Александр Сафронов: Язык может начать чистить сам себя, но должны быть чистильщики
№10 (6114) от 10 февраля 2023
С кандидатом филологических наук, доцентом кафедры литературы и журналистики РГУ имени С.А. Есенина Александром Викторовичем Сафроновым мы говорили о том, что происходит с современным русским зыком и его носителями. «РВ» не раз писали на эту тему, но она не перестает оставаться актуальной. Ведь язык и его проблемы неизбежно вбирают (и одновременно отражают) самые больные вопросы нашей жизни. Происходящее сегодня в стране мгновенно осмысливается в разговорной, официальной устной и письменной речи.
– Известный русский писатель, публицист и общественный деятель Юрий Поляков в недавнем интервью, опубликованном в «Родном слове», высказался за создание языковой полиции, чтобы бороться с засильем чужих слов и грамматики в русском языке. Как вам эта идея?
А.С. – В конце января издан указ Президента России о внесении изменений в основы государственной культурной политики. В нем прямо говорится о необходимости защитить и поддержать русский язык как государственный язык страны, обеспечить соблюдение норм современного русского литературного языка, в том числе не допустить использования нецензурных слов и противодействовать излишнему использованию иностранной лексики. Я с Юрием Поляковым согласен в том, что в области употребления языка должны быть нормы. Они есть и сейчас. Но язык – такое явление, которое все время стремится за пределы норм выйти.
Русский язык неоднократно обновлялся за счет иностранных слов. Поляков, например, упомянул татарское нашествие. Нашествие нашествием, но скажи сегодня человеку, что сундук, базар, халат – татарские слова, так он ахнет. Татарские слова, связанные с лошадьми, армией, тоже вошли в русский язык, прижились, стали своими. Правда, тогда никто не боролся за чистоту языка (улыбается – корр.).
Второе нашествие на русский язык случилось уже из европейских языков. Я говорю об эпохе Петра I и связанных с ней немецких, голландских, французских и других заимствованиях. Но тут язык начал сам себя чистить. Как это? Приведу примеры. «Наша армия одержала викторию». «Враг потерпел от нас жестокую конфузию». В этих примерах употребление слов «виктория» и «конфузия» (победа и поражение) ушло. Другие заимствования остались.
Николай Михайлович Карамзин вводил новые слова, обновлял язык, и этому тоже в российском обществе сопротивлялись. Но все же многое из того, что ввел Карамзин, прижилось: например, слово «промышленность». Скажи современникам Пушкина и Гоголя, что это недавно изобретенное слово, искусственно созданное, так многие удивились бы!
– Так, может, язык просто саморегулируется, и вмешиваться в этот процесс извне не нужно?
А.С. – Язык может начать чистить сам себя, но ведь есть чистильщики: тот же Карамзин. Обновление языка, которое он проводил, шло «сверху». Вспомним, Карамзин – крупнейший авторитет своего времени в гуманитарной сфере: и популярный писатель, и авторитетнейший филолог, и официальный придворный историограф. Иными словами, то, что пишет и произносит Карамзин, идет «сверху», и обществом воспринимается соответственно. И вот «мокроступы» (калоши), «блуждалище» (лабиринт), конечно, в употребление не вошли, а «промышленность», «влияние», «развитие» остались.
Есть известная поговорка: добиться своего «не мытьем, так катаньем». Откуда она взялась? Нам объясняют: прачки стирали белье, не удавалось отстирать мытьем, так катаньем брали (какие-то были специальные инструменты). А один неглупый писатель задался вопросом: «выражение от какой-то прачки пошло в народ? Сомневаюсь я. Я вот изучал эпоху Ивана Грозного. Этот царь не мог добиться от бояр денег (налогов) в казну. И решил: все равно добьюсь – не мытом (налог), так катом (палач)». Выражение, идущее «сверху», заработало в общенародном языке. Не знаю, насколько серьезна и научно обоснована такая версия происхождения поговорки.
Но я к чему? Помимо того, что язык сам себя стихийно чистит, и государева воля, государственная политика необходимы.
– В обществе, особенно сетевом, уже звучат мнения о недопустимости введения ограничений на употребление иностранных слов. В этом видят посягательство на ограничение прав и свобод личности…
А.С. – Могут кричать и кричат: это покушение на свободу личности, на мою личную свободу! А то, что ты дорогу переходишь на зеленый свет, по светофору, а не на красный, это не покушение на твою свободу? Когда светофоры придумали и поставили, были люди, которые считали, что они мешают свободе человека: я свободная личность и гуляю, где хочу. Но во имя сохранения жизни граждан государство принимает законы, ограничивающие в какой-то степени их свободы, их права. В гуманитарной области, в области культуры – тоже самое: всегда и везде. Да, не так громко, не так сурово. Иногда, правда, ведьм и колдунов на кострах жгли за то, что произносили недозволенные речи, порчу наводили словами. «Я всего лишь сказала…» – лепечет ведьма. Нет, извините! Слово – тоже дело. Но нет ни одного, даже самого демократического, государства, где бы не принимались меры ограничительного характера в области языка, в области распространения идей. Всегда и везде такие решения были и есть. Мы сейчас находимся на этапе осознания того, что такие меры действительно необходимы. В обществе идет этот процесс. Государство, как мне кажется, необходимость введения таких ограничительных мер уже осознало. И указ Президента – тому подтверждение.
– С чего начать эту работу? Что и как ограничивать?
А.С. – Начать с малого. С рекламных вывесок, с названий фирм. Чтобы общественность поняла: этим делом занимаются, за этим делом следят. Старые названия фирм, которые официально зарегистрированы и которые в бумагах есть, пусть, что называется, довисят. Но новые нужно проверять на соответствие правилам и нормам.
Иду я на днях по улице Ленина и на одном из зданий вижу название фирмы: слово «Балконы», написанное латиницей. Вопрос ребром: почему так? И еще: сколько потенциальных клиентов потерял хозяин этой фирмы?
Вспомню 1990-е годы. Пришла в Россию очередная иностранная фирма с хорошим названием. По-русски оно звучит как «Юнитас». А написанное латиницей, это название русским человеком читается как «Унитаз». Между тем фирма работала в гуманитарной, а не в сантехнической сфере. Не прижилась как-то она в России.
Надо всем этим еще Гоголь смеялся, помните? В «Мертвых душах» Чичиков в городе N гуляет по улице и видит вывеску: «Портной Иван Федоров из Парижа». Та же нацеленность на Европу и европейские ценности, что и у нынешних сочинителей подобных вывесок.
При регистрации какой-либо новой фирмы нельзя, к примеру, допускать употребления латинского, китайского и арабского алфавитов: наши-то рекламодатели ведь и иероглифами напишут свои вывески, чтобы только публику завлечь. Причем те, кто создает слоганы и придумывает названия и вывески, должны работать под контролем государства. И в этом смысле закон должен быть, и он должен четко работать. Пусть фантазию свою разработчики включают, чтоб придумать интересные русские названия, пусть шрифт оригинальный изобретают.
Или, к примеру, речь многих чиновников изобилует порой иностранными словами, особенно «любят» их экономисты, финансисты, юристы. Но это не всегда их вина, ведь люди где-то учатся на чиновников. Вопрос: есть ли у них в программе обучения предмет «Основы ораторского искусства»? Нет. Как говорил Остап Бендер, вопросов больше не имею.
Засилье иностранных слов и букв в родном языке – не мелочь. В этом я вижу отражение тоски «по стороне чужой», которую еще Грибоедов осудил и высмеял. Глупо выглядит стремление показать себя европейцем, отказаться от себя русского: «смотрите на меня, я из Европы!».
Это, я надеюсь, понимают все русские люди без исключения. И потому должна быть и работать языковая инспекция.
– Спасибо, Александр Викторович, за интересный разговор.
Беседовала Людмила Трухина
Иллюстрация Павла Соловцова