"На Севере – жить"? Почему пустеет заполярный край

Мурманская область – военный форпост страны и один из наиболее крупных регионов Европейского Севера России – стремительно теряет население. Природные богатства и особая северная красота края не компенсируют тяготы быта и безработицу. Люди уезжают, даже не дожидаясь государственной субсидии на переселение. За последние 30 лет численность населения области сократилась более чем на треть. В 1990 году в Мурманской области проживало 1 млн 191 тысяч человек. Сейчас – 750 тысяч.   Власти Мурманской области этим летом торжественно презентовали программу с оптимистичным названием "На Севере – жить". Этот слоган был основным и в недавней предвыборной кампании нового губернатора региона Андрея Чибиса. Обитателям региона обещана некая социальная карта. Правда какие именно преференции она подразумевает для владельца, пока не уточняется. Также не определен пока и круг пользователей картами. Между тем по официальным данным отток населения из региона в 2018 году в составил 4,5 тыс. человек, что на четверть выше показателя 2017 года. Итоги этого года вряд ли будут лучше. Город – призрак Заозёрск – небольшой закрытый военный городок за Полярным кругом, расположенный на берегу Мотовского залива Баренцева моря. В основном, тут живут моряки-подводники и члены их семей, всего около 10 тысяч человек. В разные годы он назывался Североморск – 7, Мурманск – 150, Западная Лица (есть река в Мурманской области с тем же названием – СР). За последние 25 лет город покинуло более половины (57%) жителей. Дорога в полупустой городок петляет между сопок. От "большой земли" (именно так на фоне Заозерска выглядит Мурманск) всего час езды. После поворота с трассы в сторону Киркинесса до КПП – ещё минут пять. – Добрый день, ваши документы, – командует сотрудница военизированной охраны, женщина средних лет с автоматом на плече, – покажите салон, откройте багажник. Здесь всё строго: без пропуска и досмотра автомобиля на территорию закрытого города не пустят. Сразу за пропускным пунктом мост через бурную реку Западная Лица. Его облюбовали рыбаки – ловят сёмгу. Спуски и подъёмы сменяют друг друга, под колёсами шуршит свежий асфальт. Вдоль пути крутые повороты, по левую сторону обрыв. Там, внизу, отлив оголил исполинских размеров камни на берегу залива. Вдали за погнутыми ветром низкорослыми северными деревьями по обе стороны дороги виднеются две девятиэтажки-близнеца. Неподалёку горит зелёная вывеска известного универсама, но с важной для этой местности припиской "военторг". Возле кассы в магазине стоят молодые парни в черных форменных куртках. Выкладывают на ленту много упаковок конфет и шоколада.  – Ещё вон ту штуку на корабль возьми, – обращается к товарищу коренастый лейтенант и кивает в сторону полки с капсулами для кофе-машины. – В прошлый раз мы их в Мурманске покупали, сейчас на них скидка, надо брать. Кроме них, других покупателей в магазине нет. В летние месяцы и до сентября в Зазерске особенно безлюдно – сезон отпусков. Молодые мамы катают коляски по одному и тому же маршруту: через центр города, мимо памятника подлодки "Комсомолец", к Дому офицеров и обратно. Многие женщины ходят из декрета в декрет – другой работы у них нет. Некоторые жены военных находят себе в индустрии красоты. Парикмахерские здесь обосновались прямо в заколоченных домах или обустроены в квартирах – салон открыт, пока мужья на службе.  – Я по образованию экономист, – поделилась мастер домашнего салона красоты Ирина. – С мужем думали, чем я могу тут заниматься, эта сфера мне ближе, да и девочки ходят, не скучно. В квартире Ирины приличный косметический ремонт. Говорит, даже когда её мужа на несколько лет перевели в другой город, от аренды семья не отказалась и исправно платила за ЖКХ. Во время службы большинство семей арендуют в городе квартиры, но хорошего жилья, по словам Ирины, в городке немного. Где-то холодно, где-то постоянно заливает, многие дома требуют капитального ремонта. Самый новый дом здесь построен в 1993 году. В Мурманск на выходные не наездишься По всему городу стоят заколоченные или, как здесь говорят, "законсервированные" дома. Когда-то в них жили подводники, теперь их брошенные квартиры открыты, внутри мебель и предметы быта, вместо полов труха – доски разобрали местные жители. – Надеюсь, и мы скоро уедем, – говорит Ирина. – Я-то ладно, а вот ребенку нет никакого развития. В Мурманск на выходные не наездишься. Анастасия (имя героини было изменено по её просьбе – СР) родом из Новороссийска, она живет здесь четвёртый год. Как и многие жены военных, приехала на Север вслед за мужем. Проблемы с ЖКХ есть везде, но на Севере они приобрели глобальный масштаб – Прилетела в Мурманск ночным рейсом, муж провел небольшую экскурсию по городу, – вспоминает Анастасия. – Про себя ещё подумала тогда: как же хорошо, почти как дома, всё такое родное! А ведь и правда, Мурманск и Новороссийск похожи: много кораблей, военных, кругом скалы. Меня переполняла эйфория. Но с наступлением утра пришла и суровая реальность. Проснувшись, первым делом подошла к окну и обомлела. Кроме магазинов и почты здесь нет ничего. Это, конечно, некоторое преувеличение. В Заозерске работает школа, детские сады, есть тренажерный зал, несколько салонов красоты, ателье, автомойка и даже доставка еды. – Но в целом условия здесь гораздо хуже, чем в том же Новороссийске. Проблемы с ЖКХ есть везде, но на Севере они приобрели глобальный масштаб. В Заполярье замерзаешь и летом, и зимой. За обслуживание жилого фонда собирают немыслимые суммы, а его уровень оставляет желать лучшего. Постоянные перебои с водой, часто нет отопления зимой – это наши будни, – говорит Анастасия. В первый год жизни на севере Анастасия пыталась устроиться на работу. В местной службе занятости ей честно признались: вакансий по её специальности (связи с общественностью) нет. Предложили пойти в военизированную охрану или продавцом в супермаркет. Анастасия мечатет побыстрее вернуться домой, хотя и успела полюбить северную природу: – Я всем своим южным друзьям говорю: девять месяцев зимы стоят того, чтобы увидеть северное лето! Местная природа яркая, красочная, разнообразная, особенная! Это  и правда настоящая северная сказка. Тут можно увидеть все: от полярного сияния до солнечного гало. Осознание того, что ты можешь соприкоснуться с этой красотой, помогает здесь жить. Теряют корни Таких городков как Заозерск в Мурманской области немало. В основном, это закрытые гарнизоны: Гаджиево, Снежногорск, Полярный, посёлок Оленья Губа. Когда-то здесь кипела разнообразная жизнь, сегодня они существуют только за счёт военного присутствия. В закрытом городе Островной (ранее назывался Гремиха), где в советское время базировались стратегические подводные ракетоносцы, сейчас обитает всего 1800 человек. Остров Кильдин, посёлки Порт-Владимир, Скорбевский, Гранитный и Большое Озерко покинуты военными в середине 1990-х годов. Заброшены объекты полуостровов Рыбачий и Средний. Безлюдным остался когда-то промышленный посёлок Африканда-2. Ликвидирован посёлок геологов Верхний Нюд под Мончегорском и шахтёрский посёлок Слюда под Ковдором. В регионе издавна живут представители 17 коренных малочисленных народов – ненцы, вепсы, ханты, абазины, нагайбаки, шорцы, эвенки, ижорцы, манси, чукчи, эвены, бессермяне, кеты, коряки, кумандинцы. Но даже коренное население, генетически приспособленное к жизни в суровых северных условиях, покидает эти места. – Я родилась здесь, на Севере, на стыке двух морей – Баренцева и Белого, – рассказывает Нина Афанасьева, экс-президент Ассоциации кольских саамов, член Фонда саамского наследия и развития. – На северо-востоке области был так называемый саамский район, в который входил посёлок Гремиха (ныне ЗАТО Островной, который покинуло 86,9% жителей – СР). В годы моего детства в саамском районе жило коренное население, военное присутствие тоже было частью этих мест. В здешних колхозах занимались рыбным промыслом, развитием оленеводства и молочным животноводством. В те времена на территории области жили примерно 1800 саамов. По данным на 1 января 2018 года, их численность в регионе – 1 599 человек (0,2% от общей численности населения Мурманской области). Прежде всего из региона уезжают, конечно, молодые, которым легче приспособиться на новом месте. – Один такой всю семью в город на Неве перевез, даже бабушку с дедушкой, – говорит Нина Елисеевна. – Когда переезжают молодые люди – это естественный процесс. Они быстро ко всему приспосабливаются, находят себе пару, работу. С людьми старшего возраста всё иначе. Моя знакомая, рукодельница, умела шить из шкуры оленя добротную зимнюю обувь. В Санкт-Петербурге она начала мастерить прекрасные домашние тапочки. А вот оленеводам с Севера куда податься, кому они и где нужны... По ее словам, из Заполярья бегут прежде всего из-за безработицы. – Работы нигде нет. Каждый сидит на своём месте и не помышляет его оставить до самой глубокой пенсии. Молодым, кто отучился по специальности, некуда устроиться. Поэтому наша молодёжь бежит с родины, и саамов становится все меньше на Кольской земле, – говорит Нина Елисеевна. Без "полярок" Исследователь миграционных проблем Севера Александра Бурцева убеждена: отток населения из этих мест связан с отсутствием продуманной государственной политики. Сегодня люди перестали мириться с высокими ценами и непомерной квартплатой ​– В советские времена, когда население Кольского полуострова насчитывало миллион с небольшим, здесь действовала система полярных надбавок. Это компенсировало тяготы жизни в регионе и люди сюда активно ехали. Им хотелось здесь и работать, и обустраивать быт, – говорит Бурцева. – По сути, только при "полярках" (при условии надбавок – СР) сюда и приезжали, материальная компенсация восполняла многие сложности жизни. К сожалению, этот принцип больше не работает. Сегодня люди перестали мириться с высокими ценами и непомерной квартплатой в этом регионе. Лишь немногие, покинув Заполярье, возвращаются назад. Анна Аксёнова переехала из Крайнего Севера в Ростов-на-Дону, однако жить в южных широтах  не смогла – вернулась через два года. Через полгода мамы, которой было только 46 лет, не стало – не перенесла жару – Самый главный минус юга – это климат. Мы переезжали вместе с родителями, через полгода мамы, которой было только 46 лет, не стало – не перенесла жару. Второй недостаток – зарплата. Я работала на почте, у нас в Мурманске заплата в полтора раза выше. А еще говорят, что там всё дешевле, – неправда. Коммуналка меньше на тысячу, продукты так же стоят. Кроме того, в Ростове процветает коррупция и своячество. А вот люди понравились, – рассказывает Анна. Но возвращение в Заполярье из теплых мест – это скорее исключение. На резкое сокращение населения в регионе влияет не только миграция, но и высокая смертность, говорит кандидат экономических наук, ученый секретарь Центра гуманитарных проблем Кольского научного центра Российской академии наук Жанна Каспарьян: – Миграционный отток населения в последние годы все же сократился (в 90-е из региона выезжало около 200 человек на 10 000 населения, сейчас – 50 человек на 10 000). Но при этом изменилось и его качество – если раньше выезжали пенсионеры и трудоспособные граждане, теперь – молодежь. Однако, если внимательно посмотреть статистику, то миграционный отток – не самое важное из проблем Кольского Заполярья. С 1990-х годов смертность возросла почти в два раза, с 5-6 промилле до 12-13. То есть мы имеем, фактически, двукратный прирост смертности за последние 30 лет! Поэтому проблемы здравоохранения должны быть на первом плане, а у нас идет, фактически, его сокращение. Простой пример: я живу в Апатитах, случить что – к травматологу нужно ехать в Кировск за 25 километров, возможно в полярную ночь и по скользкой дороге (жители Кировско-Апатитского района лечатся на два города в результате оптимизации здравоохранения и объединения местных больниц. – СР). Возможно, для средней полосы это и недалеко, но для региона Крайнего Севера – это абсолютно недопустимо. В России сегодня действует специальная программа по переселению из районов Крайнего Севера, согласно которой обитатели региона могут получить субсидии на приобретение жилья. По закону на это имеют право местные жители, прибывшие в Заполярье до 1992 года, проработавшие здесь не менее 15 лет и не имеющие жилья в других регионах страны. При поддержке государства жители Заполярья имеют право приобрести недвижимость в любом городе или посёлке за пределами районов Крайнего Севера. Сегодня в списке на переселение состоит около 25 тысяч северян. Субсидии получают примерно 250 семей в год. При этом ежегодно область покидает от 5 до 7 тысяч человек. Большинство обустраиваются на новом месте за свой счёт. – Я в этой очереди с 1999 года, отодвинулась тысяч на 15 назад. Вставала 7 012, через 18 лет стала 10 856, а в общей очереди 22 450. Такой фокус, химичат, как могут. Надо в генпрокуратуру обращаться. Мои знакомые встали позже меня лет на 10, но уже давно переехали под Питер, у них дочь работала в администрации экономистом, – рассказывает Валентина Яковлева. К природе не могу привыкнуть: выходишь на улицу и всё растёт под окнами – Мои тетя с дядей с 1993 года ждали, а переселись только в 2017 году. Администрация, наверное, ставки делала, доживут или нет, – говорит Юрий Корепин. Семья Подоровских уехала из Мурманска, не дождавшись субсидии. Переселились в Сочи и не жалеют: говорят, зарплаты там выше, а квартплата значительно ниже. Работу себе тоже нашли. – Родилась и выросла в Мурманске, образование там получила. Но пока особо домой не тянет, просто понимаю, что здесь для ребенка комфортнее, – рассказала Юлия Подоровская. Пенсионерка Светлана Иванова родилась в Мурманске и прожила там 60 лет, а потом сменила Баренцево море на Чёрное. – Идея уехать появилась в 2003 году, когда моя семья стала ездить в Крым. Хотелось тепла и чтобы детям и внукам было где отдыхать. К природе не могу привыкнуть: выходишь на улицу и всё растёт под окнами, всё цветёт, – говорит она. Федеральные власти обещали, что толчок развитию северного региона даст стротельство терминала по перевалке сжиженного газа, проект которого этим летом подписал Дмитрий Медведев. Однако, эксперты воспринимают грядущие перемены скептически. Регион очень портят временщики – Возникает ощущение, что это использование Севера для нужд федерального центра. Налоги от реализации новых масштабных проектов идут в центр, а региону не достается ничего, кроме обещаний светлого будущего. Если всё продолжится в том же духе, тогда Кольский полуостров превратится в вахтовый пункт, – считает Александра Бурцева. – Регион очень портят временщики. С начала XX века северные территории застраивались, "исходя из соображений большой политики", говорит Бурцева: – Естественному развитию территорий места не было. Никто не пытался развивать коренные, старожильческие поселения, в результате мы можем получить Север без коренных северян, – опасается Бурцева. – Власть должна бороться, чтобы население отсюда не утекало. Но пока всё упирается только в политические лозунги... Слова должны быть подкреплены действиями, тогда, возможно, будут и перспективы.