Настоящий Севастополь. Корабли и годы Георгия Брызгалова

«Настоящий Севастополь» - проект о людях, каждый из которых оставил свой след в жизни города. Среди наших героев были коренные севастопольцы и те, кто приехал сюда позже, были военные моряки, политики, спортсмены, директора художественной школы и ДДЮТ, геолог, врач, актер, озеленитель, тренер по плаванию, музыкант… А вот материала о корабелах Севастополя до сих пор не было. Это, конечно, непростительно. Спешим исправить упущение: сегодняшний наш герой - ветеран Севморзавода Георгий Брызгалов. Без работы - никогда! Георгий Васильевич из разряда людей, разговор с которыми «чреват» многими неожиданностями. Вдруг узнаешь такие подробности, о которых мог бы не узнать никогда. И, конечно, не все они нашли отражение в этом материале. В конце разговора я спросила своего собеседника, не планирует ли он написать книгу. Это предположение стало для него неожиданностью, но кто знает? Ну а мы пока постараемся уместить рассказ об этом интересном человеке в рамки журналистского материала. Родился Георгий Васильевич в суровое время в очень суровом краю. В начале 1941 года его родители, мурманчане, ожидали пополнения в семье и ни о чем плохом не думали.  Отец, Василий Иванович, работал на 35-м судоремонтном заводе ВМФ, мама, Нина Александровна, в швейной мастерской. Но началась война, и маму вместе с другими женщинами отправили в эвакуацию в Архангельскую область. Там вскоре и родился наш герой. Такими были родители Георгия Брызгалова «В начале войны отцу был 31 год. Но 35-й завод ремонтировал военные корабли, поэтому у отца была бронь. Повоевать ему пришлось совсем мало - когда немцы стали подходить к Мурманску, была сформирована Полярная дивизия, в состав которой вошли ополченцы, спецпереселенцы и даже заключенные - словом, все, кого можно было собрать. После того, как немцы были остановлены, отца и других работников завода вернули на прежние места. И с тех пор, до самого выхода на пенсию, он работал токарем высшего разряда», - рассказывает Георгий Васильевич. В 1943 году Нина Александровна с двухлетним сыном вернулись в Мурманск, где, как говорит мой собеседник, жил целый «клан» Брызгаловых. Город был практически уничтожен войной - будучи деревянным, он попросту сгорел, и его пришлось отстраивать заново.  Суровое послевоенное детство, школа, занятия спортом, уже после школы - участие в добровольной народной дружине, благодаря которой пришлось повидать многое.   В школьном радиоузле «Я был довольно активным - телевизора и интернета у нас не было, так что мы развлекали сами себя. Как только выпадал снег, начинались соревнования между классами, школами, районами… В основном - лыжи, коньки, слалом. Поэтому я и сейчас продолжаю бегать на коньках, чему все удивляются. Хожу на «Муссон». Моя норма - 60 кругов. Правда, скорость уже не та: где раньше нужно было 5 минут, теперь нужно 7. Ну да ничего».  В 1959 году, после окончания школы, Георгий Брызгалов пришел на завод, где трудился его отец. Но поработать пришлось недолго: впереди ждала армия. Поскольку наш герой входил в сборную города по лыжам, его должны были зачислить в спортроту. Но что-то не сложилось. «Служил я в инженерных войсках, строил закрытый объект под Свердловском. Служил три года, и это было нормально - из армии приходили уже сформировавшиеся люди, мужчины. А сейчас они за год и почувствовать не успевают, что такое армия. Но вот чего у нас точно не было - так это дедовщины».  1963 году, еще служа в армии, Георгий Брызгалов поступил в Ленинградский кораблестроительный институт (сейчас - Санкт-Петербургской государственный морской технический университет). «Времени я не терял, к экзаменам готовился, поэтому поступил без проблем. Тогда можно было получить отпуск на время поступления - если поступаешь, тебя демобилизовывают, если нет - возвращаешься в часть. Но я не дослужил совсем немного, три месяца. В конце августа получил паспорт и военный билет, а к учебе мне надо было приступить только в феврале - такое послабление существовало для тех, у кого на момент поступления в институт уже был трудовой стаж. Что делать? Конечно, я приехал в Мурманск и пришел на завод. «Ну все", говорят, "выходи в бригаду". И вот выхожу я на работу, уже переоделся в комбинезон, и вдруг мне говорят - «переодевайся назад и иди в отдел кадров». Оказалось, на заводе произошла диверсия - сдавали крейсер «Чапаев», и кто-то подсыпал песок в подшипники. При швартовых испытаниях случилась авария, и на завод велено было никого не впускать, а с завода никого не выпускать. Ну, не мог же я полгода сидеть без дела, на шее у родителей?» Пришлось ехать обратно в Ленинград и искать работу там. И найти ее оказалось не так-то просто. «После армии у меня было несколько специальностей - компрессорщик, мотокаткист, бульдозерист… Технику я освоил на отлично, но как только услышат в отделе кадров, что я к ним на полгода - все. В конце концов разговорился в общежитии со студентами, которые работали на заводе имени Жданова - сейчас он называется судостроительный завод «Северная верфь», и они посоветовали идти к ним». На знаменитом заводе им. Жданова Георгия с его опытом взяли на работу с удовольствием. Да еще посетовали, что не знали о нем раньше - иначе отправили бы в командировку в Мурманск, где сотрудники завода сдавали корабли 61 проекта (к их числу относится и СКР «Сметливый»). Здесь, на заводе им. Жданова, студент и работал до февраля 1964 года. Потом началась учеба, но в студенческие годы наш герой тоже не отдыхал - после второго курса, например, в составе студотряда поехал на целину. Это было очень интересно - Казахстан, степь, выгрузили нас у черта на куличиках, в 200 километрах от железной дороги. Там мы работали четыре месяца - специально экзамены сдали пораньше, и осенью начали учиться не с начала сентября. Я неожиданно для себя стал комиссаром студотряда. Жили в палатках, строили дома для людей и помещение для овец. Камни заготавливали в скалах, благоустраивали как-то эту степь. Конечно, тяжеловато было, да еще на 40-градусной жаре. Зато новый опыт!» Я заводской парень» По окончании института наш герой планировал вернуться в Мурманск, где по-прежнему жили его родные и близкие. «В последний год учебы мы проходили в Мурманске там плавательную практику на крейсере «Железняков», и я обо всем на заводе договорился и все документы оформил. Но на распределении мне сказали, что направить меня на военный завод не могут - пусть военные сами готовят себе специалистов». Без работы советские студенты не сидели. В числе обязательных работ - сбор картошки Распределяли выпускников кораблестроительного в несколько городов: Ленинград, Калининград, Таганрог, Большой камень (Приморье), Киев, Севастополь… У тех, кто, как и Георгий Брызгалов, окончил вуз по специальности «Газовые турбины», было еще одно место распределения - Калужский турбинный завод. Но Георгий Васильевич выбрал Севастополь. К тому моменту он был в Севастополе один раз, в 1966 году, когда вместе с друзьями по институту совершал велопробег от Ленинграда через Киев, Одессу и многие другие города до спортивного лагеря в районе Геленджика. В момент первого знакомства нашего героя с Севастополем и он, и город были значительно моложе «В Севастополе мы жили в палатках, поставленных на берегу бухты Круглая. В Омеге тогда вообще ничего не было, пустырь, только вдалеке, в Камышах, начиналось строительство. Вещи в палатке можно было оставлять смело - в 1966 году мы и велосипеды оставляли, и ни разу на них никто не покусился. Город мне нравился - чистый, аккуратный, компактный, он производил очень хорошее впечатление. В отличие от Киева, который как-то сразу не понравился». И все-таки первое, что сделал наш герой, приехав в Севастополь после распределения - это попытался договориться на заводе, чтобы его отпустили в Мурманск. Трудно поверить, что Крым можно променять на Заполярье, но тогда он был полон решимости вернуться домой. Но его, конечно, не отпустили. Зато учли другое его желание - определили в отдел главного строителя военных кораблей. «Главным строителем был Арон Бенционович Айзин - знаменитый человек, фронтовик, капитан первого ранга, бывший директор 13-го судоремонтного завода и начальник техуправления Черноморского флота. Я к нему прихожу, а он мне - вы знаете, я после института людей не беру. Мне надо, чтобы вы в цеху поработали. - Я, говорю, в цехе работал. - Ну, вы же были рабочим, а не мастером! Ну, что делать. Сидим, разговариваем с ним, и я упомянул, что проходил на заводе плавательную практику проходил. - А где? - спрашивает. - На крейсере. - А крейсер хорошо знаете? - Хорошо. А как раз в то время на заводе шло переоборудование крейсера «Жданов». Его нужно было превратить в корабль управления. Даже проект у него после этого стал новым: не 68-бис, а 68-У. Корабль оснастили космической связью, увеличили количество матросов и кубриков для них, водоизмещение выросло с 15 до 17 тысяч тонн. Установили новый ракетный комплекс «Оса» - словом, переоборудование было очень серьезным. И как только речь зашла о крейсере, Айзин сразу мной заинтересовался». Как раз в это время, как оказалось позже, ждал возможности уйти на пенсию один из заслуженных корабелов. Коллектив вообще был преимущественно немолодым - многие прошли с заводом всю войну, эвакуацию, возвращение в Севастополь - словом, пережили с ним самые сложные времена. Но пришла пора отдыхать, и появление молодого и жаждущего работать сотрудника позволило одному из ветеранов уйти на заслуженный отдых. Звали этого человека Семен Герасимович Павленко. «Он давно просил его отпустить, но Айзин отвечал - ищи замену. И тут подвернулся я. Арон Бенционович вызвал Павленко и сказал - ну, вот тебе замена. Выучишь, я у него экзамены приму, тогда уйдешь. Так я оказался на крейсере «Жданов». Строители крейсера «Жданов» в апреле 1970 года. В центре - А.Б. Айзин, пятый слева во втором ряду - его заместитель К. Д. Чернов, третий справа в первом ряду - Г.В. Брызгалов. Первой должностью Брынцалова на Севморзаводе была должность помощника строителя. Зарплата - 90 рублей. Это важно, потому что буквально тут же наш герой обзавелся семьей. История его женитьбы так необычна, что, будь она сюжетом фильма, многие зрители наверняка обвинили бы сценариста в неправдоподобии. В Севастополь он приехал холостым и поселился в общежитии на улице Паршина. «В Ленинграде мы жили в трехместных комнатах, а здесь - вшестером. Про зарплату и говорить нечего: в институте я с первого курса начал работать на кафедре лаборантом и получал 120 рублей. И наукой занимался - к окончанию института у меня уже был готов материал на кандидатскую, и при желании я мог остаться на кафедре, закончить аспирантуру и преподавать. Но я заводской парень, и преподавание меня как-то не привлекало, да и Ленинград с его дождями надоел (смеется)». дним словом, в материальном плане наш герой после переезда только потерял. Но что поделаешь? С человеком, ищущим свой путь, и не такое случается. «Приказа директора о назначении меня на должность помощника строителя я ждал 10 дней. А дело было в августе. Вопроса, куда идти, не было - конечно, на пляж. Купались тогда еще на Приморском. Однажды со мной пошел местный парнишка, севастополец, красивый такой парень, видный, высокий.  Он первым и заметил на пляже красивую девушку, мою будущую жену. Подошел к ней, заговорил. А у меня, честно говоря, настроение тогда было не очень. Но когда мы собрались уходить, выяснилось, что она живет недалеко от меня - я на Паршина, она на Истомина. И как-то так получилось, что я ее проводил». Не заметить будущую жену Георгия Васильевича действительно было трудно У девушки было невероятное имя - Далила. Слово за слово, назначили свидание, потом еще одно. В процессе знакомства выяснилось, что у девушки не только имя удивительное: жительница Севастополя, после окончания истфака Саратовского университета она получила распределение в Среднюю Азию и попала там в дикую для современного человека историю. С первыми учениками  «Она родилась в Средней Азии, в Фергане - тоже в эвакуации, поэтому в Среднюю Азию поехала по собственному выбору. Но ее направили у отдаленный кишлак, где она преподавала все предметы, которые есть в школьной программе. Но и тут не роптала: ездила со школьниками на уборку хлопка, после окончания учебного года приняла экзамены… А потом директор школы пришел и сказал ей - девочка, беги. И рассказал, что ее собираются украсть и увезти в другой кишлак как невесту». Директор был местным, но мировоззрения своих земляков по части женитьбы не разделял. Пожалев молодую учительницу, он дал ей возможность срочно уехать. Счет шел на часы, и девушка уехала, а ее трудовая книжка осталась - директор пообещал прислать ее позже. И прислал. Но не так быстро, как хотелось бы. В Севастополе у девушки, пытавшейся устроиться на работу по специальности, возникли сложности: ей посоветовали вернуться туда, куда она была распределена, доработать еще два года, а потом уже возвращаться в родной город. Узнав об этом, нащ герой возмутился до глубины души и пошел в гороно разбираться с «бюрократами». «Ну как же так можно, не мог понять я. Она в Севастополе жила, выступала за сборную КЧФ по фехтованию. Пошел разбираться. Отдельного здания у гороно тогда не было, вся администрация находилась в одном здании на Ленина, 4. Я пришел, начал, как обычно, с напором. А мне говорят - ну, не можем мы, пойми. А она тебе кем приходится? - Да просто знакомая, говорю. - Ну, так поженитесь, и все вопросы отпадут!» Фехтовала девушка много и с удовольствием Поначалу идея показалась несерьезной, но вскоре оба поняли, что она очень неплоха, тем более что с искрой, которой положено проскочить между влюбленными, все было в порядке. Ситуация с трудоустройством только приблизила логичный финал. И вскоре в Севастополе стало больше одним учителем истории и одной молодой семьей. Мы и сами сможем!» Как уже было сказано, в материальном плане Георгий Васильевич после превращения из студента в молодого специалиста только потерял. Но если в холостом положении он с этим мирился, то в статусе мужа не хотел, тем более что общежитие пришлось сменить на съемное жилье в частном секторе. А поскольку устроиться на работу для него никогда не было проблемой, после женитьбы он быстренько нашел себе подработку. «Жилье мы снимали на улице Фильченкова. Рядом с Малаховым курганом находился питомник растений. Оказалось, там нужен ночной сторож. Мы так с женой все продумали: я - жаворонок, она - сова, я могу ложиться в 10 вечера и до часу ночи выспаться, чтобы, сменив ее, дежурить до утра. Но устроиться совместителем можно было, только предоставив справку с места работы. Иду за справкой к главному строителю. Он очень удавился - как так? Потом говорит - подожди, раз Павленко тебя выучил и уходит, я тебе даю его оклад. А это уже 145 рублей!» Лучшая бригада завода. Конец 60-х. Вскоре после успешной сдачи крейсера «Жданов» наш герой сделал еще один шаг по карьерной лестнице: его назначили старшим строителем по механической части вместо специалиста, уехавшего на работу в Египет. Новая должность пришла вместе с новой задачей - заняться переоборудованием построенного еще до революции судна «Коммуна». Крейсер «Жданов» в доке Севморзавода «Коммуна» пришла с Балтики, и работы на ней уже шла полным ходом. Но после отъезда старшего строителя она оставалась без «хозяина». Крейсер я знал и раньше, а тут совсем другой корабль. И времени для детального знакомства не было - обстановка требовала незамедлительных действий. Но в конце концов разобрался». Так «Коммуна» выглядела в 2009 году. Трудно поверить, что это судно было спущено на воду еще в 1913 году! Корабль-ветеран преподнес строителям немало сюрпризов. В том числе и приятных. «Пришел на корабль в первый раз, смотрю, в кают-компании стоит большой ящик железный. Спрашиваю - это что? - Пианино. Вот стоит, а вынести его не можем - оно, зараза, не проходит ни в одну дверь! Не переборку же, говорят, вырезать из-за него? Расшили мы это пианино, вызвали настройщика. У того буквально глаза на лоб полезли: «Ребят, да это же такой раритет! Вы где его взяли-то, смотрите, какое у него звучание!». К моменту сдачи «Коммуны» Георгий Васильевич был уже ведущим строителем - самым молодым на Севморзаводе.  Потом у него было много других задач, с которыми он не менее успешно справился. И когда скончался знаменитый заместитель главного строителя Константин Данилович Чернов (о нем мы рассказывали в материале, посвященном истории семьи его внука, ныне замгубернатора Александра Кулагина), нашему герою предложили занять вместо него стать ведущим строителем по переоборудованию кораблей проекта 35-М. «Прекрасный был человек, - вспоминает Брызгалов. - Но тогда почему-то многие мужики умирали в возрасте 60 с небольшим…» После этого появились новые заботы - Георгий Васильевич много общался с Министерством, ездил в командировки в Москву, в Главное управление кораблестроения МВФ. А когда на севере страны началась активная нефте- и газодобыча, корабли потребовались и там. «Сначала во Франции закупили корабли с буровыми установками. Но дорого, валюта же! А почему мы сами не можем такой построить? Решили строить в Херсоне, а подруливающие устройства, их там 5 штук, в Таганроге. Нашей задачей были испытания. Специально для этого сделали стенд, и я все это дело курировал». Надо ли говорить, что и с этой задачей наши кораблестроители справились? А спустя еще некоторое время Брызгалова назначили ведущим строителем на «Диксон». «По тем временам это был уникальный корабль. Все другие заводы отказались за него браться - говорили, что лучше уж новый построят. Задача была - переоснастить корабль полностью, установив на нем экспериментальное лазерное оружие. Вся начинка новая, технологии неизвестные, словом, все отказались. А наш директор, Виктор Иванович Подбельцев, взялся». Над этим проектом севастопольцы тоже работали в кооперации с другими предприятиями. В том числе - с Черноморским судостроительным заводом в Николаеве, заводом «Экономайзер» в Ленинграде, НТО «Альтаир» в Москве. «Вначале сдача «Диксона» была назначена на 1983 год, но я сделал расчет и понял, что мы не уложимся.  Чтобы уложиться, нужно было ежедневно заводить на корабль по 1010 рабочих - в несколько раз больше, чем мог вместить корабль. Но говорить об этом наверху главный конструктор НТО «Альтаир» Ковалевский меня отговорил. И оказался прав - все решилось само собой. Все предприятия - и Калуга, и Николаев, и Москва - понемногу затянули сроки сдачи оборудования, и у нас оказалось достаточно времени, чтобы все успеть. Задачи же у всех были сложные - Калуга, например, делала для нас две турбины  по 12 мегаватт. Это такая мощь! На «Диксоне» все было уникальное, многие вещи выходили прямо со стенда, не обкатанные. Было очень интересно!» Переоборудование «Диксона» было очень сложной и очень ответственной задачей Хлопоча о «Диксоне», Брызгалов чуть было не оказался сотрудником Министерства. Но от предложения, которое многие сочли бы фантастически щедрым, отказался. «Я пришел жене, говорю: «Послушай, ты хочешь в Москву?», – «О, да, хочу!» - «Ну и что мы там будем делать - ни родных, ни друзей, только квартира на окраине. Зачем? И остались».  «Диксон» был сдан в 1985 году, и сразу начались испытания лазерной установки.   «На испытания, которые проходили в районе Феодосии, я не ходил, но мне показывали прожженные насквозь железные пластины. При испытаниях использовались специальные катера-мишени без команды - только автоматика: кто ж его знает, этот лазер? Сейчас мы с такой задачей уже не справились бы. А тогда система работала, как часы», - вспоминает Георгий Васильевич. Эпоха перемен В 1987 году заводу поручено было заняться переоборудованием всех кораблей проекта 61. Первым из них стал «Сметливый», вторым - «Способный». Большой противолодочный корабль «Сметливый» «Способный» пришел из Владивостока. Смотрю, там ему поставили новый турбогенератор, а нам велят его заменить. Как так, спрашиваю, вы когда успели ресурс выработать? Оказалось, они были в Персидском заливе, где тогда шла ирано-иракская война. В мае 1987 года иракский истребитель по ошибке уничтожил американский фрегат «Старк». И наши тоже были дежурили. Поэтому, когда корабль пришел в Севастополь, и офицеров, и рядовой состав начали награждать. Команда была прекрасная, боевая, слаженная - приятно было с ними работать!». Таким был БПК «Способный» в 1975 году Но ветры перемен давали о себе знать все чаще. В начале 90-х пришла команда подготовить к списанию «Диксон» -  тот самый «Диксон», который потребовал огромных усилий нескольких предприятий, в который было сложено столько средств и душевных сил. После раздела флота , как говорит Википедия, он отошел Украине и был продан США по цене металлолома: «В его трюмах остались 35-мегаваттные силовые генераторы (позволявшие обеспечивать энергией город с населением 200 тыс. чел.), специальные поворотные механизмы, холодильные установки большой мощности и многое другое оборудование», - пишет об этом аттракционе невиданной щедрости Википедия. Георгий Васильевич с ней согласен не полностью: по его словам, после переоборудования на корабле было два генератора по 12 мегаватт. Но сути это не меняет. И вспоминать о происходящем с флотом в те годы ему трудно и сейчас. «На Дальнем Востоке примерно так же уходили авианосцы - было уголовное дело, суд. И что? Да о чем говорить, когда у нас полстраны ушло в никуда», - с горечью говорит он. А потом пришло время, когда военные кораблестроители остались без работы. Брызгалову было предложено перейти в отдел, занимающийся гражданским судоремонтом. А вскоре, узнав, что заняться ремонтом своих судов планирует «Атлантика», руководство завода поручило ему приступить к выполнению этой задачи. «Атлантика» заявила о своем желании ремонтировать ГДР-овские суда, и я получил команду сформировать группу. Но я хотел забрать самых молодых и боевых, и в итоге мне никого не отдали. А вместо ГДР-овского судна дали построенный французами плавучий консервный завод «Наталья Ковшова». Эта замена мне очень понравилась - ходишь в полный рост и ни за что не задеваешь. Рыбный цех там нормальный такой, вместо трапа - настоящая лестница. Начал осваиваться, вникал во все детали. Времени, конечно, на это уходит много, зато ты в курсе всего.  Я и на военных кораблях всегда так делал, не верил командирам на слово. Иногда случалось даже поправлять их на совещаниях. Ховрин, будучи комфлота, завел такой порядок: раз примерно в квартал собирать всех, кто готовил корабль к сдаче. И вот на первом заседании начинается - «У нас все почти готово, все хорошо!». Я говорю: «Ничего подобного, не хватает того-то и того-то». Так потом они всегда меня спрашивали - а ты что собираешься докладывать? - Как есть, говорю, так и доложу! Пришлось им и самим вникать во все детали».  «Наталья Ковшова» Освоиться на рыболовецком судне Георгию Васильевичу помогло и то, что  механиком рыбцеха оказался бывший его коллега по Севморзаводу. После успешной сдачи этого судна сотрудничество нашего героя с «Атлантикой» продолжилось. Нередко случались ситуации, к которым требовался нестандартный подход. И Брызгалов со свойственной ему энергией эти подходы искал и находил. Но в конце концов прекратила ремонт судов и «Атлантика». Без работы Георгий Васильевич с его опытом и деловой хваткой и тут не остался: с 1997-го, когда Севморзавод разделился на несколько предприятий, он продолжал трудиться в качестве ведущего строителя на «Севсудоремонте». У предприятия была лицензия на внешнеэкономическую деятельность, оно выполняло зарубежные заказы - соответственно, пришлось учиться работать с таможней. «Начали мы с ремонта греческих судов. Потом из Риги стали заходить танкеры, из Одессы - сухогрузы, из России - суда типа «река-море». В первый раз, конечно, заводить сюда иностранное судно было сложно.  Но постепенно я и это освоил». Увидев, как хорошо дотошный Брызгалов решает вопросы с таможней, его начальству начали звонить из других компаний - просили «уступить» им на время такого ценного специалиста. «В конце концов я начал ребят учить, как обойти все подводные камни. Сам сначала один корабль вывел, потом второй, а на третьем мне сказали - строителей мы можем найти и других, а ты давай работай с таможней!» Но в конце концов Георгий Васильевич все-таки вернулся к работе строителя кораблей. На заводе он работал до 2004 года, в последние годы - уже будучи на пенсии. Последним его проектом стало переоборудование плавкрана, от которого за несколько лет до этого по каким-то причинам отказалась Куба. Самые тяжелые для предприятия годы наступили после ухода нашего героя. И за 16 лет, прошедшие с момента расставания с любимым заводом, вполне можно было бы успокоиться, забыть о плохом, перестать бередить старые раны, начать жить, как живут другие. Но Георгий Васильевич и сейчас не может смириться с тем, что некогда градообразующее предприятие Севастополя так бесславно утратило свое былое могущество.  Севморзавод был доведен до состояния разрухи  «Задачей Украины и западных спецслужб, без которых здесь, конечно, не обошлось, было ликвидировать базу Черноморского флота. И завод разваливали целенаправленно, - уверен он. - Такого дока, как у нас на Северной стороне, не было нигде - 290 метров, авианосцы стояли! И этот док можно было еще удлинить. Это был стратегический объект, и именно его первым начали уничтожать, бульдозерами сносили цеха. Площадку на Северной разрушили до основания - ликвидировали доковый, корпусный, достроечный цеха, гальванический участок, котельные… Вы думаете, это было желание владельца? Уверен, что ему диктовали ликвидировать завод!» Опора города Переход к решающей фазе разрушения предприятия Георгий Васильевич связывает с доковыми работами, проведенными на крейсере «Москва». Укрепление военной мощи России за счет завода, находящегося на территории Украины, не устраивало киевские власти, - уверен он. Но сыграла «Москва» свою роль или нет, финал известен: усилиями собственников от завода остались одни руины. Так стоит ли теперь мечтать о возвращении его прежней мощи?? Георгий Васильевич уверен - стоит. Еще в 2015 году Дмитрий Рогозин, тогда вице-премьер, обещал, что что завод в скором времени будет модернизирован и обеспечен заказами. Но надежды, связанные с переходом в федеральную собственность, пока не оправдались. Замгубернатора Мария Литовко недавно связала это с затягиванием процесса акционирования. Сейчас, по ее словам, процесс завершен, разрабатывается концепция развития предприятия, инвесторы готовы вложить в переоборудование 5,5 млрд. рублей. Георгий Брызгалов настроен менее оптимистично и не всему сказанному верит. Трудно найти инстанцию, в которую он не обращался бы - от правительства Севастополя и до администрации Президента и Министерства обороны. Остаивай наш герой свой личный интерес, его можно было бы назвать сутягой. И, конечно, своей борьбой он изрядно осложняет жизнь чиновникам разных уровней. Но ведь болеет-то не за свое, а за общее! «Я предложил правительству Севастополя восстановить ПО «Атлантика», построив траулеры на Севморзаводе. Меня не поддержали, сославшись на санкции. А Росрыболовство мне ответило, что планирует построить в Феодосии траулеры класса «Орион» 35 метров длиной. Там завод функционирует, и санкции не помеха. Заказ нашему заводу, пишут, они предоставить могли бы, если бы я был не просто ветераном завода, а уполномоченным лицом, с которым можно вести переговоры. Но восстановление разрушенных заводов в их функции не входит…» Командование ВМФ Георгию Васильевичу ответило, что в настоящее время потребности Черноморского флота полностью удовлетворяет 13-й судоремонтный завод. Больно ранит Георгия Васильевича и то, что молодежь (так он считает) ничего о былой славе и могуществе Севморзавода не знает. А ведь это было градообразующее предприятие, с которым Севастополь с самого начала был связан кровными узами. Вместе с ним город родился и жил, ему обязан очень и очень многим.   «Это был не просто какой-то там завод, который что-то такое делал. На нем держался весь город. На заводе работало 15 тысяч человек, но дело не только в этом. После того, как было принято решение восстанавливать Севастополь, сюда в первую очередь везли людей из промышленных центров, из Ленинграда - тех, кто будет работать на заводе. Была цель -  сформировать промышленный комплекс. И Севморзавод был опорой города во всем. Надо Камышловский мост восстанавливать - завод быстренько посылает туда сварщиков. Надо срочно восстанавливать ТЭС - туда едут рабочие. Водопровод - то же самое. Коллектив был сильный, дружный - днем работали на производстве, после работы шли дома строить. Так и поднимался город. Мы же весь проспект Победы, всю улицу Горпищенко построили своими силами! А сейчас об этом никто уже и не помнит…»   Он внимательно следит за происходящим в стране и мире и прекрасно знает: все судостроительные заводы России сегодня не загружены даже наполовину. Считает это огромной ошибкой, потому что убежден: без флота не будет и России. Но уверен - если надо, Севморзавод мог бы строить не только корабли. «Черноморский завод строил котлы - почему мы не можем их построить? У нас был котельный участок, мы котлы ремонтировали, а крейсерские котлы, считайте, заново делали, только прямо не корабле. Но могли бы делать их в цехе. Мы уже производили брашпили, теплообменные аппараты и фильтры. Почему мы не можем продолжать этим заниматься? Когда построили литейный цех, мы строили его не только для себя - была внутризаводская кооперация, и наша задача была обеспечивать литьем все черноморское побережье. Вот почему этот цех был такой громадный. Почему, почему завод не может делать все это сегодня?!» Ответа от людей, принимающих решения на уровне страны, Георгий Васильевич ждет и сейчас. Пожелаем заводу новой счастливой жизни - мир видел и не такие повороты истории. А нашему герою - успеха. И пусть его горячее сердце никогда не состарится. Ольга Смирнова