Директор по виноделию «Абрау-Дюрсо» Жорж Бланк — о виноделии во Франции и России

Директор по виноделию «Абрау-Дюрсо» и участник IV Винодельческого форума, уроженец французского Эльзаса Жорж Бланк рассказал нам о винодельческих отношениях между Россией и Францией, о том, как создавал вино, возглавившее рейтинг Top100Wines 2025, и о том, каким образом виноделие в России переживает возрождение.

Вы родом из Эльзаса, винодел в пятом поколении. Используете ли вы фамильные секреты в работе над вином?

В тех винах, которые выпускаю сегодня, я не применяю никаких семейных секретов. Я уже выработал свой собственный стиль виноделия. Но, безусловно, сказывается моё эльзасское происхождение — благодаря ему я особо привержен к определённым сортам.

Ваше моносортовое вино Brut d’Or Riesling стало победителем рейтинга Top100Wines 2025. Расскажите, как к вам пришла идея его создания?

Во-первых, этот сорт культивируется в Эльзасе — естественно, я с юных лет впитал любовь к нему. Во-вторых, я уже изучил за годы работы в России, каков рислинг в условиях терруара «Абрау-Дюрсо». Три великих сорта наших виноградников «Абрау» — это шардоне, рислинг и пино-нуар.

Ещё была такая история много лет назад: один эксперт очень нелестно высказался о рислинге. Я воспринял это как личный вызов и решил доказать, что из нашего рислинга можно создавать великие вина. Мы запустили пробную партию моносортового игристого из урожая 2020 года.

Виноделие во Франции имеет более долгую историю, нежели в России. Что между ними есть общего и какие различия?

Когда я приехал в 2016 году в Россию, я заметил, что есть много похожего между нами. Многие винодельческие термины в русском языке были заимствованы из французского, поэтому я их понимал. Например — тираж, ремюаж и дегоржаж.

Но при этом очень часто возникало недопонимание. Многие люди ошибочно считали, что проводят винодельческие операции точно как во Франции. На самом деле это далеко не так, сходство может быть процентов десять. Всё остальное к Франции не имеет отношения.

Как удаётся решать разногласия?

Это уже дело чести. Если люди говорят, что хотят делать, как во Франции, то давайте делать как во Франции. Процесс воспитания требует времени.

Мы поменяли стандарты работы на всех технологических этапах — начиная с приёмки винограда, прессования, осветления сусла, брожения сусла, приготовления купажа и так далее. Что-то требовалось менять на каждом этапе.

Прогресс определённо есть, и это легко доказать — потребители считают, что сейчас стало лучше, чем было тогда. Хотя нужно признать, что всегда есть кто-то по другую сторону баррикад, в данном случае это приверженцы старины, которые говорят, что раньше вино было лучше.

Вообще винодельческие отношения между Россией и Францией имеют богатую историю. Кроме легендарного французского винодела Виктора Дравиньи, работавшего в «Абрау-Дюрсо» в начале XX века, в Россию приезжали и другие консультанты-технологи. Вообще, мои соотечественники из региона Шампань тогда очень активно гастролировали по странам мира. Потом в России наступили другие времена, когда винодельню «Абрау-Дюрсо» приобрёл Борис Юрьевич Титов. Он снова решил возродить традиции и продолжить историю русско-французского сотрудничества во благо российского виноделия.

Терруар во Франции в основном более приятный, менее жаркий и сухой, чем в Новороссийске, где располагается хозяйство «Абрау». Есть ли какие-то сложности в работе с виноградом здесь и как с ними справляться?

Раньше Шампань была для меня эталоном. Я считал, что если во всём мире признали, что мы создаём лучшее вино, значит, в других местах сделать подобное не получится. Но волею судеб так получилось, что мне посчастливилось поработать в других странах, более жарких и засушливых. И я увидел, что там делают игристые вина очень хорошего качества.

Я бы не стал сравнивать терруары Шампани и «Абрау-Дюрсо», в России он идеален для игристого вина. В это понятие я вкладываю и агрономические практики. Так же то, как ты работаешь с почвой, сильно отражается на конечном продукте. Поэтому, например, тот же самый рислинг — если вы его посадите в «Абрау-Дюрсо», это будет один рислинг. В Геленджике получится уже совершенно другой рислинг. И уже какой-то третий рислинг вырастет на Таманском полуострове.

Если твои виноградники находятся в жарком климате и ты хочешь делать игристое вино, то надо быть очень внимательным. Считай, что ты перешёл на более сложный уровень выполнения задачи, но она, тем не менее, выполнима. Просто тебе нужно адаптироваться к ситуации. Например, важно собрать виноград с хорошей кислотностью, пока он ещё не перезрел.

Вина «Абрау-Дюрсо» широко представлены в магазинах, что требует постоянного увеличения производства. Как можно сохранить качество при росте масштаба?

Честно говоря, мы регулярно задаёмся вопросом, где находится та грань, которая позволяет выйти вперёд по количеству, не потеряв качества. При том что нужно улучшать, конечно, оба показателя. С 2016 года, когда я пришёл в компанию, мы удвоили производительность, при том что качество тоже выросло.

Вина «Абрау-Дюрсо» часто участвуют в международных конкурсах. Меняют ли призовые места отношение к российскому вину?

Я не знаю, в курсе ли вообще российский потребитель, что происходит на заграничных конкурсах. Но лично для меня важно понимать, как иностранное жюри видит наши вина. Это всегда интересно.

А если говорить про страны Глобального Юга, насколько там меняется отношение?

Начну с Китая. Действительно, «Абрау-Дюрсо» вложило немало сил, чтобы зайти на этот рынок и стать на нём узнаваемым игроком. Мы активно участвуем в винных конкурсах, которые организовываются в Китае. Недавно один проходил в Шанхае.

Когда нам удаётся снискать успех на конкурсах, мы зарабатываем очки репутации и становимся ещё более узнаваемыми. Если у нас были серьёзные награды на международных конкурсах, то в будущем нам это помогает уже на азиатской стороне.

Вы говорили, что хотели бы оставить свой след в истории «Абрау-Дюрсо». Можно ли уже сейчас назвать что-то наследием Жоржа Бланка?

Я считаю, главное — чтобы моя работа помогала создавать отличные качественные вина «Абрау-Дюрсо». Если мне это удастся сделать, я буду очень рад, что такой хороший и полезный след оставил. В остальном, я думаю, что лет через сто можно будет спросить о моём наследии у историков. Они расскажут больше.

Я не стремлюсь к тому, чтобы вписать своё имя на этикетку, такой цели я не преследую. По-моему, самое главное — дать обществу что-то хорошее, чтобы люди потом этим пользовались.

Беседовал Илья Склярский