Царская обитель: легенды и были Ипатьевского монастыря
Материал опубликован в февральском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».
Среди монастырей, сыгравших важную роль в созидании и сохранении Святой Руси, Свято-Троицкий Ипатьевский занимает особое место. Один из древнейших в нашем Отечестве, он исторически связан с известнейшими в нашей истории родами, фамилиями. Особая, провиденциальная миссия была назначена ему в период возникновения царственного Дома Романовых, чья династия началась в 1613 году в Ипатьевском монастыре и закончилась спустя 300 с небольшим лет в Ипатьевском доме в Екатеринбурге.
Основание и наименование обители по сей день представляют для ученых загадку. Епископ города Гангры в Пафлагонии священномученик Ипатий был зверски убит в 325 году по возвращении из Никеи, с I Вселенского Собора, где этот угодник Божий принял участие в предании анафеме арианской ереси. Других монастырей его имени в России не было. В честь «святого Еупатия» в XII и XIV столетиях воздвигли два храма в Новгороде: священномученик почитался здесь как покровитель местных посадников. Отсюда возникла гипотеза о том, что Ипатьевскую обитель основали шедшие на юг новгородцы.
По другой версии, монастырь был заложен в 1330 году на средства принявшего православие ордынского мурзы Чета. Согласно данной легенде, высокопоставленный татарский вельможа направлялся в Москву на службу к великому князю Ивану Калите и, проезжая через костромские земли (зачем было делать такой крюк?), заночевал в дубовой роще, где удостоился видения Божией Матери, явленной с апостолом Филиппом и священномучеником Ипатием. В результате Чет исцелился от какого-то недуга и в благодарность христианскому Богу принял святое крещение с именем Захария, а затем основал на этом месте монастырь. У красивого, исполненного благочестия предания есть несколько нестыковок начиная с того, что переходы ордынских мурз на службу московским князьям начались гораздо позднее, в период ослабления и междоусобиц империи Чингизидов.
По другой легенде, Ипатьевский монастырь основал во второй половине XIII века костромской князь Василий Ярославич. Возвращаясь с охоты, он будто бы увидел близ стрелки рек Костромы и Волги отряд татар, уходивших с разоренной ими ярославской земли. Василий приказал дружинникам перебить басурман, отнять у них награбленную добычу, а тех, кто уцелеет, потопить в водах Святого (ныне Некрасовского) озера. Готовясь к неминуемому карательному походу из Орды, Василий Ярославич поставил на месте избиения врагов небольшую крепость, а затем, не дождавшись набега супостатов, заложил внутри нее деревянный храм в честь Святой Троицы. Рядом устроили келью, в которой поселили «мниха», молившегося о костромской земле и ее правителе.
Кандидат исторических наук Максим Емельянов-Лукьянчиков выдвинул и убедительно аргументировал альтернативную версию об «ордынском мурзе»: «До XVII века никому не приходило в голову называть основателя Ипатьевского монастыря татарином. Потом пришло. Это зафиксировал бдительный к слухам Н.М. Карамзин в своей «Истории государства Российского». Его младший современник Пушкин прочитал и так впечатлился, что назвал Бориса Годунова, жившего через 300 лет после Захарии Чета, — татарином».
Согласно исследованию Емельянова-Лукьянчикова, представитель древнего боярского рода Червонной Руси Захария Чет-Зерно служил галицкому князю Даниилу (наследственное село боярина Четово расположено на границе с Венгрией, на землях древнего Галицко-Волынского княжества). В конце XIII века, избегая влияния Орды с востока и шедшего с запада окатоличивания, Захария переехал в Кострому. Будучи мужем благочестивым и далеко не бедным, основал Ипатьевский монастырь в честь одного из своих небесных покровителей. Возможно, именно ему явилась Богородица в сопровождении двух святых. Чет-Зерно привез в созданную им обитель древнейшую из известных русских летописей, которую после обнаружения Карамзиным в 1814 году стали именовать Ипатьевской.
Быстрое возвышение рода галицкого боярина (а не крещеного татарского мурзы) Захарии Чета, в сущности, закономерно. В пятом поколении появились на свет два брата, которые позже приняли разные фамилии. Федор Сабур и Иван Годун сделались родоначальниками, а их потомками стали цари Борис и Федор Годуновы, а также великая княгиня Соломония (в девичестве Сабурова) и царевна Евдокия (невестка Ивана IV). Все они приезжали в Ипатьевский монастырь помолиться, а постельничий Ивана Грозного Дмитрий Годунов, способствовавший возвышению своего племянника Бориса, был здесь похоронен.
Во время набега хана Тохтамыша на Москву тут укрывались Дмитрий Донской с сыном, будущим Василием I. Вполне вероятно, благодаря этой помощи великому князю Михаил Сабуров получил впоследствии московское боярство. До начала XVII века в монастырском храме сохранялось особое княжеское место, позже замененное на царский трон: его в 1619 году подарил первый государь из рода Романовых Михаил Федорович.
Ранее, в XV столетии, здесь был заключен мир между великими князьями Василием Васильевичем и Василием Юрьевичем. Незадолго до этого их войска стояли с двух сторон реки Костромы. Некоторое время спустя междоусобица возобновилась, однако в благодарность за миротворчество местной монастырской братии было даровано исключительное право на перевоз через речку, что стало первой грамотой, жалованной обители верховной властью.
Известностью и богатством в XIV и XV века Ипатьевский монастырь не отличался. Начиная же с середины XVI столетия, с возвышением рода Годуновых, отстраивался в камне, став не только одним из православных центров, но и мощной крепостью на северо-восточных рубежах Руси. Началось все в 1560 году с возведения пятиглавого каменного собора на месте старой деревянной церкви во имя Живоначальной Троицы. К главному престолу пристроили приделы в честь святого апостола Филиппа и священномученика Ипатия. Именно здесь 14 марта 1613 года Михаил Романов согласился стать царем.
Ранее, при последнем государе из династии Рюриковичей, в монастыре появились Святые парадные ворота с надвратной церковью в честь великомученика Феодора Стратилата и великомученицы Ирины (небесных покровителей благоверного царя Феодора Иоанновича и его супруги). Окружившая монастырь каменная крепостная стена более чем шестиметровой высоты (позже ее подняли еще на три метра) и двухметровой толщины стояла на уходившем на несколько метров в землю фундаменте из валунов, скрепленных известковым раствором. Массивные угловые башни, удобные стрельницы и машикули в стенах, глубокий осадный ров вокруг, потайной ход к реке — все это делало монастырскую крепость приспособленной к долгой осаде. Дядя Бориса Годунова подарил Ипатьевской обители немало ценных икон, иллюстрированных книг, предметов церковной утвари. Те, что не были разграблены после революции, сегодня можно увидеть в Третьяковской галерее, Историческом музее, Оружейной палате Московского Кремля. Со временем в стенах обители образовались три усыпальницы с 52 захоронениями Годуновых и Сабуровых, являвшихся несколько веков главными ктиторами монастыря. До наших дней частично сохранилась лишь одна из них, а могилы Захарии-Чета и его ближайших потомков «растворились» в местной земле.
Великая смута начала XVII века привнесла в историю монастыря всякое. После смерти Бориса Годунова Ипатьевский фактически оказался вотчиной бояр Романовых. Воцарившийся в Москве Лжедмитрий I возвел в сан митрополита Ростовского монаха Филарета, будущего патриарха всея Руси. В его митрополию входила и Ипатьевская обитель.
Через какое-то время заявил о себе и второй Лжедмитрий, сопровождаемый польскими авантюристами и казаками-разбойниками. Тушинский вор затянул в смуту многих русских людей разных званий. В 1609 году один из его отрядов захватил, разграбил и залил кровью сопротивлявшийся Ростов, а митрополита Филарета привез в Тушино, где владыка был обласкан и назначен патриархом. Царь Василий Шуйский обратился тогда к игумену Ипатьевского монастыря отцу Феодосию с просьбой оказать материальную помощь в борьбе с Лжедмитрием II. На эту просьбу архимандрит откликнулся своеобразно: на пару с настоятелем соседнего, костромского Богоявленского монастыря Арсением они отправились в ставку самозванца, где принесли ему присягу.
В Костроме тем временем вспыхнуло народное восстание против присягнувших Тушинскому вору дворян. Изменников вместе с семьями утопили в Волге, а воеводе Никите Вельяминову-Зернову удалось бежать. Для расправы над восставшими Лжедмитрий II отправил отряд поляков и казаков под предводительством Яна Сапеги, а позже панов Лисовского и Стравинского. Несколько раз город переходил из рук в руки, покуда не пришло известие, что к Костроме подходят значительные, верные царю Василию воинские силы под началом Давыда Жеребцова. Выйдя из сибирской Мангазеи (!), они последовательно объединялись с архангельскими стрельцами, галицкими, унженскими, парфеньевскими и судайскими казаками, вобрали в себя сибирских, костромских и нижегородских детей боярских. Вельяминов со своими тушинцами заперся в Ипатьевском монастыре, куда его добровольно впустили монахи. Взять хорошо вооруженную крепость войску Жеребцова с ходу не удалось, и оно приступило к осаде, которая длилась полгода.
То есть, когда Свято-Троицкая Сергиева обитель героически отражала приступы наседавших на нее воровских отрядов, иноки Ипатьевского монастыря вместе с изменниками и поляками противостояли народному, поднявшемуся против захватчиков ополчению.
По легенде, двое костромичей Константин Мезенцев и Николай Косыгин подвели подкоп под монастырскую стену, заложили туда бочку с порохом, а затем взорвали ее, сделав проход для войск осаждавших и заплатив за это собственными жизнями.
Есть, правда, и другая версия. По мнению некоторых историков, ополченцев впустила открывшая ворота братия. Как бы то ни было, во всех этих неприглядных, с точки зрения современности, обстоятельствах нет ничего парадоксального, а печальная закономерность состояла в том, что водоворот Смуты охватил тогда буквально все русское общество: бояр, дворян, купцов, военных, ремесленников, крестьян, духовенство... Противостоять охватившей Русь напасти могли поначалу совсем немногие.
Любопытно, что изменник Никита Вельяминов не только не пострадал впоследствии, но служил царю Михаилу Федоровичу на высоких должностях долгие годы. Не подвергся опале и сам монастырь, напротив, послужил для царского Дома Романовых «малой родиной», поскольку предоставил убежище будущему первому представителю династии, а также его матери инокине Марфе.
26 октября 1612 года ополчение Минина — Пожарского освободило их обоих из Кремля, где они находились в заложниках у поляков. Согласно общепринятой историографии, мать и сын уехали тогда в свою костромскую вотчину, село Домнино, где проживали до той поры, пока не пришла весть: 21 февраля (3 марта по н.ст.) 1613 года Земский собор в Московском Кремле избрал на царство Михаила Романова.
Матушке Марфе в тот момент стало понятно: необходимо немедля бежать под защиту крепких, надежных стен, поскольку ее сына будут непременно искать бродившие в этих местах отряды «литовских людей» (местоположение родовой вотчины Романовых не являлось большим секретом). Однако события развивались стремительно. Враги уже рыскали неподалеку, стремясь найти провозглашенного Собором русского государя, конкурента польского «царевича» Владислава.
Иван Сусанин, как бы из личной корысти вызвавшийся показать полякам дорогу в Домнино, завел их в глухую чащобу и каким-то образом сумел передать через зятя Богдана Сабинина, чтобы Марфа с сыном быстро перебрались в Ипатьевский монастырь.
По другой версии, юный Михаил Федорович сам ушел из Домнина, случайно забрел в селение Деревнищи и там попросил местного вдового крестьянина (Ивана Сусанина) укрыть его от врагов, что тот и сделал, спрятав царя в яме сгоревшего накануне овина. Нагрянувшие поляки, знавшие, что Михаил скрывается где-то поблизости, начали вдовца пытать. Тот вынес все муки, избранного царя не выдал, за что был жестоко убит...
Несомненно одно: инокиня Марфа со своим сыном были с честью приняты в Ипатьевском монастыре, за стенами которого им не грозил никакой польский отряд.
Именно здесь в воскресенье, 14 марта 1613 года, они встретили Великое Посольство, прибывшее из Москвы и соединившееся с делегацией костромичей. Многократно и красочно описаны шестичасовые уговоры юноши принять царевы скипетр и державу, обращенные к матери просьбы благословить своего сына на царство, их категорические отказы, «стон народный» и вразумление обоих чудотворным образом Феодоровской Божией Матери.
Дальнейшее возвышение обители при царствовании Михаила Федоровича вместе с великой государыней инокиней Марфой и святейшим патриархом Филаретом Никитичем вполне закономерно. Ипатьевский наделили новыми землями, а к его западной стене пристроили Новый город — комплекс строений, обнесенных каменными стенами с несколькими башнями.
С тех пор опекали монастырь многие государи Дома Романовых. Алексей Михайлович после взрыва хранившегося здесь пороха восстановил и расширил Троицкий пятиглавый собор. Великолепную роспись храма позже выполнил со своей костромской артелью иконописцев выдающийся мастер Гурий Никитин. Тут создавались прекрасные рукописные книги.
Петровская «революция» привела обитель к упадку. Дела немного поправились после учреждения в 1744 году Костромской епархии. Ипатьевский монастырь стал резиденцией архиерея. Началось новое строительство, заработала духовная семинария.
В 1767-м, во время путешествия по Волге на галере «Тверь», здесь побывала императрица Екатерина II. В 1834-м костромское духовенство и горожане встречали у стен монастыря императора Николая I.
С той поры каждый российский император считал своим долгом посетить «романовскую обитель» как минимум дважды: будучи наследником и по восшествии на трон. В середине XIX века во время путешествия по России сюда не преминул заехать знаменитый романист Александр Дюма.
К началу ХХ столетия монастырь поражал воображение величественной красотой. В 1913-м, в год 300-летия Дома Романовых, он стал центром проведения торжеств, возглавляемых государем Николаем II. Грандиозные крестные ходы с хоругвями по суше и по Волге, народное ликование являли собой апофеоз важнейших исторических событий и в то же время — «прощальный звонок»: Российской империи оставалось существовать всего четыре года...
Дальнейшие бесчинства в период господства безбожных властей — разграбление реликвий, устройство овощехранилища в усыпальнице Годуновых и прочее — вряд ли заслуживают подробного описания. Ипатьевской обители все же повезло больше, чем многим другим русским монастырям и храмам: ее не разрушили дотла, сравнительно рано (с конца 1950-х) тут начались реставрация и «музеефикация». Монастырский комплекс послужил великолепной декорацией к таким замечательным фильмам, как «Жестокий романс» Эльдара Рязанова и «Очи черные» Никиты Михалкова.
Каждому, кто чувствует себя православным человеком или даже просто интересуется нашей историей, обязательно стоит хоть раз побывать в этом прославленном месте: помолиться у святынь, посетить церковный историко-археологический музей, побродить по «Палатам Романовых» и под звон колоколов, призывающих к вечерне, поразмыслить о сокровенных тайнах русской истории.
Фото: Photoexpress