинался во Владивостоке и двигался к Москве. Как, собственно, и весь СССР.

Артисты периферийных театров мечтали попасть на московскую сцену. Потрясающие, известные всей стране актеры, Смоктуновский, Петренко, Солоницын, Броневой, Янковский, многие другие — это все выходцы из провинции.

— Но лучшая режиссура всегда тяготела к Москве и Ленинграду.

— Тут была одна советская странность, как правило, связанная с большими провинциальными городами, но имевшая отношение и к малым. Всех политически сомнительных, проштрафившихся, неугодных по пятому пункту режиссеров, в том числе очень талантливых, отправляли из Москвы в провинцию — в детские театры. Дети — люди будущего, а не настоящего, поэтому их они испортить не могли... Такова была причудливая логика тех, кто управлял культурой при советской власти.

В результате в провинции работали потрясающие режиссеры. Гинкас, Яновская, Хайкин, Табачников... Имя им легион. Особенно много высланных из столичных городов режиссеров было в Сибири. Они создавали прекрасные театры, но когда им удавалось перебраться в Москву, все исчезало. Артисты уезжали к ним и пополняли потрясающее столичное актерское сообщество.

— Но это все же, скорее, имеет отношение к большим провинциальным городам. А что в советское время происходило в театрах малых городов? Таких, как Лысьва Пермского края, где нет и 100 тысяч жителей.

— Лысьва славилась своим театром, там был замечательный главный режиссер Анатолий Савин. Сейчас театр носит его имя. В театрах малых городов работали и очень хорошие режиссеры. Как правило, они создавали стилистически единый, реалистически-жизнеподобный театр. Но все же таких театральных очагов было немного. В основном главными режиссерами и режиссерами-постановщиками театров малых городов становились те, у кого не сложилась судьба в больших городах. Люди, страдающие «русской болезнью», сильно пьющие. Хотя были и подвижники... Картина была пестрой, но в целом унылой. Я помню театр в Тобольске, достаточно интеллигентном, театральном городе, где шли только пьесы главного режиссера. Он сам их писал, сам ставил и сам был художником. Такой у него был бизнес.

Но после перестройки все стало потихоньку меняться.

— Почему?

— Во-первых, из-за Фестиваля театров малых городов России. Он начинался еще в Театре Дружбы народов, который потом стал Театром Наций. Его создателями были Михаил Михайлович Чигирь и Сергей Коробков, они этот фестиваль придумали. Он в основном проходил в Москве, и у театров малых городов появилась хоть какая-то возможность показать свои работы в столице. Они присылали в Театр Дружбы народов видеокассеты, их отсматривали. А потом я ездил и смотрел лучшие спектакли в самих малых городах. Лучшие из лучших привозилось в Москву.

Это был замечательный фестиваль, но в Москве всегда столько событий, что приезд... ну, к примеру, Нижнетагильского театра она и не заметит. Я помню очень хороший спектакль этого театра. Он шел в небольшом театре «Эрмитаж», и зал не был полон.

А во-вторых, началась стихийная децентрализация, и в провинциальных городах потихоньку стали возникать различные интересные события. В Ростове-на-Дону был создан фестиваль «Минифест», на который приезжало много зарубежных гостей. Потом появился фестиваль «Реальный театр» в тогда еще не переименованном Свердловске, затем омский фестиваль «Академия» и «Ново-Сибирский транзит» Александра Кулябина. Да и многие другие.

В провинцию приезжали известные критики. Надобность ехать в Москву, чтобы показать свои спектакли, стала исчезать.

— А тут еще и гастроли вымерли...

— Да, после перестройки гастроли исчезли, а показать свои спектакли провинциальным театрам хотелось. Фестиваль же требовал меньших усилий и затрат, чем гастроли, да и основа у него другая.

При советской власти было очень важно вывезти театр в Москву. В первые два дня гастролей показывалось что-то идеологически выверенное и политически правильное, а потом начиналось зарабатывание денег. На гастролях главное — финансовая сторона, презентационный эффект вторичен. А для фестиваля главное — хвастовство лучшими спектаклями участвующих в нем театров. От этого и идет понятие «фестивальный спектакль».

— Какими стали театры малых городов в постсоветское время, что их изменило?

— На них очень сильно повлияли два фактора. Во-первых, творческие лаборатории «Молодая режиссура и провинциальный театр». Я их придумал, взяв какие-то идеи в Омском драмтеатре, у завлита Ольги Никифоровой и главного режиссера Владимира Петрова.

Молодые режиссеры не хотели надолго уезжать из Москвы. Они ждали, когда им позвонят и предложат постановку Табаков или Захаров. А на неделю, на лабораторию, уехать могли. Там за 5–6 дней они должны были сделать какой-нибудь отрывок или эскиз спектакля. На лабораторию, которая проходила в Свердловске, приезжали главные режиссеры театров Урала и Сибири. Она начали приглашать этих ребят на постановки, те стали работать в провинции.

А потом такие лаборатории стали делать и в других театрах, это превратилось в систему. В результате молодые режиссеры познакомились с театральной провинцией. Поставив спектакль, они завязывали отношения с провинциальными артистами, и это часто превращалось во взаимную профессиональную любовь.

Во-вторых, очень важно то, что возглавивший ставший Театром Наций Театр Дружбы народов Евгений Миронов сохранил Фестиваль театров малых городов. Добился того, что фестиваль стал ежегодным, и артисты могли находиться на нем полный срок, все восемь дней.

Раньше это было немыслимо — бюджет-то совсем другой! Они приезжали, отыгрывали свой спектакль и уезжали. Оставались только три человека — как правило, руководство театра.

Он полностью поменял структуру фестиваля, появились мастер-классы, большая образовательная программа. Победители показывают свои спектакли в Москве, на сцене Театра Наций.

Фестиваль проходил в Лысьве, Камышине, Орске, Пятигорске, Коломне, Дубне. А режиссерские лаборатории Театра Наций — шесть-семь раз в году в малых городах России на деньги Министерства культуры и Театра Наций.

За время существования этих лабораторий несколько поколений режиссеров, выпускников столичных вузов, стали постоянно взаимодействовать с театрами малых городов — интересные молодые режиссеры пришли в малые города. В результате многие театры малых городов на равных участвуют в «Золотой маске» и выигрывают. Некоторые театры малых городов стали известны всей стране. В городе Шарыпово, к примеру, с населением 37 000 человек, расположенном в 310 километрах от Красноярска, «Масок» две. А вот Мотыгино, муниципальное образование со статусом городского поселения и пятью тысячами жителей. Теперь вся театральная общественность знает, что есть такой город, а в нем живет очень интересный театр.

Артисты все равно переезжают из города в город и стремятся в Москву. Но работа в театре малого города уже не ссылка, не приговор. Ставить спектакли в Лысьве, где очень сильная труппа, честь для многих молодых московских режиссеров. Это верно и по отношению к театрам Минусинска, Альметьевска, Лесосибирска и многих других городов

В театрах малых городов по-другому устроена жизнь, поэтому там чаще ставят современную драматургию и экспериментируют с новыми формами театра: Site-specific, вербатим, социальный театр. В городе Губаха Пермского края маленький театр, которым управляет Любовь Зайцева, организовал фестиваль Site-specific. Его спектакли играются на природе, в потрясающе красивых местах.

— Почему жизнь иначе устроена именно в этих театрах?

— Потому что там народ немножко другой. Меньше опаски у людей, больше свободы. К тому же в театрах малых городов работает больше молодых людей. Как следствие, там и экспериментов больше, пьесы современных авторов зачастую впервые ставят именно в них.

Поэтому многие молодые режиссеры, коренные москвичи, предпочитают работать в малых городах — им там интереснее. В этих театрах люди больше времени отдают работе, и не из-за денег. Там очень часто складывается какая-то особая профессиональная общность.

— Так что же, там совсем нет проблем?

— В театре большого города есть стабильность — губернатор со своим театром воевать не станет. А глава малого города может поменять директора театра. Он может создать условия, из-за которых главный режиссер будет вынужден уйти.

В Серове был замечательный театр, но местная власть так к нему отнеслась, что он развалился, оттуда уехали и режиссер, и директор. А в этом театре ставили известнейшие режиссеры, у одного из его спектаклей было шесть номинаций на «Золотую маску».

Был случай с одним из театров малых городов, когда пришел новый глава города и сказал:

— Зачем нам театр? Почему я должен субсидировать этих сумасшедших? Закрываем.

Ему отвечают:

— Да что вы! Мы же входим в ассоциацию театров малых городов! Нас Евгений Миронов знает!

— Это вы врете. Никакой Миронов вас не знает.

Они позвонили мне, а я как раз случайно был в Москве, и рассказал об этом Евгению Витальевичу.

— Включай планшет!

Включаю, он говорит:

— Дорогой, любимый театр города N! Как я по вам скучаю! Как я вас люблю!..

Записал свою речь, мы ее отправили в город N. И глава города перестал мучить этот театр.

Пока нет законов, связанных с театрами, все зависит от людей, которые могут этим театрам помочь. Сколько раз Миронов звонил губернаторам, просил вмешаться. По сути дела, он спас челябинский театр «Манекен».

Театральное сообщество, возможно, самое серьезное и сильное сообщество из творческих союзов. СТД тоже многое делает для малых городов. Объявляет гранты, дает деньги на какие-то маленькие фестивали и лаборатории.

— Я помню, как унизительны и тяжелы были материальные условия в театрах маленьких городов. Работающий в них артист был синонимом нищего.

— Однажды я приехал в малый город, и при мне артист звонит жене: «Я сегодня буду ночевать в театре. Сэкономлю деньги на маршрутку, а завтра на эти деньги молока принесу»...

Тут тоже ситуация изменилась, особенно в связи с программой «Культура малой родины», предназначенной для учреждений культуры в городах до 200 тысяч жителей. Она дала возможность театрам малых городов и оборудование закупить, и улучшить материальное положение сотрудников.

Тем не менее, малые города сегодня живут очень по-разному, часто очень сложно. Процветают те из них, где есть работа. Тогда люди могут купить билеты и прийти в театр. На работе востребованы молодые люди, значит, и зритель в театры идет молодой. Ему интересно все новое, и большое подспорье здесь современная драматургия.

Но чрезмерно увлекаться ею нельзя. У нас был не очень удачный опыт с Прокопьевском, городом в Кемеровской области. Это рабочий город, тогда там еще были открыты шахты, главным режиссером его театра много лет назад работал Марат Гацалов, нынешний главный режиссер Пермского театра оперы и балета.

Он получил «Золотую маску» за спектакль по пьесе Вячеслава Дурненкова «Экспонаты». Город Прокопьевск к этому отнесся серьезно, Марату стали помогать. Но он слишком увлекся современной пьесой, и зритель начал отходить от театра. Всегда нужно искать репертуарный баланс, особенно в театре малого города.

— Современная отечественная драматургия часто очень непроста, и это еще мягко сказано. Не слишком ли она своеобразна для зрителей малого города?

— Много лет назад, в перестройку, в самое голодное время, я приехал в театр города Лесосибирска в Красноярском крае. Познакомился с репертуаром, а в нем Дюрренматт, Ануй, Гумелев, Мрожек. И пьеса Злотникова, которая погоды не делала.

Смотрю спектакль «Король умирает» по абсурдистской пьесе Ионеско. Зал на сто мест полон, в нем и пожилые люди, и молодежь. Идет очень непростая пьеса, но все внимательно ее смотрят. Рядом со мной сидит старушка в платке, судя по своему внешнему виду, к стилистике и проблемам Ионеско отношения не имеющая.

Я верчу головой, пытаясь понять, как такое может быть. В Лесосибирске пожилые люди смотрят Ионеско! Кому тут это надо?

Старушка рядом спрашивает:

— Что, непонятно тебе? Так это ж театр абсурда!

Дело в том, что режиссер лесосибирского театра Юрий Лобанов, которого сейчас уже нет в живых, был режиссером-подвижником. Он много лет ставил в Лесосибирске классику и серьезную драматургию. И зритель привык к серьезному репертуару, у него выработался вкус.

Театр — это забег на длинную дистанцию. И в малых городах, и в больших степень серьезности отношения театра к самому себе формирует его окружение. А если ставить искрометные комедии, обслуживать заслуженных артистов собственного театра и прогибаться под вкусы публики, то ничего хорошего из этого со временем не выйдет.

За год я полностью объезжаю театры малых городов России, в некоторых бываю и по два раза. Состояние многих из них очень интересное, очень живое. С большим количеством проектов, лабораторий, спектаклей вербатим, состоящих из произносимых актерами реальных монологов или диалогов обычных людей, изучением собственного зрителя...

Чего только нет в малых городах!

— В начале нулевых я был в Омском драматическом театре, тогда там еще работали и Владимир Петров, и Ольга Никифорова. Театр был востребован за пределами города, получал призы на фестивалях. Но людям театра Москва была неинтересна. Разница с советским временем поражала.

— Это так, но Москва для провинциального артиста все равно очень серьезный актив — это и соблазн, и ловушка. В столице погибло много одареннейших людей, которые могли бы реализоваться в своих городах.

Есть масса историй о том, как талантливые артисты уехали в Москву, а теперь работают официантами, аниматорами, снимаются в массовках. Они и в Москве счастья не нашли, и вернуться им стыдно...

Но это нормальная ситуация. Люди должны искать, пробовать себя в других городах и срываться ради этого с насиженного места. В этом отношении театральный мир устроен правильно. Профессиональный соблазн был, есть и будет, и это хорошо.

Московские театры манят провинциальных артистов не так сильно, как кино и телевидение. Хорошо бы, конечно, попасть в московский театр... И те, кто приехал в Москву, пробуются, показываются. Но практически у всех руководителей московских театров свои курсы, и они возьмут в свой театр собственных учеников. Это стали понимать многие провинциальные артисты.

Но кино, сериалы... Это другие деньги, другие возможности. Это качественно иной соблазн.

— И это Москва. Роли в кино и сериалах к провинциальному артисту, тем более работающему в театре малого города, сами не придут...

— Конечно. Многим удается пробиться и даже прославиться — об этом мы говорили в самом начале. Но иногда артисты все-таки возвращаются, хоть это невероятно тяжело психологически. Сериалы используют фактуру артиста, а потом телевидение его бросает, и больше он никому не нужен. Все это понимают, но притягательность столицы не умирает.

Децентрализация театральной жизни, тем не менее, произошла, и со временем она становится только сильнее.

Фотографии: Юлия Калинина / www.evening-kazan.ru; www.teatrkpo.ru.